"Открытие человека" в эпоху Возрождения. Становление индивидуалистической культуры (Л. Браткин)

Содержание

Содержание
Введение
Возрожденческая идея «подражания» и поиск новой индивидуальности
Становление концепции человека и понятие личности в эпоху Возрождения
Личность в контексте кризиса ренессансного сознания
Заключение
Список использованной литературы

"Открытие человека" в эпоху Возрождения. Становление индивидуалистической культуры (Л. Браткин)

В творчестве другого автора, Анджело Полициано, был возрожден жанр «лесов» Стация 11. Интерес к этому жанру был вполне объясним его пестротой и мозаичностью (выше мы уже обращали внимание на то, что привлечение разнородных элементов было одним из способов освободить нишу для создания чего-то собственного, оригинального). Описывая сады Венеры, Полициано перечисляет сначала аллегорические фигуры, этот сад населяющие, затем переходит к цветам и деревьям, там произрастающим, а потом – и к животным, рыбам и птицам, причем чем дальше, тем менее это походит на риторическую рубрикацию, какой это перечисление казалось вначале. Сам принцип перечисления внезапно перестает быть риторическим и подчиняется живописи 12, то есть искусству изначально более индивидуальному, чем риторика.
Еще одним важным моментом является сам способ обращение с иными культурами. Каждый деятель Возрождения мог быть охарактеризован как «смелый ум» («la mente audace»), то есть как автор, умело обыгрывающий и смешивающий свое и чужое, мастер реминисценций. При этом «за чужим словом сохранялась его краска», – пишет Л. М. Баткин, – «но тем охотней оно вводилось в текст, монтировавший чужие культуры внутри и ради культуры собственной» 13. Это замечание – «ради культуры собственно» – кажется нам необходимым для понимания соотношения идеи подражания и концепции индивидуальности.
Становление концепции человека и понятие личности в эпоху Возрождения
Уже в раннем Возрождении одной из самых значимых категорий становится индивидуальность. Появившись еще в эпоху проторенессанса, тенденции выделения индивидуальных характеристик в XV в. выдвигаются на первый план. Личность воспринимается «телесно, объемно и трехмерно» 14 Человек мыслится как нечто абсолютное, причем он самоценен в своей материальной данности.
Можно говорить даже не об утверждении личности, а об ее самоутверждении. Одним из ярчайших примеров этого является «Речь о достоинстве человека» Пика делла Мирандола. Двадцатичетырехлетний философ предложил провести в Риме диспут вокруг собственного сочинения «900 тезисов» и собирался защищать этот труд против всех ученых, пожелавших бы участвовать в диспуте. Искренне и скромно настаивая на том, что он не велик и исключителен, делла Мирандола возносит хвалы делающему свободный выбор Человеку. Что примечательно, это восхваление передано через индивидуальность автора и подразумевает утверждение его личного достоинства. Самосознание и самоутверждение личности являются ключевыми моментами «Речи» 15.
Но самосознание, равно как и самоутверждение невозможны без самопознания. Заданные Петраркой вопросы Ad quid sumus? Unde et quo pergimus? 16 стали ключевыми для гуманистов. Различные концепции человека по-разному освещали то, что казалось главным в понимании личности.
Так, например, по мнению Колуччо Салютати 17, игравшего не последнюю роль в политической жизни флорентийской республики, важнейшим в человеке является его социальная составляющая. На первый план, соответственно, выводятся такие ценности как служение общему благу, государству.
Традиция эпикурейства, в первую очередь связанная с Лоренцо Валлой, иначе трактует концепцию человека. Понимаемый с натуралистической точки зрения, человек предстает как часть прекрасной и божественной по происхождению природы. Исходя из этого Валла поощряет чувственные и естественные желания человека и делает их критерием этического: то, что приносит человеку наслаждение – добро, что заставляет страдать –зло.
Выше мы уже говорили об идее достоинства личности, развиваемой Пико делла Мирандола: свобода выбора и способность к познанию открывают человеку его природу, позволяя стать хозяином своей судьбы, выбирать из бесконечного количества открываемых перед ним возможностей.
Концепция достоинства человеческой личности была ранее уже разработана Джаноццо Манетти, активным участником общественно-политической жизни Флоренции с 1437 по 1452 гг. Оратор, автор жизнеописаний Данте, Петрарки, Бокаччо, переводчик, Манетти известен прежде всего как создатель трактата «От достоинстве и превосходстве человека» (1451–1452 гг.). Н. В. Ревякина, интересуясь возникновением самой идеи достоинства пишет о том, что появлению ее способствовала специфика политической жизни Италии: возникновение синьорий и ослабление гражданской и политической активности ранней буржуазии привело к тому, что гуманисты, прежде видевшие ценностью служение гражданским идеалам, стали рассматривать человека как внесоциальную ценность.
Включая в круг своих интересов вопросы телесной и духовной стороны человека, отличия его от других живых существ, его предназначения и массу других проблем, Манетти разработал гуманистическую концепцию человеческого достоинства, состоящую из четырех книг. Первая из них посвящена телу, вторая – душе, третья – человеку в целом, а четвертая являет собой полемику с его античными, библейскими и христианскими оппонентами.
Манетти представляет человека совершеннейшим существом, смыслом существования и достоинством которого являются познание и действие. Деятельность человека преобразует мир, превращая его из мира природы в царство людей. Тело человека как нельзя лучше приспособлено к такой деятельности, как и его духовные качества. Наслаждение от отношения человека и окружающего его мира отражается во всех видах их взаимодействия: ощущении, познании, деятельности. Концепция Манетти оптимистична, он настаивает на преобладании радостей и наслаждения над тем естественным злом, которое все же есть в жизни 18.
Вновь возвращаясь к Лоренцо Медичи, Л. М. Баткин хочет показать в этой фигуре не столько автора, сколько личность 19. Будучи прекрасным поэтом и талантливым политиком, собирателем скульптур, монет и книг, тонким ценителем искусства, иначе говоря, «универсальной», всесторонне развитой личностью, он как никто другой отразил дух эпохи. И, как это свойственно духу эпохи, Лоренцо не мог не обратиться к проблеме самосознания человека. В уже упоминавшемся труде «Комментарий к некоторым сонетам о любви» Лоренцо пишет о том, что совершенство человека вообще заключается в совокупности многообразных «природ» и видов деятельности, соответствующих этим «природам». Задачей человека является понять, к какой «природе» он тяготеет и заниматься тем, чем он может лучше всего послужить человеческому роду. Однако понятие личности в современном ее значении у Лоренцо мы не находим. Объявляя необходимым «измерение себя», поиск себя, Медичи, тем не менее не имеет четкого представления, что же он ищет. Концептуально возможная личность проявляет себя в рамках ренессансной категории «разнообразия».
Для понимания этой категории необходимо принять во внимание характер мышления Лоренцо – от общего к особенному. В этих категориях рассуждает о счастье: являясь подлинной целью, к которой устремлены все человеческие существа, оно предстает перед каждым человеком в общем и неясном значении. Пытаясь достичь счастья люди действуют каждый согласно своим склонностям, что рождает «разнообразие», а индивидуальные попытки людей приводят к совершенствованию мира. При этом общее понятие счастья неясно, и значение приобретает частное его воплощение, поскольку общее всегда остается «пустым», а потенциально достижимо лишь частное, индивидуальное.
Парадокс идеи «разнообразия» есть ключ к пониманию концепции личности. С одной стороны, человек обладает рядом свойств, качеств, склонностей, сообразно с которыми он должен определить свое место и которые отличают его от других людей. С другой – каждый должен стремиться к всестороннему развитию, к превращению в реснессансного «универсального человека». Эти на первый взгляд взаимодополняющие значения в действительности не просто несовместимы: ни одно из них даже в отдельности не приводит к современному понятию личности. Первое приводит нас к понятию индивида, отнесенного к определенному типу по совокупности своих качеств, склонностей, то есть всего того, что отделяет его от индивидов другого типа. Второе же связано с понятием «сверхличности»: стремясь к «универсальности» человек приравнивается к другому такому же «универсальному» и, в итоге, не индивидуальному, ибо критериев различия ренессансных универсумов нет, он один.
Однако не стоит думать, что неполнота и невыраженность личности Возрождения является показателем ее «незрелости» по сравнению с личностью Нового времени. Неназываемость, потенциальность, неопределенность, – все эти качества напротив и делают личность Возрождения тем, чем она является. Особенность ее в том, что ренессансный человек постоянно стремится к ней, создает ее характеристики, не обладая ее понятием. В этом постоянном стремлении выйти за пределы определенного и проявляется безграничность и мощь ренессансной личности.
Личность в контексте кризиса ренессансного сознания
Абсолютизированный в XV в. гуманистический индивид нашел свое отражение возрожденчнской концепции «идеального города». Проекты подобного «идеального города» создавались Леоном Альберти, Умберто Дечембрио, Филатере, Франческо ди Джорджио Мартини, Леонардо да Винчи… Можно говорить о том, что проекты эти были воплощением гуманистической идеи. Однако было бы в корне неверным приравнивать их к утопии. Антропоморфный по своей сути, «идеальный город» являл собой как бы урбанизированный и разросшийся до социального организма индивид. Актуальность этого гуманистического мифа исключала утопичность мышления, и когда в середине XVI в. утопичность появляется, можно говорить о разложении этого мифа: под сомнение ставится абсолютизация индивида. Обнаруженная естественным ходом истории невозможность построить счастливое существование средствами только лишь самодеятельности индивида, приводит к кризису самой его возрожденческой идеи 20.
В XVI в. в возрожденческом сознании элементы самокритики, существовавшие и прежде, набирают силу. Утверждение человеческой индивидуальности, казалось бы, общее для всего возрожденческого пафоса, не является при ближайшем рассмотрении таким уж всеобъемлющим. Пантеизм Джордано Бруно и идея гелиоцентрической системы Коперника вовсе не были обращены к человеческой индивидуальности. Да и в творчестве великих художников Ренессанса можно проследить те же черты: вместе с утверждением человеческого личности 21 они отражали ее беспомощность и трагизм.
А. Ф. Лосев приводит в пример критику индивидуализма в трагедиях Шекспира, где титанические личности (Гамлет, Макбет) обречены погибать в борьбе с такими же титаническими личностями. Идея абсолютного самоутверждения тупикова, ибо ведет к взаимному уничтожению ее приверженцев 22.
Это же самоотрицание индивидуализма А. Ф. Лосев видит в творчестве историка, писателя и общественно-политического деятеля Никколо Макиавелли. Каково же развитие концепции личности у Макиавелли?
Понятие личности Нового времени включает в себя «самообоснованность каждой человеческой индивидуальности» 23. Возрождение же, не зная понятия личности в современном ее значении, тем не менее подготовило его. Концепция «универсального человека», индивида в качестве собственной возможности, потенциальности – это своего эскиз позднейшей идеи личности.
У Макиавелли мы видим кризис этой идеи. Создавая концепцию политического деятеля, Макиавелли утверждает, что природный индивид не способен бросить вызов судьбе, поскольку сам является лишь «моментом из <…> натуралистической комбинации случайностей» 24. В силах же сделать это лишь индивидуальность, свободная в отношении к себе, то есть готовая поступиться общепринятыми ограничениями. Но является ли макиавеллевский «государь» личностью, путь и особого типа?
Поднимая вопрос о соотношении «судьбы» (fortuna) и «доблести» (то есть той свободы индивидуальности, о которой речь шла выше), Макиавелли пишет о том, что судьба лишь наполовину определяет наши действия и что человеческая свобода воли способна ей противостоять. «Фортуна» же всесильна лишь до того времени, пока ей не противостоит «доблесть». Это рассуждение Макиавелли завершает странным, нелогичным и парадоксальным образом: он считает, что удачливы те, кто ведет себя сообразно свойствам времени, а неудачливы – оказавшиеся со своим временем «в раздоре», то есть он противоречит сам себе.
Гипотетический государь обладает «доблестью», которая защищает его от судьбы и дает силы противостоять ей. С другой стороны существует «время», которому поведение этого индивида или соответствует, или нет. Если благоприятное для него время сменяется другим, менее благополучным, индивид «терпит крушение», так как его методы не меняются. Макиавелли объясняет это тем, что не существует такого индивида, который бы смог приспособиться к неудачному для него времени, ибо каждый действует сообразно своей природе и преступить ее не в силах.
Макиавелли согласен сразу с двумя противоречивыми тезисами:
1. государь («мудрый и доблестный» человек) способен добиться и удержать власть, руководствуясь условиями;
2. никто не может идти против своей природы, и посему индивид при смене обстоятельств остается прежним и не может приспособиться к изменившемся условиям.
Образец политика Макиавелли видит в фигуре Цезаря Борджиа. Безупречность Борджиа как политика – в его универсальности, то есть способности обладая всеми качествами человеческой души(в том числе, и противоположными друг другу), выбирать из них именно те, которые подходят конкретным обстоятельствам. Способность быть жестоким, когда это необходимо, и вновь милосердным, когда для этого наступает нужный момент, – вот то, что, по Макиавелли, отличает Борджиа от других правителей, достигших власти посредством насилия.
Бесконечное разнообразие исторических обстоятельств требует от индивида стремления к внутреннему разнообразию, то есть универсальности. Таким образом, концепция макиавеллевского государя необъяснима вне представления о всесторонне развитом «универсальном человеке» Возрождения, хотя сам Макиавелли к этому понятию не прибегает. и действительно, если мы попытаемся объяснить феномен «универсального человека» в обобщенном плане, то противоречие между ним и «мудрым государем» (единственной целью которого является захват и удержание политической власти любыми средствами) не кажется таким уж явным. Чем же характеризуется «универсальный человек», если отбросить предметные подробности? Константой этого понятия является возможность человеку стать всем, что ему потенциально доступно. Еще Пико делла Мирандола считал, что человеку следует быть тем, чем он хочет. И именно это качество и характеризует «мудрого государя» Макиавелли. В его концепции мы наблюдаем смещение идеи «универсального человека»: внутренняя цельность и гармония, бывшие такими важными для гуманистов, перестают иметь значение.