Тема снов в романе Достоевского "Преступление и Наказание"

Оглавление:


ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. Сны Раскольникова.
Глава 2. Сны Свидригайлова
Глава 3. Некоторые заметки о романе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Тема снов в романе Достоевского "Преступление и Наказание"

Не случайно сам автор называет видение своего героя “страшным”, “болезненным”, “чудовищной картиной”. При всей своей кажущейся обыденности этот первый в романе сон на самом деле даже более фантастичен, нежели другой, посетивший Раскольникова в финале третьей части, в котором чёрт снова приводит его в квартиру Алёны Ивановны и из которого словно бы входит в повествование Свидригайлов. Увиденное Раскольниковым, без сомнения, относится к тем “странным и разным” снам, о которых он не решается рассказать даже Соне. Дело в том, что перед нами отнюдь не воспоминание о детстве героя.
Недаром его описание предваряется довольно неожиданным авторским рассуждением о том, что “в болезненном состоянии сны отличаются часто чрезвычайным сходством с действительностью”, а следующее далее утверждение, чтостоль “вероятную обстановку” “не выдумать наяву этому же самому сновидцу, будь он такой же художник, как Пушкин или Тургенев”, вряд ли относится к ужасной, но бытовой картине убийства лошади. Скорее всего, автор здесь в свойственной ему ненавязчивой манере предупреждает читателя о том, что при всей своей правдоподобности “страшный сон” Раскольникова не так прост.
Сон Раскольникова, как своеобразная проба пробы, также довольно точно передаёт мелкие детали будущего убийства: лошадку забивают (“Топором её, чего!” — кричит кто-то), по её морде струится кровь; Миколку, на котором, как после и на Раскольникове, “нет креста”, подзуживает при этом целая толпа, так же как студент и офицер своим разговором в трактире подтверждают оценку, мысленно данную Родионом Романовичем старухе процентщице, и убеждают его в своеобразной справедливости собственных замыслов.
Однако сон, являясь, по сути, сжатым изложением всего романа, словно коварно подсказывает главному герою и возможный путь ухода от неминуемо приближающейся трагедии — притвориться, что он-то здесь и ни при чём, занять место стороннего наблюдателя или, ещё хуже, самому прикинуться этакой “лошадкой”, которую чуть было не “заели” невыносимые условия жизни. И действительно, как во сне Раскольников видит задуманное им убийство со стороны, так и в реальной жизни, на тот случай, если из него не выйдет Наполеона, у философа остаётся ещё мнимый шанс “побороться”, свалив свою вину на так вовремя подвернувшегося красильщика-сектанта с его навязчивой идеей о необходимости “пострадать”.
Таким образом, страшный сон Родиона Раскольникова, обладая многозначностью и символичностью, присущими сновидениям, является одновременно экскурсом в прошлое героя, отражением борьбы, которая в тот момент происходила в душе героя, и в то же время — предопределением, своеобразным планом, согласно которому ему предлагается действовать. И только нарушив условия этого навязчивого пророчества, герой сможет освободиться от чар и пут своей бесовской теории, чтобы затем, с течением времени, прийти к истинному покаянию и воскресению.
Анализируя этот сон, Р. Г. Назиров предостерегал от прямого прочтения образов сна: "Ошибочными являются все попытки буквального прочтения этого сновидения ("лошадь - процентщица")20. Вызванное внешними причинами, сновидение раскрывает внутреннюю борьбу". Образы этого сна соотнесены не только с предшествующей сну действительностью, но и с будущим временем жизни героя. В этом сказывается закон обратного течения времени в сновидении (не только из прошлого в настоящее, но и из будущего в настоящее).
После убийства перед третьим сном повествователь так передаст состояние Раскольникова: "Раздевшись и весь дрожа, как загнанная лошадь, он лег на диван...". "Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку!". Прочтение смысла сна требует соответсвии его со всей романной реальностью. Увязанный с реальностью "страшный сон" Раскольникова содержит в себе образный аналог парадоксальных умозаключений героя. В разных образах этого сна перед нами как бы четыре роли, которые играет Раскольников в жизни: роль жертвы (кляча), роль убийцы (Миколка), роль свидетеля страданий (толпа), роль борца за униженных (мальчик). Все эти четыре роли живут и спорят в душе Раскольникова, но роль убийцы временно берет верх. Второй сон - это сон-греза, который привиделся ему накануне преступления. Он видит себя в Египте, в оазисе, пальмы, голубая и холодная вода, "чистый, с золотыми блестками песок". Он пьет воду прямо из ручья, но тут бьют часы, он просыпается и идет убивать. Пейзаж этого сновидения явно противопоставлен душному Петербургу, а холодная вода, голубой и золотой цвета сна позволяют представить, чего жаждет душа Раскольникова.
Красота образов этого сновидения на мгновение успокаивает Раскольникова. Это сон-обман, который посылает судьба душе преступника накануне испытаний. Не только мотив жажды, но и мотив недопитой воды свяжет этот сон-грезу с последующими событиями романа. Только перед развязкой Раскольников подумает: "Если уж надо выпить эту чашу <...> Пить, так пить всё разом...".
А в момент признания он, как бы отвергая материальную сущность воды, отводит рукой воду. "Принесли воды. - Это я... - начал было Раскольников. - Выпейте воды. - Раскольников отвел рукой воду..." - и внятно произносит роковые слова. Третий сон - это бредовый сон, сон-кошмар, который снится Раскольникову на следующий день после убийства. Он помещен во второй главе второй части романа. Это сон во сне - он спал и проснулся. Ему мерещится, что на лестнице квартальный надзиратель страшно избивает его квартирную хозяйку. Много свидетелей, разговоры, стоны, жалобы. Потом все затихает. Раскольников испытывает "безграничный ужас", его мучает страх разоблачения. Это самый жизнеподобный из всех снов, принадлежащий к виду необъявленных снов. В этом сне в преображенном виде проступают события вчерашнего дня убийства. Страх, испытываемый Раскольниковым в комнате ("он хотел было запереться на крючок, но рука не поднялась...", заставляет вспомнить пережитый ужас после убийства, когда он обнаружил, что дверь была не заперта на крючок, а потом притаился за дверью и слушает, как снаружи стучат, зовут старуху, разговаривают о том, что дверь "не на замке, а на запоре, на крючке то есть" - "значит, кто-нибудь из них дома". Когда он стоял тогда за дверью, ему казалось, что "он точно окостенел, что это точно во сне, когда снится, что догоняют, близко, убить хотят, а сам точно прирос к месту и руками пошевелить нельзя". И в этом сне после убийства Раскольников не может руки поднять и чувствует: "страх, как лед, обложил его душу, замучил его, окоченил его". Сон приснился Раскольникову после визита в контору, куда его вызвали по жалобе хозяйки. Сон рожден и агрессией Раскольникова против хозяйки, которая в самый неожиданный момент завела тяжбу о взыскании платы за комнату. В этом сне явно присутствует остаточная злая энергия убийства, нет мотивов раскаяния, но максимально нарастает мотив даже не страха, а "нестерпимого ощущения безграничного ужаса". В этом сне тоже есть деталь, которая соотносит Раскольникова с жертвой: услышав во сне голос поручика Пороха, "он затрепетал как лист", а в сцене убийства Лизавета "задрожала как лист". Но еще ранее, после первого сна, Достоевский замечает: "Он дрожал как лист".
Страх перед поручиком возродится в финале романа, в момент признания в конторе (услышав "знакомый голос", Раскольников "задрожал". Ощущения жертвы переадресованы убийце, который позже сам попадает в положение жертвы.
В третьем сне Раскольников в отчаянии произносит фразу: "Что это, свет перевернулся, что ли?". Эта фраза роковым образом предопределит особенности четвертого сновидения, события которого разыгрываются, по справедливым наблюдениям М. М. Бахтина, по законам карнавального действа. "В сне Раскольникова смеется не только убитая старуха (во сне, правда, ее убить оказывается невозможным), но смеются люди... смеются все слышнее и слышнее. Далее появляется толпа, множество людей и на лестнице и внизу... Перед нами образ развенчивающего всенародного осмеяния на площади карнавального короля-самозванца"21.
Действие сна Раскольникова происходит поздним вечером. Герой видит "полную луну", которая "светлела все ярче и ярче"; чуть позже он попадает в гостиную: "вся комната была ярко облита лунным светом". "Огромный, круглый, медно-красный месяц глядел прямо в окна". По народным представлениям, видеть полную луну во сне для людей, совершивших преступление, - это плохой знак, и Достоевскому, прошедшему каторгу, вероятно, была известна эта примета.
Глядя на месяц в окне, Раскольников думает: "Это от месяца такая тишина, он, верно, теперь загадку загадывает". Кроваво-красный месяц этого сна ритмически перекликается и с "ярким закатом яркого красного солнца", которое Раскольников увидел накануне убийства, проходя через мост.
Четвертый он - это сон о повторном убийстве старухи. Действие как бы возвращается вспять, но теперь трагедия убийства оборачивается комедией. Сон становится как бы ответом судьбы на реплику Раскольникова: "О, как я ненавижу теперь старушонку! Кажется, бы другой раз убил, если б очнулась!". Композиционно сон расположен прямо в центре романа. Он помещен в конце третьей части и делит роман на две триады.
Это сон-катастрофа, который ставит героя перед выбором: покаяние или безумие и самоубийство. Проведя героя через осмеяние и признание в убийстве, Достоевский заставляет Раскольникова пережить период отчуждения и долгой болезни. Последнее, пятое сновидение Эпилога существенно отличается от предыдущих. Это не один сон, а сжатый пересказ тех снов, которые снились Раскольникову во время болезни в острожной больнице. Он называет их "бессмысленным бредом", "горячешными грезами". В этих снах нет самого Раскольникова как действующего лица. Это сны о какой-то страшной болезни, пришедшей из глубины Азии в Европу. Ее разносят "микроскопические существа" "трихины", которые обладают умом и волей и вселяются в тела людей. Мир гибнет, но спасаются несколько, которые должны "начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей". Это сон о мировой катастрофе, конце света, сон-апокалипсис и пророческий сон, в котором, как утверждают исследователи, представлено пророчество Достоевского о мировой войне или революции. Одновременно - это и сон-предупреждение, после которого Раскольников окончательно разочаровывается в своей теории о праве сильного на убийство пусть даже ради благородной цели.
Через весь цикл сновидений проходят сквозные образы и мотивы. В первом сне Миколка бьет лошадь по морде и по глазам, в третьем сне помощник надзирателя бьет хозяйку ногами и "колотит ее головою о ступени", в четвертом сне Раскольников в бешенстве "изо всей силы бьет старуху по голове" и не может убить. Сюжет о единичном убийстве максимально усилен в пятом сне, который представляет сцены коллективного убийства. Люди теряют свой разум и начинают убивать друг друга: "кололись и резались, кусали и ели друг друга".
В снах присутствует образ толпы: толпа хохочет (первый сон), кричит (третий сон), смотрит и хихикает (четвертый сон), мучается в "бессмысленной злобе" (пятый сон). Если в трех снах толпа выступает как зритель, свидетель или сборище любопытных, то есть воплощает собой пассивное действие, то в последнем сне она активна.
В четырех снах чередуются и повторяются мотивы тишины, шума, смеха и страха.
Очень символично, что в романе Свидригайлов появляется как бы из четвертого сна Раскольникова:"странно, сон как будто все еще продолжался"; "неужели это продолжение сна" . Все это увязывает цикл сновидений Раскольникова и сны Свидригайлова. И Раскольников, и Свидригайлов стремятся уничтожить смеющуюся над ними жертву: Раскольников в бешенстве бьет по голове трясущуюся от смеха старуху, а Свидригайлов заносит над девочкой руку, но в ту же минуту просыпается.
Тема страха и отчаяния в первом сне сменяется покоем в сне-грезе, достигает апогея в третьем сне ("страх, как лед, обложил его душу, замучил его, окоченил его".
В четвертом сне Раскольников заново переживает ужас убийства и предчувствия наказания ("тишина, даже страшно", "испугался", "помертвел", "сердце стеснилось, ноги не движутся, приросли" . Единичный ужас главного героя трех сновидений сменяется коллективным отчаянием многих людей в сне-апокалипсисе из Эпилога.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Как было сказано во введении к работе, многие русские писатели были «мастерами описания снов» и использовали сны как художественный прием, но вряд ли кто-либо из них так как Ф.М.Достоевский смог так глубоко, тонко и ярко описать психологическое состояние героя посредством изображения его сна.
Разные сны видит Раскольников – один до убийства, два – после.
Первый сон, когда Раскольников «участвует» в событиях не прямо, а опосредованно – через себя, семилетнего, поражает читателя бессмысленной жестокостью по отношению пьяной возницы к уставшей старой лошади.
Ее убивают топором, в окружении смеющейся толпы. Маленький Родион рвется спасти лошадь, но безрезультатно. Детали сна играют символическую роль, несут таинственную нагрузку: церковь, кабак, топор…
События сна и эти «мелочи» заставляют пробудившегося Раскольникова содрогнуться. Проснувшись, Раскольников спрашивает себя: неужели он возьмет топор и станет бить по голове? "...да неужели ж я... буду скользить в липкой, теплой крови... прятаться, весь залитый кровью..."
Второй и третий сон Родион Раскольников видит уже после совершения убийства. И снится Раскольникову сон, будто бьет и бьет он топором по голове старушонку, а она хохочет да хохочет. Он пытается убить ее, но со всех сторон люди, они и смотрят и молчат. Родион и до сна готов ее другой раз убить бы, если б очнулась.
В романе «Братья Карамазовы» Достоевский уверенно заявляет, что счастье всего человечества не может быть построено даже на одной слезинки маленького ребенка. Ожившая во сне старуха никак не умирает под беспрерывными ударами топора, демонстрируя тем самым, бесполезность этого кровавого шага.
Последний сон главный герой видит на каторге, уже на пути к нравственному возрождению, глядя на свою теорию другими глазами. Этот сон можно трактовать по-разному; здесь несомненны апокалипсические черты, описание конца света как результата развития теории Раскольникова.
Родиону чудится, что весь мир должен погибнуть из-за болезни, будто есть микроб, точнее — духи, одаренные умом и волей, которые вселяются в людей, делая их бесноватыми и сумасшедшими, хотя зараженные считают себя умными и непоколебимыми в истине. Люди заражаются, начинают убивать друга друга, пожирать, как пауки в банке.
Нравственное очищение мира должно придти через единицы спасшихся от этой болезни.
Таким образом, сны Раскольникова будто вторят его мыслям и поступкам наяву: его сомнения в правильности теории «сильных мира сего», его колебания, убийство старухи-процентнщицы, на которое Раскольников шел «как во сне», а пришел и убил еще одно, абсолютно невиновное и беззащитное существо – Лизавету, отчаяние героя в понимании провала его «арифметики: смерть одного бесполезного – и счастье миллионов» и, наконец, осмысление своего поступка, взятие на себя вины и раскаяния.
В романе Достоевского каждый персонаж достоин внимания, поскольку описан автором не пером, а сердцем.
И это относится не только к положительным героям.
Антипод и двойник Раскольникова – Свидригайлов.
Первый визит Свидригайлова к Раскольникову воспринимается последним как продолжением его сна: «"Сон это продолжается или нет", - думал он и чуть-чуть, неприметно опять приподнял ресницы поглядеть: незнакомый стоял на том же месте и продолжал в него вглядываться».
Свидригайлов тоже видит сны, отражающие его сущность, внутреннее неустройство, нравственное падение и грехи – преступления, о которых можно только догадываться через сонные видения.
В его снах или яви ему являются то умершая жена, то он видит мышь , убегающую от наводнения, то, наконец, девочку , вдруг превращающуюся в нечто отталкивающее, пугающее, но сладострастное и влекущее.
Весь этот кошмар в снах заканчивается самоубийством Свидригайлова на яву, поступком, обозначенным церковью, как непрощаемый грех.
Удивительно, что Раскольников, заинтригованный Свидригайловым чем-то таинственным, узнав о его смерти, не удивляется, не расстраивается: это приводит его в шок.
«Он вышел, он качался. Голова его кружилась». Увидев Соню, в лице которой было что-то отчаянное, он вернулся и заявил о том, что он убил старуху-процентщицу и ее сестру Лизавету. Сломило Раскольникова известие о смерти Свидригайлова: если даже такие не выдерживают груза преступлений!..
Наказание — в самом Свидригайлове, как и в самом Раскольникове, который несет в себе это наказание еще до совершения преступления.
В Свидригайлове Раскольникова возмущают, поражают неприкрытый цинизм, та низость, с которой он рассказывает о жертвах своего сладострастия. “Шиллер-то, Шиллер-то наш, Шиллер-то! — восклицает Свидригайлов. — Понимаю, какие у вас вопросы в ходу: нравственные что ли? вопросы человека и гражданина? А вы их побоку: зачем они вам теперь-то? Затем, что вы еще гражданин и человек? А коли так, так и соваться не надо было: нечего не за свое дело браться!”
Это стало ясно и самому Раскольникову, потому и не смог он “переступить”, “убил, но не переступил”, ведь он все еще “гражданин и человек”.