Социальная структура современного российского и западного обществ сравнительный анализ

Содержание
Введение
1 Понятие социальной структуры общества
2 Основания социальной стратификации
3 Классовый анализ и современное российское общество
4 Социальная структура современного российского и западного обществ
Заключение
Список литературы

Социальная структура современного российского и западного обществ сравнительный анализ

В 30—40-е гг. в ряде американских городов было проведено уни­кальное в своем роде исследование под руководством У.Л. Уорнера с целью изучить их стратификационную структуру. Огромный мас­сив эмпирических данных позволил установить, что люди рацио­нально или интуитивно ощущают, осознают иерархичность обще­ства, чувствуют основные параметры, принципы, определяющие положение человека в обществе9.
В современном обществе принадлежность индивида к той или иной страте, как правило, не определяется одним параметром. Бо­гатый человек обычно стремится получить высшее образование, чтобы достойно выглядеть среди представителей своего слоя; вхож­дение в престижную профессиональную группу является гарантией материального достатка. Политическая карьера также позволяет индивиду рассчитывать на увеличениесвоего заработка. В итоге каж­дая страта в современном обществе включает в себя людей, обла­дающих примерно равным доходом и принадлежащих к равным по престижности статусным группам, что позволяет им вести похо­жий образ жизни.
Итак, общество воспроизводит, организует неравенство по не­скольким основаниям: по уровню благосостояния, богатства идо-хода, престижа статусных групп, обладания политической влас­тью, образования и др. Можно, видимо, утверждать, что все эти виды иерархии значимы для общества, так как позволяют как регу­лировать воспроизводство социальных связей, так и направлять личные устремления, амбиции людей на приобретение значимых для общества статусов.
3 Классовый анализ и современное российское общество
Даже поверхностный обзор работ, посвященных неравенству, изданных в последние два–три года, свидетельствует о том, что понятие класс и классовой анализ как таковой часто используются российскими и зарубежными социологами в качестве ключа к пониманию процессов, протекающих в трансформирующихся обществах. Ренессанс классового подхода тем более удивителен, что совсем недавно, в 90-х годах XX в. говорить о классах считалось плохим тоном. Анализ социальных различий сводился, как правило, к адекватному воспроизведению социальной пирамиды, в которую постепенно превращалось российское общество. Методологическая слабость стратификационной модели проистекает из концептуальных основ той функционалистской парадигмы, в которой она возникла10.
Эта парадигма рассматривала общество как систему, в которой каждый индивид занимал ту позицию, которая соответствовала его талантам и заслугам. В неравенстве функционализм видел механизм, призванный обеспечить воспроизводство и выживание системы. Наиболее четко это понимание неравенства сформулировали американские социологи К.Дэвис и У.Мур в 1949 г. По их мнению, социальная система распределяет материальные и иные вознаграждения, в разных пропорциях в зависимости от вклада индивида в процесс воспроизводства11.
П.Сорокин добросовестно констатировал существование в СССР мощных потоков мобильности, отмечая при этом, что эти же самые потоки постепенно сводили на нет большевистскую программу достижения полного равенства. В стране победившего социализма возникала правящая верхушка, распоряжавшаяся по своему усмотрению почти всеми промышленными, природными и человеческими ресурсами страны. В тот момент, когда на повестке дня оказалась задача анализа новых форм неравенства, преобладавших в советском обществе, стратификационная модель дала свой первый, симптоматичный сбой. Оказалось, что ее применимость была существенно ограничена обществами с развитой экономикой и рыночными формами хозяйствования. Это, прежде всего, калькулирующие общества, в которых каждый объект, каждый артефакт имеют стоимость, выраженную денежным эквивалентом. В советском обществе далеко не каждый ресурс можно было облечь в денежную форму. Взять хотя бы неформальные связи, игравшие ключевую роль в деле выдвижения того или иного исполнителя на руководящую работу. Этот ключевой ресурс, имеющий сетевую природу, оказался крайне неподатливым для социологов, изучающих советский тип неравенства. Можно сколько угодно изучать феноменологию мобильности в закрытом обществе, подобном советскому, но понять причины, порождающие неравенство, будет крайне сложно, если не принимать во внимание качественные характеристики слоев, то, что воздвигает между ними невидимую, но все же реально существующую стену. Сложность еще и в том, что при всех неблагоприятных тенденциях эксклюзии, наблюдаемой в советском обществе, тотального исключения не было. До последнего момента своего существования советское общество продуцировало восходящие потоки мобильности, хотя их масштаб и интенсивность менялись12.
Российское общество все больше движется к тому состоянию, которое может быть с полным основанием охарактеризовано как ситуация классового конфликта, выраженного как в институциональной форме, подробно охарактеризованной Р. Дарендорфом, так и форме фрагментированных микроконфликтов, проистекающих из нарастающего ресентимента по поводу социальных аспектов политики, реализуемой российской властью. Одна из первых попыток всестороннего анализа этого процесса была предпринята финским социологом М. Кивиненом. Используя классовую схему, разработанную в рамках марксизма, он выделил в российском обществе сильные и слабые классы. В этой схеме сильные позиции имели те социальные группы, которые обладали способностью влиять на социальные институты и, в конечном итоге, институционализировать собственные интересы в конкурентном поле политики. Речь идет, прежде всего, о «классах для себя». По мнению Кивинена таковыми на конец прошлого века являлись в России классы крупных собственников и управленцев высшего звена. Слабыми, никак не проявлявшими активности в защиту собственных интересов оказывались в этой схеме рабочие, а также та часть интеллигенции, которая не нашла своего места в новой системе13.
В условиях полного доминирования социальных интересов правящего класса надежды на социальную модернизацию российского общества оценивались им как призрачные. Только в том случае, если так называемый «средний класс» обретет способность влиять на политику правительства, у страны, полагал Кивенен, может появиться шанс на возрождение. В классовом анализе Кивинена проявились в полной мере как сильные, так и слабые стороны классового подхода. К сильной стороне следует отнести стремление учитывать классовые противоречия, степень влияния классов на различные социальные институты. Следует отметить, что, исключив этот момент из общей аналитической схемы новых отношений неравенства, сложно понять, каким образом уравнительные институты советской эпохи в считанное время превращаются в институты, реализующие политику эксклюзии по отношению к широким слоям населения и фаворитизма по отношению к правящему классу и обслуживающим его группам специалистов. Слабости классового подхода связаны с противоречивостью тех критериев, которые используются для определения классов. Все определения классов базируются на классических формулах начала ХХ в. (отношения собственности и место в системе организации труда), а также сделанных в них поправках, позволяющих признать существование класса только в том случае, если он демонстрирует способность к организации, институциональному строительству, волю к политическому действию. В целом при всех противоречиях большинство классовых схем, базирующихся на разных основаниях, сводятся к некоей общепринятой структуре, подробно охарактеризованной М. Кивиненом14.
При всех разноречивых суждениях о классовой структуре современного общества есть ряд принципов, которые все ее исследователи признают в качестве базовых. Эти принципы следует учитывать и при построении классовой модели современного российского общества.
Классы – это лишь один из критериев, формирующих структуру общества. Далеко не всегда классовая структура – самое важное из социальных измерений, детерминирующих социальное действие, определяющих формы социальных различий. В обществе этнократии, к примеру, ключевым измерением, разводящим людей на группы с противоречивыми интересами, будет национальная принадлежность. Вместе с тем, нельзя не видеть, что зачастую национализм каузально связан с отношениями неравенства. В одних случаях за ним стоит стремление уравнять жизненные шансы группы, чьи интересы игнорируются правящим классом, в других – стремление сохранить за собой социальные привилегии.
При использовании классового подхода в рамках анализа меняющегося общества следует учитывать ассиметричный характер современной классовой системы. Классы имеют разную степень организации, разную степень активности и уже, поэтому, по-разному влияют на нормативную базу социальных институтов. Российское общество разделено на сильные и слабые классы, на тех, кто определяют социальную политику и тех, кто пожинают ее последствия, не имея возможности артикулировать свой протест в организованной форме. Особенность сильных классов состоит в том, что они подчиняют себе представительные учреждения, а также делают все возможное, чтобы поставить под контроль действия исполнительной власти. В современном обществе превращение «класса в себе» в «класс для себя» – это процесс, который может быть блокирован гегемонией правящего класса в средствах массовой информации. Об этом писал А. Грамши, эту же идею развивал в своих работах Р. Дарендорф15. Иными словами, ассиметрия классовой структуры – это не столько продукт исторического пространства, сколько совокупный результат медийных стратегий, навязывающих понимание интересов правящего класса как общенациональных, выдаваемых за интересы всего общества. Разумеется, медийная гегемония правящего класса не может быть тотальной в силу уже упоминавшейся неоднородности самой этой группы. Классовый анализ российского общества выглядит как привлекательная альтернатива стратификационному подходу, поскольку открывает широкие возможности для интерпретации, как данных эмпирических исследований, так и результатов социологического дискурса, полученных в ходе изучения трансформирующегося общества. В данное время социологи находятся в поиске, часто совмещая различные подходы, в частности, в классово-слоевом, отражающем противоречия современных реалий трансформирующегося общества.
4 Социальная структура современного российского и западного обществ
Проблема формирования новой социальной структуры российского общества относится к числу наиболее сложных в теоретическом плане и наименее изученных проблем, порожденных реформами 90-х гг. в России. В то же время значимость ее как в теоретическом, так и в практическом плане очень велика. Актуальность проблемы анализа сформировавшихся за период реформ новых классов и слоев российского общества как основы той новой социальной реальности, с которой приходится сегодня сталкиваться исследователям, обусловлена, прежде всего, тем, что эпоха коренной ломки существовавшей ранее социальной структуры завершилась, и настало время анализа социальных итогов прошедшего периода.
Процессы расслоения в современном российском обществе вряд ли можно объяснить во всем объеме, если не учитывать исторически действующих в нем механизмов слоеобразования. Эти механизмы в немалой степени определялись характером русской культуры, а на этапе ее становления — географичес­кими условиями жизни, самим местом расселения восточно­славянских племен между западноевропейской цивилизацией и цивилизациями Востока.
Новый этап стратификационных процессов начался в 90-х гг., когда российское общество после распада СССР вступило в ста­дию поиска новых форм социальной организации и ценностных ориентации жизнедеятельности. В стране на институционально-законодательной основе начал формироваться мощный негосу­дарственный сектор с различными типами собственности и субъектами экономической деятельности, в который стали пе­реходить работники государственных предприятий. Постепенно расширяется численность занятых в сфере посреднической дея­тельности, обслуживания, финансово-банковских операций. В стране начинают складываться группы, занятые новыми вида­ми деятельности, связанными с рыночными отношениями, работники маркетинговой службы, рекламы, менеджеры акцио­нированных и частных предприятий, специалисты в области оценки недвижимости и ценных бумаг и др.
В стратификационной структуре современного российского общества академик Т.И. Заславская выделила четыре слоя: верхний, средний, базовый и нижний16.
Верхний слой (6% занятого населения) образуют элитные и субэлитные группы, занимающие важные позиции в системе государственного управления, в экономических и силовых структурах. Это – политические лидеры, верхушка государственного аппарата, значительная часть генералитета, руководители промышленных корпораций и баков, преуспевающие предприниматели и бизнесмены, видные деятели науки и культуры. Верхний слой обладает самым мощным экономическим и интеллектуальным потенциалом и имеет возможность оказывать прямое влияние на процессы реформ.
Средний слой (18% занятого населения) состоит из мелких и средних предпринимателей, полупредпринимателей, менеджеров средних и небольших предприятий, представителей среднего государственного аппарата, администраторов непроизводственной сферы, старших офицеров, лиц интеллектуальных профессий, фермеров, наиболее квалифицированных рабочих и служащих. Почти 60% из них заняты в негосударственном секторе. Уровень образования представителей этого слоя значительно выше, чем в среднем по стране, однако несколько ниже по сравнению с верхним слоем. По уровню доходов средний слой существенно уступает верхнему слою и соответственно заметно хуже его социальное самочувствие.
Базовый слой (66% занятого населения) включает лиц, занятых преимущественно в государственном секторе экономики. К нему относятся рабочие индустриального типа, значительная часть интеллигенции (специалисты), полуинтеллигенция (помощники специалистов), служащие из технического персонала, основная масса военнослужащих, работники массовых профессий торговли и сервиса, а также большая часть крестьянства. Уровень жизни этого слоя, и прежде невысокий, в последние годы постоянно снижается: 44% его представителей живут за чертой бедности. Хотя потребности, интересы и ценностные ориентации групп, составляющих базовый слой, весьма различна: это приспособление к изменяющимся условиям с целью выжить и по возможности сохранить достигнутый статус.
Нижний слой (10% занятого населения) обладает наименьшим профессионально-квалифицированным и трудовым потенциалом. К нему относятся работники, занятые простейшими видами труда, не требующими профессиональных знаний (уборщики, лифтеры, вахтеры, курьеры, подсобные рабочие, такелажники и т.д.).
Наряду с этими основными слоями Т.И. Заславская отмечает также наличие «социального дна», которое образуют алкоголики, бомжи, бродяги, криминальные элементы и т.д. однако эмпирически идентифицировать эти группы не удалось, что связано с их десоциализацией, изолированностью от общества, включенностью в различные криминальные и полукриминальные структуры17.
Особую специфику в нашей стране приобретает процесс формирования но­вого слоя предпринимателей, или бизнес-слоя. На первых по­рах исследователи не имеют общего мнения относительно по­нимания сущности и структуры этого слоя в нашем обще­стве — слишком размыты и неопределенные функции и качества тех субъектов экономической активности, которых можно было бы зачислить в него. Ученые соглашаются лишь с двумя характеристиками, на основе которых можно отнести работников к этому слою: деятельность в хозяйственной сфере с целью получения прибыли; экономическая свобода, или на­личие прав и обязанностей, связанных с самостоятельным принятием решений и личной ответственностью за результаты хозяйствования.
Можно видеть, что указанный бизнес-слой остается доста­точно разнородным. Включая в себя 10—12% от всех занятых, он демонстрирует противоречивые социальные характеристики. Сами его представители пока слабо идентифицируют себя со своим социально-профессиональным статусом. Одновременно формирование данного слоя сопровождается целым рядом яв­лений, которые можно расценить как подрывающие важные общественные связи, базовые культурные ценности и которые в некоторых случаях приобретают криминальный характер, де­стабилизирующий все общество18.
В конечном счете, все эти явления определены тем, что российское общество после исторического перерыва делает по­пытку восстановить в хозяйственной сфере наряду с перерас­пределительными отношениями и отношения рыночного типа. Однако такая попытка на практике приобретает поспешный, слабо разработанный в социально-технологическом и право­вом плане характер, что и обуславливает серьезную деформа­цию стратификационных процессов.
В то же время определенная часть специалистов нашла свое применение, работая по найму в организациях и учреждениях нового типа – коммерческих структурах. Именно здесь формируется новый социальный статус интеллигенции - модели поведения, уровень потребления, особенности идентичности. Их положение приближается к положению интеллектуалов западного образца, да и само определение этой формы занятости также соответствует этим стандартам. Они становятся менеджерами. В основном это работники частного сектора, их деятельность сосредоточена в наибольшей степени в торговле, промышленности, средствах массовой информации; в меньшей степени – на транспорте и в строительстве. Они высоко оценивают престижность и перспективность своего труда, имеют возможность для служебного роста, полагают, что их работа дает им достойный заработок. Одним словом, это слой действительно «новых средних» с высокой адаптивностью к рыночным условиям, способный играть новые социальные роли.
Размежеванию социальных сил общества способствует и расслоение групп по доходам и образу жизни. По уровню жиз­ни исследователи выделяют в современной России такие стра­ты, как нищие, бедные, малообеспеченные, среднеобеспечен­ные, обеспеченные, состоятельные3.
За исторически короткий отрезок времени в обществе по­ляризовались богатые и бедные слои. Расслоение по доходам приводит к тому, что динамика доходов 10% наиболее состоя­тельных групп резко возрастает по сравнению с доходами 10% наименее состоятельных групп, а разрыв между этими дохода­ми стремительно увеличивается. В то время как основная часть населения в немалой степени утрачивает возможности поддер­живать прежний уровень жизни, появляется сравнительно не­большая сверхобеспеченная часть населения, образ жизни ко­торой, резко контрастируя с историческими традициями, свя­зан с отдыхом на дорогих заграничных курортах, покупками автотранспорта, постройкой роскошных личных коттеджей в городах и пригородах и т. п19.
В отличие от российского общества, чья структура похожа на приплюснутую к низу пирамиду, структура современного западного общества напоминает по форме вытянутый лимон. Основной базой наполнения социальной структуры в западных странах являются средние слои. В том случае, когда необходимо подчеркнуть особую роль средних слоев в социальной структуре западного общества, используется термин "средний класс". Несмотря на то, что средний класс в западноевропейском и американском обществе является гарантом стабильности, он в разных Западных странах сильно различается по численности. Очень сильно отличается в Западных странах и так называемый цедильный коэффициент (соотношение уровня доходов 10% самых богатых к 10% самых бедных.). Как правило, цедильный коэффициент и доля среднего класса  показатели сильно пересекающиеся. Чем меньше цедильный коэффициент  тем больше доля среднего класса в обществе, и наоборот. Наименьший цедильный коэффициент наблюдался в Северных странах  Швеции, Финляндии, Норвегии. Наибольший из развитых стран в США, Португалии. Поэтому несмотря на лучшее экономическое развитие США среди развитых стран, доля среднего класса в США заметно ниже, чем в Швеции, Финляндии и в ряде других европейских стран. (в Северных странах доля среднего класса зачастую зашкаливает за 90%)20.
Что касается элиты, то в социологии существуют две концепции элит.
1. Воспроизводство элит, согласно которой элиту в обществе составляют одни и те же люди - меняется лишь принцип легитимации их власти и управления.