Феномен современного футбольного болельщика в современной России.

ПЛАН
Введение
1. Концептуальные основы изучения спортивных фанатов
1.1. Спорт как социокультурный феномен
1.2. Понятие субкультуры. Подходы к определению субкультур
1.3. Мотивация спортивных болельщиков
2. Коммуникативные аспекты субкультуры футбольных болельщиков
2.1. Понятие «неформальной группы» (на примере спортивных фанатов)
2.2. Из истории футбольного фанатизма
3. Феномен футбольных болельщиков на примере поклонников футбольного клуба «Зенит»
3.1. История создания движения фанатов «Зенита»
3.2. Структурирование футбольных болельщиков
3.3. Толерантность фанатов «Зенита»
3.4. Субкультурная атрибутика (внешний вид, речевое поведение, сленг)
3.5. Самопрезентация в Интернете
Заключение
Литература……………………………………………………………………….78
Приложения………………………………… …………………………………82

Феномен современного футбольного болельщика в современной России.

Как уже указывалось, мыслитель, анализируя развитие спорта за предшествующие ему два века, пришел к убеждению, что он, начиная с последней четверти XIX века движется в таком направлении, что отношение к игре становится все серьезнее: «правила делаются все более строгими и все более скрупулезными. Спортивные достижения продолжают расти… Теперь, со все большим систематизированием и все более строгой дисциплиной игры, что-то в ее чисто игровом содержании совершенно утрачивается».17 Ярким проявлением этого, на его взгляд, является известное деление в спорте на любителей и профессионалов.
Всем известно, что строго различаются те, для кого игра уже не игра, и те, кто, хотя и обнаруживает большие способности, занимает более низкий уровень по сравнению с настоящими игроками. Грустно для Й. Хейзинга, но это так, что «поведение профессионала - это уже не игровое поведение, непосредственности и беспечности в нем уже нет»18. Сегодня всё зашло ещё дальше. В современном обществе спорт мало-помалу отделился от чисто игровой сферы и превращается в своего рода коммерциализированное шоу - некий элемент sui generis: уже не игра, но и еще не серьезность.
Однако не согласимся с Й.Хейзингом, по тому моменту, что спорт в нынешней общественной жизни занимает место в стороне от собственно культурных процессов, которые идут вне его. Это - не просто способ проведения досуга или профессия для профессионалов, это - особая часть современной культуры, основанная и на игре, и на традициях, на мистерии праздника.
Й. Хейзинга же апеллирует к тому, что в архаических культурах состязания были частью культовых празднеств. Они были необходимы как священные и освящающие действия. А в современном ему спорте такого рода связи совершенно исчезли. Для него это уже не игра, а чисто мирское дело, не имеющее какой-либо органической связи со структурою общества. Спорт уже является скорее «самостоятельным выражением агональных инстинктов, чем фактором плодотворного чувства солидарности. Совершенство, с которым современные социальные механизмы умеют усиливать внешний эффект массовых мероприятий, ничего не меняет в том факте, что ни олимпиады, ни организация занятий спортом в американских университетах, ни шумно пропагандируемые соревнования между странами не могут возвысить спорт до уровня деятельности, творящей стиль и культуру. Каково бы ни было его значение для участников соревнований и зрителей, он остается бесплодной функцией, в которой древний игровой фактор по большей части уже успел отмереть».19
Очевидно, что современный спорт сформирован новоевропейскими ценностями и в европейских странах (сам Й. Хейзинга при этом особо выделяет Англию), впитавших опыт игровых практик архаического времени. В свою очередь, формы современных европейских спортивных практик распространяются в остальном мире – в странах Северной Америки (с 17 в.), Южной Америки, Азии и Африке (со второй половины 20 в.).
Так, например, в недавно вышедшей работе Д.В. Никишина и Г.В. Мокроносова исследуются культурологические и философские аспекты спорта, его игровой характер. Но при этом авторы не исключают феномен спорта из общего культурного поля, как это делает Й. Хейзинги. Единственное проявление спорта для них – профессиональное, когда спорт стал восприниматься как серьезное занятие и профессия, что позволяет нам анализировать спорт как рациональную деятельность, которая направляется на получение материальных благ.20
Кстати Хейзинга также предупреждает о порче, разрушении культуры, уходящей от своих истоков. Он понимает, что живет уже в те времена, когда игра, наполненная эстетическими моментами, "проигрывающая" и творящая духовные ценности, - ранее культуросозидающий фактор, - ныне перерождается в суррогат игровой деятельности - в спорт. Для него он превращается в рациональный феномен - в научно-технически организованный азарт. Из единства духовного и физического он сохранил только низменную физическую сторону. Но ведь спорт, как и культурная игра - игра общественная и общедоступная. Что плохого в массовости - в огромном количестве участников-зрителей? Но для Хейзинга чем больше в игре участников и меньше зрителей, тем плодотворнее она для личности.
Все же не согласимся с такой его трактовкой, что массовый спорт разрушает личность, Или, видимо, Хейзингу просто повезло, что он не дожил до других, более мощных факторов её разрушения.
В спортивном же состязании реализуется одна из самых архаических потребностей человека – потребность в борьбе («жизнь – борьба»), в активном и непосредственном соперничестве, в котором всегда должен выявляться победитель. Как собственно, и в любой другой игре.
Современный спорт формировался как сублимативное явление, поэтому соперничество и даже формы насилия на спортивных аренах участников по отношению друг к другу носят характер замещения определенной разрушительной энергии в человеке. Он воплощает архаическую состязательность ради победы над противником, причём как в действиях самих участников, так и в поступках зрителей.
Сегодня правильно будет говорить, что спорт – это пример социально разрешенного насилия, которое совершается в рамках заранее оговоренных правил. Данное положение подкрепляется утверждением «спорт – это свободная форма войны». В итоге мы можем говорить, что «спорт – это легитимная форма войны», борьба в которой выявляется, кто выше, быстрее, сильнее, ибо ничья в спорте немыслима – она не удовлетворяет никого. Ведь спорт – это всё же игра.
В современном спорте реализуется потребность человека во властном превосходстве, концентрированно выраженная в политической форме. В рамках политических элит она актуализируется как стремление к легитимации собственной воли к власти, к манифестации собственной власти как сильной, могущественной и социально ориентированной.
Олимпийские игры современности, возрожденные П. де Кубертеном, чемпионаты мира и чемпионаты континентов по отдельным видам спорта проводятся как соревнования между отдельными государствами. Однако чаще всего мы видим (и это именно игра берет своё!), что соперничают не государства, а отдельные виды спорта, группы спортсменов, отдельные спортсмены. Хотя, действительно, для идентификации спортсменов обязаны использоваться национальные символы – как минимум, флаг и гимн, а само право открытия Олимпийских Игр предоставляется исключительно президенту принимающей соревнования страны.
Хейзинга и тут современен. Он восклицает (но одобряет ли?!): «Поистине спасительным кажется здесь повальное увлечение телевизионными играми. Don't worry, be happy! -- в игре, мучительно преобразующей всю нашу жизнь. И конечно же, никаких денег не жалко на все более грандиозные Олимпиады!».21
Если присмотреться, то спорт в наши дни реализует такую экзистенциальную потребность человека, как потребность в вере (религиозной, мифической, обыденной и т.д.). Спортивное событие делает реальными и ощутимыми поиски и обретение человеком средоточия всех смыслов, высшего (трансцендентного) смысла, воплощенное как в самом событии, так и в его непосредственных участниках (спортсменах). Соответственно современный спорт (особенно профессиональный) может пониматься не только как элемент игровой культуры, но и как пример социоцентрической псевдорелигии, в которой можно выделить формальные составляющие – идеологию, организацию, культ, идею избранности, символы.
В свою очередь, через мифологические практики спорта не только находит себя дальнейшее воплощение религиозной веры человека, но и происходит её закрепление в сознании человека. Ведь мифы в типизированной, чувственно доступной форме устанавливают нормативные образцы реальности и смысла. Спорт актуализируется для человеческого сознания как мифологическая онтология смысла, как мифическая модель запечатленного в символах поведения, ориентированного на успех и победу в борьбе. Мифические герои-спортсмены и мифические сюжеты-спортивные соревнования задаются самим человеком в целях удержания этого смысла. Так где же принципиальная разница между античными состязаниями и современными, о которой нас уверяет Хейзинга?
При этом мы должны учитывать сублимированный характер современного спорта. Ведь, по сути дела, спорт способствует удовлетворению бессознательных желаний и потребностей человека – от самых агрессивных до самых эротических. В спорте вытесненная энергия человека обретает статус действительной и реальной.
Чтобы противопоставить данную точку зрения игровой концепции Й. Хейзинга необходимым основанием теоретического осмысления современного спорта нужно считать человека, его природу и его потребности.
Так, екатеринбургскими философами рассматривается (не забывая при этом и Й. Хейзинга) становление и развитие спорта как игры. становление и развитие. Ими выделяются две оценочные дефиниции:
1) Игра, в том числе спортивная, противостоит серьезности жизни, многочисленным её жизненным проблемам и вопросам.
2) Игра не менее серьезна, чем сама жизнь, игра по сути является жизнью, она есть то, чем и ради чего живет человек, - определенная совокупность чувств, переживаний, мыслей и т.п.22
И здесь просматривается полный унисон со взглядами Й. Хейзинга. Ведь именно он начал говорить о том, что ни в коем случае нельзя отождествлять игру с глупостью.23
Важно указать, что «игра» не должна выступать как дополнительный феномен жизни, как наполнение свободного времени. Многие из нас чрезвычайно серьезны в своих повседневных заботах, в результате чего вкладываем в понимание игры фактор отвлеченности от повседневного (реального для нас) мира, видим в ней попытку выключиться на определенное время из напряженного ритма. А ведь именно через игру человек выявляет возможность самопредставления и самосозерцания в особом игровом мире.
Спортивное состязание (как мы видим сегодня) неизбежно ведет к профессионализации, т.е. к преобладанию фактора чрезвычайной серьезности над фактором непосредственности игрового действа.
Прослеживая историю развития именно игрового элемента в социальной жизни человека, его значимую роль в становлении и утверждении социальных отношений, мы можем выявить историю причин и истоков появления и профессионализации чисто спортивной деятельности.
Обратим внимание еще на одно существенное противоречие. Оно касается понимания игры в её профессионально-спортивном виде и выступает как подведение вопросов истории культуры и спорта под один знаменатель. А ведь, как уже указывалось, только спорт в современном мире является прямым продолжателем наследия игровых социальных действий.
Исследование игры в подходах к спорту важно начать с родового состояния человечества, где отличительным моментом является однотипность игровых и ритуальных форм. Ведь в эпоху античности люди совсем не рефлексировали над разделением игры и ритуала.
Итак, очень многое перекликается с современностью в игровой концепции И. Хейзинги. Очень точно в ней схвачены яркие, но вполне реальные моменты функционирования культуры. Ведь игра или только элементы игры имеют существенное значение в формировании человека как социального существа, в снижении социально-психологической напряженности в обществе, в гуманизации самого человека путем "выплескивания" дремлющих в нем разрушительных сил и тенденций. Вот почему в самых различных цивилизациях придавалось большое значение разнообразным явлениям игровой сферы культуры.
Современными исследователями поднимаются и проблемы мотивации спортивной деятельности, которые определяются как внутренними, так и внешними факторами, меняющими своё значение на протяжении спортивной карьеры. Данные мотивы движут не только спортсменами, но и отчасти фанатами спортивного движения. Как сказал один известный в нашей стране футболист, в юности никто не приходит в футбол ради благ, напротив, приходят с благими намерениями. Это можно отнести и к другим видам спорта.
На начальном этапе (у новичков, начинающих спортсменов) причинами прихода в спорт (независимо от вида деятельности, т.е. вида спорта) могут быть:
1. Стремление к самосовершенствованию (укрепление здоровья, улучшение телосложения, развитие физических и волевых качеств).
2. Стремление к самовыражению и самоутверждению (желание быть не хуже других, быть похожим на выдающегося спортсмена; стремление к общественному признанию; желание защищать честь коллектива, города, страны, быть привлекательным для противоположенного пола).
3. Социальные установки (мода на спорт, стремление сохранить семейные спортивные традиции, желание быть готовым к труду и службе в армии).
4. Удовлетворение духовных и материальных потребностей (стремление чувствовать себя членом референтной спортивной команды или спортивной школы, общаться с товарищами, получать новые впечатления от поездок по городам и странам, желание получить материальные блага).
Каждая из перечисленных причин имеет для конкретного спортсмена большую или меньшую действенность в связи с его ценностными ориентациями. Однако некоторые мотиваторы являются ведущими для большинства спортсменов-новичков: удовольствие, получаемое от занятий спортом, стремление к здоровью и физическому развитию, к общению, к самоактуализации и развитию волевых качеств.
И. Г. Келишев (1977) выделяет мотив внутригрупповой симпатии как начальный мотив занятий спортом. Опросив около 900 спортсменов с большим стажем и высоким уровнем мастерства, он выявил, что на начальном этапе спортивной карьеры этот мотив занимал у них важнейшее место. Сущность его выражается в желании детей и подростков заниматься каким-либо видом спорта ради того, чтобы быть вместе и постоянно находиться в среде своих товарищей и сверстников, т. е. чтобы быть вместе и постоянно вступать в контакты друг с другом. Их удерживает в спортивной секции не столько стремление к высоким результатом и даже не интерес к данному виду спорта, сколько симпатии друг к другу и общая для них потребность в общении.24
Итак, спорт, как и феномен современного спортивного болельщика является социокультурным феноменом и, как всякий социальный институт, возник однажды естественным и неизбежным образом - как ответ на социальную потребность в развитии физической культуры человека, столь неизбежным же образом институт вобрал в себя также функции воспитания и социокультурной репродукции.
1.2. Понятие субкультуры. Подходы к определению субкультур
В целом культура – это метод ценностного освоения действительности через систему оценок, норм, образцов поведения. Каждое общество имеет определенную совокупность культурных образцов, признаваемую большинством его членов и реализуемую в их жизнедеятельности. Эту совокупность принято называть массовой (доминирующей) культурой. Массовая культура – понятие, отражающее наиболее типичный способ бытия культуры в условиях современного общества. Однако общество включает в себя множество социальных общностей (этнических, демографических, профессиональных, конфессиональных и д.). У каждой из них существует собственная система ценностей и норм, не разделяемая всеми членами данного общества, но складывающаяся на основе разных ценностей, норм и обычаев и посему тесно связанная с доминирующей культурой.
Такие локальные культуры, присущие большим группам людей, называются субкультурами: городская и сельская (деревенская), молодежная и пенсионеров, субкультура национальных меньшинств, криминальная субкультура, профессиональная субкультура (например, военных или моряков, программистов), субкультура высшего класса и т.д. Субкультуры отличаются от доминирующей и друг от друга ценностями, нормами поведения, стилем жизни, одеждой, языком. Стоит, например, сравнить понятия «армейская жизнь» и «студенческая жизнь» и станет ясно, насколько различаются эти две субкультуры.
Таким образом, субкультура – это система ценностей, установок, способов поведения, и жизненных стилей определенной социальной группы, отличающаяся от господствующей в обществе культуры, но связанная с ней.
Особой разновидностью субкультуры является контркультура. Она не просто отличается от доминирующей, но противостоит ей, находится в конфликте с господствующей системой ценностей и норм. Например, субкультура футбольных фанатов, бандитской шайки, блатная, уголовная. Если представители субкультур, хотя и по-своему, своеобразно, но воспринимают базисные ценности и нормы общества, то представители контркультур отказываются от основных ценностей, составляющих ядро культуры общества.
Теория субкультур – одно из средств описания явлений культурной дифференциации современного общества. Известны и другие термины для обозначения той же реальности, например: контркультура, общественные движения, неформалы, локальные сети, социальные страты, жизненные стили и проч. Каждое из таких определений предполагает акцент на одной из сторон изучаемого явления: символике, атрибутике, идеологии (теория жизненных стилей), внутренней структуре сообществ и типах межличностных связей (теория и метод социальных сетей), места в иерархической структуре социума (теория социальной стратификации), социальной активности и воздействия на эту структуру (теория общественных движений, контр-культуры и т.п.). Определение “субкультуры” охватывает практически все перечисленные аспекты.
Эстетика, этика, идеология молодежных сообществ получила признание как особая “молодежная культура”. Обнаружилось существование и других культур (напр., детской), отличающихся от официальной, но вполне реальных, со своими нормативными и символическими характеристиками. Это придало новую жизнь понятию “субкультуры”, впрочем, в несколько измененном значении. Теперь оно прочитывается как обозначение “подсистемы” культуры, указывая на мультикультурный характер современного общества.25
В таком прочтении концепция “субкультуры” оказалась чрезвычайно плодотворной как в научно-эвристическом (программа описания различных сегментов и вариаций культуры), так и в практически-прикладном отношении. С этим последним связан ряд ее модификаций, среди которых в последнее десятилетие наиболее актуальна, пожалуй, концепция “жизненных стилей” (life styles) , под которыми понимаются особенности идеологии, социальной психологии, потребительского поведения, языка и символики, в целом образа жизни, - характерные для различных социальных групп.
Определение понятия “субкультура” затруднено из-за фундаментальности лежащего в его основе понятия “культуры” и существования огромного множества его определений. Прежде всего приставка “суб-” в современном контексте подразумевает, что речь идет о подсистеме культуры как целого. Субкультура не представляет собою самостоятельного целого. Ее культурный код формируется в рамках более общей системы, определяющей основу данной цивилизации и целостность данного социума. Субкультуры, как ее подсистемы, опираются на ее культурный код (общий для большинства их и обеспечивающей их взаимопонимание), а кроме того, ориентированы на постоянный диалог с нею. Этот диалог может принимать формы “обновления культуры”, ее “развития”, “восстановления традиций” – или “противостояния”, “разрушения” и проч., но он необходимый элемент самосознания и самоопределения субкультур. Каждая из них определяется прежде всего по отношению к Культуре (господствующей, общепринятой, материнской и т.п.), противопоставляя ей свои нормы и ценности, либо черпая в ней обоснования этих норм.26
Большинство известных определений культуры (и субкультуры как ее разновидности) акцентируют ограниченный набор ее основных признаков. Среди них: знаковые (общность идеологии, ментальности, символики, культурного кода, картины мира); поведенческие (обычаи, ритуалы, нормы, модели и стереотипы поведения); социальные (социальная группа, страта и т.д., определяемая как носитель субкультуры или ее “порождающая среда”) и все они вместе (культура как “целостный образ жизни”). Подчеркивается еще небиологический способ воспроизводства всего вышеописанного комплекса (воспитание, образование – социализация, как средство трансляция культурной традиции).