Соучастие в преступлении.

Оглавление
Введение
Глава 1. Понятие и значение соучастия по российскому уголовному праву
1.1 История развития уголовного законодательства о соучастии в преступлении в 40-60-е гг. ХХ века
1.2 Понятие и значение соучастия в преступлении как категория уголовного права
1.3 Объективные и субъективные признаки соучастия
Глава 2. Виды и формы соучастия и характеристика соучастников
2.1 Виды соучастников. Основания и пределы уголовной ответственности
2.2 Виды и формы соучастия
Глава 3. Характеристика прикосновенности по законодательству РФ и соучастия в уголовном законодательстве зарубежных стран
3.1 Понятие и виды прикосновенности к преступлению. Отличие прикосновенности от соучастия
3.2 Соучастие в уголовном законодательстве зарубежных стран
Заключение
Библиографический список

Соучастие в преступлении.

Р.Р. Галиакбаров полагает, что выполнение объективной стороны преступления несколькими соисполнителями при наличии других соучастников возможно и при сложном соучастии58.
На наш взгляд, в последнем случае речь можно вести о сочетании соисполнительства и сложного соучастия, поскольку в подобных ситуациях действия организатора, подстрекателя или пособника следует рассматривать как соучастие в преступлении, совершенном группой лиц или группой лиц по предварительному сговору.
В качестве критериев классификации исследователи предлагают рассматривать степень сплоченности участников преступления59, характер деятельности60, индивидуальную роль каждого из соучастников61, характер существующей между соучастниками субъективной связи62, а также различные сочетания названных признаков63.
А.П. Козловсчитает «истинной» такую классификацию соучастия, которая построена по двум основаниям: а) в зависимости от выполняемых соучастниками функций при совместной их деятельности; б) в зависимости от соорганизованности действий соучастников. По первому основанию он предлагает различать два вида соучастия — соисполнительство и соучастие с распределением ролей, а формами соучастия на основе второго критерия называет элементарное соучастие и преступную группу64.
В зависимости от характера участия в преступлении Р.Р. Галиакбаров предлагает классифицировать соучастие следующим образом: 1) сложное соучастие; 2) соисполнительство; 3) преступная группа; 4) преступное сообщество65.
Представляется затруднительным полностью согласиться с предложенной р.р. Галиакбаровым классификацией по той причине что любой случай соисполнительства одновременно является групповым преступлением, так как группа лиц определена в Общей части УК РФ применительно ко всем без исключения умышленным преступлениям. В тех случаях, когда отсутствует квалифицирующий признак группы, подлежит применению общее отягчающее обстоятельство, предусмотренное в п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ.
На наш взгляд, классификация форм соучастия в преступлении представляет собой такое их деление, в основу которого положены различные уровни (степени) общественной опасности совместной преступной деятельности. С учетом положений уголовного закона классификация форм соучастия может быть следующей: 1) сложное соучастие (соучастие в тесном смысле слова); 2) групповое соучастие (соисполнительство); 3) соучастие особого рода (организованное соучастие). В свою очередь, последние две формы подразделяются на виды, соответствующие разновидностям соучастия, перечисленным законодателем в ч. 1-4 ст. 35 УК РФ. Основанием выделения форм соучастия в данном случае выступает характер совместности соучастников, а критерием разграничения группового и организованного соучастия степень согласованности и организованности их совместной деятельности.
Таким образом, форму соучастия в преступлении можно определить как способ совершения преступления, определяемый характером совместности и субъективной связи между соучастниками. При этом сложное соучастие есть соучастие с юридическим разделением ролей, ответственность за которое предусмотрена ст. 33 и 34 УК РФ. Групповое соучастие (соисполнительство) выделено законодателем в ч. 1 и 2 ст. 35 УК (группа лиц и группа лиц по предварительному сговору).
Термины «преступная группа», «групповое преступление», «групповой способ» широко используются в уголовно-правовой литературе. Так, например, Д.В. Савельев считает, что понятием группового способа охватываются: а) проявления группового соучастия; б) умышленное сопричинение; в) неосторожное сопричинение. При этом две первые формы, по его мнению, охватываются понятием «преступная группа»66.
По мнению автора, трактовка понятия группы может происходить лишь в рамках института соучастия, поскольку любой разновидности преступной группы должны быть присущи все его объективные и субъективные признаки. Преступная группа отличается от сложного соучастия тем, что она предполагает участие в выполнении признаков объективной стороны преступления всеми либо несколькими (не менее двух) ее членами. Существует и такой важный аспект группового соучастия, как единство времени и места действия виновных. В группе, совершающей преступление, могут распределяться технические функции между участниками. Поэтому считаем вполне обоснованным мнение Л.Л. Кругликова о том, что наряду с обязательными для соучастия признаками преступная группа характеризуется принципиальной готовностью каждого члена группы выполнить любую диктуемую характером совершаемого преступления функцию67.
Соорганизованность соучастников повышает общественную опасность преступного объединения, что обусловило необходимость различения законодателем организованной группы (ч. 3 ст. 35 УК РФ) и преступного сообщества или преступной организации (ч. 4 ст. 35 УК РФ).
Ф.Г. Бурчака назвал соучастием особого рода такое соучастие, которое является конститутивным признаком какого-либо состава преступления, предусмотренного Особенной части УК (необходимое соучастие). Мы обозначаем этим термином две указанные выше разновидности организованной преступной деятельности. Только такие объединения преступников могут, во-первых, сочетать в себе элементы группового соучастия (соисполнительства) и сложного соучастия (с юридическим разделением ролей), а во-вторых, являются соучастием, сущность которого состоит в создании и участии в преступном объединении, целью которого является не совершение единичного преступления, а преступная деятельность.
Что касается преступного сообщества (преступной организации), то его законодательное определение (ч. 4 ст. 35 УК РФ) дает практическую возможность отграничить его от организованной группы только по количественному признаку, когда речь идет об объединении нескольких таких групп. Выделяемые законодателем в определении понятия преступного сообщества (преступной организации) признаки сплоченности и направленности на совершение тяжких и особо тяжких преступлений в равной мере присущи как преступному сообществу, так и организованной группе. На это неоднократно обращалось внимание в литературе68.
Мы разделяем мнение о том, что законодательное понятие преступного сообщества выходит за пределы традиционного понимания института соучастия, поскольку преступное сообщество (преступная организация) является не просто объединением усилий двух или более лиц в совершении умышленного преступления, а характеризует возникновение и функционирование специфических отношений в сплоченной преступной среде, основанных на структурировании и дифференциации преступной деятельности, выработанных в ее недрах нормах поведения и ответственности69.
Глава 3. Характеристика прикосновенности по законодательству РФ и соучастия в уголовном законодательстве зарубежных стран
3.1 Понятие и виды прикосновенности к преступлению. Отличие прикосновенности от соучастия
К совершенному преступлению помимо соучастников могут иметь отношение также другие лица, не участвовавшие в его совершении. Они признаются в отечественном уголовном праве прикосновенными к преступлению.
Прикосновенность — это уголовно наказуемая причастность к преступлению, не находящаяся в ним в причинной связи.
Прикосновенность отличается от соучастия тем, что поведение виновных не находится в причинной связи с преступлением, совершенным другим лицом, и не способствует существенно наступлению преступного результата.
УК РФ прямо предусматривает ответственность только за один вид прикосновенности — заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений (ст. 316 УК РФ). Недонесение о преступлении, признававшееся преступлением по УК РСФСР 1960 г., декриминализировано.
Кроме того, видом прикосновенности является попустительство. Однако оно не предусмотрено УК РФ в качестве самостоятельного состава преступления.
Общественная опасность заранее не обещанного укрывательства состоит в том, что оно затрудняет раскрытие преступления, а попустительства — что оно является условием, способствующим его совершению.
Заранее не обещанное — это такое укрывательство, которое не было обещано исполнителю до окончания преступления. Оно не находится в причинной связи с преступлением и этим отличается от пособничества в форме заранее обещанного укрывательства.
С объективной стороны, заранее не обещанное укрывательство выражается в действии, а именно — в физическом содействии преступнику в сокрытии от органов правосудия (в предоставлении убежища, где он может скрываться, в снабжении поддельным или чужим паспортом и т.д.). Сокрытие следов состоит в их уничтожении на месте преступления, в уничтожении или сокрытии предметов, имеющих на себе следы преступления и т.п. действиях. Укрывательство орудий и средств совершения преступления выражается в сокрытии или уничтожении их или изменении их внешнего вида.
Так называемое интеллектуальное укрывательство или ненаказуемо вообще или наказуемо как самостоятельное преступление, например, заведомо ложный донос (ст. 306 УК РФ), заведомо ложное показание, заключение эксперта или неправильный перевод (ст. 307 УК РФ), совершенные с целью выгородить виновного.
С субъективной стороны, укрывательство характеризуется только прямым умыслом. Укрыватель осознает, что, во-первых, укрывает особо тяжкое преступление и, во-вторых, общественную опасность своих действий. Лицо может отвечать за укрывательство лишь того преступления, которое оно осознавало. Поскольку состав преступления укрывательства формальный, виновный желает совершения осуществляемых им действий.
Одним из видов укрывательства является приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем. Ответственность за это предусмотрена специальной нормой, содержащейся в ст. 175 УК РФ.
Попустительство — невоспрепятствование преступлению или его непредотвращение лицом, которое имело возможность сделать это. УК не содержит специальных норм об ответственности за попустительство. Предотвращение преступлений, как правило, лишь моральный долг всех граждан.
Попустительство влечет ответственность лишь в случаях, когда оно совершено лицами, в обязанности которых входит воспрепятствование данному преступлению, и когда оно вследствие невыполнения этой обязанности образует самостоятельное преступление. Невоспрепятствование преступлению со стороны должностных лиц, на которых возложена такая обязанность, образует злоупотребление должностными полномочиями, разумеется, при наличии всех признаков, присущих этому преступлению, предусмотренных ст. 285 УК РФ.
Попустительство, совершенное лицом, на которое не возложена обязанность воспрепятствовать преступлению, ненаказуемо.
С объективной стороны, попустительство выражается в бездействии. Виновный не пресекает преступной деятельности сам или при посредстве других лиц или органов, хотя на него возложена такая обязанность. Попустительство не является причиной преступления и возможно только в момент его совершения.
С субъективной стороны, оно характеризуется прямым умыслом. Лицо осознает, что не препятствует преступлению и не пресекает его, осознает, что на нем лежит такая правовая обязанность, для выполнения которой имеется реальная возможность, и желает невоспрепятствовать совершению преступного деяния.
Попустительство, заранее обещанное преступнику, становится соучастием, и тогда обладает всеми признаками интеллектуального пособничества. А основанием для признания его соучастием является содержащееся в ст. 33 УК РФ указание о том, что пособником считается лицо, содействовавшее совершению преступления, в частности, устранением препятствий. Поэтому заранее обещанное попустительство становится соучастием в тех случаях, когда само по себе является преступным. При этом ответственность виновного наступает по совокупности преступлений — за злоупотребление должностными полномочиями и соучастие в том преступлении, совершению которого он дал обещание не препятствовать.
От заранее не обещанного укрывательства попустительство отличается тем, что совершается только лицом, имеющим возможность предотвратить преступление, и происходит в момент его совершения. Кроме того, оно отличается от укрывательства тем, что последнее выражается в действии, а попустительство — в бездействии.
3.2 Соучастие в уголовном законодательстве зарубежных стран
Соучастие как уголовно-правовое явление ведет свое начало из глубины веков. Мировая история освещает этот институт могуществом библейских императивов, где среди законов, данных Моисею Богом, мы читаем: «Не следуй за большинством на зло»70. Если верить анналам и датировать появление Библии 8 веком до н. э., то приведенное упоминание о соучастии является, пожалуй, первым среди писаных законодательных установлений.
Появившиеся несколькими веками позже Библии (но не раньше начала новой эры) законы Ману в Индии, законы Хаммурапи в Вавилоне, законы Авесты в Иране соотносят институт соучастия уже с конкретными деяниями. Так, согласно Авесте, если подсудимый заявляет о совершении им кражи совместно с другими лицами и о нахождении краденого у него, то такое его показание, будучи не в его пользу, принимается в расчет71. Однако ни в этих, ни в более поздних уголовных законах не дается определения самого понятия соучастия. Такое определение невозможно предложить и исходя из анализа соответствующих правовых норм, где соучастие является необходимым признаком состава преступления (соучастие особого рода), поскольку нет даже намека на составляющие это понятие основополагающие признаки.
Средние века мало способствовали развитию исследуемого уголовно-правового явления. Не предлагая определения, уголовные кодексы различных государств выделили, однако, новую, неизвестную ранее фигуру соучастника - организатора, который в одном лице воплощал также и функции подстрекателя. В особенности преуспели в этом отношении законодательные акты Германской империи. Вообще стоит отметить, что в дальнейшей истории развития правовой мысли и, в частности, развития института совместного совершения преступления, немецкая правовая доктрина будет занимать ведущие позиции, оказывая влияние на законодательства и уголовно-правовую науку большинства европейских стран в том числе, как уже отмечалось, и России.
В период средневековья и даже чуть раньше - в античную эпоху, выделяются законы Китая, которые в противоположность правовым актам других государств и провозглашали, и, что самое главное, следовали принципу справедливости (разумеется, с известными оговорками для данной эпохи). Китайское законодательство раннего средневековья довольно полно и совершенно разработало понятие совместного преступного деяния и его признаки. По существу интерпретация исследуемого явления в китайском средневековом праве не уступает его современной разработке и намного превосходит все другие его разработки в дошедших до наших дней кодексах средних веков. По свидетельству Е.И. Кычанова, «групповым, коллективным преступлением считалось преступление, совершенное совместно двумя лицами и более. Кроме того, для того, чтобы преступление было сочтено групповым, коллективным, необходимо было, чтобы имело место предварительное составление его плана, в противном случае, даже если оно было совершено группой лиц, полагали, что налицо совпадение действий его участников, а не групповое преступление»72. Среди участников групповых действий выделялись главари и пособники. В дальнейшем классическая школа уголовного права, под влиянием которой формировались уголовные законы практически всех государств континентальной Европы, а также законы некоторых других государств, пошла практически по тому же пути понимания соучастия, который уже был проторен китайскими правоведами.
И в современном мире различные системы уголовного права уделяют законодательной регламентации соучастия значительное внимание. Это находит свое отражение как в теоретической разработке указанной проблемы, так и в конкретных правовых решениях, основанных как правило на прогрессивных концепциях учений о совместных преступных деяниях, сближающих полярные правовые воззрения друг с другом. О значимости данной проблемы говорит и тот факт, что одной из форм совместных преступных деяний, а именно соучастию в преступлении был посвящен VII Конгресс по уголовному праву, проходивший в 1957 году в Афинах. Итогом работы этого Конгресса было принятие резолюции, которая воплотила важнейшие теоретические достижения относительно основ ответственности за совместное совершение преступления. Однако вопросы регламентации ответственности за совместное совершение преступления во внутригосударственном праве практически каждого из государств решается далеко не одинаково. Это обусловлено, прежде всего, особенностями правовой системы любого государства. Именно она отражает закономерности развития данного общества, его исторические, национальные, культурные особенности. В настоящее время каждое государство имеет свою правовую систему, которая имеет как общие черты с правовыми системами других стран, так и специфические особенности.
Из вышеизложенного видно, что правовых систем, как минимум, столько, сколько существует государств. Вместе с тем некоторые общие черты позволяют объединить их в определенные группы. Критериями такого рода группировки могут выступать: принципы права, способы выражения и закрепления правовых норм (иначе говоря, приемы юридической техники), их толкования и др. Такие группы получили название правовых семей. Они представляют собой совокупность национальных правовых систем, которые объединяются на основе близости происхождения источников, основных понятий, приемов юридической техники и способов толкования.
В настоящее время в мире существуют две основные правовые семьи: англо-американская и романо-германская. Каждая из этих правовых семей вопросы регламентации ответственности за совместное совершение преступления решает по-разному.
Англо-американская доктрина в вопросах регламентации ответственности за совместное совершение преступления весьма существенно отличается от европейских теорий соучастия.
Прежде всего, нелишним будет заметить, что в странах, которые взяли на вооружение английскую теорию соучастия, законодатель вообще не прибегает к формулировке определенных понятий, а предпочитает давать более или менее подробный перечень действий, которые образуют тот или иной институт. Тем более это относится к чисто научным определениям, не применяющимся на практике непосредственно. Зато законодатель старается подробнейшим образом определить границы применения закона по каким-либо категориям преступлений или отдельным уголовно-правовым институтам.
Специфика правовой системы Великобритании (уголовное право этого государства отличается своей исключительной архаичностью, запутанностью и крайней непоследовательностью)73 значительно затрудняет исследование вопроса о регламентации совместно совершенного преступления в ее уголовном праве. Однако, основываясь на опыте предыдущих трудов и имеющихся источников, можно сделать вывод о том, что понятие совместного преступного деяния известно уголовному праву Великобритании давно.
Вначале учение о совместном преступном деянии в Англии разрабатывалось лишь применительно к фелонии. Однако, после отмены в 1967году деления преступлений на фелонии и мисдиминоры, все преступления подразделяются на два вида: во-первых, измена; во-вторых, прочие преступления. Понятие «соучастие» к измене относится с учетом одной существенной особенности, а именно концепции единого исполнителя (согласно этой концепции все причастные к измене лица наказываются как главные виновники). Это означает, что любая форма участия в совместной преступной деятельности подобного рода дает все основания для признания каждого из участников посягательства исполнителем измены. В данном случае имеет место так называемая «теория эквивалентности». Суть этой теории состоит в том, что каждый из участников совместного преступного деяния рассматривается как исполнитель преступления без учета характера его участия в нем. Основным критерием уголовно-правовой значимости действий участников посягательства служит только причинная связь их действий с наступившим преступным результатом.