Власть и общество в годы Великой Отечественной войны

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. УПРАВЛЕНИЕ СТРАНОЙ И АРМИЕЙ
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
1.1. ПАРТИЙНО-ГОСУДАРСТВЕННОЕ И ВОЕННОЕ РУКОВОДСТВО СССР
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
1.2. ИНСТИТУТЫ ВОЕННЫХ КОМИССАРОВ И НКВД В СИСТЕМЕ
ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
1.3. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА СССР
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
1.4. ОЦЕНКА РОЛИ И. В. СТАЛИНА
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
ГЛАВА II. СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
2.1. ПАТРИОТИЗМ КАК ОСНОВА КОНСОЛИДАЦИИ СОВЕТСКОГО
ОБЩЕСТВА В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
2.2. ВКЛАД РАБОЧЕГО КЛАССА В ПОБЕДУ СССР
В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ
2.3. ИЗМЕНЕНИЕ ПОЛИТИКИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
ПО ОТНОШЕНИЮ К КРЕСТЬЯНСТВУ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
2.4. СМЯГЧЕНИЕ ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО КОНТРОЛЯ НАД ИНТЕЛЛИГЕНЦИЕЙ
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
2.5. ЦЕРКОВЬ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
2.6. ШТРАФНИКИ
ГЛАВА III. В ТЫЛУ ВРАГА
3.1. ПАРТИЗАНЫ И ПОДПОЛЬЩИКИ
3.2. ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ
КОЛЛАБОРАЦИОНИСТСКОГО ДВИЖЕНИЯ В ГОДЫ
ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
3.3. АНТИСОВЕТСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ГЕНЕРАЛА А. А. ВЛАСОВА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Власть и общество в годы Великой Отечественной войны

Воспоминая о стиле работы И. В. Сталина в годы войны оставил и маршал Г. К. Жуков: «И. В. Сталин обычно расхаживал около стола, внимательно слушая споривших. Сам он был немногословен и многословия других не любил, часто останавливал говоривших репликами «короче», «яснее». Заседания открывал без вводных, вступительных слов. Говорил тихо, спокойно, только по существу вопроса. Был лаконичен, формулировал мысли ясно…Если И. В. Сталин приходил на заседание с готовым решением, то споры либо не возникали, либо быстро затухали, когда он присоединялся к одной из сторон» 2. «Однако, – напишет о И. В. Сталине тот же А. М. Василевский, – было бы неверно рассматривать Сталина лишь с одной точки зрения. Прямо скажу, что характер у него был на редкость нелегкий, вспыльчивый, непостоянный. Сталин трудно сходился с человеком, долго присматривался к нему» 3.
Я полагаю, что оценивать деятельность И. В. Сталина в годы войны, надо двояко. В первой фазе войны, последствия принимаемых им решений не раз были отрицательными: как бы не объяснялось его стремление поскорее перейти в наступление, оно принесло неудачи. Не являвшийся военным специалистом и подозрительный ко всем, он долго медлил, прежде чем проникнуться доверием к генералам. Но, как уже было сказано выше, к осени 1942 г., он скорректировал свое поведение. Его отношение к военным руководителям переменилось в лето Сталинградской битвы: с этого момента он внимательно прислушивался к их предложениям, хотя всегда оставлял за собой окончательное решение. Он никогда не был на фронте, но со временем приобрел солидную компетенцию в военных вопросах. Те качества его ума, которые объясняли его политическую фортуну, были ему полезны и во время войны: интуиция, позволявшая точно нащупывать слабое место любого партнера, будь то союзник или противник; способность сразу улавливать существенный аспект каждого вопроса; крепкие нервы, превосходная память, упорство. Отрицательную роль во время войны, как и в мирное время, играли его подозрительность, вспышки ярости, абсолютная самоуверенность. В своих отношениях с подчиненными «он был неумолимо настойчив и до жестокости строг». Результаты, которых он добивался, таким образом, не всегда бывали удачными, в некоторых же случаях, однако, «он добивался, можно сказать, почти невозможного». При всех своих отрицательных сторонах он, в общем и целом, был самым деятельным из всех трех лидеров антифашистской коалиции, отметит позже представитель президента США А. Гарриман1.
Но, думаю, что самая крупная заслуга И. В. Сталина в годы войнысостояла в другом. В час трагических испытаний советскому народу требовался сильный предводитель, вождь, национальный лидер и И. В. Сталин сумел явиться в такой роли. В своих немногочисленных речах он сумел найти слова, внушавшие надежду. Его решение не оставлять Москву в октябре 1941 г., было ключевым, в психологическом отношении актом, предпринятым точно в нужный момент: всем тогда нужно было проявление уверенности. С этого момента в СССР сложился образ «сурового отца». Бесспорно, то был условный образ, но люди слепо верили в него. Не будет преувеличением сказать, что солдаты шли в атаку с возгласом «За Родину! За Сталина!».
Признавая безусловно позитивную роль И. В. Сталина как руководителя страной и ее Вооруженными Силами в годы Великой Отечественной войны, особо хотелось бы подчеркнуть его роль как символа консолидации советского общества. Не случайно, в своей торжественной речи в Кремле 24 мая 1945 г. сам И. В. Сталин отметит, что доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, – над фашизмом.
Глава II.
СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
2.1. Патриотизм как основа консолидации советского
общества в годы Великой Отечественной войны
Начавшаяся Великая Отечественная война потребовала консолидации советского общества для отпора агрессии.
Трагическое для нашей страны начало войны, связанное с военными поражениями лета 1941 г., миллионными людскими потерями и оккупацией обширных территорий Советского Союза, не повлекло за собой, вопреки замыслам нацистов, дестабилизации советского общества и развала СССР, как государства. Несмотря на трагические обстоятельства начала Великой Отечественной войны, советский народ все же нашел в себе силы выстоять и победить. В работе А. И. Балашова и Г. П. Рудакова, авторы справедливо задаются вопросом – что стало источником стойкости, которая дала возможность нашему народу вынести подобные испытания на фронте, в тылу и под гнетом нацистской оккупации? И не вдаваясь в тонкости массовой психологии, отвечают на поставленный вопрос – патриотизм советского народа1.
Как отмечал итальянский историк советского государства Дж Боффа конкретное смысловое наполнение понятия «патриотизм» в годы Великой Отечественной войны было у каждого свое: для одного – это его товарищи по батальону, для другого – родной дом в далекой деревне, для третьего – надежды на лучшую жизнь в послевоенный период. Впрочем – «людей вело в бой и еще более простое чувство: отчаянное желание выжить перед лицом угрозы, смертельный характер которой ощущался всеми. Даже сами катастрофические обстоятельства, бесспорно неспровоцированного вторжения, поддерживали в людях ощущение собственной правоты. И каким бы тягостным не было их ощущение международного одиночества в начале войны, но и оно служило стимулом к отдаче всех сил без остатка»1.
Чувство патриотизма, обостренное зверствами нацисткой оккупации и поддерживаемое воспоминаниями о довоенной жизни, стало важнейшим фактором духовного единства советского народа, того общественного согласия, которое сыграло главную роль в борьбе за выживание СССР.
2.2. Вклад рабочего класса в победу СССР
в Великой Отечественной войне
Залогом победы СССР в Великой Отечественной войне была решительная перестройка народного хозяйства на военные рельсы, которая потребовала также перераспределения трудовых ресурсов. С началом войны, из-за мобилизации огромной массы людей и фронт и оккупации противником значительной части территории страны, советская экономика лишилась значительной части своих трудовых ресурсов (на оккупированных врагом территориях до войны проживало 40% населения СССР). Численность занятых в народном хозяйстве сократилась с 31,8 млн. чел. в первом полугодии 1941 г. до 22,8 млн. во втором полугодии и 18,4 млн. в 1942 году (71,7% и 57,8% от довоенного уровня, соответственно)2.
Для того чтобы обеспечить рабочей силой военно-промышленный комплекс и связанные с нею отрасли экономики, необходимо было рационально распределить оставшиеся трудовые ресурсы, вовлечь новые слои населения в производство. Для решения этих задач в июне 1941 г., при Совнаркоме СССР, был образован Комитет по учету и распределению рабочей силы, что положило начало процессу милитаризации труда.
25 июня 1941 г. выходит Указ Президиума Верховного Совета СССР «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время», по которому вводятся обязательные сверхурочные работы и отмененяются отпуска. Эта мера позволила примерно на треть увеличить загрузку производственных мощностей, не увеличивая при этом количество рабочих рук. Для перераспределения в пользу отраслей ВПК занятого населения, в июле 1941 г. Совнаркомом СССР принимается постановление «О предоставлении совнаркомам республик и край(обл)исполкомам права переводить рабочих и служащих на другую работу». В феврале 1942 г. появляется Указ «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и в строительстве». В соответствии с ним, для работы в военной промышленности и обслуживащих ее отраслях мобилизовывались неработающие мужчины от 16 до 55 лет и женщины от 16 до 45 лет. Только в течение 1942 г. на промышленные и строительные объекты было направлено около 3 млн. чел., в том числе около 830 тыс. юношей и девушек, только что окончивших школу. Кроме того, чтобы заменить ушедших на фронт квалифицированных рабочих, 1 млн. 800 тыс. молодых людей прошли ускоренный курс обучения в фабрично-заводских училищах1.
Эти меры сопровождались широкой кампанией «социалистического соревнования» и «курса на рекорды», как в лучшие времена стахановского движения, а также ужесточением условий труда и трудовой дисциплины. Для закрепления кадров на военных предприятиях и в отраслях, обслуживающих ВПК, 26 декабря 1941 г. принимается Указ «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий», по которому самовольный уход с работы приравнивался к дезертирству из армии. Исполнение указа неукоснительно контролировалось НКВД. Так, уже к январю 1942 г., за самовольный уход с предприятий и уклонение от трудовой мобилизации, было осуждено около 311 тыс. чел. Высококвалифицированные рабочие и специалисты, занятые в решающих отраслях военного производства, напротив, бронируются от призыва в армию2.
Стремительное продвижение германских войск, в первые месяцы войны, привело к потере Советским Союзом многих промышленных районов в Европейской части России, на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Германские войска заняли территорию, на которой до войны находилось 33% валового промышленного производства, выплавлялось 71% чугуна, 58% стали, 57% проката черных металлов, добывалось 63% угля, а также производилась подавляющая часть боевой техники, вооружения и боеприпасов1. Под ударом оказалась главная военно-промышленная база СССР. Огромные потери производственных мощностей могли парализовать всю советскую экономику и иметь катастрофические последствия для дальнейшего хода Великой Отечественной войны.
В этих условиях, перед руководством СССР встала труднейшая, не виданная ранее в мировой истории задача – в предельно короткий срок переместить в глубокий тыл огромное количество промышленных предприятий, оборудования, сырья, различных материальных и культурных ценностей; эвакуировать многомиллионное население.
Решение этой проблемы было возложено на созданный, решением Политбюро ЦК ВКП(б) 24 июня 1941 г., Совет по эвакуации, во главе со Н. М. Шверником (председатель), А. Н. Косыгиным и М. Г. Первухиным (заместители председателя). Порядок и организация процесса эвакуации определелялись в принятом 27 июня 1941 г. совместном постановлении ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества». Для непосредственного приема и отправки эшелонов с эвакуируемыми людьми и промышленным оборудованием, по всей стране создавалась цепь эвакуационных пунктов (эвакопунктов), протянувшаяся на тысячи километров от прифронтовых железнодорожных станций до Восточной Сибири, Казахстана и Средней Азии. При этом эвакуация предприятий проводилась с таким расчетом, чтобы возможно дольше продолжать выпуск продукции на прежнем месте и в то же время успеть вывезти оборудование и людей. Нередко эвакуация прерывалась, в связи с выполнением срочных военных заказов. Силу закона для промышленных предприятий при эвакуации получило указание ГКО: «Выдавать продукцию до последней возможности» 1.
Эвакуированное в восточных районах страны оборудование промышленных предприятий немедленно монтировалось на производственные площадки действовавших там заводов и фабрик. Нередко, в связи с отсутствием подготовленных производственных площадей, станки и агрегаты размещались в непроизводственных и подсобных помещениях, а иногда и под открытым небом. Приехавшие с эвакуированными заводами люди селились в холодных бараках и землянках. Возведение цехов, налаживание станков и агрегатов, обустройство прибывших рабочих и специалистов проводились одновременно. Легко одетые, полуголодные, не подготовленные к суровой уральской и сибирской зиме, рабочие, техники и инженеры работали по 12–14 часов в сутки, с тем, чтобы скорее пустить в ход предприятие и дать продукцию фронту. Прибывавшее оборудование разгружалось и устанавливалось круглосуточно, при этом, как правило, вручную2.
Сроки вступления в строй, на новом месте, эвакуированных предприятий жестко контролировались партийно-государственным аппаратом. Для координации работы различных ведомств, отвечавших за скорейшее выполнение этой задачи в Куйбышев (Самару), вместе с частью аппарата ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР, были направлены секретарь ЦК партии А. А. Андреев и первый заместитель председателя СНК СССР Н. А. Вознесенский.
Жесткая централизация и оперативность партийно-государственной системы управления экономикой, наряду с подлинным трудовым героизмом советских людей, способствовали воссозданию, в невиданно короткие сроки, промышленности, перемещенной в восточные районы страны. Большая часть эвакуированных оборонных предприятий начала давать продукцию уже весной 1942 года. Восток страны с 1942 г. превратился в основную военно-промышленную базу СССР.
Несмотря на существенно меньший промышленный потенциал, СССР уже с лета 1942 г. начал опережать по объему выпускаемого вооружения нацистскую Германию. Начиная с 1943 г. СССР по выпуску вооружения превзошел военную промышленность Германии.
Анализируя причины, произошедшего начиная с 1943 г. перелома в работе народного хозяйства СССР, я полагаю, что он был обеспечен не только посредством величайшего напряжения сил всей страны (практического воплощения лозунга «Все для фронта, все для победы!»), но и за счет необыкновенной способности советской государственной системы к организации производства и интенсификации процесса труда.
Весьма показательны следующие, приводимые современными российскими историками факты: на каждую тонну выплавленной в СССР в годы войны стали, производилось в 5 раз больше танков и артиллерийских орудий, чем в Германии, а на каждый металлорежущий станок – в 8 раз больше самолетов. При том же оборудовании, за то же время, но при лучшей организации труда и более интенсивной работе, по сравнению с началом войны, рабочие в 1943 г. вместо одного самолета и танка делали два, а дивизионных пушек – даже три. Трудозатраты на производство самолетов Ил-4 уменьшились, за период с 1941 г. по 1943 г., с 20 тыс. до 12,5 тыс. человеко-часов, а на самолет Пе-2 – с 25,3 тыс. до 13,2 тыс. человеко-часов1.
Эффективность советской военной экономики в годы Великой Отечественной войны была признана и противником. Так, уже в июле 1942 г.
А. Гитлер был вынужден заявить: «Смеяться над стахановской системой явно глупо. Вооружение Красной Армии является лучшим подтверждением того, что эта система… оказалась неслыханно успешной» 2.
2.3. Изменение политики Советской власти
по отношению к крестьянству в годы Великой Отечественной войны
Важнейшим достижением политики национального единства в годы Великой Отечественной войны стало достижение временного социального консенсуса в деревне. Учитывая непопулярность колхозов среди сельского населения, особенно на фоне немецких лозунгов о деколлективизации села, советское правительство постаралось, не меняя основ своей аграрной политики, экономическими мерами обеспечить себе поддержку крестьянства.
Для компенсации невероятно низких закупочных цен, которые не покрывали и четверти себестоимости продукции колхозных хозяйств, местные власти пошли на санкционирование свободы реализации крестьянами продукции их подсобных хозяйств на рынке. В условиях карточной системы обеспечения населения продовольствием, колхозный рынок заметно активизировался, обеспечивая в годы войны, по данным А. Ю, Дворниченко, Ю. В. Тота и М. В. Ходякова1, до 50% продовольственного потребления горожан (против 20% довоенных) и до 90% денежных доходов колхозников.
2.4. Смягчение идеологического контроля над интеллигенцией
в годы Великой Отечественной войны
В определенной степени смягчился в годы войны идеологический контроль над духовной жизнью советских граждан. На службу патриотической и национальной пропаганде были мобилизованы все литературные и художественные формы. Многие писатели, поэты и композиторы, до войны вынужденные молчать, получили возможность публиковать свои произведения при соблюдении единственного критерия – их патриотической направленности. Не случайно, достаточно критически настроенный к советскому режиму, писатель Б. Пастернак позднее вложит в уста одного из своих героев следующие слова: «Война была…благом. Люди вздохнули свободнее, всею грудью и…бросились в горнило грозной борьбы, смертельной и спасительной»1.
2.5. Церковь в годы Великой Отечественной войны
Важным элементом идеологической эволюции сталинского режима в годы войны, стал компромисс между властью и церковью.
Сразу же после начала войны, в ответ на лояльность, продемонстрированную высшими церковными властями (уже в первый же день войны митрополит Московский Сергий в своем пастырском послании благословил народ на «защиту священных рубежей Родины»), антирелигиозная пропаганда в СССР была прекращена (закрыты антирелигиозные периодические издания, распущен «Союз воинствующих безбожников» и т. д.). 9 ноября 1942 г. газета «Правда» опубликовала поздравительную телеграмму митрополита Московского Сергия И. В. Сталину со следующими словами: «Я приветствую в Вашем лице богоизбранного вождя…который ведет нас к победе, к процветанию в мире и к светлому будущему народов…»2.
В сентябре 1943 г., три высших иерарха Русской православной церкви были приняты И. В. Сталиным и получили от него согласие на восстановление руководящих органов Церкви. На созванном через три дня Поместном соборе, митрополит Московский Сергий был избран патриархом (а после его смерти в мае 1944 г. новым патриархом стал митрополит Ленинградский Алексий). Одобренное 2 февраля 1945 г. новое Положение об управлении Русской православной церковью, разрешило ей приобретать здания и предметы культа. Советским государством впервые были отпущены средства на ремонт нескольких православных храмов. Аналогичные послабления, хотя и меньшего масштаба, были сделаны и в отношении других вероисповеданий Советского Союза, прежде всего мусульманства.
Т. Штриккор справедливо замечает, что новая позиция властей стала серьезной уступкой религиозным чувствам населения – мерой, которая помешала немцам играть роль ревнителей возрождения религии в России, на Украине,
а также в национальных районах Кавказа и Крыма1.
2.6. Штрафники
Несмотря на отдельные послабления сталинского режима в годы Великой Отечественной войны, я полагаю, что сталинский курс на национальное единство в годы войны не затронул основ оформившиегося в довоенный перид тоталитарного режима. Так, по-прежнему, незыблемой оставалась политическая монополия коммунистической партии на власть, неизменными остались основы, созданной в ходе коллективизации колхозной системы, временное ослабление политического контроля над обществом не затронуло миллионы заключенных ГУЛАГА (включая репрессированных в годы «большого террора» коммунистов и военных).
Символом трагедии советского народа, сражавшегося за Родину в условиях тоталитарного политического режима, были штрафные батальоны, формируемые в годы Великой Отечественной войны из осужденных военным трибуналом (чаще всего за отступление без приказа) бойцов и командиров Красной Армии, а также досрочно освобожденных заключенных ГУЛАГА, которых бросали в самое пекло боев и у которых шансов выжить, практически, не было. Так, по данным современного исследователя Н. П. Дембицкого, только из числа освобожденных из плена или вышедших из окружения советских военнослужащих на 1 октября 1944 г. в штрафные батальоны было передано 18 382 чел., из них 16 163 чел. – офицеров1.
Командиры таких батальонов, их заместители по политической части, начальники штабов и командиры рот назначались из офицеров действующей Красной Армии. Рядовой и младший начальствующий состав пополнялся командирами среднего и старшего звена из числа так называемого «спецконтингента». Срок пребывания в штрафных батальонах устанавливался следующий: либо два месяца участия в боях, либо до награждения орденом за проявленную доблесть в бою, либо до первого ранения. После этого при хорошей аттестации «штрафников» направляли в состав Красной Армии на соответствующие должности2.