Антикваризм в истории науки.

Содержание
Введение
Глава 1. Презентизм и антикваризм - две картины истории
1.1. Анализ генезиса науки в трудах первых позитивистов. Презентизм, антикваризм
1.2. Презентизм и антикваризм - две картины истории
Глава 2. Примеры «кто открыл Америку?», «что есть философская ртуть?».
Заключение
Список литературы

Антикваризм в истории науки.

Отступлением от принципа историзма являются односторонность и схематизм изображения событий прошлой истории. В то же время требование целостности и конкретности, предъявляемое к исторической мысли, не только не исключает, но обязательно предполагает выявление в изучаемом явлении общей закономерности. Выполнение этого требования обеспечивается опорой на принцип единства логического и исторического, согласно которому историк должен не просто описать тот или иной этап исторически развивающегося знания, но представить его теоретически и, значит, выявить в нем нечто постоянное. Например, за исторически ограниченным эмпирическим материалом конкретных знаний о психике в античности выявляются скрывающиеся в нем (едва ли не все) важнейшие проблемы психологии. С другой стороны, следование принципу единства логического и исторического предостерегает от абсолютизации исторически ограниченных истин и позволяет оценивать их действительное значение. Так, представление о наследуемости интеллектуальных способностей, выдаваемое в натуралистических концепциях человека за естественное единственно возможное, т. е. закономерное и обязательное, в действительности должно быть оценено лишь как одно из объяснений, ограниченных рамками именно этой концепции и эмпирическим фактом интеллектуальных различий между людьми. Любое обобщение истории науки начинает пониматься не как застывшая структура, а исторически, т. е. в своем подлинном значении, как этап на бесконечном пути научного познания
В настоящее время обсуждаются две традиции изучения истории науки: презентизм - стремление рассказать о прошлом языком современности и антикваризм - желание восстановить картины прошлого в их внутренней целостности, без отсылок к современности. Обе традиции имеют свои положительные и отрицательные стороны; обращения и к той, и к другой вызывают определенные проблемы.
Первые программы историко-научных исследований можно охарактеризовать следующим образом:
- первоначально решалась задача хронологической систематизации успехов в какой-либо области науки;
- делался упор на описание механизма прогрессивного развития научных идей и проблем;
- определялась творческая лаборатория ученого, социокультурный и мировоззренческий контекст творчества.
Для советской истории науки нормой являлся презентистский подход: развитие научной мысли представлялось как прямая линия, на которую нанизывались все достижения, не противоречащие актуальной парадигме в той или иной науке, остальные же отбраковывались. Специфика языка и методов, характеризующая предыдущие эпохи в истории познания, считалась «бессмыслицей» и игнорировалась, востребованным оказывался лишь сухой остаток - смысл открытий с точки зрения науки XX века.
Сотрудники ИИЕТ подвергли сомнению верность этого подхода, показав, что сущность научного достижения вовсе не является чем-то самоочевидным. Исследователи прошлого зачастую совершали свои открытия случайно, не склонны были придавать им такое значение, какое видится восхищенным потомкам, и уж точно не описывали свои действия и полученные результаты в терминах науки XX века. В этом ракурсе наиболее тривиальные примеры обнаруживают свою двусмысленность. Например, существенно то, что Колумб «открывал» вовсе не Америку (как новую часть света ее открыл европейцам оставивший ей свое имя америго Веспуччи), а Западную Индию. Еще более очевиден вопиющий анахронизм в другом примере, который Н.И. Кузнецова приводит вслед за В.Л. Рабиновичем. Алхимические рекомендации по превращению «философской ртути» в «зеленого льва», пожирающего свой собственный хвост, когда «киммерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом» истолковываются историком химии-презентистом как свидетельство знакомства средневековья с процедурой получения ацетона.
Считается, что сущность презентизма и антикваризма можно выразить при помощи ключевых вопросов: в первом случае - о том, что сделал тот или иной исторический персонаж (чем является его свершение для нас), а во втором - о том, что он делал (по собственному убеждению и в глазах современников). Проблема заключается в том, что для понимания явления нужны оба подхода, но, будучи во многом взаимоисключающими, они не могут быть просто суммированы. Между ними можно предположить отношение «дополнительности» в смысле Н. Бора: встав на точку зрения антиквариста, историк неминуемо делает ошибки из презентистской перспективы, и наоборот; разумнее отдавать себе в этом отчет, не претендуя на полноту и правильность описания истории мысли. До некоторой меры компромиссный вариант представляет собой способ публикации источников, когда предисловие, ориентированное на более широкую аудиторию, пишется в презентистском ключе, а адресованные преимущественно читателю-специалисту комментарии воссоздают аутентичные для данного источника контексты.
Гуманитарное академическое сообщество традиционно отдает предпочтение антикваристскому подходу, однако он является скорее этическим идеалом научной добросовестности, чем четким набором методологических оснований: контексты, в которые помещается предмет исследования, как и задаваемые к нему вопросы, приходится каждый раз изобретать заново.1 Кроме того, если следовать логике антикваризма до конца, вживаясь в систему представлений описываемой эпохи и полностью отказавшись от анахронических толкований, невозможно показать связь времен, актуальность прошлого (подобно тому как не дает ощущения истории и взятый в отдельности презентистский подход, втискивающий прошлое в прокрустово ложе современности), - а это лишает смысла работу историка.
Следует подчеркнуть, что проблема взаимопереводимости «своей» и «чужой» картины мира не ограничивается историей науки, а крайне важна для гуманитарного знания в целом. Помимо очевидной полезности противопоставления презентизма и антикваризма в образовательной перспективе, для рефлексии гуманитариями характерных проблем своей профессии, интересным представляется и переосмысление традиционных методологических образов «объяснения» и «понимания». «Пониманию» начинает соответствовать презентизм, а в рамках антикваризма, наоборот, исследовательским инструментом становится «непонимание» - ощущение исторической дистанции и принципиальной инакости прошлого - заставляющее историка «объяснять» дистанцию, отделяющую его от «понятности», от знания о предмете в современных, в своих, терминах. Но необходимо особо подчеркнуть, что вынести окончательное решение в пользу презентистского или антикваристского подхода невозможно. Скорее, речь должна идти о знании гуманитариями обеих оптик, об умении отдавать себе и коллегам отчет, какая из них и с какими целями и издержками используется в конкретном исследовании.
Для изучения историко-научного текста, для исследования научных достижений прошлого, для их понимания и оценки в истории науки выработались два противоположных подхода или метода - так называемые «презентизм» и «антикваризм». Под «презентизмом» (англ. present - настоящее) понимается способ исследования и понимания историко-научного явления с точки зрения современного состояния науки и культуры вообще. «Презентизм», следовательно, экстраполирует современный взгляд на прошлое или, что одно и то же, прошлое он как бы подводит под настоящее.2 Говоря иначе, презентисты считают, что историю науки надо излагать языком современности.
Подобный метод или подход искажает, по мнению некоторых историков и философов науки, подлинную суть прошлого знания и вообще историко-научного объекта, которую можно восстановить и воспроизводить только с помощью и на базе метода «антикваризма». Антикваризм (англ. antiquarian - антикварий, антикварный) - суть такой метод исследования и изучения историко-научного явления, при котором восстанавливается его, так сказать, «живой» образ, т. е. воспроизводится его содержание во всех конкретно-исторических деталях. При этом обращение к современности или апелляция к настоящему объявляется не только нежелательными, но и даже вредными, т. е. считаются в принципе недопустимыми. Говоря иначе, антикваристы считают, что необходимо восстанавливать картины прошлого, а не ссылаться на современные источники.
Одна из главных проблем, характерных для истории науки, - понять, объяснить, как, каким образом внешние условия - экономические, социокультурные, политические, мировоззренческие, психологические и другие - отражаются на результатах научного творчества: созданных теориях, выдвигаемых гипотезах, применяемых методах научного поиска.
Эмпирической базой истории науки являются научные тексты прошлого: книги, журнальные статьи, переписка ученых, неопубликованные рукописи, дневники и т.д. Но есть ли гарантия, что историк науки имеет достаточно репрезентативный материал для своего исследования? Ведь очень часто ученый, сделавший открытие, пытается забыть те ошибочные пути поиска, которые приводили его к ложным выводам.
Так как объектом историко-научного исследования является прошлое, то такое исследование всегда - реконструкция, которая стремится претендовать на объективность. Так же как и всем другим историкам, историкам науки известны две возможные односторонние установки, на основе которых проводится исследование: презентизм (объяснение прошлого язы-
ком современности) и антикваризм (восстановление целостной картины прошлого без каких-либо отсылок к современности). Изучая прошлое, иную культуру, иной стиль мышления, знания, которые сегодня в науке уже не воспроизводятся, не воссоздает ли историк науки нечто, что является лишь отражением его эпохи? И презентизм и антикваризм сталкиваются с непреодолимыми трудностями, отмеченными многими выдающимися историками науки.
Глава 2. Примеры «кто открыл Америку?», «что есть философская ртуть?».
Содержание каждого из указанных методов историко-научного исследования обычно иллюстрируют на конкретном примере открытия «Америки». Итак, кто открыл «Америку»? Известно, что Христофор Колумб (1451-1506 гг.) возглавил в 1492-1493 годах испанскую морскую экспедицию, сооруженную для открытия кратчайшего пути в Индию, в ходе которой он достиг 12.10.1492 года остров Сан-Сальвадор и поэтому именно эта дата стала впоследствии официально признанной датой открытия «Америки». После этого он еще трижды достиг той части суши, которую мы называем Центральной и Южной Америкой. Однако, сам Х. Колумб и большинство его современников думали, что он тогда достиг берегов именно Индии, а не открыл новую, до тех пор неизвестную, землю. Это, в частности, подтверждают не только официально объявленная цель его четырех экспедиций, но и карта, составленная его братом и участником его четвертого путешествия, Варфоломеем Колумбом. На этой карте земля, берега которой достиг Х. Колумб, обозначена как «Западная Индия».
С другой стороны, сохранились исторические свидетельства о том, что флорентийский мореплаватель Америго Весспучи (между 1451 и 1455-1512 гг.) участвовал в нескольких испанских и португальских экспедициях к берегам Южной Америки и более или менее точно описывал новую, неизвестную тогда землю или новую часть света, которую он поэтому называл «Новым Светом». В 1507 году, т. е. спустя три года после последнего, четвертого путешествия Х. Колумба и спустя один год после его смерти, лотарингский картограф Мартин Вельдземюлер опубликует книгу, где он на основе двух писем Весспучи доказывает, что именно этот последний и является подлинным открывателем новой земли или новой части света, которую он впервые здесь называет в честь имени Вессуси «Америкой».
Итак, кто, на самом деле, является настоящим открывателем «Америки»: Х. Колумб или А. Весспучи? Согласно сторонникам «презентизма» именно Х. Колумб объявляется открывателем нового континента, т. к. именно он первым достиг берегов того материка, который мы называем сегодня «Америкой». По мнению же сторонников «антикваризма» Х. Колумб открыл не «Америку», а предполагаемую «Западную Индию» как часть азиатского континента. Пусть это последнее утверждение не верно с точки зрения наших сегодняшних знаний, однако, только оно адекватно отображает историческую реальность. Поэтому, согласно «антикваристам», настоящим открывателем «Америки» следует считать не Х. Колумба, а А. Весспучи. И только подобное заключение может быть органически вписано, по их убеждению, в исторический контекст, в конкретное научно-культурное состояние Европы начала ХVI века.
С точки зрения презентистов вопрос о «философской ртути» надо решать с применением химических формул и современных знаний о химических составах, тогда как антикваристы убеждены, что следует придерживаться старых понятий.
Другим примером не простого соотнесения презентизма и антикваризма в реконструкции исторического прошлого может быть анализ представлений алхимиков XIII-XV вв. Так, не совсем понятно, можно ли утверждать, что исследователи того времени считали высказывание «поваренная соль растворима в воде» имеющим смысл. Известно, что в то время пищу подсаливали, однако, согласно взглядам, распространенным в XV в., поваренная соль не NaCl и вода - не соединение Н20, а особое жидкое состояние вещества. Поэтому растворить вещество означало превратить его в воду.
Еще один пример привел Т. Кун.3 Он показал, что невозможно просто перевести термин «флогистированный воздух» как «кислород», а «дефлогистированный воздух» - как атмосферу, из которой кислород удален. Слово «флогистон» не имеет уловимого для нас сегодня предметного отнесения к реальности, потому что за ним стоит вера в существование особой субстанции; эту веру современный исследователь не только не разделяет, но и не может в себе воссоздать.
Таким образом, изучая историю науки, нельзя вступить в прямой контакт с прошлым. Носители современной культуры сталкиваются с необходимостью описать действия исследователей прошлого, которые были осуществлены в рамках иной культуры, т.е. возникает проблема понимания прошлого. По аналогии с принципом неопределенности В. Гейзенберга, сформулированным для квантово-механических систем, в историко-научном исследовании был сформулирован принцип, в соответствии с которым можно преодолеть противоречия в интерпретации истории науки, возникающие в рамках презентизма и антикваризма, если принять, что в этих ситуациях действует принцип дополнительности, позволяющий уточнить процедуру историко-научного анализа. При этом необходимо описать традиции, в рамках которых действовал интересующий нас исследователь, а также зафиксировать содержание действия. Тогда можно сказать, что презентизм понимает прошлое, а антикваризм объясняет его. Историко-научная реконструкция предполагает и то, и другое.
Заключение
Считается, что в истории науки есть два пути: один - вживание в эпоху, культурную среду, понимание научного достижения в контексте своего времени, и другой - изучение того же достижения с точки зрения современной нам науки. Как соотносятся эти два пути, можно ли их сопоставлять или переходить от одного к другому - об этом написано много, но единой точки зрения похоже нет. Одни считают, что наука древних принципиально отличается от современной (самое проникновенное изложение этого взгляда дал, наверное, Освальд Шпенглер в своем «Der Untergang des Abendlandes»), другие смотрят на нее как на предпосылку современности («гениальные, но наивные догадки древних»).
Мне хотелось бы указать здесь на возможный третий путь. Чтобы его представить, вспомним, что до середины XIX в. в математике не было теории действительного числа. Она была построена Р. Дедекиндом в виде теории сечений в множестве рациональных чисел. После этого историки обнаружили, что конструкция Дедекинда по сути совпадает с теорией пропорций в V книге «Элементов» Евклида. До этого времени, две тысячи лет, эта часть знаменитого сочинения выглядела загадочной и непонятно зачем написанной.
Итак, наука не развивается линейным накоплением знаний, в ней есть непонятые анклавы, которые столетиями находятся в латентном состоянии и затем вдруг полноправно входят в науку, как будто их-то и не хватало. Еще один пример - корпускулярная теория света Ньютона, пролежавшая в научных запасниках триста лет и затем водворенная в парадные анфилады науки Эйнштейном в начале XX в.
Таким образом история науки могла бы быть и источником идей для будущего развития науки. Чтобы проиллюстрировать эту мысль, я представлю здесь фрагмент античной натурфилософии, связанный с так называемыми оппозициями или противоположностями. Мы увидим, как современная наука, опять две тысячи лет спустя, постепенно приходит к весьма близким представлениям.
В середине XX в. этнографы отошли от прежних взглядов на первобытные народы как на «дикарей», неспособных даже к логическому мышлению. В мифах и ритуалах стали находить нетривиальные структуры, носящие иногда и математический характер 1. Наиболее известны, благодаря их канонизации структурализмом, оппозиции, выступающие в философии как противоположности - непременная принадлежность диалектики. Оппозиции, по терминологии современной этнографии, это такие пары, как, например: белое/черное, тяжелое/легкое, быстрое/медленное и т. п., используемые у первобытных народов для классификации предметов и явлений окружающего мира 2 .
Заметим, что естественный следующий шаг так и не был сделан: мифологическое не стало изучаться точно так же, как мы изучаем «обычный» окружающий нас мир 3 .
«Антикваризм» пытается воспроизводить идейный и практический контекст ушедшей эпохи, показать, в рамках каких исторических традиций работали ученые прошлого, что определяло их видение вопросов, варианты поиска ответов и тому подобное. Здесь исследователи копаются в «могилах», анализируя давно умершее, забытое, отброшенное с точки зрения современности.
Одна из главных проблем, характерных для истории науки, - понять, объяснить, как, каким образом внешние условия - экономические, социокультурные, политические, мировоззренческие, психологические и другие - отражаются на результатах научного творчества: созданных теориях, выдвигаемых гипотезах, применяемых методах научного поиска.
Эмпирической базой истории науки являются научные тексты прошлого: книги, журнальные статьи, переписка ученых, неопубликованные рукописи, дневники и т.д. Но есть ли гарантия, что историк науки имеет достаточно репрезентативный материал для своего исследования? Ведь очень часто ученый, сделавший открытие, пытается забыть те ошибочные пути поиска, которые приводили его к ложным выводам.
Так как объектом историко-научного исследования является прошлое, то такое исследование всегда - реконструкция, которая стремится претендовать на объективность. Так же как и всем другим историкам, историкам науки известны две возможные односторонние установки, на основе которых проводится исследование: презентизм (объяснение прошлого языком современности) и антикваризм (восстановление целостной картины прошлого без каких-либо отсылок к современности). Изучая прошлое, иную культуру, иной стиль мышления, знания, которые сегодня в науке уже не воспроизводятся, не воссоздает ли историк науки нечто, что является лишь отражением его эпохи? И презентизм и антикваризм сталкиваются с непреодолимыми трудностями, отмеченными многими выдающимися историками науки.