Средства передачи комического эффекта при переводе произведения Дис.КлоДжерома "Трое в лодке, не считая собаки"

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ИЗУЧЕНИЕ КОМИЧЕСКОГО С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СТИЛИСТИКИ ТЕКСТА
1.1 Понятие текста в лингвистике
1.2 Стилистика текста как современная исследовательская парадигма
1.3 Комическое как эстетическая категория
1.4 Специфика и особенности английского юмора
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1
ГЛАВА 2 ПЕРЕВОДЧЕСКАЯ ЭКВИВАЛЕНТНОСТЬ ПРИ ПЕРЕДАЧЕ КОМИЧЕСКОГО В ПРОИЗВЕДЕНИИ ДЖ. ДЖЕРОМА «ТРОЕ В ЛОДКЕ, НЕ СЧИТАЯ СОБАКИ»
2.1 Понятие переводческой эквивалентности
2.2 Уровни эквивалентности
2.3 Типы соответствий с точки зрения лексической эквивалентности при переводе комедийного в художественном тексте
2.4 Неудачный перевод и утрата исходного смысла
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Средства передачи комического эффекта при переводе произведения Дис.КлоДжерома "Трое в лодке, не считая собаки"

I explained to George and William Harris how I felt when I got up in the morning, and William Harris told us how he felt when he went to bed; and George stood on the heart-rug, and gave us a clever and powerful piece of acting, illustrative of how he felt in the night. [Jerome, 1976:11]
Так мы провели полчаса, расписывая друг другу наши болезни. Я изложил Джорджу и Уильяму Гаррису, как я себя чувствую, просыпаясь по утрам, а Уильям Гаррис рассказал нам, как он себя чувствует, ложась спать, а Джордж, стоя на коврике перед камином, с редкой выразительностью и подлинным актерским мастерством представил нам, как он себя чувствует ночью [Трое в лодке (не считая собаки). Лениздат, 1980].
Мы просидели с полчаса, описывая друг другу свои болезни. Я объяснил Джорджу и Уильяму Гаррису, как я себячувствую, когда встаю по утрам, а Уильям Гаррис рассказал, как он себя чувствует, когда ложится спать. Джордж, стоя на каминном коврике, дал нам ясное, наглядное и убедительное представление о том, как он чувствует себя ночью [Джером К.Джером. Избранные произведения. Перевод с английского М. Салье, 1957].
Так мы провели полчаса, расписывая друг другу наши болезни. Я изложил Джорджу и Уильяму Гаррису, как я себя чувствую, просыпаясь по утрам, а Уильям Гаррис рассказал нам, как он себя чувствует, ложась спать; а Джордж, стоя на коврике перед камином, с редкой выразительностью и подлинным актерским мастерством представил нам, как он себя чувствует ночью [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979].
Мы просидели полчаса, живописуя друг другу собственные недуги. Я объяснил Джорджу и Уильяму Гаррису, как чувствую себя по утрам, когда просыпаюсь; Уильям Гаррис рассказал нам, как себя чувствует, когда отправляется спать; а Джордж стал на каминный коврик и дал нам яркое и талантливое представление, характеризующее его ощущения по ночам [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север]
Мы просидели с полчаса, описывая друг другу свои болезни. Я объяснил Джорджу и Уильяму Гаррису, как я себя чувствую, когда встаю по утрам, А Уильям Гаррис рассказал нам, как он себя чувствует, когда ложится спать. Джордж, стоя на каминном коврике, дал нам ясное, наглядное и убедительное представление о том, как он чувствует себя ночью [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского В. Чухно, 2008].
С точки зрения переводческой эквивалентности данные примеры представляют случаи частичных эквивалентов, благодаря разнице в употреблении числа имен существительных - in the morning (единственное число) и по утрам (множественное число); и разнице во времени глагола - he went to bed (Past Indefinite) и ложится спать (настоящее время), ложась спать (деепричастие).
В указанных выше примерах актуализированы когипонимы – слова, обозначающие время суток. Параллельно отметим в данных отрывках неточный перевод определений clever и powerful и перевод словосочетания ‘piece of acting’.
Иногда характеристики, даваемые тем или иным объектам или персонажам, могут быть абсолютно курьезны:
He said the North-Western Railway was healthy enough for him” [Jerome, 1976:12].
Он говорил, что Северо-западная железная дорога достаточно полезна для его здоровья [Джером К. Джером. Избранные произведения. Перевод с английского М. Салье, 1957].
Он объяснил, что Северо-западная железная дорога достаточно полезна для его здоровья. [Трое в лодке (не считая собаки). Лениздат, 1980].
Он объяснял, что Северо-Западная железная дорога достаточно полезна для его здоровья. [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979].
Он говорил, что Северо-Западная железная дорога достаточно полезна для его здоровья [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского В. Чухно, 2008].
Приведенные выше примеры с точки зрения переводческой эквивалентности являются случаями частичных эквивалентов в связи с добавлением компонента – for him и для его здоровья.
Он сказал, что вполне может поправить здоровье и на Северо-западной железной дороге. [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север].
Последний вариант перевода является случаем переводческого аналога, который с художественной точки зрения является более удачным.
Случаями частичной переводческой эквивалентности являются и переводы следующего примера, представляющего сарказм:
It is a curious fact, but nobody ever is sea-sick – on land [Jerome, 1976:5].
Любопытная вещь – никто никогда не страдает морской болезнью на суше [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского В. Чухно, 2008].
Странная вещь: людей, подверженных морской болезни, вообще не бывает... на суше [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979]
Загадочный факт, но морской болезнью вообще никто никогда не страдает — на суше [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север]; [Трое в лодке (не считая собаки). Лениздат, 1980].
Случаи являются частичными переводческими эквивалентами в связи с разницей в форме оригинала и перевода – положительная форма сказуемого и отрицательное подлежащее nobody ever is sea-sick и тройное отрицание в переводах никто никогда не страдает.
Большинство высказываний на любом языке используются для указания на определенные ситуации. При этом в высказывании никогда не указываются все признаки описываемой ситуации, а называются только некоторые из них. Набор признаков, упоминаемых в высказывании, составляет способ описания ситуации. В любом языке большинство ситуаций можно описать разными способами, выбирая разные признаки. Однако в каждом языке могут существовать свои предпочтения, в результате которых способ описания одной и той же ситуации, используемый в одном языке, оказывается неприемлемым в другом. Именно это мы и обнаруживаем в рассматриваемой группе переводов, принадлежащих ко второму типу эквивалентности. Их эквивалентность заключается в сохранении двух частей содержания оригинала — цели коммуникации и указания на определенную ситуацию — при изменении способа описания этой ситуации. Можно говорить, что здесь имеется эквивалентность на уровне ситуации или ситуативная эквивалентность.
Переводы этого типа весьма многочисленны. Вот пример ситуативной эквивалентности в англо-русских переводах. Один из героев возмущенно кричит другому, уронившему его рубашку в холодную воду:
You're not fit to be in a boat, you're not. Gimme the hitcher. [Jerome, 1994:47].
Буквально: «Ты не годен для того, чтобы быть в лодке». Такой способ описания для русского языка неестественен, и в переводе читаем:
Такому разине не место в лодке! Давай сюда багор! [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979]; [Трое в лодке (не считая собаки). Лениздат, 1980]
Тебе в лодке вообще нечего делать! Давай багор, быстро! [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север]
Тебя нельзя пускать в лодку, вот что! Подай багор! [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского В. Чухно, 2008].
Б. Аналоги в русском и английском языках.
1 Частичные англо-русские аналоги характеризуются незначительными различиями в плане выражения тождественной семантики, которые могут носить компонентный или морфологический характер. В большинстве случаев различия затрагивают лишь компонентный состав слов или словосочетаний, причем в качестве различающихся компонентов, как правило, выступают лексемы сходной понятийной или смежной семантики.
Очень часто для создания комического эффекта Джером включает в текст антонимы, непосредственно сочетая их друг с другом, перевод которых с точки зрения переводческой эквивалентности представляет собой частичные аналоги:
I had walked into that reading-room a happy, healthy man. I walked out a decrepit wreck.” [Jerome, 1994:9]
Счастливым, здоровым человеком вошел я в эту читальню, а вышел из нее разбитым инвалидом» [Джером К. Джером. Избранные произведения. Перевод с английского М. Салье, 1957].
Я вступил в этот читальный зал счастливым, здоровым человеком. Я выполз оттуда дряхлой развалиной. [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север]
Я вступил в этот читальный зал счастливым, здоровым человеком. Я выполз оттуда жалкой развалиной. [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979]; [Трое в лодке (не считая собаки). Лениздат, 1980].
Для придания речи героев выразительности и живости, автор часто использует разговорные и просторечные конструкции и лексику. При этом, они, как правило, адекватно переводятся на русский язык и тоже представляют собой межъязыковые частичные аналоги.
“Why, you little devil, you,” they would say, “get up and do something for your living, can’t you?” [Jerome, 1994:11]
- ...Эй ты, чертенок, - говорили мне, - встань и займись чем-нибудь, что ли! [Джером К. Джером. Избранные произведения. Перевод с английского М. Салье, 1957]
— Ах ты, ленивый чертенок! — говорили они. — А ну-ка вставай да займись делом! [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север]
-- Как? Ты все еще валяешься в постели, ленивый чертенок! Живо вставай да займись делом! [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979]
– Как? Ты все еще валяешься в постели, ленивый чертенок! Живо вставай да займись делом! [Трое в лодке (не считая собаки). Лениздат, 1980]
Очень часто для придания своему тексту большей комичности, а иногда даже сарказма, Джером использует модальные глаголы различных видов. При этом на русский язык их модальность транслируется чаще всего при помощи лексических средств и с точки зрения переводческой эквивалентности данные примеры являются частичными аналогами, в связи с особенностями русского языка – отсутствием грамматических конструкций, использованных в тексте оригинала.
I tried to feel my heart. I could not feel my heart. It had stopped beating. I have since been induced to come to the opinion that it must have been there all the time, and must have been beating, but I cannot account for it [Jerome, 1976:9].
Я стал искать у себя сердце. Я его не нашел. Оно перестало биться. Поразмыслив, я пришел к заключению, что оно все-таки находится на своем месте и, видимо, бьется, только мне его не отыскать [Джером К. Джером. Избранные произведения. Перевод с английского М. Салье, 1957].
Я попытался послушать сердце. Я его не услышал. Оно перестало биться. Отсюда мне пришлось сделать вывод, что оно там было, все это время, и билось — только я не знаю как [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север].
Я стал искать у себя сердце. Я его не нашел. Оно перестало биться. Поразмыслив, я пришел к заключению, что оно все-таки находится на своем месте и, видимо, бьется, только мне его не отыскать [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979].
Я стал искать у себя сердце. Я его не нашел. Оно перестало биться. Поразмыслив, я пришел к заключению, что оно все-таки находится на своем месте и, видимо, бьется, только мне его не отыскать [Трое в лодке (не считая собаки). Лениздат, 1980].
Я попытался найти свое сердце. Я не мог найти у себя сердца. Оно перестало биться. Теперь-то я полагаю, что оно все время оставалось на своем месте и билось, но объяснить, в чем дело, я не могу [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского В. Чухно, 2008].
В данных предложениях сочетаются модальные глаголы, выражающие долженствование и возможность осуществления действия.
В тексте повести широко используется прямая речь. Это утверждение относится не только к одушевленным героям, но также и к Монморенси – фокстерьеру, псу главного героя. Очень часто рассказчик приводит в тексте суждения «разумного» пса, который оценивает все происходящее вокруг него со своей стороны, как правило, очень трезво и практично. Вот что он, по словам автора, думает о предстоящей прогулке по реке:
“The only one who was not struck the suggestion was Montmorency. He never did care for the river, did Montmorency.
“It’s all very well for you fellows,” he says; “you like it but I don’t. There’s nothing for me to do. Scenery in not in my line, and I don’t smoke. If I see rat, toy won’t stop; and if I go to sleep, you get fooling about with a boat, and slop me overboard. If you ask me, I call the whole thing bally foolishness.” [Jerome, 1976: 15]
Единственный, кто не пришел в восторг от его предложения, - это Монморенси. Он никогда не любил реки, наш Монморенси.
- Это все прекрасно для вас, друзья, - говорил он. - Вам это нравится, а мне нет. Мне там нечего делать. Виды - это не по моей части, а курить я не курю. Если я увижу крысу, вы все равно не остановитесь, а если я засну, вы, чего доброго, начнете дурачиться на лодке и плюхнете меня за борт. Спросите меня, и я скажу, что вся эта затея - сплошная глупость [Джером К. Джером. Избранные произведения. Перевод с английского М. Салье, 1957].
Единственный, кто не пришел в восторг от такого предложения, был Монморанси. Лично его река никогда не прельщала.
«Для вас, ребята, все это превосходно, – сказал он, – вам эта штука по душе, а мне – нет. Мне там нечего делать. Я не любитель пейзажей и не курю. Если я замечу крысу, то вы из‑за меня не станете причаливать к берегу, а если я задремлю, вы еще, чего доброго, натворите глупостей и вывалите меня за борт. С моей точки зрения, это идиотская затея» [Трое в лодке (не считая собаки). Лениздат, 1980].
Единственный, кто не пришел в восторг от такого предложения, был Монморанси. Лично его река никогда не прельщала. -- Для вас, ребята, все это превосходно,-- сказал он,--вам эта штука по душе, а мне-- нет. Мне там нечего делать. Я не любитель пейзажей и не курю. Если я замечу крысу, то вы из-за меня не станете причаливать к берегу; а если я задремлю, вы еще, чего доброго, натворите глупостей и вывалите меня за борт. С моей точки зрения - это идиотская затея [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979].
Единственным, кого предложение не сразило, был Монморанси. Вот уж Монморанси к реке никогда не стремился.
— Все это очень хорошо для вас, — сказал он. — Вам такое по нраву, а мне нет. Мне там нечего делать. Пейзажи не по моей части, и я не курю. Если я увижу крысу, вы не остановитесь, а если я уйду спать, вы начнете валять дурака с лодкой и плюхнете меня за борт. С моей точки зрения вся эта затея — полнейшая глупость [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север].
Приведем интересный пример передачи на русский язык типичного для английской литературы сложного окказионального слова при помощи прямой речи: “This is the sort of Oh-what-a-wicked-world-it-is-and-how-I-wish-I-could-do-something-to-make-it-better-and-nobler expression about Montmorency that has been known to bring to tears into the eyes of pious old ladies and gentlemen.” [Jerome, 1976: 19]
Монморенси глядит на вас с таким выражением, словно хочет сказать: «О, как испорчен этот мир и как бы я желал сделать его лучше и благороднее»; вид его вызывает слезы на глазах набожных старых дам и джентльменов» [Джером К. Джером. Избранные произведения. Перевод с английского М. Салье, 1957].
Он всегда сохраняет выражение "ах-как-плох-сей-мир-и-как-я-хотел-бы-сделать-его-лучше-и-благороднее", которое вызывает слезы у благочестивых старых леди и джентльменов [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979].
Посмотреть на Монморанси, так он просто ангел во плоти, по каким-то причинам, оставшимся тайной для человечества, принявший образ маленького фокстерьера. Он всегда сохраняет выражение «ах-как-плох-сей-мир–и–как-я-хотел-бы-сделать-его-лучше-и-благороднее», которое вызывает слезы у благочестивых старых леди и джентльменов [Трое в лодке (не считая собаки). Лениздат, 1980].
Есть в нем что-то такое, этакое «ах-как-порочен-сей-мир-и-как-хотел-бы-я-что-нибудь-сделать-чтобы-он-стал-лучше-и-благороднее», которое, были случаи, вызывало слезы у благочестивых леди и джентльменов [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север].
Перевод приведенных выше примеров комического с использованием внутренней речи с точки зрения переводческой эквивалентности представляет собой частичные аналоги.
Проанализируем следующий пример:
Harris said I encouraged him. I didn't encourage him. A dog like that don't want any encouragement. It's the natural, original sin that is born in him that makes him do things like that [Jerome, 1976:17].
Гаррис сказал, что я науськиваю собаку. Я ее не науськивал. Этого пса не надо науськивать. Его толкает на такие дела первородный грех, врожденная склонность к пороку, которую он всосал с молоком матери [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979].
Гаррис сказал, что я его подстрекаю. Я не подстрекал его. Собаке наподобие этой подстрекательств не требуется. Это — природный, исконный порок, порок прирожденный, который и заставляет ее вытворять подобное [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север].
Гаррис сказал, что я науськиваю собаку. Я ее не науськивал. Такая собака не нуждается в науськивании. Ее толкает на все эти проделки врожденный инстинкт, так сказать, первородный грех [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского В. Чухно, 2008].
Примерами межъязыковых аналогов являются переводы нейтрального слова encourage стилистически окрашенными «науськивал» и «подстрекал».
А выражение natural, original sin that is born in him имеет несколько вариантов перевода, каждый из которых также представляет случай переводческого аналога природный, исконный порок, порок прирожденный, который и заставляет ее вытворять подобное [Трое в лодке (не считая собаки). Перевод с английского Гай Север], врожденный инстинкт, так сказать, первородный грех [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского В. Чухно, 2008] и первородный грех, врожденная склонность к пороку, которую он всосал с молоком матери [Трое в лодке, не считая собаки. Перевод с английского М. Донского, Э. Линецкой, 1979]. В двух последних переводах авторы используют библеизм первородный грех, что способствует созданию комического эффекта, как и при использовании книжных слов в простой разговорной речи главных героев.
Комизм в анализируемом художественном произведении проявляется и в пародийных элементах. Проанализируем случаи перевода пародии, которая у Джерома ярко выражена в лирических отступлениях. Подобные эмоциональные вставки являются пародией на сентиментальный женский роман.
And we sit there, by its margin, while the moon, who loves it too, stoops down to kiss it with a sister's kiss, and throws her silver arms around it clingingly; and we watch it as it flows, ever singing, ever whispering, out to meet its king, the sea – till our voices die away in silence, and the pipes go out – till we, common-place, everyday young men enough, feel strangely full of thoughts, half sad, half sweet, and do not care or want to speak – till we laugh, and, rising, knock the ashes from our burnt-out pipes, and say "Good-night," and, lulled by the lapping water and the rustling trees, we fall asleep beneath the great, still stars, and dream that the world is young again – young and sweet as she used to be ere the centuries of fret and care had furrowed her fair face, ere her children's sins and follies had made old her loving heart – sweet as she was in those bygone days when, a new-made mother, she nursed us, her children, upon her own deep breast – ere the wiles of painted civilization had lured us away from her fond arms, and the poisoned sneers of artificiality had made us ashamed of the simple life we led with her, and the simple, stately home where mankind was born so many thousands years ago [Jerome, 1976:9].