реферат по Эрмитажу

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ ЭРМИТАЖА И ЕГО КОЛЛЕКЦИЙ
ГЛАВА 2. МОИ ВПЕЧАТЛЕНИЯ О КАРТИНЕ «ДАНАЯ» РЕМБРАНДТА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

реферат по Эрмитажу

В 1838-1839 гг. дворец был восстановлен по проектам и под руко­водством В. П. Стасова и А. П. Брюллова.
В 1886-1887 гг. Санкт-Петербургский металлический завод осу­ществил частичную замену перекрытий и стропил над основными парадными залами дворца.
В 1892-1894 гг. на парапетах и фронтонах дворца обветшавшие скульптуры из пудостского известняка были заменены пустотелы­ми, выбитыми из листовой латуни. 27 моделей для них исполнялись по старым образцам под руководством скульптора М. П. Попова.
В 1896 г. на Разводной площади перед западным фасадом дворца был разбит сквер. Его кованая решетка, изготовленная в 1898 г. по проекту архитектора Мельцера, ныне ограждает сад Памяти жертв 9-го января на проспекте Стачек.3
В XX в. были восстановлены растреллиевские галереи перво­го этажа.
При входев вестибюль Зимнего дворца посетителей сразу поражает простор и величавая архитектура. Два длинных ряда белых колонн образуют своеобразную галерею, в глубине которой — широкий марш Иор­данской лестницы, залитой светом и блещущей позолотой. Здесь пышное барокко проявило себя в полную силу. Лепные украшения напоминают то раковину, то языки пламени. Напротив окон уста­новлены зеркала, которые отражают колонны, балюстраду, лепку и создают впечатление еще большего пространства. Иорданская лес­тница сохранилась в том виде, в каком ее создал Ф. Б. Растрелли.
На верхней площадке лестницы — две двери. Одна (прямо) ведет в анфиладу залов, выходящих окнами на Неву; другая (налево) — во внутренние парадные помещения.
Ценно в художественном отношении помещение, убранство которого было выполнено в XVIII в., — это знаменитые Лоджии Рафаэля. Архитектура и роспись Лоджий представляют собой копию пользующейся всемирной известностью галереи в папском дворце в Ватикане, которая была построена в XVI в. одним из крупнейших архитекторов эпохи Возрождения Браманте и расписана великим итальянским художником Рафаэлем и его учениками.
Стремясь обогатить свои коллекции, Екатерина II заказала нескольким художникам снять на холсты копии с великолепных рафаэлевских фресок ватиканского дворца. Полотна отправили в Петербург. А в это время, в 1783-1790 гг., архитектор Дж. Кваренги, только что закончивший строительство Эрмитажного театра, воз­вел вдоль Зимней канавки галерею, точно повторявшую Лоджии Браманте, но не открытую, а застекленную.4
Позднее, когда строился Новый Эрмитаж, галерея была вклю­чена в общий фасад музея. Она состоит из тринадцати арок, под­держивающих своды и опирающихся на столбы. На ее стенах и потолке укрепили привезенные холсты с росписями. Богатей­ший узор почти сплошь покрыл своды, простенки между окнами и зеркалами. Сюжеты живописи разнообразны. Они взяты из ан­тичных мифов, из растительного и животного мира, а на сво­дах — из Библии.
Надо сказать, что подлинные фрески Рафаэля в ватиканской га­лерее, остававшиеся долгие столетия открытыми, пострадали от времени больше, чем эрмитажные.
Среди художественных сокровищ Эрмитажа особо выделяется коллекция западноевропейского искусства, насчитывающая около 600 000 экспонатов и являющаяся одной из лучших в мире. Постоянные выставки занимают 120 залов музея и располагаются в 4-х зданиях. Коллекция отражает все этапы развития западноевропейского искусства от средних веков до нашего времени. В собрании сосредоточены произведения выдающихся художников Англии, Германии, Голландии, Испании, Италии, Фландрии, Франции и других стран Западной Европы. Наряду с живописными полотнами и скульптурами в нем хранятся разнообразные произведения прикладного искусства, рисунки и гравюры. Последние, согласно международным правилам экспонируются только на временных выставках.
Через среднюю дверь Лоджий Рафаэля проходят в высокие сводчатые залы Нового Эрмитажа — это так называемые Малый и Большой просветы. По плану архитектора Лео Кленце второй этаж первого в России художественного музея предназначался для живописи. Чтобы свет равномерно падал на развешанные по стенам картины, в больших залах были устроены застекленные потолки. Высокие своды украшают обильная золоченая лепка и медальоны с портретами знаменитых художников, скульпторов, архитекторов.
Богато убраны внутренние помещения музея, там стоят ог­ромные вазы и столы из разных пород цветного камня. Обраща­ют на себя внимание изделия из уральского малахита, прибай­кальского и памирского лазурита, выполненные в технике рус­ской мозаики.
В залах расставлены специально сделанные для музея в дворцо­вых мастерских золоченые стулья, кресла и диваны, обитые крас­ным бархатом. Но главное здесь — живопись.
Рядом с центральными залами Нового Эрмитажа находится Га­лерея истории древней живописи. По мысли архитектора, она должна была служить как бы введением в залы, где собраны произ­ведения западноевропейского искусства. Историю древней живо­писи иллюстрируют 86 картин. Картины выполнены в середине XIX века. Они написаны на железных, обитых медью досках и вмон­тированы в стены.
В первом этаже Нового Эрмитажа размещены образцы антично­го искусства — скульптура из белого мрамора. Чтобы создать лучшие условия для ее восприятия, стены облицевали искусственным мрамо­ром разных цветов — красным, серо-зеленым, розовато-сиреневым и т. д.
Некоторые залы первого этажа должны были напоминать внут­ренний вид греческого храма или дома. Таков Двадцатиколонный зал. Два ряда серых гранитных колонн делят его на три продоль­ные галереи, причем средняя — более узкая, чем боковые. Подоб­ное деление помещения было принято в греческих и римских хра­мах, где в глубине центральной галереи, прямо против входа, сто­яла обычно статуя божества.
На боковой стене зала написаны яркими красками картины на сюжеты античных мифов. Они напоминают живопись на древне­греческих вазах. Так же, как в греческих и особенно римских хра­мах, пол в Двадцатиколонном зале представляет собой мозаику из мелких квадратов белого, желтого, серого, черного и темно-красно­го мрамора.
Внутренний дворик греко-римского дома — так называемый перистиль — напоминает угловой зал первого этажа Нового Эр­митажа. Посередине дворика обычно устраивался фонтан, по­этому здесь в центре стоит древняя фонтанная скульптура, изоб­ражающая римскую богиню утреннего ветерка Ауру на лебеде. Промежутки между колоннами и стенами подобны портикам крытых галерей, которые со всех четырех сторон обрамляли ан­тичный дворик.5
Другой зал первого этажа привлекает к себе внимание громад­ной каменной чашей. Эта ваза называется Колыванской. Она изго­товлена почти двести лет назад на Алтае из серовато-зеленой яшмы. Рабочие Колыванской фабрики трудились над куском камня весом 700 пудов (11,2 т) четырнадцать лет. Вазу везли в Петербург семь месяцев. Ее вдвинули в зал через еще не заложенную стену.
Несмотря на богатые коллекции и их историческую значимость, Эрмитаж не останавливается на достигнутом и всегда радует своих посетителей новыми и интересными выставками. В том числе, на материале современных течений изобразительного икусства.
Большое количество выставок было приурочено к юбилею Петербурга. Например, 21 июня 2003 г. состоялось открытие выставки фотографий, посвященной 300-летию Санкт-Петербурга. Выставка представляла собой экспозиционное воплощение знаменитой книги Джона Шарковского, почетного директора Отдела фотографии Музея современного искусства, Нью-Йорк, впервые вышедшей в свет в 1973 году.
100 изображений, составивших книгу, включили в себя работы классиков, таких как Тимоти О’Салливан и Льюис Хайн, и безымянные вещи, художественные по своим интенциям фотографии Дэвида О. Хилла и Роберта Адамсона, Альфреда Стиглица иди Эдварда Стайхена, а также репортажные, технические, и рекламные фотографии.
Выставка была подготовлена Музеем современного искусства, Нью-Йорк, совместно с Государственным Эрмитажем и Государственным музеем изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, при финансовой поддержке Международного совета Музея современного искусства.
И сегодня Эрмитаж также готов порадовать необычными и интересными материалами. В настоящее время в музее проходит немало выставок, мое внимание привлекла выставка «Эпоха Менцеля. Рисунки немецких мастеров XIX века. Из произведений, перемещенных после Второй мировой войны», которая продлится до 19 ноября 2006 г.
Выставка в Двенадцатиколонном зале Зимнего дворца представляет более ста графических работ, попавших в Эрмитаж из различных коллекций Германии в числе художественных ценностей, перемещенных после Второй мировой войны. Экспозиция продолжает показ произведений искусства, долгое время остававшихся недоступными для исследователей и зрителей.
Имя Адольфа фон Менцеля связывает эпоху романтизма с периодом экспрессионизма в немецком изобразительном искусстве. На выставке представлено девятнадцать работ начала 1840-х - середины 1890-х годов, разносторонне иллюстрирующих творчество Адольфа Менцеля. Среди них выделяется групповой портрет семьи ближайшего друга художника «Семья доктора Пульмана», решенный в духе жанровых произведений.
Безусловно, рассказ о сокровищах Эрмитажа можно продолжать бесконечно, им посвящены сотни монографий и исследований. Но одно бесспорно и непреложно – Эрмитаж – культурная ценность мирового значения.
ГЛАВА 2. МОИ ВПЕЧАТЛЕНИЯ О КАРТИНЕ «ДАНАЯ» РЕМБРАНДТА
Безусловно, «Даная» - признанный шедевр, являющийся жемчужиной в сокровищнице Эрмитажа. Она написана на часто привлекавший внимание художников сюжет древнегреческой легенды. Аргосский царь, отец Данаи, которому было предсказано, что он умрет от руки ее сына, заключил свою дочь в башню.
«Однако к Данае проник под видом золотого дождя полюбивший ее бог Зевс (Юпитер). Со смешанным чувством радости и робости приподымается Даная навстречу золотому сиянию, предшествующему появлению ее возлюбленного»6.
Рембрандта увлекает в этой теме не передача идеально прекрасного тела, как часто встречалось при изображении Данаи у других художников. Внешность женщины, взятой им в виде модели, далека от совершенной красоты. Но такой вдохновенной любовью сияет ее лицо, так обаятельно женственна ее поза, так поразительно естественно ее движение и приветственный жест ее руки, что искренность и человечность воплощенного в ней чувства делают Данаю Рембрандта возвышеннее и прекраснее идеализированно красивых героинь.
Сюжеты античной мифологии вдохновили Рембрандта на создание нескольких удивительных произведений, в которых сила его воображения получила большую свободу. Вершиной этой серии мифологических полотен, несомненно, является «Даная», самая прекрасная «одалиска» Рембрандта, изумительный пример слияния человечности и поэзии, столь свойственного всему творчеству художника.
  «Опять Рембрандт сталкивается с мифом, будь то античный миф или миф библейский (как известно, единой точки зрения на сюжет картины нет). И это не случайно. Очень поразителен тот факт, что в списке его картин очень мало «жанра» в тес­ном смысле этого слова. Другое дело, что каждую картину он трактовал как глубоко реальное, конкретное, происходящее с живыми, знакомыми даже людьми, событие. Очень часто в его картинах на религиозные или мифологи­ческие сюжеты мы опознаем известных нам по рембрандтовским портретам родных и близких художника. Но жанра все же нет. В чем тут дело? Почему художник все время как бы отворачивался от современной ему действительности и вместе с тем упрямо каждый раз возвращался к ней? «Даная» отчасти помо­гает нам раскрыть это противоречие»7.
Даная обнаженная лежит на роскошном ложе. Старая служанка отдергивает портьеру. Яркий, золотистый свет льется из глубины картины, озаряя теплым сиянием нагое тело молодой женщины. Даная приподымается на подушке, правая рука ее протянута к невидимому гостю, губы полуоткрыты, блестящие глаза устремлены туда, откуда льется торжествующий свет. Радостная надежда озаряет ее лицо. Она дождалась любимого. Данаю нельзя назвать красивой, но черты лица ее, исполненного чувственным напряжением, залитого замечательным золотым светом, обаятельны. Художник с воодушевлением писал ее тело, грузное и далекое от идеальных пропорций, но охваченное какой-то наивно-чистой чувственностью. В этом психологическом эффекте огромная лирическая привлекательность образа «Данаи», одного из величайших изображений любви, чистой и вместе с тем глубоко реальной и человечной, во всем мировом искусстве.