Экономический империализм: аргументы "ЗА" и "ПРОТИВ".

Содержание

Введение
1 Понятие и сущность экономического империализма
2 Положительные стороны экономического империализма
3 Отрицательные стороны экономического империализма
Заключение
Список литературы

Экономический империализм: аргументы "ЗА" и "ПРОТИВ".

Эти блага обладают для членов семьи определенной полезностью. Для их производства затрачиваются покупаемые на рынке товары (разумеется, в самом широком смысле), а также время самих членов семьи. Производимые в домашнем хозяйстве блага не продаются и не имеют рыночных цен, но это не означает, что они достаются людям даром. Эти блага имеют “теневые” цены (shadow prices), равные издержкам их производства. Количества детей, здоровья, престижа и прочего, производимые в данном браке, помноженные на “теневые” цены, в совокупности как раз и составляют вмененные доходы.Эффективный брачный рынок присваивает всем участникам вмененные доходы или “цены”, которые служат стимулами для вступлении в полигамные или моногамные браки*. Вмененные цены используются при заключении брачных союзов между партнерами разного “качества”: некоторые участники рынка выбирают себе партнеров “более низкого качества”, поскольку полагают, что партнеры “высокого качества слишком дороги. Помехи эффективному оцениванию участников возникают тогда, когда выигрыш от вступления в брак нельзя легко разделить между супругами или когда один из супругов (обычно это муж имеет больше власти, чем другой. Выкуп за невест, приданое, платеж при разводах и другие трансферты капитала появились отчасти для того, чтобы преодолеть эти помехи.В данной работе Беккер приводит доказательства того, что полигамия является более эффективным союзом, чем классические браки, а также показатели эффективности брачного рынка.2 Положительные стороны экономического империализмаПо мнению Гуриева С.М., экономический империализм естественным образом возник из неудовлетворенности экономистов состоянием самой экономической науки.В эпоху развития неоклассической экономики экономисты стали интересоваться ситуациями, в которых правила игры определяются не наилучшим образом, а в результате политического процесса, который в свою очередь зависит от стратегического поведения участников - так возникла новая политическая экономика. Экономисты стали исследовать проблемы асимметричной информации, несовершенства кон трактов, неисполнения судебных решений, возникновения и развития правовых институтов, влияние правовых традиций на развитие экономики. Оказалось, что отказ от неоклассических предположений о совершенстве правил игры дает возможность объяснить целый ряд реальных явлений. Очень показателен пример экономики финансовых рынков. В экономической науке довольно долго доминировала гипотеза эффективных рынков - идея о том, что все возможности для арбитража, основанные на общедоступной информации, моментально используются. Если инвестор не обладает инсайдерской информацией, он не может получить гарантированную прибыль от операций на финансовом рынке. В реальности все обстоит совсем по-другому. Например, при включении ценной бумаги в фондовый индекс ее цена подскакивает. В стандартной модели это трудно объяснить - от того, что бумагу включили в индекс, будущие доходы по ней не изменились. Но в модели, где есть издержки на получение информации и вычисления, не все инвесторы готовы решать оптимизационные задачи с любой наперед заданной точностью. Более того, несовершенство рынка может объяснить и тот факт, что возвращение цены акции к справедливому значению происходит не мгновенно: ведь даже если биржевые спекулянты знают, что они в конце концов заработают на отличиях цены от ее справедливого уровня, им трудно найти на рынке сколь угодно много средств для спекуляций. Ведь инвесторы, у которых спекулянты просят денег, знают, что с некоторой вероятностью возвращение цены к справедливому уровню займет достаточно много времени, а от этого риска никто не застрахует. Благодаря экономическому империализму, экономисты стали измерять человеческое счастье. Экономиста должно интересовать, насколько увеличение дохода приводит к росту счастья или, например, на сколько процентов должна упасть инфляция, чтобы компенсировать несчастья от роста безработицы на один процент. Поэтому в экономике возникло сразу несколько направлений исследований удовлетворенности и счастья. Во-первых, это работы, основанные на огромных опросах людей в разных странах. Оказывается, что уровень счастья действительно растет по мере роста ВВП; однако как только ВВП на душу населения достигает уровня, примерно соответствующего нынешнему российскому, счастье перестает расти вместе с доходом. Не случайно в России этот уровень в 1990-х гг. падал, а в 2000-х гг. - рос, но в последние пару лет достиг насыщения и практически перестал расти. При этом внутри стран ключевую роль играет относительный доход – более богатые американцы намного счастливее бедных. Во-вторых, это работы, основанные на масштабных наблюдениях за относительно небольшими группами. В-третьих, это работы, которые показывают влияние счастья на экономические показатели (несчастные люди работают хуже). В них по-прежнему трудно разрешить проблему двусторонней причинно-следственной связи. Но и в данной области происходит стремительное улучшение качества используемых эконометрических методов. Это представляется крайне необходимым: ведь удовлетворенность жизнью зависит от многих факторов и их влияние надо отделять друг друга."Колонизируя" другие общественные науки, экономисты стараются распространять принятый в естественных науках подход: формулировка предпосылок, формальное получение тестируемых гипотез, проверка гипотез при помощи эмпирических данных. Безусловно, в общественных науках применение этого подхода интереснее, но и труднее и даже рискованнее для научной репутации. Но другого пути развития общественных наук нет. Ведь только при помощи количественных аргументов наука умеет решать, какие теории верны, а какие - нет. В соответствии с рассуждениями знаменитого философа Т. Куна, только та теория чего-нибудь стоит, которая может быть отвергнута данными. Именно "экономический империализм" и приносит в общественные науки методологию верификации и фальсификации теории. Поэтому он – необходимое условие развития других общественных наук. При этом экономика остается экономикой. Экономические агенты по-прежнему максимизируют свою функцию выигрыша при ограничениях, а экономисты пытаются понять, как будет устроено равновесие, как оно будет зависеть от тех или иных параметров, проверить и количественно оценить эти зависимости. Другое дело, что предположения экономистов о функциях выигрыша, информационных и ресурсных ограничениях и правилах игры теперь в гораздо большей степени соответствуют тому, что мы знаем о человеке и обществе.3 Отрицательные стороны экономического империализмаРоберт Л. Хайлбронер в своей работе «Экономическая теория как универсальная наука» ставит под сомнение вопрос, действительно ли экономическая теория располагает столь широкими возможностями анализа и прогноза и обнаруживает некие фундаментальные атрибуты, которые ставили бы ее выше других социальных наук. Экономическая наука принимает экономическую систему за живую модель капитализма, среди категорий и концепций которой есть все необходимое для его понимания. Именно здесь, по мнению Хайлбронера, экономика обнаруживает свою фатальную немощь в качестве претендента на универсальную науку и свое мошенничество в качестве имперской доктрины. Прежде всего, этот обман заключается в том, что экономика представляется нейтральной наукой, а не системой объяснения капитализма, несущей в себе идеологический заряд. Это проявляется во многих отношениях. Например, такой важнейший термин, как «эффективность», выдается за квазиинженерный критерий, хотя на самом деле негласное его назначение заключается в максимизации выпуска продукции с целью получения прибыли, а это уже не чисто инженерная задача.