Немецкий ренессанс до реформации

ВВЕДЕНИЕ
ОСОБЕННОСТИ НЕМЕЦКОГО РЕНЕССАНСА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Немецкий ренессанс до реформации

ОСОБЕННОСТИ НЕМЕЦКОГО РЕНЕССАНСА
Художественные достижения итальянских мастеров тяжело приживались на немецкой почве. Если в Нидерландах и Франции на протяжении XV в. успел не только совершиться перелом в мировосприятии, но и выкристаллизовались основные его признаки, то в Германии вплоть до конца этого столетия духовная жизнь оставалась довольно хаотичной, полной контрастов и крайностей. Новые тенденции в искусстве проявлялись не последовательно, а спонтанно и импульсивно. Немецкие мастера не сумели совершить плавный переход от готического наследия к принципам Возрождения. И если в немецком художнике XV в. уже умер средневековый человек, то ему на смену еще не пришла ренессансная личность, способная ощутить себя центром мироздания и полновластным хозяином вселенной1.
Плоды ученых изысканий и религиозно-нравственных размышлений гуманистов распространялись в среде широкой публики благодаря развитию книгопечатания. Печатные издания, более дешевые по сравнению с рукописными, становились доступны не только клиру и аристократии, но и бюргерам и преуспевающим ремесленникам; хотя городские сословия и в более раннюю эпоху могли позволить себе обладание рукописными книгами, тем не менее развитие печати увеличило возможности приобщения их к книжной культуре. Печатная продукция в виде отдельных гравюр с благочестивыми изображениями находила сбыт в беднейших слоях населения.
Таким образом, книгопечатание стало наиболее быстрым и удобным способом распространения информации, а издательское дело превратилось в прибыльный способ помещения денег. Типографии одна за другой появлялись в крупных городах Германии: Базеле, Страсбурге, Нюрнберге. В последнем с 1470-х годов было основано несколько типографий, самой известной из них была типография А. Кобергера. Требовалась немалая эрудиция и высокая образованность от художника, берущего заказы на исполнение географических карт, астрономических изображений, сложных аллегорических или мифологических сюжетов, иллюстрирование ученых трактатов, мистических и философских сочинений.
«Требование пересмотра религиозных установлений, обновления религии через усиление ее нравственного, морального компонента явилось существенной чертой северного гуманизма. Оно вызвало к жизни обличительную литературу, высшими достижениями которой стали «Похвала Глупости» Эразма Роттердамского, «Корабль дураков» Себастьяна Бранта, диалоги Ульриха фон Гуттена. Обвиняя церковь в симонии и конкубинате, уличая клерикалов в сребролюбии, чревоугодии, лицемерии и ханжестве, сочинения этих авторов рисуют неприглядную картину разврата, в котором погрязла церковная организация, и исподволь подготавливают почву для переосмысления самой религии, сущности вероисповедания»2.
В.В. Лазарев, проводя границу между итальянским и немецким гуманизмом, классифицирует их как «светский» и «христианский», подчеркивая тем самым роль религии в концепции каждого их них. В первой, итальянской, концепции Возрождения религия занимает подчиненное место, поскольку основной целью было преобразование человека с помощью языческих знаний. В понимании северного гуманизма возрождение античных наук и искусств оказывается составной частью нравственного преобразования человека, которое важно не само по себе, а лишь в качестве условия и предпосылки преобразования прежней религии. «Такова концепция Возрождения в северном гуманизме - язычество в нем христианизируется в отличие от итальянского гуманизма, где в христианство вводится целый мир языческих представлений»3.
Апокалиптические настроения, охватившие немецкое общество, можно рассматривать как изменение ментальности, опосредованно связанное с социальным кризисом; они являлись одной из характерных черт общей культурной ситуации, и эту черту можно интерпретировать как усилившееся желание причаститься божественного, лично включиться в божественное действо, пусть даже это будет мировой катаклизм. Явление божественного в образе катастрофы отвечает смутному ощущению кардинальной перестройки жизненных устоев и мироотношения, появившемуся у ренессансного субъекта. То же самое можно сказать о чудесах, сообщения о которых стали темой повседневных бесед. Рассказы о чудесах характерны для всего средневековья, но атрибут повседневности и личного участия они принимают лишь в поздний период. Это явление целиком укладывается в рамки так называемого «панибратства со святынями», описанного Й. Хейзингой.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, определяющим фактором ренессансного индивидуализма становится личная сопричастность, личное восприятие всеобщих ценностей, находящихся в сфере сакрального. Ренессансная культура попыталась сопоставить несопоставимое, помещая человека в непересекающиеся семантические ряды - сакральный и профанный.
Для немецкого искусства этого времени характерна приверженность к поздней готике. Нередко это проявлялось в условности построения и перегруженности композиции, измельчении и утрировании форм, изощренности линейных ритмов. Зачастую художникам не удавалось отделить в средневековой традиции элементы, способствовавшие росту нового в их творчестве, от тех, которые тормозили его развитие. Лишь по отношению к отдельным произведениям можно говорить о том, что художественные достижения прошлого подкрепляют в них завоевания настоящего. Но в целом новые открытия долгое время оставались робкими и разрозненными. Поэтому немецкое искусство XV в. приходится характеризовать не как раннее Возрождение, но, скорее, как переходный период, поскольку элементы нового еще не получили в нем перевеса и оно было лишено последовательности исторического развития.