Праздничная культура эпохи Александра I.

Содержание:


ВВЕДЕНИЕ
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
Глава 1. Праздники и гуляния в России в первой четверти XIXв.
Общий обзор
Глава 2. Загородная увеселительная культура первой четверти XIX века.
2.1.Павловск
2.2. Дачные гуляния и отдых
2.3.Загородные увеселения
2.4.Гуляния на островах
Глава 3.Официальные и религиозные праздники в первой четверти XIX века
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Праздничная культура эпохи Александра I.

В следующие годы музыка занимала обычное место в несколько усадебном течении Павловской летней жизни. Как прежде, она сопровождала обеды на ферме или в Розовом павильоне. Под звуки рогового оркестра проходили прогулки в Новое Шале и полдники в Елизаветином павильоне. 24 июня 1816 года вновь состоялась традиционная "водная" прогулка. Под оркестр роговой музыки, расположившийся "с левой стороны" (т. е. возле памятника основанию Павловска), и "при пении находившихся тогда при доме г. Бортнянского придворными певцами разных малороссийских и русских песен" нарядно убранные "трешкоты" проплыли по пруду перед Трельяжем к крепости Бип.
Оперные представления в парковом театре к середине 1810-х годов прекратились. Их сменили праздники с театральными представлениями "из разных пений", с участием придворных "российских актеров", хора и балета. Один из них состоялся 6 июня 1816 года. После спектакля приглашенные "угощались вечерним кушаньем, при продолжении хором певчих... пения разных стихов". В дивертисменте русские песни пели Е. С. Сандунова и Н. С. Семенова, а куплеты исполнил В. М. Самойлов.
Указания на исполнение русских песен хором придворных певчих встречаются в Камер-фурьер-ском журнале часто. Например, 17 августа 1817 года, "ввечеру... время проводилось в Гостиной комнате, при игрании разных концертов и пении малороссийских песен четырьмя иностранцами, с хором певчих". В парке несколько раз в неделю, по вечерам, играл "оркестр бальной музыки" под управлением капельмейстера Рогоменского.
2.2. Дачные гуляния и отдых
Популярность летнего загородного отдыха была огромна. Писатель и критик И. Панаев признавался: «Я скучаю в столице, в городе, не смотря на тысячи так называемых удовольствий, наслаждений и развлечений, которыми я могу пользоваться ежедневно. Несмотря на балы, рауты, театры маскерады, не смотря на устриц и омаров, не смотря на великолепные рестораны, в которых в мае месяце берут с вас по три рубля серебром за маленькаго и тощаго цыпленка, не смотря на дирижеров, которые подпрыгивают со смычком в руке и не от рвения, а потому, что в иные летние вечера температура не поднимается выше восьми градусов тепла. Я скучаю в столице и завидую … сельским жителям». Скука, неоплаченные долги, стремление влюбленных уединиться, а ненавидящих – отдохнуть друг от друга – вот те причины, которые толкали тысячи жителей столицы на поиски дачных мест.
Говорят, что у природы нет плохой погоды, но как раз потому, что «наше лето пластически можно уподобить неудачному дагерротипу настоящего образцового лета нашей планеты, почти все жители Петербурга - живые, полуживые и полумертвые - выбираются подышать свежим воздухом». Десятки пароходов, подобно стадам лебедей, плыли прочь от города. Петербургский летний день растягивался на 24 часа и так плотно охватывал сутки, как «мориссоновская перчатка охватывает полную ручку петербургской красавицы».
Дачи значили в тот период больше, чем сейчас. Очень много людей зимой снимали квартиры и на лето подавались за город. Для них дача служила временным пристанищем. По возвращении осенью в Петербург, они отправлялись на поиски новых квартир.
Цены на дачи были разные. Так, например, трехкомнатная дача стоила 50-60 рублей за лето, а за 100 рублей можно было снять прекрасную двухэтажную дачу на берегу реки. Были и такие дачи, которые стоили до 800-1000 рублей, а самые дешевые комнаты – 15 рублей за сезон. При этом рабочие получали в месяц до 40 рублей, преподаватели, адвокаты гораздо больше – 500 рублей, но, как мы видим, каждый мог позволить себе снять ту или иную дачу. Найм дач начинался еще по весне. Обычно в мае дачники, нагруженные вещами, начинали заселять снятые дома. Согласно традиции, хозяева неизменно встречали дачников хлебом с молоком, после чего обсуждали разные хозяйственные вопросы.
Судя по воспоминаниям современников, дачным отдыхом скорее наслаждалась мужская половина, тогда как женщины с прислугой занимались домашним хозяйством. Молодые люди в это время или играли в футбол, который начинал входить в моду, или же организовывали водевили и концерты. Излюбленным тогда видом музыкальной деятельности была мелодекламация. Часто студенты, гимназисты и девушки собирались на пикник, брали бутерброды и лимонад, так как пить вино было не принято, пели песни и играли в горелки.
Традиционной приметой дач были разносчики всех мастей. Булочники уже по дороге договаривались с прибывающими дачниками о поставках свежего хлеба. По дачам ходили мороженщики, а в пять часов, когда дачники имели обыкновение пить чай, появлялся продавец «Вологодских кренделей», которые продавались по 15-20 копеек, он же продавал конфеты и шоколад. Захаживали сюда и коробейники с галантереей.
2.3.Загородные увеселения
Словосочетание «увеселительный сад» появилось при Екатерине II, в конце XVIII века, как бытовое название загородных и городских садов с «воксалами»8, различными приспособлениями для увеселений гуляющей публики. Устраивались там фейерверки, иллюминации, играли полковые и танцевальные оркестры, выступали цыганские хоры. Довольно долго, до середины XIX века, такие парки и сады «с увеселениями» оставались составной частью быта крупных дворянских усадеб (как правило, конечно, праздничного быта). Загородные сады Разумовских на Крестовском острове, сады «Строгановой дачи» на Черной речке, Елагина на Мульгуновом острове, дач Волконских и Долгоруких на Каменном острове и еще многие, среди которых выделялся Нарышкинский сад на Мойке, — это были не более как «садовые затеи», «увеселительные места», а начало им было положено еще Петром I гуляниями в Летнем саду «с музыкою и танцами», петровскими ассамблеями, нередко проводившимися на открытом воздухе.
В афишах летних театров бросается в глаза буквально «шквал гастролеров», какого не знала концертная жизнь Петербурга прежде. Изобретательным антрепренером был Иван Иванович Излер! Это уже был не прежний руководитель, владелец частной труппы, организующий ее выступления там и тут, часто сам являющийся артистом этой труппы. Таковыми были в XVIII — начале XIX веков Дж. Локателли, А. Фоссано, Й. Мире, Ж. Астаритта… Да и среди не связанных с творчеством предпринимателей, таких, как, скажем, владелец театра на Царицыном лугу, купец К. Книппер, а тем более среди «простых» арендаторов театральных зданий — среди всех них Излер резко выделяется масштабностью своей деятельности и разносторонностью интересов. Помимо того, что он стал зачинателем «концертной индустрии», какую мы знаем теперь, он явил впервые тип антрепренера-предпринимателя широкого размаха (теперь бы его назвали менеджер, импресарио, продюсер). Не Излер ли стал и «отцом» нового типа антрепризы?9.
Может быть, смелостью было бы превращать Ивана Ивановича Излера в «Шекспира нашей эстрады». Однако преуменьшать его роль в истории ее и особенно в организации театрального дела в Петербурге (а может, и в России) было бы ошибкой. Предприниматели-антрепренеры новой формации — А. Картавов, В. Егарев, М. Лентовский, братья Лейферт, братья Берг, Г. Александров, П. Тумпаков, С. Дягилев и многие, многие еще — все они безусловные «наследники» Излера10.
Иван Иванович Излер умел держать нос по ветру, прекрасно знал вкусы публики, тонко чувствовал перемены в этих вкусах и умел реагировать на эти перемены.
На эстрадах и концертных площадках сада выступило у него такое количество знаменитых, первоклассных артистов, оркестров, гимнастов, акробатов, фокусников, певцов, театральных коллективов, что и сейчас смотришь на афиши Сада Излера с завистью: тут цыганские хоры (Ильи, потом Григория Соколовых, Шишкина и многих других), бальные оркестры братьев Гунгль и Цезаря Пуни. Постоянными сотрудниками были дирижер и композитор Константин Лядов (дирижер императорской оперной труппы и отец композитора Ан. Лядова) и театральный художник и музыкант Федор Вальц (отец театрального художника Карла Вальца).
По мере того, как город расширялся, увеселительная жизнь захватывала и окраины, расцветая здесь буйным цветом. Наиболее популярными, в первую очередь в среде «золотой молодежи», были увеселительные сады Аркадия и Ливадия. Особенно много посетителей было летом, когда открывались дивертисменты. «Громадная зала кафешантана была переполнена публикой. На эстраде фигурировала новая американская танцовщица мисс Элетт. Она танцевала серпантин с американскими па. Вместо одеяния, на мисс Элетт был газ, вышитый цветными шелками. Американку сменила креолка. Она пела южно-американские песни и увлекала своим теплым задушевным тембром».
Вряд ли может быть что-то лучше в жаркий день, чем купание. Близость реки, озера или моря являлись определяющими для публики. Петергоф все более открывался для среднего класса и становился местом регулярного летнего купания. Существовала особая меблированная раздевалка со всеми удобствами, отдельно дамская и мужская. Тогда было не принято лежать на берегу в купальных костюмах, так что купальни (платные) устраивали подальше от берега. Некоторые купались и с лодок. Существовало расписание женских и мужских часов. Отдыхавшие здесь имели моторные и парусные яхты, а на противоположенной стороне Финского залива, в Териоках, был даже яхт-клуб. На сестрорецком направлении, в силу особого мелководья Финского залива, для купающихся была организована специальная повозка, которая отъезжала далеко от берега, и с нее купались.
Наряду с купанием среди состоятельных людей была популярна верховая езда, а среди молодежи - велосипедный спорт. Особенно много таких велосипедистов было в Павловском парке. Этот вид спорта в то время входил в моду, как и футбол. В целом, в отличие от более степенного и сановного Петергофа, в Павловске жизнь летом била ключом. Одним из центров притяжения отдыхающих был великолепный парк, разбитый в долине реки Славянки. Здесь же находились ресторан и кафе с читальным залом, устраивались балы, по рублю за вход, на которых проводили различные конкурсы. На окраине парка была ферма, домик с верандой в русском стиле, где можно было позавтракать, выпить молока, сливок и кофе. Обслуживали публику девушки в нарядных русских костюмах.
Таким образом, на островах каждый мог найти себе место для развлечений: любители пестрой праздничной толпы, вальсов, полек, лихих цыганских песен собирались на Крестовском острове, в Новой Деревне, любители выпить на свежем воздухе – отправлялись на Петровский остров, профессионалы и любители подвижных развлечений – в яхт-клуб, где можно было и покататься и порыбачить.
2.4.Гуляния на островах
Что же касается массовых гуляний, то здесь следует отметить, что местом для таковых были петербургские окрестности, изобилующие зеленью, прекрасно приспособленные для массовых гуляний, т.е. тут заходила речь об островах, и всем было понятно, что имеются в виду три острова: Елагин, Каменный и Крестовский. Долгое время здесь не велась застройка, так что горожане с удовольствием в белые ночи приезжали подышать свежим воздухом, потанцевать или послушать песни цыган. Позже, когда острова были включены в черту города, они вместе с находившимися по соседству летними увеселительными садами составили особый пласт жизни дореволюционного Петербурга.
И все же рассказ об «островной» жизни старого Петербурга надо начать с Аптекарского острова. В первые десятилетия XVIII века, когда острова еще не были обжиты, на Аптекарском острове водились зайцы, а горожане, несмотря на запреты, тайно за ними охотились. К началу XIX века предприимчивые иностранцы и русские стали открывать там всевозможные увеселительные заведения и трактиры.
Так, в 1805 году на Аптекарском острове открылся кофейный дом, в котором каждое воскресение устраивался бал, и играла музыка. В 1809 году заведение еще существовало, и в нем можно было не только получать обед порциями, но и по заказам, угощать и целое общество хорошим кушаньями и напитками и за умеренную цену.
Вообще в тот период, как вспоминает Ф. Ф. Булгарин, «дешевизна была удивительная!»11. Офицеры ходили в партер за рубль медью, за вход в маскарад также платили рубль медью. Отличный обед с пивом можно было найти у Френцеля на Невском проспекте и в трактире Мыс Доброй Надежды за 50 копеек медью. За два или три рубля подавали обед гастрономический с вином и десертом у Юге, в Демутовом трактире, в трактире Тардифа. В маскараде за жареного рябчика платили по 25-30 копеек медью, а бутылка шампанского стоила 2 рубля12.
По популярности с Аптекарским островом успешно конкурировал Крестовский. По воскресеньям здесь можно встретить многочисленных посетителей из среднего круга, купцов, мелких чиновников, которые курят сигары и пьют чай. Полковые оркестры играли увертюры Россини и Обера, перед «Немецким» трактиром труппы акробатов показывали свою сноровку, а артисты играли на флейтах, арфе и скрипке. Немецкий трактир особо прославился своими вафлями. Пожалуй, этот трактир был одним из первых, который начал культивировать напиток «глювейн», в котором читатель без труда узнает глинтвейн.
Летом на Крестовском устраивали летние катальные горы. Здесь же находился павильон, в котором можно было кататься на карусели. В «Русском трактире», открытом по соседству с Немецким, устраивали музыкальные вечера. Позже оба трактира как бы слились, и дали начало Крестовскому саду с его роскошным кафешантаном и полетами на воздушном шаре «Монгольфьер».
Особенно оживлялся остров в ночь на Иванов день (знаменитая языческая купальская ночь в конце июня, в христианстве же это особый праздник, связанный с поминовением Иоанна Крестителя). В этот день на Крестовский съезжались все петербургские немцы, чтобы отпраздновать свой Кулерберг. Название этого праздника происходит от обычая кататься или кувыркаться с горы (kullern –катится кувырком). Один булочник оставил нам интимное признание: «Нас целая толпа ряженных, маскированных устраивала запуски с гор, пляску в присядку и песни до хрипоты. Мы знакомились тут с будущими женами, срывали первые стыдливые поцелуи и на всю жизнь сохраняли воспоминания о Кулерберге». Заметим, что, как и русские люди, немцы жгли в этот день костры, прыгали через них и вообще веселились от души. При этом выпивалось громадное количество пива, так что в конце ночи все засыпали вповалку, положив ноги друг на друга. Как признавались сами немцы, они чувствовали себя совершенно как в «Vaterland».
Елагин и Каменный острова с начала XIX века перестали быть в собственности фаворитов Екатерины, которая сама любила посещать пикники на Елагином острове или устраивать там псиную охоту. Во время правления Александра I особенно знаменит был Елагин остров своей Стрелкой, местом романтических свиданий.
Каменный остров был более обжит. Здесь устраивали официальные торжества, принимали послов. Даже простая публика, которая не имела возможность участвовать в этих увеселениях, за соответствующую плату могла половить рыбку и тут же ее приготовить.
Глава 3.Официальные и религиозные праздники в первой четверти XIX века
Помимо регулярных воскресных гуляний было несколько обязательных по разным торжественным случаям.
Одни из них устраивались для народа от города официально и носили характер официальности, другие вошли в обычай с давнего времени и держались народной инициативой.
В старой России ежегодно устраивалась до трех тысяч ярмарок. Они различались по профилю (лесные, хмелевые, конные, степные), по продолжительности (от одного до тридцати дней и более), по значению. В центре внимания неизменно находились три самые крупные ярмарки: Ирбитская (25 января - 1 марта), Киевская (1 февраля - 1 марта) и, конечно же, Нижегородская (15 июля - 25 августа). Как невозможно представить себе старую Москву без колокольного звона, также невозможна картина ярмарки без гулянья. XIX век - время расцвета ярмарочного театра, забытых ныне медвежьих потех, вертепов. На торговых площадях могло уместиться до нескольких десятков балаганов и балаганчиков, которые отличались друг от друга не только репертуаром, но и доходностью. За "квадратные сажени" под здания и сооружения платили немалые деньги - до 25 руб. за сажень. Крупные балаганы, которые вмещали до тысячи человек, принадлежали богатым предпринимателям и занимали самую выгодную первую линию. Те, что помельче, располагались в более скромных местах. Репертуар театров был зеркалом вкусов фланирующей толпы. В балаганной площадной культуре скрыты корни многих жанров циркового и эстрадного искусства. Неизменным героем представлений был Петрушка.
Ряд летних официально-народных гуляний начинался обычно «маявкой» в Екатерингофе. Гулянье это ведет свое начало со времени постройки здесь Петром Великим увеселительного дворца для императрицы Екатерины Алексеевны, в честь взятия в устье Невы шведских кораблей. В девятнадцатом столетии здесь происходило катанье в экипажах купечества, офицеров. Простой народ сосредоточивался обычно около игр на призы: шестов для лазания, бегов под ведром и пр.
К категории летних официально-народных гуляний относились дни тезоименитства и коронации императора, дни рождения императрицы и наследников престола.
Ко второй категории петербургских летних народных гуляний, происходивших без содействия свыше, относятся Радоница, Преполовение, день Ивана Купала, Семик, Духов день и др.
Радоница или «Родительская», т.е. поминки по усопшим, происходили обычно на Фоминой недели и в конце лета. Они справлялись на кладбищах.
В Духов день особо массовые гуляния происходили в Летнем саду. Главными героями этих празднеств была купеческая молодежь, щеголяющая в новых костюмах и нарядах.
Зимой главные проспекты и улицы российской столицы запруживали приезжие и местные жители, с удовольствием и оживлением развлекающиеся и просто прогуливающиеся.
Mасленица была древнейшим истинно народным праздником, вобравшим в себя элементы как христианских, так и языческих верований. Помимо обильного угощения обязательным условием Масленицы было исполнение специальных обрядов.
К Масленице начинали готовиться еще с середины предшествующей недели. В это время хозяйки наводили чистоту во всех уголках дома - от чердака до погреба. Закупали для праздника большое количество продуктов: мешки муки разных сортов для блинов, пряженцов и пирогов, бочки солёной рыбы, пряники, конфеты и орехи для детей, молоко, сливки, сметану, масло. Праздновать Масленицу начинали с понедельника.
Для всего русского населения предстоящие семь дней были самым веселым и любимым временем в году. Каждый из них имел собственное название:
Понедельник- "встреча", вторник - "заигрыши", среда-"лакомка", четверг-"разгул", "широкий четверг", пятница - "тещины вечерки", суббота - "золовкины посиделки", воскресенье - "прощеный день", "проводы" К Масленице заливали для катаний крутые склоны берегов, строили высокие ледяные и снежные катальные горы, снежные крепости и городки, качели. С наступающим праздником связывалось много ожиданий, поэтому и встретить его старались как можно веселее и приветливее, надеясь, что и масленица им ответит тем же.
Играли на масленицу в игры. Широкое распространение имели масленичные катания с гор. Повсеместное распространение имело катание на качелях и каруселях. В XIXв. модным было катание на коньках под музыку в местах общественного отдыха. Важной составной частью масленичного гуляния было катание на лошадях. Совершенно обязательным развлечением на Масленицу были театральные спектакли. Устраивали различные благотворительные акции, лотереи.
Играли на масленицу в такие игры, как "горелки", "лапта", "боярки" (выборы невесты), игра "кругом"- песни и пляски в кругу. Некоторые обычаи связаны с молодоженами: "брать выкуп за жену"- валять молодушек в снегу и целовать их, "валять молодых"- молодого мужа клали на сани, наваливались гурьбой и скатывали с горы, а потом вываливали в снегу и зарывали в снег (хоронили как неженатого, а разрывали как женатого). Кулачные бои составляли одну из любимых забав; на улицах и на реках бились один на один или стенка на стенку.