Теория когнитивного соответствия , теория каузальной атрибуции.Кодирование и хранение социальной информации.

ВВЕДЕНИЕ
ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ В КОГНИТИВНОЙ ПСИХОЛОГИИ
Теория когнитивного соответствия
Теория каузальной атрибуции
Кодирование и хранение социальной информации
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Теория когнитивного соответствия , теория каузальной атрибуции.Кодирование и хранение социальной информации.

Другая теория, которая также имеет дело с проблемами, связанными с восприятием самого себя – теория каузальной атрибуции.
Теория каузальной атрибуции
Эта теория развивалась в русле социальной психологии в основном как средство разрешения проблем, связанных с социальной перцепцией: если человек своим поведением демонстрирует агрессивное стремление к победе, то свидетельствует ли это о том, что он вообще такой человек, или о том, что он, таким образом, реагирует на давление ситуации. Если человек отстаивает определенную политическую позицию, отражает ли это его действительную позицию или это должно быть объяснено каким-то другим образом? Если человек не справился с тестом, свидетельствует ли это о том, что у него низкие способности, или о том, что тест слишком труден? Во всех подобных случаях вопросы, касающиеся причин наблюдаемого поведения, и ответы, представляющие для нас интерес, – это ответы, которые бы дал «человек с улицы». Таким образом, атрибутивная теория связана с тем, что Хайдер называл «наивной психологией» (8, с. 127).
Теории атрибуции были разработаны на основе обобщения фактов социальной перцепции, однако авторы их в дальнейшем стали распространять свои объяснительные принципы (терминологию) на другие области исследований (мотивацию, например). В чем сущность теорий атрибуции? «Атрибутивные теории в широком смысле этого термина - пишет Л. Д. Росс, - изучают попытки рядового человека понять причины и следствия событий, свидетелями которых они являются; иначе говоря, изучают наивную психологию «человека с улицы», как он интерпретирует свое поведение и поведение других» (9, с. 174). Такие широкие цели изучения явились следствием иного представления о человеке-испытуемом, чем это имеет место у представителей бихевиоризма, фрейдизма, интеракционизма, принятого исследователями каузальной атрибуции, согласно которым человек рассматривается как интуитивный психолог, равный по статусу психологу-исследователю. Цель профессионального
психолога - познать способы восприятия и понимания событий и людей, которые использует интуитивный психолог. Эти способы страдают рядом недостатков, связанных с: 1) ошибками при кодировании, воспроизведении, анализе интерпретируемых данных; 2) хроническим дефицитом времени, требуемым для оценивания; 3) действием отвлекающей мотивации (11, 140).
Теории атрибуции обрели современный вид и терминологию в результате исследований, проведенных в 50-60-х гг. Обычно указывают на три работы, ставшие отправными для проведения многочисленных исследований по атрибуции в 70-х гг.: «Психология межличностных отношений» Ф. Хайдера, «От поступков к диспозициям» Э. Джонса и К. Девиса и «Атрибутивная теория в социальной психологии» Г. Келли (11, 140).
Ф. Хайдер единодушно признается западными психологами первым исследователем, разрабатывавшим проблемы атрибуции, точнее - когнитивные аспекты межличностных отношений. Важнейшим вопросом в работах Ф. Хайдера является выяснение способов формирования суждений о причинности. Ф. Хайдер выделил пять «уровней личной ответственности», каждый из которых оценивается на основе взаимосвязи между «личностными ресурсами» и «силами окружения»: 1. Ассоциация: наиболее примитивный уровень приписывания ответственности в том случае, когда индивид не связан реальной причинно-следственной зависимостью с событием. Пример: детей обвиняют за грехи родителей. 2. Причинность: индивид является необходимым условием осуществления какого-то события. Имеется возможность выполнения задачи, но нет ни намерения, ни мотивации, ни предвидимости результата. 3. Предвидение: то же, что и на предыдущем уровне, но наблюдатель считает, что исполнитель мог предвидеть результат: в обыденном языке человека с таким поведением называют беспечным, неосторожным. 4. Намеренность: индивид мог совершить действие, пытался
его совершить, хотел получить именно этот результат; в таком случае человек рассматривается как полностью ответственный за свершившееся. 5. Оправдание: то же, что и на предыдущем уровне, но поведение индивида в данном случае было обусловлено внешним давлением (например, необходимая самооборона). Хайдеровский наблюдатель, используя только правила логики и ограничиваясь лишь знанием содержания действия (поступка) самого по себе, пытается ответить на вопрос: возможно ли объяснить поступок личностными диспозициями деятеля? Наблюдатель оценивает относительную силу влияний окружения и личности и приписывает большую ответственность исполнителю по мере увеличения его личных усилий (намерений, попыток, способностей). Если нет достаточных оснований отнесения причины события к личности, то причиной считаются неидентифицируемые стороны окружения. Таким образом, схема Ф. Хайдера помогает отнести причину поступка к одной из групп факторов: личность или «глобальное» окружение, но она (схема) не включает в себя ни другие возможные действия, от которых индивид отказался, ни мнения других свидетелей (11, с. 142-143).
Г. Келли впервые начал использовать термин «атрибуция» и попытался придать форму стройной теоретической конструкции идеям каузальной атрибуции. Г. Келли считает, что в процессе поиска причинно-следственной интерпретации поведения людей в наивной психологии здравого смысла используются «априорные каузальные представления» и «каузальные ожидания», которые, заполняя пробелы в наличной информации, создают целостную логическую схему определения причины поведения. Логические схемы здравого смысла аналогичны в ряде случаев более формальным процедурам, применяемым психологами и статистиками при анализе и интерпретации эмпирических. Для Г. Келли время (длительность, повторяемость) - один из важнейших показателей, учитывае-
мых при формировании суждения о причине поведения. Г. Келли выделяет два типа ситуаций оценки причин поведения, к которым применяются две совершенно различные логические схемы. Первый тип - ситуация многократного наблюдения, при которой результаты наблюдений могут быть представлены в виде матрицы данных о трех универсальных классах причин событий: 1) индивиде, 2) объекте, 3) ситуации. Логической схемой (принципом), управляющей поиском причин поступка в этой ситуации, является принцип ковариации (совместных изменений), т. е. наличие поведения (события) при наличии и отсутствие такового при отсутствии каждого из вышеупомянутых классов причин. Второй тип - ситуация единичного наблюдения, в которой интуитивный психолог применяет логический «принцип обесценивания», т. е. уменьшения вероятности любого возможного причинно-следственного объяснения события в том случае, если существуют альтернативные. Применение этих двух принципов предъявляет разные требования к интуитивному психологу. При применении принципа ковариации требуется знание статистических процедур и не требуется знания о природе факторов - возможных причин события (индивиде, объекте, обстоятельствах). Принцип обесценивания более психологичен и требует проникновения в личность деятеля и знания многих ситуационных влияний на него. В ситуации многократного наблюдения события, наблюдатель подвергает информацию проверке по трем критериям для того, чтобы быть субъективно уверенным в правильности определения причины: а) критерию отличия; суждение о причинности связывается с объектом (явлением), если один и тот же эффект имеет место только в присутствии данного стимула; б) критерию подобия (согласия); объект оценивается одинаково многими людьми; в) критерию постоянства во времени и по модальности; когда бы и каким бы образом ни воспринимался объект - впечатление будет одинаковым (11, с. 142-143).
Американскими психологами описаны и классифицированы каузальные схемы и типичные ошибки интуитивного психолога, указаны условия актуализации схем (своеобразных концепций, «теорий» о всевозможных взаимосвязях факторов, регулирующих поведение человека), однако ими не был даже поставлен вопрос об источниках и процессах возникновения («порождения») каузальных ожиданий и схем. Г. М. Андреева пишет: «Априоризм схем Г. Келли и крайне абстрактный характер многих употребляемых им понятий очевидны. Остается открытым вопрос о том, откуда они берутся у человека, от чего зависит их содержание» (1, с. 35).
Главный порок теорий атрибуции - отсутствие ответа на вопрос (даже отсутствие такого вопроса вообще) об источниках формирования (возникновения) в сознании человека каузальных схем; нельзя найти ответ на данный вопрос, если не изучать реальных людей в реальных группах во внелабораторных условиях или в таких, которые могли бы имитировать типичные социальные ситуации, присущие нашему обществу (Т, с. 156).
Тот факт, что когнитивный подход оказался вначале ближе к структурализму, был связан с влиянием кибернетики и теории информации. Это влияние выразилось в широком использовании компьютерной метафоры - сравнении человеческого познания с процессами переработки и хранения информации в электронно-вычислительной машине (2, с. 61).
Кодирование и хранение социальной информации
Решающее значение для появления когнитивной психологии имела кибернетическая революция в науке и технике, истоки которой, в свою очередь, связаны с развитием формальной и математической логики. В середине 19-го века Дж.С. Милль и Дж. Буль были убеждены, что их системы логики описывают законы мышления (именно так называлась вышедшая в 1858 году книга Буля, содержавшая описание двоичной алгебры). Отличи-
тельной чертой психологических теорий, которые ориентировались на эти достижения, уже тогда был более или менее отчетливый отказ от рассмотрения физиологических механизмов. Кибернетика стала первым опытом широкого синтеза научных дисциплин в 20-м веке, прообразом современной когнитивной науки (2, с. 92). Был сделан вывод об уровневой организации познавательной активности по переработке, хранению и использованию информации, включающей ряд блоков. Определяющим влиянием пользовался информационный подход. Описываемые в теории переработки информации операции, выполняемые электронно-вычислительной машиной, - получение информации, манипуляции символами, сохранение в «памяти» элементов информации, извлечение их из «памяти» и т.д.- побуждали предположить по аналогии с компьютером, что познавательные процессы реальны. Была сформулирована «компьютерная метафора»: познавательные процессы стали трактоваться по аналогии с процессами переработки информации в сложном вычислительном устройстве. Введение в основы психологии компьютерной аналогии получило название «первой когнитивной революции» (7, с. 474-476).
Автор Б. М. Величковский с известной долей условности выделяет четыре принципа традиционной парадигмы ранней когнитивной психологии:
1. приоритет знания и рационального мышления над поведением, привычками и аффектом,
2. использование компьютерной метафоры,
3. предположение о последовательной переработке информации,
4. акцент на формальном моделировании вместо изучения мозговых механизмов (2, с. 118).
Итак, самым первым принципом, отличающим этот подход от бихевиоризма и, скажем, психоанализа, было подчеркивание роли знаний и
рационального мышления: люди - это автономные и рациональные существа, использующие свои знания для того, чтобы в рамках доступных ресурсов оптимизировать взаимодействие с окружением. Второй принцип заключался в аналогии между психологическими процессами и переработкой символьной информации в универсальном вычислительном устройстве. Предполагалось, что знания могут быть описаны как комбинации символов, которые репрезентируют объекты и события, но не похожи на них. Подобно тому, как слово «стул» фонетически и графически не более похоже на слово «шкаф», чем на слово «шарф», возможное перцептивное сходство самих символов никак не связано со сходством или различием репрезентируемых ими значений. Роль образца при этом, безусловно, выполняла теория Хомского, разделявшая два уровня репрезентации - поверхностный и значительно более абстрактный глубинный. Точно так же и в традиционном когнитивном подходе подчеркивался амодальный и условный характер (глубинных) когнитивных репрезентаций, связанных со значением. Задача когнитивной психологии понималась как возможно более детальная спецификация подобных абстрактных репрезентаций и осуществляемых над ними операций. Общим допущением было, что познавательные процессы характеризуются определенными ограничениями, которые имеют структурные и, возможно, другие (например, энергетические) основания. С ограничениями пропускной способности связан третий принцип когнитивного подхода: из-за конечной пропускной способности переработка символьной информации должна осуществляться главным образом последовательно. Вследствие последовательного характера обработки полезным источником сведений о внутренней организации процессов познания является измерение времени реакции в различных задачах. Четвертый принцип традиционного когнитивного подхода состоял в нарочито нечетком определении связи психологических и нейрофизиологических процессов. Считалось, что хотя процессы переработ-
ки символьной информации как-то связаны с мозговым субстратом, эта зависимость не является жесткой. Скорее всего, работающий мозг - необходимое, но не достаточное условие формирования символьных репрезентаций и психологического контроля поведения. В силу нечеткости психофизиологической связи, для многих научных и практических целей вполне достаточным представлялось формальное описание вовлеченных в переработку информации процессов, даже если их мозговой субстрат остается неизвестным. Подобное формальное описание строилось на базе формализации предложений естественного языка, то есть предполагалось, что внутренние репрезентации знания имеют в своей основе вербально-логический характер. Представления об абстрактно-символьной природе внутренних репрезентаций были наиболее полно разработаны Аланом Ньюэллом. Подобные представления были необходимы, чтобы полностью использовать потенциал компьютерной метафоры и показать, что знания и следствия из них (умозаключения) могут в буквальном смысле слова вычисляться. Единицей знания при этом считается пропозиция - логическое суждение (утверждение), которое может быть либо истинным, либо ложным. В логике и лингвистике существуют разные подходы к описанию пропозиций. Традиционный подход близок к описанию структуры предложения и состоит в выделении в составе пропозиции субъекта, предиката (отношения, свойства) и объекта. Этот подход, однако, проблематичен, так как субъект и объект легко могут меняться местами без изменения истинности утверждения: «Россия продала Аляску Америке» и «Аляска была продана Россией Америке». Поэтому более современным, отвечающим духу математической логики подходом является трактовка предиката как логической функции, или отношения, в которое могут подставляться различные аргументы (объекты отношения). В зависимости от характера предиката (отношения) пропозиция может допускать различное количество аргументов. Примером одноместного предиката служит выраже-
ние твердый (карандаш), двухместного - на (книга, стол), трехместного - подарить (Маша, Летя, яблоко) и т.д. Простота систем продукций привела к тому, что они стали широко использоваться при когнитивном моделировании. В связи с упоминанием «действий» много надежд было связано и с возможным использованием систем продукции для дополнения моделей когнитивных функций (прежде всего памяти и мышления) моделями сенсомоторных процессов (2, с. 118-123). Оценивая перспективы когнитивной психологии, один из ее представителей писал в эти годы: «Развитие этого направления науки обещает оказать на нашу философию влияние, которое будет, по крайней мере, столь же существенным, как влияние дарвинизма» (4, с. 11). Этот энтузиазм разделялся большинством психологов. Пожалуй, единственным крупным автором в американской психологии, который позволил себе публично выразить сомнение, был специалист по восприятию Джеймс Джером Гибсон: «Многие психологи, видимо, думают, что сейчас нужно только собрать воедино все наши научные достижения. Их самоуверенность удивляет меня. Ведь эти достижения очень сомнительны, а сама научная психология, по-моему, плохо обоснована. В любой момент все может опрокинуться, как тележка с яблоками» (6, с. 142).
Признаки замешательства появились, когда выяснилось, что основанные на использовании компьютерной метафоры мультикомпонентные модели памяти не имеют того общего характера, который им приписывался. Последующие модификации этого поколения моделей памяти стали настолько громоздкими, что они фактически потеряли возможность выполнять объяснительные функции. Рост числа их частных вариантов, различимых, пожалуй, лишь с помощью факторного анализа, стал практически бесконтрольным. Аналогичная судьба постигла глобальные когнитивные модели. Даже наиболее успешные из них срочно подстраиваются сегодня под нейрофизиологические объяснительные схемы (3, с. 286).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Первым резкой критике подверг когнитивную психологию один из пионеров вычислительного моделирования мышления Алан Ньюэлл. Позднее с основными выводами его анализа солидаризировались А. Олпорт и М. Айзенк. По мнению всех этих авторов, для когнитивной психологии стала типичной концентрация усилий на изучении феноменов, полученных в очень специальных лабораторных условиях. Исследование этих феноменов обычно ведется в контексте дихотомических противопоставлений: последовательный или параллельный, периферический или центральный, непрерывный или дискретный, врожденный или приобретенный... – Ньюэлл обнаружил свыше 20 таких оппозиций. В зависимости от доминирующих в данный момент теоретических настроений эти оппозиции могут приобретать еще и оценочный оттенок «плохой – хороший». При этом действительно важные вопросы остаются неизученным (3, с. 286-287).