Очерк по книге Кара Мурза "Потерянный разум" взять одну из глав

не выполнялось.

Очерк по книге Кара Мурза "Потерянный разум"
взять одну из глав

Отношение к взглядам С.Г. Кара-Мурзы всегда было неоднозначным. Особенно ему доставалось и достается за критику насаждения в нашей стране либеральных ценностей. Однако, несмотря на достаточно категоричные заявления и спорность многих утверждений, С.Г. Кара-Мурза уверенно занимает одно из ведущих мест среди отечественных социогуманитарных мыслителей, и его мнение имеет большой вес среди как коллег-ученых, так и читающей публики, которой небезразлична судьба России.
Взгляды, выраженные в книге «Потерянный разум», являются традиционными для мыслителя. Основная поставленная проблема – роль интеллигенции в катастрофических процессах социальной, экономической и культурной жизни в перестроечный и постперестроечный периоды отечественной истории. Автор утверждает, что именно русская-советская интеллигенция, которая всегда так гордилась своей великой миссией, претендовала на ведущую роль в обществе и считала себя носителем нравственности и мудрости, в конце концов и привела страну к краху.
Для анализа нами была выбрана глава № 25 «Учебный материал: ирония судьбы Эльдара Рязанова или образ интеллигента без рефлексии». В ней С.Г. Кара-Мурза обращается к анализу действий не политиков, а деятелей культуры. Свои соображения он иллюстрирует примерами из всем прекрасно известной лирической комедии Э Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!». Сразу бросается в глаза свойственная многим политологам тенденция принесения в жертву фактов и научной строгости ради сохранения заранее продуманной концепции. В частности, даже само название фильма С.Г. Кара-Мурза пишет неправильно – «Ирония судьбы или с легким паром». Мелочь, а все же для серьезного исследования, на наш взгляд, неприемлемая. Также автор в самом начале главы пишет о том, что при Ельцине этот фильм стал вдруг «конъюнктурным», и что современные «конъюнктурные» картины представляют собой «мягко говоря, явление упадка». Во-первых, долгое время «Ирония судьбы» была практически единственным «новогодним» фильмом, поэтому ее и показывали. В наши дни подобных картин стало значительно больше, и в 31 декабря зрителю очень даже есть из чего выбрать. Тогда как про старый новый год у нас как был один фильм, так и остался – вот его и крутят 13 января по всем каналам. А во-вторых, отделить конъюнктурный кинематограф от неконъюнктурного не так то просто. Например, А. Звягинцева или П. Лунгина с их картинами «Возвращение» и «Остров» вполне можно обвинить в следовании религиозной конъюнктуре, однако художественная ценность этих киноработ признается большинством специалистов.
Несмотря на подобную излишнюю, на наш взгляд, категоричность, в главе есть целый ряд очень интересных мыслей. В частности, автор утверждает, что «фильмы 70-х годов не просто отражали реальную интеллигенцию как социальную базу перестройки – они ее создавали, давали ее смутным еще импульсам форму и язык. Тургеневских барышень не было, пока их не описал Тургенев! Культурные типы лепятся в идеологических лабораториях, поэтому надо изучать популярные фильмы и с этой стороны – какой тип они лепят?» Здесь можно усмотреть параллель с мнением Вольтера о том, что общественное мнение формируется избранным меньшинством, интеллектуальной элитой, а затем постепенно насаждается всем слоям общества. Действительно, такие люди, как Э. Рязанов, во многом формировали облик интеллигенции 70-х, или тех, кто себя к ней причислял. Эзопов язык его картин, тонкая и немного желчная сатира над советской жизнью, эдакая почти безобидная оппозиционность не могли не вызвать симпатий сотен тысяч инженеров из всевозможных НИИ и КБ. Его можно поставить в один ряд с Высоцким, Вознесенским, Галичем и прочими полузапрещенными деятелями советской культуры.
Весьма интересно замечание о том, что Э. Рязанов, снимая фильм, мечтал, «как и многие интеллигенты», о «социализме с лицом Брыльской». Да, это была иллюзия интеллигенции. Также как и то, что женщина с внешностью и умом, как у героини польской актрисы, вдруг полюбит неказистого мужичка «интеллигентного вида», которого обнаружит у себе дома мертвецки пьяного, немытого, с перегаром и в семейных трусах. С.Г. Кара-Мурза говорит о том, что советская интеллигенция тех лет, зараженная Э. Рязановым надуманной элитарностью и инфантилизмом, жаловалась от скуки на свою жизнь и не понимала, что именно для нее в той стране делалось очень и очень много. Желание героев вновь научиться совершать «сумасшедшие поступки» явилось следствием «сытой застойной жизни». Просто-напросто зажрались. Жалуясь на низкую зарплату врача и учителя, они как бы забыли что могут с легкостью летать туда-сюда на самолете, ездить на такси и жить в новых квартирах, которые государство дало им бесплатно! «Им всерьез казалось, что все эти квартиры и отопление, поезда и самолеты - не плод тяжелых постоянных усилий и определенной социальной организации, а дано от природы и исчезнуть не может, как воздух. Из-за их (и нашей) безответственности мы, идя по этой дорожке, оказались, как страна и культура, под угрозой исчезновения». Правда стоит и немного поспорить с автором – 70-е годы были сытыми лишь по сравнению с 30-50-ми. Современному человеку, окруженному продуктовыми супермаркетами, они таковыми не покажутся.
К спорным моментам книги, затронутым в данной главе, является автоматическое приравнивание советской интеллигенции к постсоветской российской интеллигенции. Для него это люди с одинаковым мышлением, одинаковой судьбой. Он приводит фразу Ортеги-и-Гассета о том, что нет гарантий бессмертия народа, что история может развиваться по самому печальному сценарию и не нужно строить иллюзий. По мнению С.Г. Кара-Мурзы, эта фраза чрезвычайно актуальна для современной России. На наш взгляд, вполне логично было бы утверждать, что гибель народа уже произошла. Того самого советского суперэтноса, который сформировался как раз к 70-м годам. Поэтому постсоветскую действительность, следуя словам Ортеги-и-Гассета, можно воспринимать как пору возрождения, несмотря на все сложности и беды. Косвенно с этим оглашается и сам автор, утверждая, что сейчас художественной бесплодие стало болезнью «как раз тех элитарных деятелей культуры, которые боролись за свободу от советского тоталитаризма». Советская интеллигенция умерла, но русская нет.
Как мы уже отмечали в самом начале обзора, С.Г. Кара-Мурза отличается резко негативным отношением к перестройке, являвшейся, по его мнению, процессом развала великой страны. Этот взгляд находит отражение и в данной главе. Он пишет: «Вполне можно считать, что герои «Иронии судьбы» по своему складу относятся к той части интеллигенции, которая с восторгом приняла перестройку Горбачева и аплодировала Сахарову». Автор говорит о том, что такие деятели культуры, как Э. Рязанов, помогли создать интеллигенции свой особый мирок. В нем процветала антисоветчина, однако отсутствовало осознание того, что «этот мирок оказывался возможен только тогда когда он был окружен и защищен грубыми структурами советского жизнеустройства».