Декларация принципов о свободе выражения мнения 2000 года

Декларация принципов о свободе выражения мнения 2000 года

Конституция Российской Федерации устанавливает следующие общие ограничения прав и свобод граждан, в том числе и свободы слова, которые применимы и к средствам массовой информации. Это необходимость защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны и безопасности государства (ст. 55
Конституции Российской Федерации), запрет на пропаганду или агитацию, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду (ч. 2 ст. 29).
Специфика деятельности СМИ такова, что без права на информацию теряется смысл их существования в современном обществе, поэтому свобода информации является основным принципом информационных отношений.
Он провозглашен таковым Всеобщей декларацией прав человека от 10 декабря 1948 г.4, Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, Международным пактом о гражданских и политических правах, Конституцией Российской Федерации.
Понятие «свобода массовой информации», закрепленное в Конституции РФ, можно рассматривать с двух сторон. Во-первых, как свободу организаций средств массовой информации от вмешательства и со стороны государства, и со стороны граждан.
Во-вторых, как индивидуальное право и свободу человека и гражданина на получение и распространение мнений и информации с помощью средств массовой информации5.
Федеральный закон «О средствах массовой информации» от 27 декабря 1991 г. закрепил два основных принципа деятельности российских СМИ: свобода массовой информации и недопустимость цензуры.
В соответствии со ст. 1 названного закона, свобода массовой информации, ее поиск, получение, производство и распространение, а также учреждение СМИ, владение, пользование и распоряжение ими не подлежат ограничениям за исключением предусмотренных законодательством РФ.
Следует выделить составляющую данного принципа — это право на доступ к информации.
Государство устанавливает для СМИ процедуру доступа к информации, а также доступный объем информации, которая исходит от органов власти.
Нормы, регулирующие право на доступ к информации, содержатся в федеральном законе «О средствах массовой информации» — в ст. 38 и 39 закреплено право СМИ на оперативное получение и распространение информации о деятельности органов публичной власти. В федеральном законе «Об информации, информатизации и защите информации» перечислены виды информации, право на доступ к которой не может быть ограничено (ст. 12–14, 24)6. Постановление Правительства РФ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности Правительства РФ и федеральных органов исполнительной власти» от 12 февраля 2003 г. № 98 указывает на необходимость создания информационных ресурсов в информационных системах общего пользования, обеспечивающих доступ граждан и организаций к информации.
Принцип недопустимости цензуры содержится в ст. 3 закона «О средствах массовой информации»: «Цензура массовой информации, то есть требование от редакции массовой информации со стороны должностных лиц, государственных органов, организаций, учреждений или общественных объединений предварительно согласовывать сообщения и материалы (кроме случаев, когда должностное лицо является автором или интервьюируемым), а равно наложение запрета на распространение сообщений и материалов, их отдельных частей не допускается».
Проведенный анализ законодательства Российской Федерации позволяет сделать вывод о существовании правовой среды, не препятствующей информационной глобализации.
Нельзя не заметить, что информационная глобализация имеет противников, которые ссылаются на особое положение средств массовой информации наиболее влиятельных государств. Обладая значительными финансовыми ресурсами, они получают возможность влиять на более «слабые» страны, пропагандируя свой образ жизни, реализуя собственные экономические и политические интересы.
Право свободно выражать свое мнение также может быть ограничено на основании Статьи 17 ЕКПЧ. Эта Статья, озаглавленная «Запрещение злоупотреблений правами», гласит: «Ничто в настоящей Конвенции не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие-либо действия, направленные на уничтожение любых прав и свобод, признанных в настоящей Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции».
По сути, Статью 17 можно рассматривать как механизм обеспечения безопасности, направленный на предотвращение неправильного применения или злоупотребления ЕКПЧ теми, чьи намерения противоречат букве и духу Конвенции.
Она постоянно применяется Судом, чтобы защита, предусмотренная в Статьи 10, не распространялась на расистские, ксенофобные или антисемитские выступления; высказывания, отрицающие, оспаривающие, принижающие значение или освобождающие от ответственности в связи с Холокостом или (нео-) нацистскими идеями. Решение Суда по делу «Норвуд против Соединенного Королевства» (Norwood v. the United Kingdom) служит одним из многих примеров, когда подобные высказывания не предусматривают защиту согласно Статье 10 ЕКПЧ.
В деле Норвуда истец . региональный организатор Британской национальной партии (ультраправой политической организации) выставил в окне своей квартиры плакат с изображением объятых пламенем башен-близнецов, надписью «Ислам, вон из Британии - защитим народ Британии» и символом полумесяца и звезды в запрещающем дорожном знаке. Истец был осужден местными судами за нарушение общественного порядка.
Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что приговор не является нарушением Статьи 10 ЕКПЧ, поскольку: «[…] надпись и изображение на плакате представляют собой публичное выражение агрессии по отношению ко всем мусульманам в Великобритании. Эта общая ярко выраженная агрессия в отношении религиозной группы, связывающая эту группу в целом с серьезным террористическим актом, несовместима с ценностями, провозглашенными и гарантированными Конвенцией, а именно, с принципами терпимости, сохранения социального спокойствия и отказа от дискриминации»7.*
Расширенные права в области свободы выражения мнения предусматривают правовое признание и защиту особой журналистской практики и реалий: право свободно сообщать и комментировать вопросы, представляющие общественный интерес; право предоставлять и редактировать информацию (включая использование преувеличений); защита источников информации и прав на интеллектуальную собственность. На другом уровне эти расширенные права включают защиту от проведения обысков на рабочих местах и по месту жительства, изъятия материалов, а также защиту от физического насилия и запугивания.
В деле «Озгур Гундем против Турции» (Ozgur Gundem v. Turkey) газета, обратившаяся с жалобой в Суд, утверждала, что она и ее персонал стали объектом нападок и преследования, которые, в конечном счете, привели к ее закрытию. Европейский суд по правам человека подтвердил, что «подлинное и эффективное осуществление» права выражения своего мнения ≪не зависит только от обязанности государства не осуществлять вмешательства, но может потребовать позитивных мер защиты, даже в сфере отношений между лицами».*
Суд постановил, что власти Турции не выполнили свою позитивную обязанность по защите свободы выражения мнения, предусматривающую принятие «эффективных мер по проведению расследования и, в случае необходимости, обеспечению защиты от противозаконных действий, включающих насилие».8
Минимизация негативных последствий информационной глобализации возможна только при создании правовой среды. Процессы глобализации должны протекать в «правовом поле», основанном на принципах свободы, равенства, справедливости, обеспечения прав народов и прав человека9.
Соблюдая эти принципы, внутригосударственные СМИ вносят вклад в построение гражданского общества в отдельном государстве. Глобализированные СМИ, при условии соблюдения «правового поля», могут стать инструментом создания единого гражданского сообщества.