Соц реализм в творчестве М. Алигер

СОДЕРЖАНИЕ

СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ: ДВА ЗНАЧЕНИЯ ПОНЯТИЯ
АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЙ М. АЛИГЕР
АНАЛИЗ ПОЭМЫ «ЗОЯ»
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Соц реализм в творчестве М. Алигер

задыхаясь в упреке глухом.
Больше знаю и больше могу,
чем сказать удается стихом [3, с. 59].
Поэтесса пытается ответить на волнующие ее вопросы, понять, что же с ней происходит, но это становится особенно трудно, потому что «строй любимых моих и друзей поредел». В то же время она не сдается и так и настраивает себя: «не сдавайся, не смей, не забудь». Она уже осознала, что представляет собой жизненный путь – это путь «откровений, открытий,
утрат». Человек должен прожить так, чтобы не сдать «у последних вершин». Рано или поздно придет такое время – «на стыке событий и лет», когда
человек остается один
и садится за прозу поэт [3, с. 60].
У М. Алигер есть небольшое стихотворение «Да и нет». Всего четыре четверостишия, в которых поэтесса поведала об истории своей души, о себе самой, отом, как сложна человеческая природа. На многие жизненные вопросы трудно дать однозначный ответ. Юности это еще свойственно, как замечает поэтесса. В юности она еще дает ответы, либо «нет», либо «да». Но с приобретением жизненного опыта, «для прожитых годов»
мало этих малых слов,
этих «да» и «нет».
И теперь поэтесса если молчит, то она просит ее не расспрашивать, потому что нельзя дать на многие вопросы однозначный ответ. Сама она считает, что ее душа значительно сложней, как сложна и сама природа человека.
Таким образом, проанализировав несколько стихотворений М. Алигер, мы открыли совершенно другую сторону ее лирики. В этих стихотворениях мы не видим М. Алигер «символом сталинской политической пропаганды». Прежде чем разобраться в этом вопросе, нам необходимо проанализировать поэму М. Алигер «Зоя», поэму, за которую М. Алигер была удостоена Сталинской премии в 1943 году.
АНАЛИЗ ПОЭМЫ «ЗОЯ»
В годы войны М. Алигер была корреспондентом газеты «Сталинский сокол». Ее поэма «Зоя» оказала влияние на ее судьбу. В декабре 1941 года М. Алигер узнала из газет о казни фашистами 18-летней московской школьницы Зои Космодемьянской за участие в партизанском движении. М. Алигер сама собирала материал, встречалась с теми, кто лично знал Зою, ее родными, читала ее школьные тетради. Так у нее возникла идея написать об этом. Сама
М. Алигер говорила, что «Зоя стала поэмой и о моей юности, о нашей юности». Поэтесса писала о том, «чем мы жили, когда воевали с фашизмом, обо всем, что было для нас в те годы важно». Указ о присуждении М. Алигер Сталинской премии был подписан 21 марта 1943 года. А уже через три недели в газетах было опубликовано письмо М. Алигер, в котором она говорила о своей просьбе передать свою премию – 50000 рублей на вооружение Красной Армии. Впоследствии во всех ее изданиях упоминалось о том, что премия была ей присуждена, но не всегда говорилось о том, как поэтесса ей распорядилась. В связи с историей этой поэмы интересен еще тот факт, что через 25 лет, в связи с переизданием поэмы, М. Алигер предложили ее откорректировать. Но она отказалась что-либо изменить, считая, что поэму нельзя корректировать «с высоты сегодняшней умудренности». Поэтому первоначальный текст поэмы был сохранен во всех последующих изданиях [5].
С чего начинается поэма М. Алигер «Зоя»? Поэтесса говорит следующее:
Я так приступаю к решенью задачи,
как будто конца и ответа не знаю.
Протертые окна бревенчатой дачи
раскрыты навстречу московскому маю [8, с. 128].
Действие поэмы начинается в мае 1941 года. И мы видим и даже ощущаем «московские неповторимы весны» с лесным дыханием «хвои и влаги». Здесь мы знакомимся и с семнадцатилетней Зоей – московской школьницей «длинноножкой». Жизнь Зои ничем не отличается от жизни многих других советских граждан – отца нет, маленькая зарплата. Но семья умеет радоваться своим маленьким радостям, и поэтесса заявляет:
человеку нужно очень мало,
чтобы счастье встало в полный рост [8, с. 130].
Как же понимает счастье Зоя, а вместе с ней и М. Алигер? Мечта о счастье идеализирована, и связана с той идеологией, которая присутствовала в жизни советских людей – «все, за что товарищи боролись, все, что увидать Ильич хотел». Здесь нет мечты о личном счастье – только о всеобщей идиллии:
Нам для счастья нужно очень много.
Маленького счастья не возьмем.
горы на пути – своротим гору,
вычерпаем реки и моря.
Вырастай такому счастью впору,
девочка богатая моя [8, c. 131].
М. Алигер не скрывает тяжелой жизни советских людей, не идеализирует их быт – здесь коммунальные квартиры, насущные заботы, постоянные нехватки, продмаговские очереди. Но Зоя идет вперед в «приоткрытое ясное завтра», а над ней сияет ее «большевистская правда». Поэтесса явно симпатизирует своей героине, называя ее «родной», мечтает о ее будущем, о том времени, когда она полюбит и произойдет «тайное соединение сердец». Но все это перечеркивается войной – «свинцовым зноем полыхнуло». И еще один удачный эпитет – «и наши окна зачеркнуло чумным безжалостным крестом». И вот начинается совсем другая жизнь – недоигранные игры позади, вся мирная жизнь поставлена на карту. Следующие строки были знакомы каждому школьнику, который обучался в советской школе, каждому комсомольцу, так как они стали в свое время крылатыми:
Настала пора, и теперь мы в ответе
за каждый свой взнос в комсомольском билете.
И Родина нынче с нас спрашивать вправе
за каждую буковку в нашем Уставе [8, c. 141].
С болью говорит поэтесса о первых днях войны, используя звучные эпитеты («Советская Армия, ты отступала, на ноги истертые припадая»), олицетворяя саму Армию – она предстает как живая («Но кровь свою ты оставляла повсюду»). Зоя переживает вместе со всей страной, она «не знает покоя». И вот Зоя идет «осенней Москвой по путевке райкома». Перед читателем встает та тревожная осень 1941 года: это и фронт – «живая полоса человечьих судеб и металла», и «разноязыкий пестрый тыл». И над всем над этим голос Сталина, который говорил «медленно, спокойно и негромко». Сталин упоминается и в следующих строках поэмы в этой главе – то Сталин «говорит» с Ленинградом «безлюдным и седым», то «это Сталин с нами говорит». Образ вождя рисуется как образ бога, который вещает словно бы с небес, но он вселяет уверенность: «Мы спокойны – Сталин говорит» [8, c. 147].
И вот Зоя в партизанском отряде. В чем заключается деятельность партизан в тылу врага – они «разрушали, где могли дорогу, резали связные провода». Партизаны «жили на снегу», но «не давали отдыха врагу». Зоя отправляется выполнять порученное ей задание. Она полна решимости: «и сильнее противника воля моя». В этот момент мы представляем Зою, идущую по заданию выполнять боевой приказ, а вместе с тем поэтесса рисует картину окружающей девушку тишины, но за этой тишиной явственно проступает блокадный Ленинград – «наша русская боль из немецкого тыла». И Зоя представляет город Ленинград, «погруженный в
осадную ночь». И сейчас Зоя в тылу помогает блокадному Ленинграду. Так поэтесса создает картину единства в народной борьбе против врага.
И вот, наконец, в третьей главе происходит трагедия – гибель Зои. Сначала поэтесса рисует образ врага в наших русских избах – «и тяжелым духом мертвечины от гостей непрошенных разит». И вот Зою схватили:
В сумерки немецкие солдаты
путника к допросу привели.
Начинается допрос. Зоя стоит перед немецким офицером «какая есть, - тоненькая, русская, прямая» в «старенькой кофтенке» с мамиными заплатками. Зоя называется именем «Татьяна». И в эту минуту становится особенно близкой и родной М. Алигер, потому что так зовут ребенка поэтессы, с которым она в данный момент разлучена. Отец ее дочери «погиб на поле чести», а сама девочка в дальнем татарском селе. И всему виной война. А теперь здесь, на допросе, другая девочка называется именем ее дочери. Зою бьют, она просить пить, но немецкий изверг подносит к ее губам «горящую лампочку, без стекла». И вот Зою выводят на мороз «босиком, в одной рубашке рваной». И М. Алигер вопрошает: «Где мы были? Как могли дышать мы в этот час?». И вот поэтесса заклинает каждого русского солдата: