Ф.Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль"

Ф.Рабле "Гаргантюа и Пантагрюэль"

Сначала Гаргантюа попадает к схоластам – приверженцам средневековой науки и средневековых методов обучения. Отношение Рабле к этому виду обучения выражается в выборе имен учителей: «великий богослов, магистр Тубал Олоферн» и «старый хрен, магистр Дурако Простофиль». Более пяти лет Гаргантюа обучают только азбуке и способности произносить ее в обратном порядке. Затем целых тринадцать лет Гаргантюа заучивает учебники, почти девятнадцать лет – трактат о логике и еще шестнадцать лет – календарь. Оценка качества схоластического обучения вложена в мысли отца Гаргантюа: «отец стал замечать, что сын его, точно, показывает большие успехи, что от книг его не оторвешь, но что впрок это ему не идет и что к довершению всего он глупеет, тупеет и час от часу становится рассеяннее и бестолковее». Таким образом, схоластическое средневековое обучение Рабле признает не только бессмысленным, но и ухудшающим состояние ума ученика.
На смену средневековым учителям приходит наставник-гуманист Понократ. В этом образе отражаются все чаяния эпохи Возрождения и по поводу педагогики, и по поводу вообще науки. Понократ сразу же отказывается от зазубривания текстов и обучает Гаргантюа при помощи игры.
Главы о Телемском аббатстве содержат представления Рабле об идеальном обществе. Это аббатство в награду получает брат Жан Зубодробитель, отличившийся мужеством в сражениях. Брат Жан устанавливает собственные правила в аббатстве: он использует старый монастырский устав, но все правила он переписывает по-своему. Например, в аббатство теперь принимаются послушники любого пола, но они должны быть молодыми и красивыми. Телемиты должны носить нарядные одежды, в пост потреблять особенно обильное угощение, а женщинам запрещается избегать общества мужчин. Главной заповедью аббатства становятся слова «делай, что хочешь». В образе этого аббатства проявляется карнавальная черта произведения Рабле: он выворачивает принятый порядок вещей наизнанку, формируя полные антитезы: пост – пир, ряса – наряд и т.д.
Размышления об общественном устройстве также поддерживаются и мыслями Рабле об организации власти на примере историй о Пикрохоле и Анархе. Пикрохол – хвастливый феодальный владыка, который на военном совете грозится завоевать всю Европу и Азию. Опасается он только армии отца Гаргантюа, но соратники государя так же хвастливы и недальновидны, как и он, поэтому войска терпят бесславное поражение, а сам Пикрохол исчезает без следа. Анарха Панург решает обучить какому-нибудь полезному делу. Эта идея возникает у героя благодаря рассказу Эпистемона, который сам побывал в аду, видел грешников и убедился, что великие люди – полководцы, ораторы – после смерти занимаются общественно полезными делами. В гротескном сопоставлении имен великих и их каждодневных трудов проявляется и особый юмор Рабле. У него Александр Великий чинит старую одежду, Ромул – обувщик, Юлий Цезарь смолит борта судов, Ксеркс торгует горчицей, а Клеопатра – луком.
Размышления Рабле об обществе касаются и одного из наиболее закрытых слоев – судейского сословия. В пятой книге Пантагрюэль оказывается на острове Пушистых Котов, на котором правит эрцгерцог Цап-Царап. В его речи постоянно слышна приговорка «а ну давай-ка, давай-ка», и герои, испугавшись его угроз, предпочитают откупиться.
Но одной из самых острых сатир является сатира на монахов. Биографическая основа романа показывает, что отношение Рабле к церкви было двойственным. В начале своего обучения он попал в орден францисканцев, который не приветствовал особого рвения в учебе, а Рабле интересовался латынью и греческим языком, много читал. Поэтому уже в возрасте тридцати лет Рабле переходит в другой орден – бенедиктинцев, – который как раз отличался особым вниманием к знанию.
Эти биографические особенности отразились и в романе. С одной стороны, в романе есть положительный образ монаха – это веселый и мужественный Жан Зубодробитель. Однако гнева и возмущения по поводу церкви в романе гораздо больше. Третья книга содержит уже прямые оскорбительные высказывания: «Пошли прочь, не мозольте мне глаза, капюшонники чертовы!» Там же поэт Котанморган жалуется на то, что его постоянно преследуют «поганые и зловонные твари, черные, пестрые, бурые, белые, серые и пегие». Панург признает в этих образах монахов нищенствующих орденов, однако Эпистемон утверждает, что это всего лишь клопы, клещи, блохи и «прочая гнусь».
Все эти разоблачения – монашеского мира, общественного устройства, судебной системы – связаны у Рабле с необходимостью открыть своим читателям глаза на все то новое, что несет эпоха Возрождения, и, прежде всего, гуманистический идеал общества.
«Гуманизм» означает признание человека высшей ценностью, воплощает дух человеколюбия. Одним этим термином можно определить всю философию эпохи Возрождения. Изначально слово «гуманист» указывало не на принадлежность этой новой философии, а лишь на характер полученного образования. До эпохи Возрождения наука находилась, в основном, в лоне богословия, и все ученые люди получали именно такое образование, хотя, конечно, их научные интересы могли простираться и за пределы постижения Бога.
Ученые-гуманисты считали, что новое понимание человека должно сразу же воплотиться в жизнь, поэтому много времени и внимания они уделяли самой разнообразной деятельности, на собственном примере демонстрируя идеал развитой личности. Высшими ценностями этой личности признавались свобода и чувство собственного достоинства, а наиболее низкими пороками считали тиранию в государственной жизни и лицемерие в жизни нравственной.