Причины крушения Российской монархии (по работе Родзянко М.В. "За кулисами царской власти". - М., 1993)

Введение
1. Родзянко М.В. как политический деятель
2. Курс правительства как причина кризиса монархии
3. Влияние Распутина
4. Результаты участия России в Первой мировой войне
5. Перестановки во властных структурах. Возникновение общественных волнений
Заключение
Список литературы

Причины крушения Российской монархии (по работе Родзянко М.В. "За кулисами царской власти". - М., 1993)

Вся «борьба» Думы заключалась в словесных выступлениях против того или иного министра.
И де­лалось это даже тогда, когда по приказу Протопопо­ва на крышах Петроградских домов устанавливались пулеметы против нараставших народных волнений, в последние дни царской власти, когда революция уже властно стучалась в окна и двери страны.
Да, Родзянко прав. Он неповинен в гибели цар­ской власти. Это сделали другие силы помимо Ду­мы, наперекор Думе.
Это сделало народное восста­ние. Вот почему, несмотря на кажущуюся оппози­ционность, Государственная Дума погибла вместе с царской властью, а сам Родзянко был вынужден спасаться бегством за границу.
Читая записки Родзянко, ясно представляешь се­бе картину великого разложения монархии накануне ее гибели.
Весь механизм власти насквозь был про­питангниением, а носители этой власти бурно жили только сегодняшним днем.
Тщетно дальновидный мо­нархист Родзянко взывал, грозил, проклинал.
Над ним в лучшем случае только смеялись.
Николай II иронизировал над «толстым Родзянко», а царица в своих письмах к царю отыскивала способ, как бы «посадить в тюрьму этого мерзавца Родзянко».
Над дворцами царей уже витала смерть, и не было той силы, которая смогла бы их спасти.
Перед самой Февральской революцией Родзянко обвинил правительство в том, что оно «ширит пропасть» между собой, Государственной думой и народом в целом, и призывал продлить полномочия 4-й Государственной думы ради спасения страны. Интересно, что даже в начале 1917г. Родзянко отказывался лично возглавить оппозицию. Во время Февральской революции он считал что решается «судьба родины и династии», при этом хотел сохранить монархию и призывал создать «ответственное министерство». 27 февраля 1917 г. Родзянко возглавил Временный комитет Государственной думы, от его имени он издал приказ войскам Петроградского гарнизона и призвал население столицы и других городов России соблюдать спокойствие и порядок.
«Потому что Дума будет распущена, а направ­ление, по которому идет правительство, не предве­щает ничего доброго... Еще есть время и возмож­ность все повернуть и дать ответственное перед па­латами правительство. Но этого, по-видимому, не будет. Вы, ваше величество, со мной не согласны, и все остается по-старому. Результатом этого, по-мое­му, будет революция и такая анархия, которую никто не удержит.
Государь ничего не ответил и очень сухо про­стился.»
Особо неприязненные отношения сложились между Родзянко и Григорием Распутиным.
В 1912 году Родзянко подал царю секретный доклад о негативном влиянии Распутина на царский двор, и приложил к нему письмо императрицы к Распутину весьма интимного содержания.
В результате Николай II рассердился, а Александра Федоровна просто возненавидела Родзянко.
Никто, кроме Родзянко, не решался открыто информировать царя о беспорядках, творящихся в его окружении. Регулярные телеграммы Родзянко успеха не имели. Уже после отречения брошенный всеми Николай II вынужден был признать: «Только Родзянко говорил мне правду».
Родзянко вел активные закулисные переговоры с императором Николаем II об отречении от престола.
2 марта 1917 года Николай II сообщил Родзянко, что готов отречься от престола в пользу сына Алексея, но при регентстве брата князя Михаила.
Затем Николай передумал и отрекся в пользу брата.
Брат царя Михаил не хотел принимать на себя престол и подписал акт об отказе от короны.
Якобы, прежде чем подписать отречение, Михаил спросил у Родзянко, может ли тот гарантировать ему безопасность при вступлении на престол.
Родзянко ответил: «Единственно, что я могу гарантировать, — это умереть вместе с вами». Так закончилась монархия в России.
3. Влияние Распутина
Родзянко описывает Распутина так:
«Распутин в период 1905—1909 гг. держал себя сравнительно в тени, подготовляя себе твердую поч­ву медленно и методично. Чувствуя все возрастаю­щую свою силу, этот изувер мало-по-малу распоясы­вается.»
«Ваше величество, присутствие при дворе в ин­тимной его обстановке человека, столь опороченно­го, развратного и грязного, представляет из себя не -бывалое явление в истории русско­го царствования.»
«Ваше величество, всем известно из газет и из рассказов о том, что благодаря Распутину в Синоде произошел раскол и что под его влиянием перемеща­ются иерархии.»
Родзянко говорит о том, что он (Распутин) «безграмотный, безнравственный, развратный мужик, сектант, человек порочный, явился как бы в роли всесильного временщика, которого, к сожале­нию, часть общества поддерживала и окружила ор­ганизованным кружком. Что хорошего могло сулить России такое мрачное явление? Как назвать психо­логию тех, кто являлись апологетами (проповедни­ками «идей») «старца», как не низкопробным карь­еризмом, сервилизмом (прислужничеством) низкой марки, корыстью и преследованием узких личных выгод. Этим людям не было дела до величия и ореола верховной власти, основы которой явно ими колебались. Им не было никакого дела и до Рос­сии».
Родзянко приводит разговор с императором, который у него состоялся и касался Распутина: «Ваше величество, присутствие при дворе в ин­тимной его обстановке человека, столь опороченно­го, развратного и грязного, представляет из себя небывалое явление в истории русско­го царствования. Влияние, которое он оказы­вает на церковные и государственные дела, внушает немалую тревогу решительно во всех слоях русского общества. В защиту этого проходимца выставляется весь государственный аппарат, начиная с министров и кончая низшими чинами охранной полиции. Распу­тин — оружие в руках врагов России, которые через него подкапываются под церковь и монархию. Ника­кая революционная пропаганда не могла бы сделать того, что делает присутствие Распутина. Всех пугает близость его к царской семье. Это волнует умы... всем известно из газет и из рассказов о том, что благодаря Распутину в Синоде произошел раскол и что под его влиянием перемеща­ются иерархи».
В том же разговоре и государем, Родзянко представляет ему доказательства греховности Распутина, на которую царская семья не обращала внимание: «Ваше величество, это кощунство! Он, невежест­венный мужик, не может надевать клобук и, кроме того, это дается при священстве! Вот другая фото­графия — «хлыстовский корабль», эта фотография была в «Огоньке», ее видела вся Россия. Вот Рас­путин, окруженный молодыми девушками, а вот и мальчики, он среди них. Вот Распутин с двумя мо­лодыми людьми: они держат доску и на ней текст хлыстовский, а у Распутина, в руках икона божьей матери хлыстовская. Корабль, ведущий к повально­му греху!.. Прочитайте брошюру Новоселова, которую я вам представлю. Вот его фотография, где Распутин с двумя женщинами и подписано: «Путь, ведущий к спасению». Ведь это соблазн. А запрещение писать о нем невольно возбуждает мысль, что царь покро­витель хлыстов. А если вспыхнет война? Где же престиж царской власти? Многие лица, близко стоя­щие ко двору, называются как приверженцы Распу­тина. Слухи о том, что высшее общество подпало влиянию Распутина, как хлыста, дает повод прене­брежительно относиться к этому обществу — это уни­жает общество, унижает Двор. Несмотря на запре­щение писать о нем, слухи и толки о Распутине с жадностью перепечатываются в провинциальных га­зетах».
Доклад после разговора с государем, который подготовил Родзянко, так и не был услышан царской семьей, так как императрица защищала Распутина, и император «не видел в этом надоб­ности».
По мнению Родзянко, послание, которое было передано от императора, нанесло «афронт Думе и оскорбление ее предсе­дателю, так как по основным законам последний сносится непосредственно с верховной властью. Здесь же передавалось поручение через премьера, который на это прав не имел. Я объявил Коковцеву, что до­стоинство Думы оскорблено и мне придется выйти в отставку и снять с себя придворное звание. Получил­ся бы конфликт между Думой и царем, т. е. как бы революционное направление Думы, что еще более осложнило бы и без того тяжелое положение».
Далее Родзянко говорит о том, что «от Думы я скрыл этот инцидент и сообщил толь­ко о собственноручном письме с просьбой прислать письменный доклад. И то многие выражали негодование, что государь принимал Балашева, студентов-академиков, многих представлявшихся лиц, а для председателя Думы времени не нашлось».
Таким образом, царская власть в лице императора не хотела признавать того факта, что в близких кругах царя вызревали революционные планы и идеи свержения монархии и передела России
4. Результаты участия России в Первой мировой войне
Дальнейшие действия, которые отмечает Родзянко, происходили во время войны.
После первых боев начали приходить известия с фронта о возмутительной постановке санитарного де­ла по доставке раненых с фронта. Неразбериха была полная. В Москву приходили товарные поезда, где лежали раненые без соломы, часто без одежды, пло­хо перевязанные, не кормленные несколько дней. Такие поезда проходят мимо их отряда и даже стоят на станциях, а сестер в вагоны не пускают и стоят они без дела не развернувшись. Между военным ве­домством и ведомством Красного Креста было со­ревнование. Каждое ведомство действовало самостоя­тельно, и не было согласованности.
События, которые наблюдал Родзянко, описаны без всяких прикрас: «На вокзале мы застали потрясающую картину: на пер­ронах в грязи, слякоти и холоде под дождем лежало на полу, даже без соломы, невероятное количество раненых, которые оглашали воздух раздирающими душу стонами и жалобно просили: «Ради бога, при­кажите перевязать нас, мы пятый день не перевяза­ны». Надобно при этом сказать, что после кровопро­литных боев эти раненые были привезены в полном беспорядке в товарных вагонах и брошены на Варшаво-Венском вокзале без помощи. Единственные ме­дицинские силы, которые обслуживали этих несчаст­ных, были варшавские врачи, подкрепленные добровольными сестрами милосердия».
В начале января приехал с фронта генерал Крымов и просил дать ему возможность неофициаль­ным образом осветить членам Думы катастрофиче­ское положение армии и ее настроения. У меня со­брались многие из депутатов, членов Государственного Совета и членов Особого Совещания. С волнением слушали доклад боевого генерала. Грустной и жуткой была его исповедь. Крымов говорил, что, пока не прояс­нится и не очистится политический горизонт, пока правительство не примет другого курса, пока не бу­дет другого правительства, которому бы там, в ар­мии, поверили,— не может быть надежд на победу. Войне определенно мешают в тылу, и временные ус­пехи сводятся к нулю. Закончил Крымов приблизи­тельно такими словами: «Настроение в армии такое, что все с радостью будут приветствовать известие о перевороте. Пере­ворот неизбежен, и на фронте это чувствуют. Если вы решитесь на эту крайнюю меру, то мы вас под­держим. Очевидно, других средств нет. Все было ис­пробовано как вами, так и многими другими, но вредное влияние жены сильнее честных слов, сказан­ных царю. Времени терять нельзя».
Крымов замолк, и несколько секунд все сидели смущенные и удрученные. Первым прервал молча­ние Шингарев:
— Генерал прав — переворот необходим... Но кто на него решится?
Шидловский с озлоблением сказал:
— Щадить и жалеть его нечего, когда он губит Россию.
Многие из членов Думы соглашались с Шингаревым и Шидловским: поднялись шумные споры. Тут же были приведены слова Брусилова: «Если придется выбирать между царем и Россией — я пой­ду за Россией».
Самым неумолимым и резким был Терещенко, глубоко меня взволновавший. Я его оборвал и ска­зал:
— Вы не учитываете, что будет после отречения царя... Я никогда не пойду на переворот... Я прися­гал... Прошу вас в моем доме об этом не говорить. Если армия может добиться отречения — пусть она это делает через своих начальников, а я до послед­ней минуты буду действовать убеждениями, но не насилием...
Много и долго еще говорили у меня в этот вечер. Чувствовалась приближающаяся гроза, и жутко бы­ло за будущее: казалось, какой-то страшный рок влечет страну в неминуемую пропасть.
Таким образом, Родзянко правильно отмечает, что одной из причиной последующего свержения царской власти явилось бедственное состояние российской армии, позорных результатов участия России во Первой мировой войне.
5. Перестановки во властных структурах. Возникновение общественных волнений
Различные перестановки, которые происходили в управлении, также не могли не сказаться на монархии.
При Штюрмере играл совершенно особую роль некий Манасевич-Мануйлов, бывший сотрудник Рачковского, мелкий журналист, имевший связи с распутинским кружком и в значительной степени спо­собствовавший назначению Штюрмера. Он был при Штюрмере в роли как бы личного секретаря. Поль­зуясь своим положением, он шантажировал банки, и они откупались от него взятками. Директор Соеди­ненного банка граф Татищев вместе с министром А. А. Хвостовым решили уловить этого Мануйлова. Взятка была дана, но на пятисотенных билетах бы­ли сделаны пометки рукой Ивана Хвостова, племян­ника министра. Произошло это во время отсутствия Штюрмера, находившегося в Ставке. У Мануйлова сделали обыск, нашли пятисотенные билеты, кото­рые лежали в том же порядке, и только часть их ус­пела уже исчезнуть. Мануйлова арестовали.
Когда Штюрмер узнал об аресте Мануйлова, он этому не поверил. Затем, убедившись, он вторично выехал в Ставку, неизвестно, что там наговорил, и вернулся с отставкой Хвостова в кармане. Он вы­звал к телефону Хвостова и заявил ему: «Вы мне сообщили неприятное для меня известие об аресте Манасевича-Мануйлова, теперь я вам сообщаю но­вость: вы больше не министр внутренних дел».
На место Хвостова (старшего) министром внут­ренних дел был назначен товарищ председателя Ду­мы Протопопов.
Родзянко говорит о том, что Протопопов окружен подозри­тельными личностями, что имя его связывают с име­нем Распутина и что распутинский кружок проводит его в министры внутренних дел. Назначение Прото­попова могло казаться популярным, так как он имел успех во время поездки парламентской делегации и даже состоял в прогрессивном блоке. Назначение Протопопова было встречено с недоумением, но в первой же беседе с журналистами он открыл свои карты, заявив, что вступает в правительство Штюр­мера и отдельной программы не имеет.
В разговоре с Протопоповым Родзянко говорит о том, что «Вы идете служить с тем прави­тельством, которое только что Дума осудила, как бездарное и вредное для России, и это после того, как вы подписали резолюцию блока. При этом вы громко исповедуете, что у вас нет другой програм­мы, кроме программы премьер-министра Штюрмера».
После назначения Протопопова прошел слух, что председатель Думы будет назначен министром ино­странных дел и премьером. Слух подтвердился.
В этом же диалоге с Протопоповым Родзянко ставит ультиматум: «Послушайте, вы исполняете чье-то поручение: вас послали узнать мое мнение на этот счет. В таком случае передайте государю сле­дующее. Мои условия таковы: мне одному принадлежит власть выбирать министров, я должен быть назначен не менее как на три года. Императрица должна удалиться от всякого вмешательства в госу­дарственные дела и до окончания войны жить без­выездно в Ливадии. Все великие князья должны быть отстранены от активной деятельности, и ни один из них не должен находиться на фронте. Госу­дарю надо примириться со всеми несправедливо обиженными им министрами. Поливанов должен быть помощником государя в Ставке, Лукомский — военным министром. Каждую неделю в Ставке дол­жны происходить совещания по военным делам, и я должен на них присутствовать с правом голоса по вопросам нестратегического характера».