Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях› Н. М. Карамзина. Социально-психологический портрет консерватора начала XIX в.

Содержание

Введение
1. «Записка о древней и новой истории России в ее политическом и гражданском отношениях» как исторический источник
2. «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» как источник общественно – политических взглядов Н. М. Карамзина
3. Социально – психологический портрет консерватора начала XIX века
Заключение
Список литературы

Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях› Н. М. Карамзина. Социально-психологический портрет консерватора начала XIX в.

Обзором исторического прошлого России Карамзин доказывал российскому обществу, что у России есть собственное прошлое и собственная традиция. Этой традицией, пронизывающей всю историю России, является российская самодержавная государственность. Возвеличивание монархического начала, его священного характера. Для России Карамзин определил мирный, безреволюционный путь развития, отличный от Европы. «Самодержавие основало и воскресило Россию». «Россия... гибла от разновластия, а спасалось мудрым самодержавием». Карамзин обращается к «просвещенному» самодержавию, сохранившему верность христианскому идеалу разума, способного обеспечить бесконфликтное развитие русского народа. Бог и государь предложены им в одной формуле. В концепции Карамзина вырисовывается особое отношение мыслителя к православию. По его мнению, история подтверждает истину, что вера есть особенная сила государственная. Карамзин отводит православной церкви, которая согласно его концепции «совесть» властителя, роль нравственной базы в случаях отклонения от естественного ­хода­.
Все традиционные черты, с точки зрения либеральных идей тормозившие государственное развитие, Карамзин оправдывает традиционной необходимостью и наибольшим удобством для русского народа. Автор делает упор на некие национальные черты, которые обусловили именно такой путь развития, а потому нарушение этого пути и разрушение традиций приводит к плачевным результатам. В качестве примеров Карамзин приводит неудачные периоды правления российских монархов.
Наряду с обзором русской истории и критикой государственной политики Александра I в «Записке» содержалась цельная, оригинальная и весьма сложная по своему теоретическому содержанию концепция Самодержавия как особого, самобытно-русского типа власти, тесно связанного с Православием и Православной церковью2.
Как историк он обрушивался в первую очередь на исторические ссылки Сперанского и стремился доказать, что в прошлом в России не было никаких ограничений царской власти, а было единовластие. Но в противоречии с этим стоит наличие в древней Руси веча. Касаясь веча, Карамзин говорит, что «сей дух вольностей господствовал в России до нашествия Батыя» и что «потом, когда основалось московское самодержавие... умолк вечевой колокол во всех городах России»3.
Карамзин, ища обоснования своих реакционных позиций в прошлом, выступает даже с осуждением реформ Петра I и выдвигает тезис о том, что в результате реформ Петра I якобы «мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России»4. Но при этом он, в некотором роде, льстит Александру I. Едва ли, говорит он, кто-нибудь превосходил Александра в любви, в ревности к общему благу, «едва ли кто-нибудь столь мало ослеплялся блеском венца и столь умел быть человеком на троне, как он»5.
Восхваляя Александра, Карамзин в то же самое время обрушивается на его советников, имея в виду, конечно, Сперанского, стоявшего за конституционные преобразования. Карамзин весьма энергично и решительно заявляет себя противником каких бы то ни было преобразований в России. Он говорит, что недовольство против современного правительства происходит потому, что оно имеет излишнюю любовь к преобразованиям. Карамзин выступает не только против введения в России конституции, но даже и против уже созданных в России министерств и соглашается «а их оставление только для того, чтобы не делать новых преобразований. Карамзин как идеолог крепостников главную задачу царствования Александра I видит в сохранении незыблемости неограниченной самодержавной власти: «Самодержавие есть палладиум; целость его необходима для ее (России) счастья». «Дворянство и духовенство, сенат и синод, как хранилище законов, над всеми государь, единственный законодатель, единственный источник властей,- вот основание Российской монархии...»,- писал Карамзин6. Соответственно этому он говорит, что единственное, о чем должен заботиться царь, это постоянное возвышение царской власти и ее опоры в лице дворян. Царь, по мнению Карамзина, должен всячески подчеркивать свою связь с дворянством, показывать, что он является главой его. Карамзин не хочет, чтобы в крупные чиновники, близкие к царю, выдвигались лица недворянского происхождения. Он говорит (намекая на Сперанского), что подобное возвышение оскорбляет дворянство, поскольку ставит «людей низкого происхождения на ступенях трона». Карамзин и реакционные дворянские круги открыли также поход против проведенного Сперанским в 1809 г. закона о сдаче всеми чиновниками государственного экзамена. По этому закону от чиновников требовалось для занятия определенной должности не только дворянское происхождение, но и образовательный ценз.
Карамзин стремится доказать невозможность ограничения власти царя, говоря, что тогда будет идти постоянная борьба двух начал - власти самодержавной и власти, ограничивающей царя. Две власти будут жить одна с другой наподобие двух зверей в одной клетке. «Две власти государственные,- писал он,- в одной державе суть два грозные льва в одной клетке, готовые терзать друг друга, а право без власти - ничто»7.
Карамзин говорит, что не нужно никакой конституции, а достаточно подобрать 50 хороших губернаторов, чтобы была в России хорошая власть. Соответственно с этой реакционной позицией он развивает и другую, не менее реакционную мысль о том, что крепостничество должно оставаться столь же незыблемым, как и самодержавие.
Карамзин всесторонне осмысливает тему народа. Карамзин задумывался о судьбе русского народа на путях европейской мировой истории. Взгляд Карамзина на природу русского самодержавия можно выразить в следующем: Россия не Англия, она имеет свою судьбу, а самодержавие есть душа ее. Принцип европейской либеральности противоестественен России. С точки зрения Карамзина, каждый народ в своем историческим развитии реализует присущий только ему тип культуры, в основе которой лежит создание национальной государственности. Самодержавие - это душа, сущность исторического развития русского народа. Сложность концепции состоит в стремлении обновить идеологию консерватизма новыми европейскими понятиями, главным из которых является принцип законности. Среди противоборствующих идей, вызывающих революционные настроения «архаическими представлениями» консервативного дворянства, Карамзин создает компромисс, сочетавший в себе идеи европейского Просвещения и принципы нерушимости монархической власти, представленный в «Записках».
Карамзин доказывает, что помещичьим крестьянам живется вовсе неплохо и что помещик является им «благим» попечителем. «Нет сомнения,- заявляет он, - что крестьяне благоразумного помещика, который довольствуется умеренным оброком или десятиною пашни на тягло, счастливее казенных, имея в нем бдительного попечителя и защитника»8.
В общем и целом, «Записка» созданая Карамзиным как рекомендация правительству, а именно Александру I, по управлению государством, основанная на историческом опыте.
2. «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» как источник общественно – политических взглядов Н. М. Карамзина
«Записка о древней и новой истории в ее политическом и гражданском отношениях» является документом не только исторического характера, но и политического ибо в ней автор излагает свои политические концепции, идеи об идеальном государственном устройстве с точки зрения охранительного консерватизма, представителем которого он и являлся.
В интерпретации Карамзина идеи российского консерватизма приобрели ярко выраженный охранительный характер. Признавая вред бюрократизации, критически оценивая реформы александровского царствования, он тем не менее был противником каких-либо перемен. Причину недостатков Карамзин усматривал в несовершенстве человеческой природы, которую обуздать могут только морально-нравственные ограничения, вытекающие из сущности православной религии, а в качестве едва ли не единственной позитивной меры предлагал привлечь к службе 50 дельных губернаторов. Используя оппозицию «свое»- «чужое», Карамзин усложняет ее еще и противопоставлением «древней» допетровской Святой Руси  «новой» императорской России. Карамзин был первым публицистом, сформулировавшим приоритет консервативных ценностей: самодержавия, опирающегося на дворянство и систему крепостного права, которая в изображении Карамзина носила патриархальный характер.  Но апология независимой от государства личности, которая, опираясь на гражданские добродетели, противостоит деспотизму, парадоксально соприкасалась с идеалами декабристов. Историк С.С. Ланда верно указал на «своеобразие общественной позиции Карамзина, позволявшей ему, сохраняя консервативные воззрения, выступать с резкой критикой действий деспотической власти, причем эта критика нередко перекликалась с более прогрессивными общественными выступлениями»9.
Наиболее ярко и точно данные идеи излагаются Карамзиным именно в «Записке», благодаря которой можно выявить наиболее четко политическую концепцию автора.
На формирование его исторической концепции повлияли как события Великой Французской революции, так и серьезные занятия Карамзина историей своей страны. Предреволюционная Франция, в которой он побывал, произвела на Николая Михайловича очень сильное впечатление, а события 1789-1793 годов заставили задуматься о судьбах государств и народов, потребовали подходов не только исторических, но и системных, политологических. По мнению русского мыслителя, французов трудно укорять за то, что случилось в их стране. Они мечтали о равенстве, свободе и материальном благополучии для большинства населения Франции, однако, казнив короля и разорив дворянство, стали лишь одинаково несчастными. Вместо разумного общества возник мир корыстолюбия, террора и войн.
Карамзину казалось, что события конца XVIII-начала XIX века подтвердили его выводы о путях развития человечества. Единственно приемлемым и позитивным он считал строго эволюционное развитие в рамках тех общественных отношений и того государственного устройства, которые свойственны каждому народу. Русскому историку явно полюбилась появившаяся в начале XIX века теория француза Эшассерио. Она отвергала идею «общественного договора», выдвинутую просветителями и утверждала, что политическую форму государства определяют не трактат или договор и не пробужденное разумом общественное мнение, а органически присущие данному народу национальные черты, учреждения, обычаи.
Взгляды Эшассерио являлись реакцией на передовые теории XVIII столетия, расчищавшие путь буржуазным революциям. Карамзина мало интересовали дискуссии французского коллеги с Вольтером или Монтескье, Дидро или Руссо, перед ним стояла сугубо практическая задача. Он модифицировал теорию Эшассерио, оставив в силе идею договорного происхождения власти, но поставив формы последней в строгую зависимость от древних традиций и народного характера. Причем утверждения и законы возведены Карамзиным в некий абсолют, который, сам выйдя из обычаев населения страны, начинает определять историческую судьбу данного народа.
В «Записке» взгляды историка, как и любого крупного мыслителя, далеко не однозначны, а зачастую противоречивы. Впрочем, нередко это чисто внешняя противоречивость. Так, теоретически Карамзин был давним и верным сторонником республиканского строя, считая его более совершенной формой, чем монархия. В «Записке» же он горячо и последовательно отстаивает именно монархическое устройство России. Это кажущееся противоречие снимается самим Карамзиным в «Записке». По его мнению, республика может существовать лишь при наличии целого ряда условий, но даже в этом случае век демократических установлений недолог, поскольку развитие цивилизации, торговли, рост богатства ведет к падению нравов, а значит - падению республики.
К концу XVIII века у этого верного республиканца сложилось твердое убеждение, что монархическая форма правления наиболее полно отвечает существующему уровню развития нравственности и просвещенности человечества, что и было изложено им в исследуемом рекомендательном документе.
Однако Карамзин не ограничился сухой констатацией этого факта. Самодержавие в его работе - система развивающаяся (или которая должна развиваться), причем развитие ее идет в направлении уменьшения самовластия царей и установления «просвещенной» формы правления. Монархия, безусловно, означает единоличную власть самодержца, но его произвол сводится на нет управлением страной на основе твердых и ясных законов. Признав самодержавие, историк, естественно, принимал и сословное деление общества как извечное и закономерное. При этом он требует, чтобы дворянство «возвышалось» над другими сословиями не только благородством происхождения, но и нравственным совершенством, образованностью, полезностью обществу.
«Самодержавие есть палладиум России; целость его необходима для ее счастья; из сего не следует, чтобы государь, единственный источник власти, имел причины унижать дворянство, столь же древнее, как и Россия. Оно было всегда не что иное, как братство знаменитых слуг великокняжеских или царских. Худо, ежели слуги овладеют слабым господином, но благоразумный господин уважает отборных слуг своих и красится их честью. Права благородных суть не отдел монаршей власти, но ее главное, необходимое орудие, двигающее состав государственный. Монтескье сказал: «point de Monarque — point de noblesse; point de noblesse — point de Monarque».Дворянство есть наследственное; порядок требует, чтобы некоторые люди воспитывались для отправления некоторых должностей и чтобы монарх знал, где ему искать деятельных слуг отечественной пользы. Народ работает, купцы торгуют, дворяне служат, награждаемые отличиями и выгодами, уважением и достатком» - пишет Карамзин в «Записке»10.
«Записка о древней и новой истории в ее политическом и гражданском отношениях» особое внимание уделяет и критике правительства. В ней автор протестовал против резких и явно заимствованных из Европы перемен начала александровского царствования и намечал программу действий российской монархии. Она предусматривала поиск способных и честных людей для занятия важнейших должностей, а не бесконечную реорганизацию государственных учреждений, умение императора обходиться с людьми, «усиливая в них стремление к добру» и «заглушая» в них злое начало. Карамзин требовал, чтобы дворянство имело преимущественное право в служебных занятиях, чтобы Синоду было предоставлено больше прав и уважения. Наконец, советовал Александру I уменьшить расходы казны и привести в равновесие ввоз и вывоз товара.
Карамзин категорически отказывался отождествлять «истинное самодержавие» с деспотизмом, тиранией и произволом. Он считал, что подобные отклонения от норм самодержавия было обусловлено делом случая (Иван Грозный, Павел I) и быстро ликвидировалось инерцией традиции «мудрого» и «добродетельного» монархического правления. Эта традиция была столь мощной и эффективной, что даже в случаях резкого ослабления или даже полного отсутствия верховной государственной и церковной власти (например, во время Смуты), приводила в течение короткого исторического срока к восстановлению самодержавия11.
Карамзин разработал программу охраны господствующей политической системы самодержавия. В его концепции сочетались патримониальные идеи, основанные на покорности царю и помещику с некоторыми понятиями просветительской идеологии: укрепление и развитие национального достоинства, утверждение ценностей человеческой личности. Но при этом теория Карамзина - истинно русское порождение, он исходит из идеи сохранения крепостного права и незыблемости абсолютной власти. Воспринимая самодержавие как идеальное понятие, Карамзин в центре своей концепции ставит идеи государственности, рассмотренные через призму национального достоинства, незыблемости закона, подкрепленного деятельностью монарха-философа.
В «Записке» Карамзин выступает не просто сторонником самодержавия, а в виде самовластья, которое по мнению мыслителя «должно распространить вокруг себя благодеяние и счастье». Только самовластье представляется той политической формой достойной культурной эпохи, так как народное правление признается лишь уделом дикарей.
Карамзин сторонник патриархальной монархии. «Счастье гражданина», «счастие народное» вот главная цель государственной власти, и народ как главный носитель национальных традиций является гарантом этой власти, силой способной решать судьбу самодержавия. В изображении Карамзиным русский народ предстает в единстве национального духа и правители народа лишь несут в себе лучшие черты национального характера. Причем значение государственного деятеля определяется степенью его связи с народом, и только в ситуации «народ плюс власть» силы государства удесятеряются.
Мудрое самодержавие Карамзин представляет как созидательную силу, подчиняющую интересам государства аристократию, олигархию, уничтожающая разъединительные тенденции в обществе. Карамзин утверждал, что правление в России «есть отеческое, патриархальное»,­ «в России государь есть живой закон».
Концепция самодержавия Карамзина базируется на безграничной власти самодержца, основанной на его личной добродетели. Таким образом, самодержавная власть - это всегда испытания его носителя. Карамзин устанавливает власть монарха над законом, а единственными средствами, которыми предполагается ограничение его воли это нравственность и добродетель. Самодержец не имеет никакого права вмешиваться в частную, «домашнюю жизнь» народа. Разрушение национальных ценностей приводит к порождению тоталитарного общества. Эта особенность консервативной теории у Карамзина является той чертой, которая отделяет абсолютную власть монарха от деспотизма. В своей «Записке» Карамзин приводил конкретные примеры из русской истории. Карамзин один из первых высказал мысль легитимной модели российской государственности. Сформировав патримониальную идею божественного происхождения монархической власти в России, он дополнил её целым блоком исторических доказательств легитимности как единственно возможной. Карамзин сформировал национальный легитимистский принцип, обуславливающий законность правящей династии на основе­ самобытных, естественно-исторических начал единения самодержавия и народа, что является выражением коренных национальных интересов россиян. По Карамзину, следовать традициям - означает действовать в соответствии с ходом истории. Таким образом, в концепции происходит слияние двух противоречивых принципов: с одной стороны монарх помазанник божий на земле, с другой основанный на законе как на авторитет­.
Карамзин открывает ряд не только идеологов монархии и российского консервативного течения XIX века, но и тех сторонников самодержавия, которые, отстаивая старую форму правления, оказывались одновременно и ее критиками.
Самое неприятное для венценосцев заключалось в том, что, по логике подобных защитников трона, власть, не поднимавшаяся до определенного уровня, как бы теряла право на разумное оправдание своего существования.
С другой стороны, идея Карамзина о строгой зависимости формы правления от органически присущих народу национальных черт, учреждений и обычаев была активно использована консервативной правительственной мыслью, сделавшей из этой идеи абсолютно иные, чем Карамзин, выводы.
3. Социально – психологический портрет консерватора начала XIX века
«Записка о древней и новой истории в ее политическом и гражданском отношениях» Н.М. Карамзина в контексте ее анализа позволяет составить некоторое представление о том, каким именно был представитель консервативно – охранительного течения начала XIX века, а именно – составить его социально психологический портрет.