Политические режимы

Содержание

Введение
1. Понятие и типология политических режимов
2. Классификация и политологические теории о политических режимах
Заключение
Список литературы

Политические режимы

Тоталитарный же режим предполагает тотальное, не имеющее разумного оправдания вмешательство государства в частную жизнь людей, в дела гражданского общества. И снова трудно не признать, что чрезмерно вмешиваться в частные интересы можно и демократически, т.е. по решению большинства. С другой стороны, еще А. Токвиль отмечал, что свобода не связана исключительно с какой-то одной формой политического устройства и встречается не только в демократических государствах. Индивидуальная свобода, как противоположность закрепощенному состоянию человека в тоталитарном государстве, не может служить отличительным признаком демократии. Тотальному вмешательству политической власти в личную жизнь человека противостоит не демократия, а анархия - отсутствие политической власти (или полный коммунизм по К.Марксу) [1 c. 96].
Таким образом, любую политическую систему можно представить как образ в трехмерном пространстве политических режимов. Его проекция на одну из осей этого пространства (альтернатива «демократия « авторитаризм») покажет при этом, кому на деле принадлежит политическая власть: народу или единоличному правителю (кто властвует). Проекция на другую ось («либерализм « диктатура») покажет способ реализации государственной власти (как властвует). И по проекции на третью («анархия « тоталитаризм») мы увидим ответ на вопрос о пределах этой власти (над чем властвует).
Современные демократические государства классифицируются, в свою очередь, по соотношению полномочий президента и парламента: по степени авторитаризма в рамках демократии. Республики по соответствующим признакам делятся на президентские, парламентские и полупрезидентские.
К числу президентских относят республики, в которых президент является главой государства и правительства, назначает и увольняет по своему усмотрению членов правительства, которое ответственно перед ним, имеет право накладывать вето на принимаемые парламентом законы, по собственному усмотрению издавать указы, имеющие силу закона, распускать парламент, вводить в стране чрезвычайное положение, определяет внешнеполитический курс правительства. К президентским республик из числа современных развитых стран относят только США, помимо них - большинство стран Центральной и Латинской Америки, Африки, а также Индонезию, Египет и т.п. [2, c. 113].
Для парламентских республик характерно разделение функций главы государства (президент) и исполнительной власти (глава правительства). Соответственно, президент назначает главу и некоторых членов правительства по согласованию с парламентом, а остальных членов правительства – по рекомендации главы правительства, которое несет ответственность перед парламентом. Президент не может по своему усмотрению уволить главу правительства, не имеет права накладывать вето на принимаемые парламентом законы, его указы не имеют силы закона. Роспуск парламента президентом возможен в случае выражения парламентом недоверия правительству. Введение чрезвычайного положения - право исключительно парламента, в сфере внешней политики президент представляет государство и согласовывает свои действия с внешнеполитическим курсом правительства. К парламентским республикам относят ФРГ, Австрию, Молдову, Израиль, Индию, Венгрию, Словакию, Швейцарию.
В случаях, когда по одним признакам страна относится к числу парламентских, по другим - президентских, республику называют полупрезидентской. Это - Франция, Италия, Чехия, Болгария, Эстония, Армения и другие. Под этот признак попадает и Россия.
Политическая система оказывает большое влияние на все общественные процессы. Ее устройство, характер возникающих в ней отношений и связей с другими подсистемами общества, с обществом в целом способны обеспечить стабильность и развитие общества. Для этого политическая система должна соответствовать уровню экономического развития и культуре народа.
2. Классификация и политологические теории о политических режимах
Классификаций политических режимов предложено довольно много. Но вполне допустимо выделить определенный мейнстрим, который базируется на разделении политических режимов на демократические (греч. demokratia - «народовластие») и недемократические - авторитарные, тоталитарные. Демократия, согласно хрестоматийному определению Авраама Линкольна, есть властвование народа, волей народа и для народа. Следовательно, при демократическом режиме правит нация или же нация и «ограниченный» ею монарх. Обычно констатируется, что нация властвует через своих представителей, избранных на выборах или непосредственно. По аналогии сущность недемократических режимов можно определить как властвование над нацией отдельных личностей и/или групп и их представителей. Вероятно, их также можно назвать гегемоническими (греч. hegemonia - «предводительство», «господство») [5, c. 217].
Считается, что республиканское правление по определению востребует демократический политический режим, а режим недемократический может превратить республику в «квазимонархию» (придумано множество политологических ярлыков вроде «цезаризма», «бонапартизма» и пр.). Хотя монархия совместима с демократией, опыт конституционных монархий тому свидетельство. И «квазимонархия» тоже совместима.
Тематика политических режимов, как бы то ни было, теснейшим образом переплетена с тематикой демократии.
Абсолютное большинство современных государств официально объявляют себя демократическими или идущими по пути демократизации. Характеристики политических режимов нередко приводятся в конституциях или заменяющих их актах. Так, в нашей Конституции Россия прямо названа демократическим государством (ч. 1 ст. 1).
Исключение составляют несколько абсолютных монархий, или деспотических государств (Бруней, Катар, Оман, Свазиленд и др.).
При рассмотрении демократии необходимо четко отделять современную демократию от исторической, т.е. античной демократии. Античная демократия - это политический режим, функционировавший в ряде древнегреческих городских республик, описанный, причем без особых симпатий, несколькими великими философами и историками. Чаще всего в пример приводят афинскую демократию, практика которой была подробно обобщена Аристотелем. Античные демократии предполагали максимальную «симфонию» народа и власти, т.е. управление государством напрямую народным собранием и через максимально широкое народное представительство. Опыт тех же Афин показывает, что подобное возможно лишь при совпадении целого ряда условий: ограниченной территории; ограниченной численности населения; относительно незначительного социального неравенства; относительного минимальных цензовых ограничений пассивного и активного избирательного права (в Афинах политическими правами обладали только примерно 50 тысяч местных мужчин); наличия у граждан достаточно времени для участия в политической деятельности и государственном управлении (это обеспечивалось рабовладением). Следует также помнить, что античная демократия часто оборачивалась господством толпы (охлократией), которая, по словам Плутарха, «того, кто ей потакает, влечет к гибели вместе с собой, а того, кто не хочет ей угождать, обрекает на гибель еще раньше». В истории демократических Афин не найти ни одного сколь-либо выдающегося политика или полководца, которого бы в конце концов не осудили или не убили [3, c. 49].
При увеличении территории государства, численности его населения, дифференциации социальной структуры, усложнении экономики и пр. прямое народное правление и широкое народное представительство становятся невозможными. Это не говоря о том, что в Афинах демократия была отнюдь не всегда.
Современной демократией можно называть комплекс правовых и политических институтов и практик, обеспечивающих гражданам определенный набор личных, политических и пр. прав и свобод, право на участие всех желающих граждан в управлении государством, учет их интересов и мнений при принятии и реализации государственных решений. Совершенно очевидно, что форматы демократических институтов, в частности пределы и объемы соответствующих прав и свобод, непосредственно зависят от национальной политической культуры, а та производна от исторической, религиозной, этнической и прочей специфики. Любые «демократические стандарты» условны.
Представляется, что демократичность политического режима определяется в первую очередь институционализированной зависимостью власти, властвующих, от воли нации. Это предполагает: организацию власти на выборных началах целиком или частично (здесь имеются в виду наследственные монархии); всеобщее избирательное право или, по крайней мере, отказ от сословного и высокого имущественного ценза; регулярное проведение выборов и возможность проведения референдумов; транспарентность выборов и референдумов, репрезентативность и достоверность их результатов; заведомое объявление невыборной власти незаконной и нелегитимной (разумеется, это не распространяется на наследственных монархов, впрочем, их легитимность может фиксироваться референдумами); а кроме того, национальную солидарность и национальный консенсус о ценностях и целях, обеспечиваемых распространением патриотизма и национализма [5, c. 231]. Когда власть принципиально независима от наций либо не соблюдаются приведенные выше условия, политический режим нужно характеризовать как недемократический. Все остальное вторично или относится к сугубо «декоративным» элементам институционального дизайна.
Таким образом, современная демократия есть только составной элемент политического режима. Пусть довольно важный, но не единственный и не обязательный. Его наличие или отсутствие позволяет дать режиму соответствующую характеристику.
Разговор о демократии автоматически выводит к ее якобы полной противоположности - автократии (греч. autokratia - «самовластие»), неограниченного или малоограниченного единоличного властвования правителя (соправителей). Считается, что самовластие непременно устанавливается при абсолютной монархии, но может быть установлено и при других формах правления. На деле даже при поверхностном изучении опыта древних и средневековых восточных деспотий, европейских королевств XVI-XVIII вв. или современных азиатских монархий бросается в глаза вопиющее противоречие между декларациями о концентрации всей полноты власти, порой даже духовной, в руках монархов и практикой распределения властных полномочий и ресурсов внутри политической элиты (аристократии, высшей бюрократии, высшего духовенства и т.д.) Правитель мог быть господином жизни и смерти всех своих подданных, мог иметь самые широкие права для того, чтобы «ротировать» элиту. Но ни один правитель никогда не мог править единолично. Разве только в древности в компактных городах-государствах. Править всем и всеми одному не под силу. Властвование имеет естественные пределы. Правитель всего лишь человек, ограниченный в своих физических и интеллектуальных возможностях и нуждающийся как минимум в помощниках. Поэтому помимо правителя (соправителей) всегда есть другие правящие. И власть этих правящих зачастую превосходит власть правителя [3, c. 18].
В более значительной мере сказанное распространяется на республиканские автократии.
Аавтократию можно рассматривать по аналогии с демократией, во-первых, как набор политических и правовых институтов и практик, обеспечивающих видимое доминирование и реальное первенство фактического правителя (формальный правитель не обязательно фактический) во властной системе, его определенную автономию от прочих правящих. И, следовательно, во-вторых, как составной элемент политического режима, также важный, но не единственный и не обязательный. Автократия, во всяком случае в мягких формах, легко совместима с демократией. Более того, широкая поддержка правителя нацией может как раз выступать основой его автономии, задавать его первенство и доминирование.
В любом государстве правит политически активное меньшинство, часто называемое политической элитой, политическим классом и т.д. А точнее, властвует верхушка этого самого меньшинства, формируемая, воспроизводимая в порядке, нередко непонятном и даже невидимом наблюдателям. Эта верхушка - олигархат, ее властвование - олигархия, буквально властвование немногих (греч. oligarhia- «власть немногих»).
Из известных авторов первыми об олигархии писали Платон и Аристотель (не различавшие формы правления и формы политического режима), они же постарались негативировать это понятие. Особенно Аристотель, у него олигархия - обезьяна аристократии (греч. aristokratia - «власть благородных», «власть знатных»), в отличие от последней отстаивающая интересы лишь олигархата и не заботящаяся об общем благе, в качестве примера он приводил плутократическую олигархию Карфагена [4, c. 318].
Роберт Михельс в начале XX в. сформулировал «железный закон олигархии», согласно которому в любой сколь-либо значительной социальной организации вне зависимости от ее первоначальной демократичности либо автократичности неизбежно формируется олигархия. Вне зависимости от формы правления политический режим всегда олигархический, вне зависимости от того, кто заявляется носителем государственной власти, реальным ее носителем выступает олигархат.
По своему генезису и составу олигархат может быть аристократическим, плутократическим, бюрократическим, клерикальным, военным, политическим (партийным). Исторически чаще всего встречались различные гибридные варианты.
Олигархия бывает демократической, если властвование олигархов ограничено демократическими институтами и практиками. Олигархия бывает автократической, если правитель (соправители) относительно автономен от остальных олигархов. Олигархия бывает одновременно демократической и автократической, если соответствующие элементы сочетаются. Если этих элементов нет, то налицо идеальная («чистая») олигархия.
Олигархии (и политические режимы) можно и нужно делить также на соревновательные и консенсусные. Соревновательная олигархия организована на конкурентных началах, олигархи и олигархические группы, претенденты на олигархический статус публично соперничают напрямую или опосредованно через партийные и т.п. институты. При консенсусной олигархии конкуренция ограничена вплоть до ее полной непубличности. Ограничение конкуренции при консенсусной олигархии поддерживается правителем-автократом (соправителями), выступающим верховным источником политической воли, устанавливающим «правила игры» и обеспечивающим их соблюдение. Возможен и вариант, при котором олигархат не позволяет появиться сильному правителю и при этом самостоятельно ограничивает себя, ограничивает возможности претендовать на олигархический статус, стремясь консервировать статус-кво.
Во все представленных политических режимах конкуренция, тем более публичная, вовсе не главная универсальная ценность. Для многих политических культур, причем не только восточных, единство и целостность власти, гармония, лояльность значительно важнее. Искусственное внедрение западных конкурентных институтов и практик может пройти более-менее успешно, т.е. закончиться изменением политической культуры (как в Турции или Индии). А может вызвать сильное отторжение. Российский опыт это исчерпывающе подтвердил.