Особенности трактовки исторического жанра в живописи барочного классицизма XVII века и неоклассицизма конца XVIII - начала XIX века во Франции (на примере творчества Н. Пуссена и Ж.Л.Давида)

Особенности трактовки исторического жанра в живописи барочного классицизма XVII века и неоклассицизма конца XVIII - начала XIX века во Франции (на примере творчества Н. Пуссена и Ж.Л.Давида)

Особенности трактовки исторического жанра в живописи барочного классицизма XVII века и неоклассицизма конца XVIII - начала XIX века во Франции (на примере творчества Н. Пуссена и Ж.Л.Давида)

Совсем другими побуждениями руководствовался Пуссен при создании картины «Пейзаж с Пирамом и Тисбой», написанной им для своего друга, ученого и антиквара Кассиано дель Поццо. В те годы художника занимали проблемы ландшафтной живописи. Это одна из его немногих крупноформатных работ. Пуссен помещает сюжет о Пираме и Тисбе в атмосферу величественного, освещенного грозовыми вспышками холмистого пейзажа, простирающегося главным образом на заднем плане картины, с озером в центре и городком с правой стороны.
История о двух несчастных влюбленных из Вавилона заимствована из «Метаморфоз» Овидия. Пирам условился с Тисбой, что они встретятся у источника, чтобы покинуть город, так как их отцы запретили им встречаться. Пирам опоздал, и Тисба, ждавшая его, уже скрылась, спасаясь от свирепой львицы. В спешке девушка обронила шаль, и животное, только что убившее быка, своей окровавленной пастью растерзало тонкую ткань. Когда Пирам пришел к источнику и увидел львиные следы и разорванную шаль, он решил, что его возлюбленная мертва, и, мучимый виной и отчаянием, бросился на меч. Тисба, обнаружив умирающего возлюбленного, также расстается с жизнью. Пуссен изобразил момент предельного отчаяния любовников - Тисба с выразительным жестом бросается к умирающему Пираму.
Природа не остается равнодушной к развернувшейся драме: бушует яростный ураган, сверкают молнии, а слева над холмом видна полоска ясного неба. Над сценой трагедии, разворачивающейся почти у самого нижнего края полотна, довлеет пейзаж, охваченный стихией. Пуссена, по его собственному признанию, прежде всего интересовало решение художественных проблем, а не отражение сюжетной линии, что является характерным для исторической живописи. Центральная идея картины - бессилие человека перед своенравной Фортуной.
Личность и творчество Давида вызывали неизменный интерес как у его современников, так и в последующие эпохи. После ученической поездки в Рим Давид становится первым среди тех, кто утверждает в искусстве ясность и благородную простоту древних. Чтобы довести искусство до такого же совершенства, надо подражать их нравам, проникнуться идеями свободных эллинов и римлян.
Отражение античного влияния и отклик творчества Пуссена можно найти в картине «Клятва Горациев». Войска последнего римского царя Тарквиния Гордого осадили Рим; он пытается вернуть себе власть и уничтожить республику. По обычаю того времени сражению войск предшествовало единоборство между самыми храбрыми и знаменитыми воинами, которых выставляли противники. Рим оказал честь братьям Горациям, и вот старик отец, благословляя сыновей, протягивает им мечи и требует клятвы победить или умереть за свободу, за республику.
Картина поражает простотой и лаконизмом решения. В ее основе лежит классицистический принцип, так сформулированный Давидом: единое чувство может быть выражено лишь одним жестом. Ритмически повторяющееся движение рук Горациев, решительный шаг по направлению к мечам подчеркивают их единый порыв, волю к победе. Пространство картины распределено неравномерно: группа воинов с отцом дана на переднем плане и занимает значительно больше места, чем группа плачущих женщин. В центре картины отец. Он выделяется еще и своим красным плащом. Фигура отца является как бы стержнем, который разделяет и объединяет две основные части картины. Так в композиции художником с предельной наглядностью и лаконизмом выражено кредо классицизма: победа гражданского долга над личным чувством.
Сюжет из далекого прошлого был понят как призыв к борьбе. За четыре года до революции парижанам и не надо было объяснять, что в «Клятве Горациев» прославляются не герои Древнего Рима, а дается пример гражданского подвига.
В картине «Ликторы приносят Бруту тела казненных сыновей» Давид опять обращается к древнеримской истории. Художник решает писать Брута, первого консула Римской республики. Юний Луций Брут, патриций, активно участвовавший в установлении республиканского строя в Риме в 510— 509 годах до н.э., осудил на смерть своих сыновей за измену республике.
Картина пишется в напряженной обстановке. Депутаты третьего сословия не допущены королем на заседание Генеральных штатов. В зале для игры в мяч они объявили себя Национальным собранием и дали клятву не расходиться, пока не будет принята конституция. Могли остаться Давид равнодушным? К этому сословию принадлежало все, что было ему дорого, что составляло его жизнь. Искусство Давида было плоть от плоти третьего сословия. По горячим следам этого символического события он пишет «Клятву в зале для игры в мяч».
Тревожная атмосфера не мешала работать Давиду над «Брутом». Напротив, картина будто впитывала в себя царящее вокруг напряжение. Никогда прежде он не чувствовал такой живой связи своего искусства с сегодняшним днем. «Брут» и история творились одновременно.
На картине атрий — закрытый внутренний двор. Слева на переднем плане, у подножия статуи, словно окаменев, сидит Брут. Его фигура погружена в полумрак. Брут исполнил свой долг, сурово покарал изменников, но ведь это его сыновья... В глубине двора мы видим, как ликторы несут их тела. Брут отворачивается. Справа — ярко освещенная группа: жена и дочери Брута.
Композиция картины распадается на две части; так же как и в «Клятве Горациев», Давид противопоставляет взволнованную группу женщин Бруту. Мы видим, как художник использует светотень, ее тревожные контрасты передают напряженность, трагичность происходящего. Освещены тела казненных и фигуры женщин. Но Брут в тени, это подчеркивает его мрачность.