Дискуссия о социальной норме в социологии рубежа 20-21 вв.

Содержание
Введение
Теоретические вопросы социальной нормы
Нарушение или изменение социальных норм ведет к смерти
Вынесен приговор убийце перуанского студента Анхелеса Уртадо Энрике Игорю Павлюку и его одиннадцати сообщникам
Реальные проблемы
Мнение церкви о социальной норме
Заключение
Литература

Дискуссия о социальной норме в социологии рубежа 20-21 вв.

Обычаи - это правила, сложившиеся стихийно в результате многократного, длительного, повсеместного использования в какой-либо сфере общественной или частной жизни.
Главная особенность обычных норм состоит в полном отсутствии их материальной фиксации. Они не закрепляются документально и обеспечиваются силой привычки. Обычай представляет собой привычные для определенной группы людей или общества в целом действия. Причем эти правила могут быть внешне не мотивированы, не содержать логического объяснения. Возможно, когда-то тот или иной обычай имел рациональное обоснование, но со временем оно утрачивается5.
Нарушение или изменение социальных норм ведет к смерти
На нескольких экранах крутилось гей-порно, все участники которого показывали самые отвратительные акробатические номера. Я недолго сидела в одиночестве. Кто-то послал мне через бармена стакан с вином. И через минуту я познакомилась с двумя геями - Николасом и Харальдом. «Ты ищешь «Положительных и гордых»? - спросил Николас. - Я не вхожу в эту группу, но я болен СПИДом уже несколько лет». Я инстинктивно отодвинулась, а Николас тут же придвинулся ближе. «СПИД - это лучшее, что случилось в моей жизни. Я ни о чем не жалею!» - «Но почему?!!» - «Во-первых, ушел страх. Я до смерти боялся заразиться, теперь я свободен и открыт для любого секса. Во-вторых, я не собираюсь иметь детей, а значит, нет проблем. И я стал следить за здоровьем. Я не курю, не злоупотребляю алкоголем, правильно питаюсь. Хотя я до сих пор не простил того сукина сына, который заразил меня. Он уж год как в могиле, а я все еще зол на него». - «Но он, по твоим словам, подарил тебе лучшую вещь в твоей жизни!» - «Меня теперь избегают женщины. Я, понимаешь, бисексуал. Но эти стервы, как только я говорю им, что у меня СПИД, немедленно исчезают. С мужчинами проще. Я иду в какой-нибудь клуб и там занимаюсь оральным сексом со всеми подряд. Но в последнее время меня до смерти тянет на женщин. Страх СПИДа - предрассудок. Можно заниматься сексом осторожно, чтобы не заразиться...» Николас говорит быстро, брызгая на меня слюной, и я не могу сдержать невольной дрожи отвращения. Этот мертвец с отсрочкой наклоняется ко мне, я вижу его хищную улыбку гедониста на красивом лице, и язык его дрожит, как жало змеи6.
Тебе уже нечего терять, ты дошел до точки, а значит, начинаешь жить сначала. На таблетках можно продержаться десятилетия, тем более за них платит правительство». - «Ты хочешь сказать, что СПИД становится модой?!» - «Модой становится свобода от страха смерти и ничем не стесненное удовольствие. Ты слышала о Bug Chasing («охота за вирусом») и Bug (вирус)-вечеринках? Это здоровые люди, обычно геи, которые через Интернет ищут gift-giver («дающий подарок») - человека, больного СПИДом, который готов его передать другому. Для одиноких людей это выход. После заражения ты входишь в избранный круг, своего рода «масонскую ложу». На тебе «печать смерти», ты свой, ты меченый, ты не один, и тебе все можно. У тебя друзья и любовники во многих странах мира». - «Но ты страдаешь, ты мучаешься, ты живешь на таблетках, которые обходятся в 1000 евро в месяц, и нельзя расслабиться ни на один день, - возражаю я. - Это как с антибиотиками. Ты забыл принять лекарство, и таблетка больше не действует, ты должен найти новое средство. Есть люди, которым не помогают никакие таблетки, и они умирают!» - «Но ты ведь тоже умрешь! Это игра! Русская рулетка для геев. Самые бесстрашные устраивают оргии, где из 30 мужчин один болен СПИДом, и только хозяин вечеринки знает, кто «дающий подарок». Остальные «делают любовь», не зная, заразятся они или нет. А «дартс» для любителей СПИДа? Вау, это что-то! Желающий заразиться становится мишенью, в которую остальные участники игры мечут стрелы с собственной кровью. Никто не знает, чья кровь заразна. Никакого сравнения с кокаином! А я? Я трус!»
«Только один раз в моей жизни человек попросил заразить его СПИДом, - говорит свободный журналист и бармен известного гей-заведения «Ангел Амстердама» Джерит-Ян. - Мы захотели заняться сексом, и я сразу сказал, что я ВИЧ-инфицирован. Но парень был против презерватива. У него все друзья умерли от СПИДа. Он ХОТЕЛ заразиться. Но я не смог это сделать. Я сказал ему: «Да брось! Жизнь прекрасна! Все хорошо!» Джерит-Ян болеет СПИДом уже 14 лет. «Да, я один из немногих, кто выжил, - рассказывает он. - И тот, кто заразил меня, еще жив. Я иногда встречаю его на улице, но никогда не спрашиваю, почему он это сделал. Я его простил. Почти все мои товарищи прошлого на том свете. Мне просто повезло. Таблетки изобрели как раз в ту пору, когда я в госпитале умирал от пневмонии. Сейчас я жив! Я счастлив! Я здоров! Я научился ценить каждый день». Он с вызовом смотрит на меня. 9«Я вхожу в группу «Положительные и гордые», но то, что я говорю тебе, это только мое личное мнение. Мы давали людям правдивую информацию о СПИДе и пытались разрушить табу о сексе с ВИЧ-инфицированными: нет смысла бояться, если ты уже заражен, оральный секс менее опасен, чем другие виды секса, и ВИЧ-инфицированный, который много лет сидит на таблетках, представляет собой минимальную угрозу для партнера». - «А не думаешь ли ты, что для общества куда важнее иметь табу о СПИДе?» - спрашиваю я. «Почему?» - «Очень просто. Ты сейчас убеждаешь меня, что секс с тобой почти безопасен. Но ПОЧТИ. Вообрази, что это случилось. Кто-то верит тебе и ложится с тобой в постель. И ему не везет, он заболел. Он бы в жизни этого не сделал, если б не зашел на сайт вашей организации, где разъясняется, что все не так страшно. Значит, табу куда безопаснее». - «А что насчет меня как личности? - восклицает Джерит-Ян. - Если я не буду разрушать это табу, общество просто вышвырнет меня на свалку. Мы честно информируем людей! Мы должны защищаться!» - «Когда в средние века прокаженные были вышвырнуты из общества, они хотели и здоровых утащить с собой, - жестоко говорю я. - Я задаю тебе вечный, как мир, вопрос: что важнее в данном случае - здоровье общества или твое личное счастье-несчастье?» Короткая пауза. «Что ж, по-твоему, я должен сдаться, лечь на пол и умереть, как собака? - тихо отвечает он. - Только потому, что обществу так выгодно? Да, страшное случилось7. Но я борюсь. Я выжил! И я горжусь этим». - «Когда ты заразился СПИДом, ты не думал, что это божье наказание?» - «Бог? - Джерит-Ян презрительно улыбается. - А кто такой Бог? Я не знаю такого парня». - «Это тот парень, который нас всех сделал». - «Меня никто не творил. Я сделал себя сам, - спокойно отвечает он и, помолчав, внезапно спрашивает: - А что ТЫ думаешь об этом?» Мы сидим на террасе у канала. Я смотрю на дивную, светлую ночь, опускающуюся на Амстердам, и говорю: «Я думаю, что однажды небесный огонь спалит этот город дотла, как уже случалось в библейские времена. В одну ночь или день раздастся хохот, и приговор будет приведен в исполнение». - «Вот как? - смеется Джерит-Ян. - Но почему?» - «Вы расправились с Богом. Вы убили его. Вы послали к чертям все десять заповедей. Вы мажете свободу на бутерброд за завтраком, вдыхаете свободу вместе с гашишем за обедом и нюхаете ее с кокаином на ужин. Кто вас будет хлопать указкой по пальцам? Кто напишет правила?» - «Для этого есть правительство». - «Брось! Если Бог для вас не указ, что такое правительство? Максимум, что они могут выдумать, - правила дорожного движения. Но они никогда не объяснят, что такое хорошо и что такое плохо».
Мы скрестили шпаги, как дуэлянты, вытерли пот со лба после битвы и пожали друг другу руки, как честные противники. На прощание Джерит-Ян спросил меня: «Как ты думаешь, а мог бы я понравиться... женщине?»
Его зовут Мартайн Аутенбогаард. Он скромный работник государственной столовой для пожилых людей, гомосексуалист и... президент партии педофилов под романтическим названием «Партия любви к ближнему, свободы и разнообразия». Партия пропагандирует легализацию детской порнографии и снижение «возраста согласия» (когда подросткам разрешено заниматься сексом со взрослыми) с 16 до 12 лет. В партии всего три члена и масса тайно сочувствующих - наверняка из тех, кто разыскивается Интерполом. Официальная регистрация партии педофилов вызвала страшный скандал в Нидерландах. Но Гаагский суд с виноватой улыбкой поддержал конституцию и заявил, что право на учреждение политической партии является одним из основных прав демократии. Педофилам осталось только собрать 570 подписей (по 30 подписей в каждом из 19 избирательных округов), после чего они могут принять участие в парламентских выборах8.
Мое воображение рисует мне чудовище, но я, как всегда, ошибаюсь. У дьявола много масок. Навстречу мне идет броский молодой человек двухметрового роста даже с какой-то застенчивой улыбкой. Что ж, и змей в садах Эдема, говорят, был редкой красоты.
Мы пьем кофе в привокзальном кафе, и он рассказывает: «Нет, я никогда не имел секса с мальчиками, только со взрослыми мужчинами. Но у меня есть сексуальные фантазии, которые я мечтаю реализовать законным путем. А вот член нашей партии господин Ау Ван ден Берг 63 лет имел контакты с мальчиками двадцать лет назад. Общество тогда было куда более терпимо к педофилам. Ведь чего мы хотим? Доставить детям радость. Общество больно страхом. Матери твердят детям: «Не разговаривай на улице с незнакомцами! Не бери у них сладостей!» Из всех школ изгнаны мужчины-учителя. Разве это нормально?» - «Ты путаешь причину и следствие. Общество больно страхом из-за ВАС, педофилов». - «Это табу в ваших головах мешает вам понять, что у секса нет возраста. Наша партия считает, что 12 лет - это только начало нашей борьбы. После мы хотим доказать обществу, что сексуальные действия можно совершать с детьми разного возраста, даже с новорожденными. Мир болен сексуальной неудовлетворенностью. Посмотри на Буша, это маньяк какой-то, который воюет, потому что у него сексуальные проблемы. Снимите все табу, отмените все запреты!» - «К чему эта провокация? Вы прекрасно знали, что ваша партия вызовет всеобщее возмущение». - «Провокация необходима, - серьезно отвечает мне господин Аутенбогаард. - С провокаций все начинается. Сначала шок, скандал, общество не готово принять новую идею, через полгода это уже не скандал. Вспомни гей-движение. Пятьдесят лет назад геев выгоняли с работы за их сексуальную ориентацию. То же самое с педофилами. Сначала люди звонили нам с угрозами, а через год это будет всего лишь одна из партий. Пусть не на моем веку, но, я уверен, лет через тридцать - сорок педофилия будет признана и разрешена законом»9.
На прощание господин Аутенбогаард протягивает мне руку, и я невольно жму ее. Когда я мою руки с мылом в вокзальном туалете, мне приходит в голову, что эти обходительные сволочи из партии педофилов все рассчитали правильно. Я вспоминаю разговор с одним гей-журналистом из респектабельной газеты. Когда я спросила его, что он думает о педофилах, он ответил: «Мне их жаль». - «Жаль?!» - у меня волосы встали дыбом. «Конечно, ведь люди не могут реализовать свои сексуальные желания». - «По-твоему, их не надо наказывать?» - «Нет, надо, - он смутился. - Но сейчас такая истерика в обществе по поводу педофилов». - «Истерика - это здоровая реакция здорового общества на подобные преступления», - возражаю я. «Истерика смещает пропорции и мешает видеть ситуацию в ясном свете. Может быть, ребенка просто потрогали, а родители уже кричат на всех углах...»10
С этого все начинается. С сочувствия, с прощения и умения понимать зло. Дьявол взывает к вашему чувству гуманности. Дьявол привлекателен. Он иногда чертовски красив. Он мил и вежлив, у него хорошие манеры. Он легко втирается в общество, он коммуникабелен и современен. В трудный момент он рассчитывает на вашу жалость. Но не давайте злу сбить себя с толку. Жалость - последняя ловушка сатаны.
«В содоме ли красота? - говорил Митя Карамазов. - Верь, что в содоме-то она и сидит для огромного большинства людей, - знал ты эту тайну или нет? Тут дьявол с богом борется, а поле битвы - сердца людей».
Дьякон Андрей КУРАЕВ, профессор Московской духовной академии: Это скотство, а не эталон свободы11 - Видимо, на Западе, в Старой Европе изменилось само понятие нормы. Если в христианской культуре норма выше человеческой головы, то сейчас это понятие размывается, считается чем-то необязательным, усредненным... Человек или выше собственной судьбы, или ниже собственной человечности. Конечно, если человек заразился СПИДом случайно, в результате врачебной ошибки или еще чего-то и несет эту болезнь как крест, для нас он является обычным прихожанином, никто его гнать метлой не будет. Так же и с гомосексуализмом. Если человек испытывает раскаяние, пытается справиться с этим, милости просим. Но если кто-то специально ищет греховных приключений, если идет пропаганда гомосексуализма - это, извините меня, настоящее скотство. Считать это эталоном человеческой свободы и надеяться, что в конце концов к этому придет весь мир со стороны Голландии и всего Запада, неразумно. Если мир действительно последует этому примеру, он вымрет. Его не станет просто.
Нидерланды - самая деградирующая страна Европы. Сравнивать ее с Содомом я бы не стал. Все-таки «Нижняя земля». Вместо огня ей может грозить только вода, причем в ближайшее время. Хотя, конечно, никого пугать не хочется12.
Вынесен приговор убийце перуанского студента Анхелеса Уртадо Энрике Игорю Павлюку и его одиннадцати сообщникам
Убийства иностранных студентов, взрыв на Черкизовском рынке - это радикальный национализм в действии или новое непонятное явление с неожиданными причинами? Сегодня "гражданскую экспертизу" этого явления проводит известный политолог, глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский.
Российская газета | Глеб Олегович, в обоих случаях наблюдается некая странность. И там, и там нападавшие - образованные ребята, студенты... Как-то не соответствует это типичному образу скинхеда - маргинала из неблагополучной семьи с тремя классами образования.
Глеб Павловский | При чем тут вообще скинхеды13?
РГ | Это слово стала собирательным обозначением для всех людей подобного рода...
Павловский | Гнусноватая привычка нашего общества - приклеить ярлычок. Но это уже проблема не скинхедов, а общества. Те, о ком мы говорим, - это не худшие люди. Они не фашисты, не хулиганы, хотя среди них хулиганы тоже есть. Наверное, и скинхеды есть. Они опасны потому, что они живые и беспокойные. Их тошнит от нас, от нашего мнимого процветания в условиях замалчиваемых угроз. Это дети августа 1991 года и Беловежских соглашений.
РГ | Вы их оправдываете?
Павловский | Не оправдываю. Я думаю, что это самое беззащитное поколение. Их надо судить, но при этом защищать.
РГ | От чего17?
Павловский | От садизма, ставшего нормой в нашем обществе. Они ведь не видели ничего другого. Для них садистская атмосфера общества, садистский строй привычек кажется естественным. Именно поэтому они считают нормальным бороться такими средствами.
РГ | Из ваших слов у меня складывается впечатление, что межнациональная рознь здесь вообще ни при чем.
Павловский | Нет, она при чем. Россия - нация высокоугрожаемая, но притворяющаяся мирной и процветающей. Мы - нация, которая, не найдя своего места и безопасных условий, разбила табор посреди все более опасного мира и живет временными ценностями. Это невозможно не чувствовать, особенно для молодого человека. А интеллектуальных инструментов борьбы с этим у него нет. Ему тычут в морду какие-то идиотские формулы и показывают цветные картинки по телевизору, которые не соответствуют реальности. Они хотят что-то с этим сделать, но что они могут, если их не учили ни тому, что такое Россия, ни тому, что такое мир, ни тому, от чего надо защищаться14?
РГ | В данном случае они защищались от приезжих?
Павловский | "Приезжие" - это неправильное слово. Такими варварскими и хамскими способами они защищали какую-то свою невидимую Россию. От кого? От врагов. И тут начинается история самонаводящейся ракеты, которая сбилась в поисках ложных мишеней. Богема подсказывает им: ненавидь, но не говорит кого. И тогда остается пустяк - чтобы им подсказали предметы для ненависти. В Советском Союзе мы были вооружены тем, что не дают сегодня воспитание и культура, а именно - представлением о человеческом благородстве, о том, сколько стоит человеческая жизнь. А сегодня им никто, кроме семьи, не может этого сообщить. Книги свалены нашей культурой в кучу. А на экране постоянно пляшет табор, который демонстрирует свои бриллианты и свое хамство.Чтобы справиться с этим, нужна высокая самодисциплина. Она дается выработкой, но ее негде взять. Либо нужно очень ясное, жесткое, рациональное сознание реальных угроз России. Россия - новое государство, которое может быть сметено с карты15.
РГ | Вы говорите: их не учили. Но тому, что убивать нельзя, учат всех - вне зависимости от семьи и образования.
Павловский | Заповедь "не убий" связана с верой. Без веры она выглядит малоубедительной инструкцией. А вам каждый день сообщают об очередном убийстве, и даже не просто в передаче новостей, а в передаче деловых новостей. Для элит это норма, и вдруг эти же элиты тебе сообщают: "Парень, ты "не убий!", потому что мы хотим жить в безопасности". Это уже не христианская заповедь. У "не убий" всегда есть позитивная начинка - вера и ценности. А когда общество настолько презирает свои собственные ценности, игнорирует русскую культуру, возникает мысль: я - последний русский и пойду защищаться тем, чем найду. Это люди, у которых есть странная, ошибочная и аморальная философия "последнего русского". Вы посмотрите - кого они убивают? Они убивают русских16.
РГ | Как раз это я и хотела сказать - под раздачу-то попали русские...
Павловский | Конечно. Русские гарантированно попадают под любую раздачу в Россию.
РГ | Это такой "побочный эффект"?
Павловский | Это не побочный эффект, а основной. За последние 150 лет кто попадал под все раздачи в России? Русские.
РГ | И все-таки если говорить о мигрантах, то существует мнение, что они сами виноваты: приехали, не хотят ассимилироваться, ведут себя не по-нашему...
Павловский | Да, они сами приехали и не хотят ассимилироваться, иногда к этому еще добавляется личное или этническое групповое хамство. Но если нет работы с этим, тебя не приглашают к участию в этой политике, говорят: это наше дело, а ты пошел вон, ты и ответишь: хорошо, я пойду вон и начну свою личную войну. И буду прав. А итогом будет очередная катастрофа - не евреев, татар или таджиков, а русских17.
РГ | Можно ли предотвратить повторение подобных случаев?
Павловский | Естественно, необходимо восстановление школы, достойной нашей русской культуры. Наша школа - это все еще руины советской школы, в которые вкачивают деньги и не следят за тем, что происходит дальше. Россия нуждается в полноценном русском Просвещении с большой буквы, как было Просвещение по Франции в XVIII веке, чтобы ценности русской культуры стали известны самому последнему человеку в нашей стране и всем приезжающим сюда мигрантам. Но этого нет. Для этого нужно то, во что я верю меньше всего, - восстановление элиты. Сейчас наши российские элиты - это коллективный преступник, который подрывает общество и государство и на самом деле мечтает о том, чтобы страна перестала существовать, а их собственные деньги и безопасность остались. Такого не будет. Но придут молодые убийцы, молодые волки. Элиты генерируют смесь ненависти, невежества и самодовольства. И это транслируют по телевидению и радио на страну. Бомбы, ножи - мы возвращаемся на 150 лет назад, когда все это началось. И результат будет такой же.
РГ | Элиты - это кто?
Павловский | Элиты - это люди, занимающие ключевые позиции в культуре, общественном мнении, бизнесе и управлении страной. Вы знаете, я не могу себя исключать из этого презренного сообщества. Если мы не разберемся внутри себя, мы погубим страну.
РГ | И все-таки мы можем назвать этих ребят националистами или этому явлению надо дать другое название?