Проблема смысла жизни человека в русской философии

Содержание
Введение
Понятие смысла жизни
Смысл жизни в Древней Руси и Средние века
Смысл жизни в философии ХIХ – ХХ веков
Взгляды А.И. Введенского и Н.И. Кареева
Смысл жизни с позиции С.Л. Франка
Воззрения Н.Я. Грота
Проблема смысла в философии В.В. Розанова
Позиция В.И. Несмелова
Проблема смысла жизни у М.М. Тареева
Взгляды Л.Н. Толстого
Смысл жизни в работах Е.Н. Трубецкого
Взгляды Н.А. Бердяева
Воззрения Н.О. Лосского
Заключение
Список литературы

Проблема смысла жизни человека в русской философии

Степень ценности цели, что очевидно, обусловливает ее императивность и смысловое содержание. Во - вторых, смысложизненная цель - это "абсолютно ценная цель", которую мы преследуем "ради нее самой" и, в - третьих, она лежит вне жизни: "Верить в смысл жизни логически позволительно только в том случае, если мы верим, что наша жизнь есть путь, ведущий нас к абсолютно ценной цели, лежащей вне нашей жизни и осуществляющейся через посредство жизни"5.
А.И.Введенский знал о критике такого подхода историком и социологом Н.И. Кареевым, который считал, что вынесение цели жизни за ее рамки превращает жизнь только в средство по отношению к некоему абсолюту. Далее, в полном соответствии с принципом Д. Юма, Кареев пишет, что "из моего знания о том, что существует такой абсолют, отнюдь еще не следует, что я должен целью своей жизни сделать осуществление целей этого "абсолюта". Он согласен подчиниться "абсолюту" в случае, если "тот" не требует ничего такого, чего бы он не признал сам. "С одним я, однако, никогда не примирюсь - с тем, чтобы смотреть на себя лишь как на орудие или средство для достижения совершенно мне посторонних целей"6.
Истинная цель, по Карееву, - достижение действительного блага лежит в самой жизни человека," ставится ему им самим" и заключается в "высшем удовлетворении и наслаждении в деятельности, направленной на увеличение добра в мире". Верховным нравственным критерием объявляется общее благо и счастье: "Я не могу осуществить всеобщего счастья, но могу достигнуть сознания, что я делаю все, что от меня зависит для осуществления всеобщего счастья, и это сознание может доставить мне величайшее наслаждение"7.
В этих рассуждениях видна четкая логическая цепь, связывающая интенцию к разделению сущего и должного (основываться на опытном сущем и считать должное только полезным идеалом), эвдемонистический утилитаризм и психологизм гедонистического типа.
В отличие от Кареева, Введенский отождествляет не "цель" и "ценность" жизни, а "цель" и "смысл". Деятельность, направленная на осмысленную и абсолютно ценную цель должна быть абсолютно обязательна. "Но есть всего только одна деятельность, имеющая абсолютно обязательный характер. Это – деятельность, предписываемая нравственным долгом"8. (Условие позволительности веры в смысл жизни). Наша нравственность, продолжает Введенский, запрещает относиться к человеку, как только орудию или как всего только средству. Если понимать под жизнью лишь земное существование человека, он действительно обращается в средство при вынесении цели за пределы жизни. Однако постулат о личном бессмертии как необходимой основе веры в наличие смысла жизни оставляет за человеком статус цели самой по себе. Человек, пребывающий в земном и посмертном существовании, есть и средство, и цель своей жизни, взятой как целое.
Для критики эвдемонистической цели Введенский обращается к опыту и делает вывод о том, что она вполне неосуществима в пределах земной жизни, которыми ограничивается Кареев. А психическое "удовольствие" от погони за неосуществимой целью кажется ему совершенно иллюзорным. В конце работы Введенский напоминает о ее задаче: научиться находить не то, что способно наполнить наслаждением жизнь, а то, что способно ее осмыслить и нацелить.
Смысл жизни с позиции С.Л. Франка
С.Л. Франка в работе “Смысл жизни” утверждает, что единый вопрос о смысле жизни волнует и мучает в глубине души каждого человека, даже самого тупого, заплывшего жиром или духовно спящего человека, поскольку факт приближения смерти есть для всякого человека грозное и неотвязное напоминание нерешенного, отложенного в сторону вопроса о смысле жизни. Этот вопрос не теоретический вопрос, не предмет праздной умственной игры; этот вопрос есть вопрос самой жизни, он так же страшен и, собственно говоря, ещё гораздо более страшен, чем при тяжкой нужде вопрос о куске хлеба для утоления голода, говорит Франк. Но огромное большинство людей отмахивается от него и находит жизненную мудрость в такой страусовой политике. Вероятно, умение устраиваться в жизни добывать жизненные блага обратно пропорционально вниманию, уделяемому вопросу о смысле жизни.. Чем оправданы наши страдания? Где найти незыблемую опору, чтобы не упасть под тяжестью жизненной нужды? Русские люди вообще привыкли жить мечтами о будущем, презрение и равнодушие к настоящему и внутренняя лживая, неосновательная идеализация будущего это духовное состояние и есть ведь последний корень той нравственной болезни, которую мы называем революционностью и которая загубила русскую жизнь. Но возникает ещё один вопрос долго ли мы должны и можем ждать и можно ли проводить нашу жизнь в бездейственном и бессмысленном, неопределённо долгом ожидании? Можно ли обновить общую жизнь, не зная для себя самого, для чего ты вообще живёшь и какой вечный, объективный смысл имеет жизнь в её целом? Нет, от вопроса о смысле жизни нам именно нам, в нашем нынешнем положении и духовном состоянии никуда не уйти. На вопрос: Что делать, чтобы переделать мир на лучший лад? Один ответ: Ничего потому что этот замысел превышает человеческие силы. Значит надо задавать не вопрос: Как мне переделать мир, чтобы его спасти?, а Как мне самому жить, чтобы не утонуть и не погибнуть в этом хаосе жизни? Далее автор отсылает к Евангелию, т. е. к христианской вере. Итак, что делать? правомерно значит только: Как жить, чтобы осмыслить и через то незыблемо утвердить свою жизнь? Другими словами, не через какое-либо человеческое дело преодолевается бессмысленность жизни и вносится в неё смысл, а единственное человеческое дело только в том и состоит, чтобы вне всяких частных, земных дел искать и найти смысл жизни. Но где его искать и как найти?
Франк подводит такой итог: Для того чтобы жизнь имела смысл, необходимы два условия: существование Бога и наша собственная причастность ему, достижимая для нас в жизни в Боге или божественной жизни9.
Воззрения Н.Я. Грота
Анализ целевой дилеммы - нравственный долг или счастье - занимал философа и психолога Н.Я. Грота. Третьего решения, как он полагал, ни логически, ни психологически быть не может. Если считать нравственным долгом служение счастью других людей, то откуда выведена необходимость этого долга? Чем оправдать необходимость самопожертвования при столкновении цели моего счастья с целью счастья других людей? Решение данных вопросов возвращает к первоначальной дилемме, то есть либо лишает идею нравственного долга ее безусловности, либо роняет достоинство идеала чужого счастья.
Н.Я.Грот предпринял попытку углубить контекст проблемы, выявить "общий положительный признак и внутренний смысл" нравственных поступков: "Любить, жалеть, холить, сохранять и спасать от смерти все живое - вот общая формула"10. Реальной психической силой в основе "мировой любви" он считал "мировую волю к жизни" (что указывает на влияние А.Шопенгауэра).
Индивидуальная воля - проявление мировой, находящейся вне индивидуума, но действующей через него. "Воля мировая" в человеке нравственном сильнее воли индивидуальной, как проявлениями - чувством самосохранения и с эгоизмом". "Мировая творческая воля" направлена на увеличение не вообще жизни, как таковой, а преимущественно духовной, способствуя ее совершенствованию. По отношению к личности это означает сберегание и развитие нашего "лучшего духовного Я", которое отвергает не только убийство, но и самоубийство как разрушение в себе "духовного мирового начала"11.
Таким образом, сознательной (что обязательно) целью чистой, бескорыстной и самоотверженной (признаки) нравственной деятельности является "бесконечное духовное совершенствование мира". Таково содержание идеи безусловного нравственного долга". Понимая, что все сказанное есть метафизическое постулирование, Грот замечает, что не дело этики определять метафизическую природу "мировой воли", достаточно указать на нее как на реальный источник нравственности, а также исследовать ее проявления в сфере чувства и мысли. Всякая конкретизация цели "мировой воли" в аспекте счастья, по его мнению, лишает нашу деятельность либо ее нравственного характера (если мы стремимся к счастью своему и своих близких), либо смысла (если мы стремимся к счастью неизвестного нам будущего мира).
Таким образом, Н.Я. Грот, в отличие от А.И. Введенского, не ограничивается анализом условий веры в смысл жизни, а пытается указать на механизм его проявления в психике индивида; в отличие от рассуждении Н.Я.Кареева, решает дилемму "долг или счастье" в пользу первого.
Проблема смысла в философии В.В. Розанова
Вопросы целеполагания в смысложизненной проблематике как первоочередные, волновали религиозного писателя и философа В.В. Розанова: "Только идея цели существует силой своего внутреннего достоинства, все же прочее соотносится с ней и от этого соотношения становится тем или другим"12. Розанов различает цели искусственные ("что мы считаем для себя должным как целью деятельности?") и естественные ("что действительно составляет цель человеческого существования?"). По его мнению, нужно сразу оставить в стороне, во-первых, цели частные, не обнимающие всю деятельность человека в целом, а, во-вторых, цели внешние и принудительно наложенные (в том числе, религиозным учением), как данное, чему должен покорно следовать всякий человек. Так прослеживается общая интенция к автономному принципу рассмотрения человеческой жизни.
Далее Розанов исследует идею "счастья" как интегральной цели деятельности и руководительного начала в жизни человека и приходит к выводу, что она, по своему содержанию, образует: 1) состав всякой утилитарной доктрины, 2) ставит в подчиненное положение "истину": "Истина составляет предмет человеческой деятельности только под условием, что она способствует его счастью, и лишь в той мере, в какой ему способствует"13. Эта обусловленность в корне подрывает всякое философское и научное исследование жизненного целеполагания, субъективируя его постулатом полезности и не определяя, "что же нужно сделать объектом деятельности, чтобы стать удовлетворенным". Не будучи руководительным принципом для человека, идея счастья не есть и верховное объяснение его жизни.
Глубинную основу природы человека Розанов видит в ее потенциальности и стремится отделить первозданное от привнесенного. Первое не может быть открыто (так как стеснило бы свободу человека) по своему содержанию, но может быть осмыслено как усилие человека знать истину, сохранить для себя свободу и утверждать добро. Три указанных элемента человеческой духовной природы раскрываются, во-первых, как деятельность и, во-вторых, как направления, ориентированные на идеалы: истины, свободы и добра. Таковы конечные цели человеческого существования. Критерием же благого в жизни выступает мера первозданности, (а не привнесенности) чего-либо. Так, субстратом нравственного является индивид как носитель первозданных нравственных законов, по отношению к которому общество есть агрегат, но не организм. Следовательно, "сообразуемость общества, как агрегата, с индивидуумом, как ненарушимым целым, есть подчинение принципов коллективной жизни закону нравственности личной". Таким образом, ни физическая организация жизни, которая представляет собой лишь "опору и условие существования", ни социальная организация не составляют специфики смысложизненного отношения человека к себе и миру: физическая и социальная основа трактуются Розановым как "полная реальность", а духовное начало – как "чистая потенция", для которой существует цель, а не "причины". Отсюда, интегральная цель жизни - это завершение замысла духа, процесса, идущего веками и несущего человеку не наслаждение, а радость: "...еще никогда радующийся человек не пожелал умереть, как это слишком часто желал человек наслаждающийся"14.
Позиция В.И. Несмелова
Новозаветную, христианскую трактовку вопроса о цели и смысле человеческой жизни предложил В.И. Несмелов. Принцип "блага жизни" он считал общим для различных этических программ человечества, различающихся только предлагаемыми путями его достижения.
Христианство противопоставило этому принципу, по мнению Несмелова, принцип живого участия человека в Божественной жизни, то есть равенства человека, в этом смысле, Провидению и бесконечно большей ценности живой человеческой души по сравнению со всем миром. Для развития этой бесконечной ценности требуется и бесконечная жизнь, так что проблема смысла прикладывается к принципиально иному по масштабам "объекту". В соответствии с этим проводится различие между конечной целью человеческого существования и его насущной целью - "жить затем, чтобы отыскивать себе средства к жизни". Принцип блага, трактуемый с позиций эвдемонизма, утилитаризма или этики добродетели, имеет своей основой человеческий разум, слабость которого, по Несмелову, состоит в том, что он "в действительности может возмущаться только проявлениями неразумия, а вовсе не стремлением людей к наслаждению всеми благами мира".
Таким образом, ни разум, ни принцип блага не может приобрести "руководительного значения", каким обладает христианская вера, принципиально отличающаяся от любого морального учения тем, что она не наставляет о наилучшем устройстве наличной жизни, а приуготавливает к жизни новой. "Вот эта именно вера в новую жизнь и определяет собою смысл человеческой жизни и вместе с тем заключает в себе единственное обоснование нравственности". В таком контексте смысла жизни человек осознает себя в качестве временного пришельца земли и вечного гражданина неба. Добродетель - не цель, а средство достижения цели.
Проблема смысла жизни, по сути, снимается, так как земная реальность демонстрирует победу нравственно справедливого не как правило, а как исключение. Сама жизнь свидетельствует о бессчисленных нарушениях моральных установлений и договоренностей по типу коммерческой сделки, когда мы берем на себя обязательства при условии, что они будут выполняться и в отношении нас самих. "Поэтому и придуманная в философии полезная обязанность людей стремиться к достижению общего блага фактически остается только красивым созданием философии...". Заключая свои размышления, Несмелов призывает искать не наилучшую форму жизни, а ее подлинную основу и цель, то есть смысл жизни, "в разумении которого, собственно, и заключается основной мотив к изменению и обновлению эмпирической природы человека в идеальную"15.
Проблема смысла жизни у М.М. Тареева
Прямое сопоставление "цели и смысла жизни" находится в одноименной работе М.М. Тареева, для которого цель имеет свои идею и понятие: "Сознание конечного результата есть идея цели (идея счастья, идея совершенства, идея славы Божией)... Понятие цели есть смысл жизни".
Истинная цель (в отличие от частных), во - первых, имеет основания в действительной жизни, то есть может постигаться эмпирически, на основе изучения биологического и исторического прошлого, во-вторых, она понимается как идеальный конечный результат жизни и ее должного порядка, в-третьих, истинная цель жизни трактуется как осуществимая в ней и достижимая в ее пределах. На вопрос, может ли счастье быть истинной целью человеческой жизни, Тареев отвечает отрицательно и ссылается на замечание Шопенгауэра, что по мере своего естественного возрастания (и биографического, и исторического) человек становится несчастнее. Счастье враждебно разумности человека, плоды которой "умножают скорбь", противно нравственной природе человека или нравственно нейтрально, так как наслаждение - общий признак всякого удовлетворенного стремления, как доброго, так и злого. Наконец, счастье недостижимо, так как соотносится с каким-либо частным благом, а оценивается всегда в контексте целого, всей жизни.
Не более пригодна для роли истинной цели жизни идея совершенства человеческой природы, наиболее последовательным сторонником которой, по Тарееву, является Ф.Ницше. Хотя биологическое и историческое прошлое, считает русский мыслитель, представляет очевидные следы развития, с появлением на земле человека возникло принципиально новое начало - душевно-духовная жизнь, превосходящая естественную природу. С другой стороны, идея прогресса часто опровергает сама себя: человек, по словам Достоевского, всегда норовит "вильнуть в сторону", и не в достижении цели, а в самом процессе жизни видит свое удовлетворение. "Можно...утверждать, что прирождено человеку свойственно стремление к совершенствованию, а стремление к совершенству производно...". Прирожденное - объективно и нравственной оценке не подлежит: "Пусть само по себе совершенство хорошо, но стремление человека к личному обладанию им хорошо ли?"
Это стремление есть зло и порождает зло (в смысле первородного греха) не только в сфере истины, красоты, но и в нравственной сфере, так как является источником нравственного самодовольства. Действительно развивается в нравственном отношении тот, кто любит нравственную чистоту, но не ставит для себя задачей достичь личного абсолютного совершенства16.
Взгляды Л.Н. Толстого
Л.Н.Толстой, которого угнетала мысль о вечном разрыве должного и сущего, взглянул на эту проблему с точки зрения возможности их конкретного и действительного совмещения в человеческой жизни. Жажда практического воплощения на грешной земле учения Христа (которое он отделял от учения христианской церкви) привела его к позиции, утверждающей духовность как высший синтез религии и нравственности. Возможность данного синтеза он видел в решении именно смысложизненных вопросов: каково основание жизни? в чем ее ценность? Каковы подлинная цель жизни и путь к этой цели? Л.Н.Толстой начал свой поиск с выделения вечных истин "жизнестроительства", суть которых полагал в преодолении эгоизма и гордыни самомнения человека. Эгоизм отделяет его "непереходимой" чертой от всех людей, а гордыня самомнения подталкивает к переделке мира.
Основным истокам зла, по Толстому, необходимо противопоставить любовь, и не к "дальнему", а к "ближнему". Она не только должна, но и может стать нормативной основой отношений людей друг к другу. Понятие "мироповедение" становится у него выражением единства поведенческой и смысложизненной сторон высшей нравственности, не нуждающейся в посредниках между человеком и Богом17. Абсолютность морали "обусловлена" отказом от таких базовых религиозных представлений, как посмертное воздаяние и наказание; незыблемым остается лишь авторитет Христа как Богочеловека. Религия сводится к роли истинного религиозно-нравственного учения, а главной задачей самой морали объявляется духовное преображение человека. Духовность как понятие становится синтезом религиозности и нравственности, снимающим их специфическое содержание.
Смысл жизни в работах Е.Н. Трубецкого