Литература Северо - запада 18 века

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ЛИТЕРАТУРА XVIII ВЕКА
1.1 Классицизм как основное направление в литературе XVIII века
1.2 А.П.Сумароков И В.К.Тредиаковский – одни из основателей русского классицизма
ГЛАВА 2. РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ-ПРОСВЕТИТЕЛИ
2.1 Михаил Васильевич Ломоносов – великий русский ученый, просветитель и поэт
2.2 Д.И. Фонвизин – первый русский писатель-сатирик
2.3 А.Н. Радищев – один из главных представителей «просветительной» философии
2.3 Г.Р.Державин – поэт и драматург
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Литература Северо - запада 18 века

Тредиаковский первым осознал, что для утверждения на русской почве новых жанров в поэзии необходимо реформирование силлабичес­кой стихотворной системы, ставшей уже архаичной. Начало этой рефор­ме положено им в трактате «Новый и краткий способ к сложению рос­сийских стихов с определением до сего надлежащих званий» (1735). Свой новый, тонический, а по существу силлабо-тонический, принцип, заключавшийся в соблюдении равномерного чередования ударных и бе­зударных слогов, Тредиаковский распространил только на длинные сти­хи — одиннадцати- и тринадцатисложники. Он потребовал в подавляю­щем большинстве случаев пользоваться женской рифмой, а из всех пя­ти стихотворных размеров отдал предпочтение хореической стопе, реко­мендуя не избегать пиррихиев и спондеев.
Несмотря на незавершенность, половинчатость реформы Тредиаков­ского, его вклад в развитие русской версификации трудно переоценить: он впервые ввел понятие стопы («стих начавшего стопой прежде всех в России», как сказано в надписи 1766 года к его портрету).
В 1766 году Тредиаковский закончил самое крупное свое художест­венное произведение «Тилемахиду», стихотворное переложение романа Французского писателя Фенелона «Похождения Телемака», высоко це­нившегося у передовых русских писателей XVIII века. Впечатляющую галерею портретов преступных царей создает 1редиаковский в 18-й книге «Тилемахиды». Поверженные в Тартар за злодеяния властители в зерцале Истины «смотрели себя непрестан­но; и находились гнуснейши и стращилищны паче, нежель Химерата... Нежели Идра Лернейска... И напоследок, нежели тот преужасный пес Кервер (Цербер. — В.Ф.)
В. К. Тредиаковский был первым в новой литературе писателем -«разночинцем», твердо убежденным, что «разум и добродетель есть жребий всего человеческого рода, а не человеков токмо породных». Уместно здесь напомнить слова Радищева: «Тредиаковского выроют из поросшей мхом забвения могилы, а в «Тилемахиде» найдутся добрые стихи и будут в пример поставляемы».
ГЛАВА 2. РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ-ПРОСВЕТИТЕЛИ
2.1 Михаил Васильевич Ломоносов – великий русский ученый, просветитель и поэт
Окончательное становление новой русской литературы свя­зано с именем Михаила Васильевича Ломоносова (1711—1765). Сын крестьянина Холмогорского уезда Архангельской губер­нии, занимавшегося по традиции морским промыслом, он с детства увлекался книгами. После обучения в Москве и Петер­бурге Ломоносов завершил образование в Германии. Вернув­шись в Россию в 1741 г., он поселился в Петербурге, связав свою судьбу с Академией наук. Гениальный ученый, инициатор соз­дания первого русского университета в Москве, он с увлечени­ем занимался поэзией, выступая ее реформатором, органичес­ки сочетая в себе поэта и ученого.
Уезжая в 1736 г. учиться в Германию, Ломоносов взял с со­бой трактат Тредиаковского «Новый и краткий способ к сложе­нию российских стихов». Тщательно проштудировав его, он в 1739 г. прислал в академию «Письмо о правилах российского стихотворства», в котором преодолел компромиссность стихо­ведческой позиции Тредиаковского. Признавая закономерность использования хорея, Ломоносов рекомендовал в качестве ос­новного размера русского стиха четырехстопный ямб, отстаи­вал применение трехсложных размеров, указывая на возмож­ность не только женской, но и мужской и дактилической риф­мы. Тредиаковский выступил зачинателем. Ломоносов окончательно уничтожил все препятствия к свободному развитию рус­ского стиха. К «Письму» была приложена первая ода Ломоно­сова «На взятие Хотина», написанная четырехстопным ямбом. Именно с этого момента, считал Белинский, и начинается но­вая русская литература. Ломоносов «был ее отцом и пестуном; он был ее Петром Великим».
Успешное развитие литературы, как известно, зависит от со­стояния литературного языка. Несколько столетий в России ли­тературным языком был церковно-славянский. С петровского времени начал постепенно складываться новый литературный язык и возникла практическая задача упорядочения его норм. Эту задачу и выполнил Ломоносов — поэт и ученый-филолог.
На основе глубокого изучения живой разговорной речи он создает первое научное описание русского языка — «Российс­кую грамматику» (1757), которая послужила основой для всех последующих работ в данной области отечественной филологии. В том же году Ломоносов пишет «Предисловие о пользе книг церьковных в российском языке» — также очень важное фило­логическое сочинение, где разрабатывались проблемы стиля, поэтического слога, излагалась его теория «трех штилей». Опи­раясь на античную традицию, Ломоносов делит художествен­ные произведения на три стилистические группы — высокие, средние и низкие. Новым в этой теории было лингвистическое ее обоснование в соответствии с задачами формирования лите­ратурного языка.
«Языковая реформа открывала широкие возможности перед новой складывающейся литературой. Ломоносов узаконил ис­пользование живого русского языка, обогатив его общеупотре­бительными славянизмами, открыл источник его постоянного обновления в использовании просторечия в произведениях низ­кого «штиля».6
«Радеть о благоденствии общества» — вот главная обязан­ность писателя, по мысли Ломоносова. Поэтическим манифес­том его явился написанный в 1750-е годы «Разговор с Анакрео­ном».
Ломоносов писал эпиграммы, послания, надписи, сочинил две трагедии, переводил Анакреона, создал образцы научно-философской лирики. Но ода — его любимый жанр. Содержа­ние од определялось политическими воззрениями поэта. Ломо­носов стоял на позициях просвещенного абсолютизма. Убежде­ние, что именно просвещенный монарх может осуществить про­грамму преобразований в отечестве, было основано на обобще­нии практической деятельности Петра I. Потому постоянная тема его од — деятельность Петра I, которая, по Ломоносову, должна была служить примером для царствующей императри­цы Елизаветы Петровны. В одах, обращенных к Елизавете, а затем к Екатерине II, Ломоносов, призывая вернуться к поли­тике Петра I и следовать его примеру, разрабатывал обширные программы экономического, промышленного, политического и культурного развития России. В рекомендаци­ях Ломоносова отчетливо видна забота о благосостоянии народа, о процве­тании отечества.
«Оды писались на торжественные случаи придворной жизни, главным образом на годовщины восшествия на престол Елиза­веты. Оттого в них обязательно включалась похвала императ­рице. Но это была не лесть ищущего подарка придворного. Про­славляя и идеализируя Елизавету, поэт как бы говорил ей: смот­ри — вот каким должен быть просвещенный монарх, он обязан развивать в России промышленность, установить мир — «воз­любленную тишину», покровительствовать наукам и просвеще­нию».7
В одах перед читателем предстает образ поэта — не как част­ного человека, но как гражданина, чувствующего долг и при­звание служить народу и России. Поэзия Ломоносова, вобрав опыт человечества, стала глубо­ко национальным, самобытным явлением, выразив мысль и дух подымающейся нации. Ее пафосом стала идея утверждения ве­личия и могущества России, молодости, энергии и созидатель­ной деятельности верящего в свои силы и свое историческое призвание народа. Идея утверждения рождалась в процессе творческого объяснения и обобщения живого опыта, реальной практики «российских сынов». Созданная Ломоносовым поэзия утверждения существовала рядом с сатирической литературой. Именно гениальному сыну поморского рыбака довелось опре­делить будущее развитие русской литературы. С его приходом коренным образом меняются облик нашей литературы, ее ха­рактер, ее место и роль в общественной жизни страны.
2.2 Д.И. Фонвизин – первый русский писатель-сатирик
Последняя четверть XVIII века отмечена значительными успехами во всех родах литературы — в драматургии, поэзии, прозе. Все больше крепнет национальное своеобразие отечественной литературы. Вместе с тем продолжается углубленное знакомство с достижениями зарубежно­го искусства, где просветительская эстетика все решительнее отодвига­ла на второй план нормативную поэтику классицизма (этот процесс Ге­те назвал «революцией в искусстве»).
Новаторские движения в русской литературе раньше всего появи­лись в драматургии, и связаны они с творчеством Д.И. Фонвизина (1745—1792). После переводов (достаточно свободных) «Басен нра­воучительных» датского просветителя Гольберга и сентиментальной драмы Грессе «Сидней» драматург поставил перед собой задачу создать истинно национальную комедию. Ее решение не заставило себя долго ждать: в 1769 году появился «Бригадир». Новаторство Дениса Ивано­вича Фонвизина проявилось уже с первой ремарки, в которой он дает характеристику своим персонажам, не забывает упомянуть и об их одежде. На русской сцене был реализован совет Д. Дидро «перенести в театр гостиную... так, как она есть».
«Бригадир» написан в основном по правилам высокой комедии классицизма. Но это вместе с тем, по определению современника, «первая в наших нравах комедия» (Н.И. Панин). А характер и нрав в понимании теоретиков того времени имели определенное различие. Как писал Н.Ф.Остолопов, «характер есть врожденное расположение действовать таким, а не другим образом; через нрав разуметь должно расположение действовать, приобретенное навыком, воспитанием, примерами». По мнению П.Н.Беркова, в «Бригадире» нравы преоб­ладают над характерами. Фонвизин, хотя и кратко, знакомит зрителя с обстоятельствами жизни персонажей до появления их на сцене, с той средой, которая формировала их нравы, ведет поиск пути созидания национального, типического характера. За схему классицизма выходят и Бригадир, и Советник, но особенно примечателен образ Бригадир­ши. Невежественная, забитая, мелочная и жадная, она оказалась един­ственной, кто способен проявить сочувствие и сострадание к подобным ей униженным, забитым и оскорбленным.
Достижения Фонвизина в «Бригадире» были учтены другими коме­диографами. В новом показе быта на сцене, а именно русского провин­циального помещичьего быта в первую очередь, он был поддержан Су­мароковым, прежде всего в «Рогоносце по воображению». В свою оче­редь опыт Сумарокова тоже не прошел бесследно для Фонвизина при создании им «Недоросля».
«Недоросль» справедливо считается вершиной творчества Фонви­зина и всей отечественной драматургии XVIII века. Это произведение глубоко новаторское. Прежде всего был новым его жанр: это первая со­циально-политическая комедия на русской сцене. «Недоросль» ставит множество самых актуальных проблем. Но основным структурообра­зующим компонентом, ведущим конфликтом в нем оказывается борьба передовых дворян с невежественной реакционной массой «благородно­го сословия» за истребление рабства, диких форм крепостничества. Но не меньшая заслуга писателя состоит в том, что он не ограничивается только воспроизведением действительности: он вскрывает причины, порождающие те или иные явления, то есть выявляет роль обстоятельств в формировании характера индивидуума.
«Название комедии «Недоросль» как будто говорит о том, что основная в ней проблема — ложное и истинное воспитание. Она действитель­но была одной из центральных для просветителей. Но Фонвизин соци­ально заостряет ее. Заключительные слова Стародума («Вот злонравия ! достойные плоды!») неразрывно связывают плоды дурного воспитания с растлевающим влиянием крепостного права. Это влияние распростра­няется и на народ, и на дворянство».8
Новый подход Фонвизина к конструированию характеров сказался также в его стремлении показать многогранность (хотя бы некоторых) образов, выявить не только сословную, но и внутрисословную диффе­ренциацию персонажей, индивидуализировать их язык.
Индивидуализация действующих лиц достигается Фонвизиным преимущественно путем использования языковых средств.
2.3 А.Н. Радищев – один из главных представителей «просветительной» философии
С наибольшей силой протест против самодержавия и фео­дально-крепостнических порядков в России XVIII в. нашел свое отражение в творчестве Александра Николаевича Радищева (1749—1802).
Уже его первое литературное выступление — перевод книги Мабли «Размышление о греческой истории» — было сопровожде­но вольнолюбивыми примечаниями, одно из которых получило широкую известность: оно начиналось следующей достаточно показательной для молодого мыслителя фразой: «Самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние».
Мысль о том, что на его родине уже давно нет свободы, про­сматривается в одном из первых оригинальных радищевских сочинений — «Письме к другу, жительствующему в Тобольс­ке, по долгу звания своего» (1782, опубл. в 1790), — посвящен­ном открытию памятника Петру I работы Фальконе, — знаме­нитого Медного всадника. В облике Петра Радищев увидел мо­гучую личность великого преобразователя, русского «плотни­ка», «обновившего Россию». В то же время он подчеркнул и второй лик Петра — «властного самодержца», который, укреп­ляя русское помещичье государство, «истребил последние при­знаки дикой вольности своего отечества».
В 1783 г. Радищев закончил оду «Вольность». Вольность — «бесценный дар» чело­века, «источник всех великих дел».
«Радищев создает новое, отличное от классициз­ма понятие высокого: не тема Бога и монарха, не воинский ге­роизм полководцев, но стремление человека к свободе, но борь­ба за свободу — вот что есть истинно прекрасное и величествен­ное в жизни человека».9
С середины 1780-х годов Радищев приступил к написанию «Путешествия из Петербурга в Москву». Книга эта запечатлела единство художественного и публицистического начала в иссле­довании жизни. Отсюда то своеобразие писательской манеры, которое позволило Радищеву жанр «путешествия» использо­вать для свободного введения в книгу любого материала — опи­сания самых различных сторон жизни и проблем политики, со­циологии, философии, права, религии, положения женщины, воспитания детей и т.д. Публицистичность Радищева — это сплав художественного и научного метода писателя в исследо­вании человека и общества. Она формировала новые принципы сюжетосложения, построения характеров, и в частности построе­ния автобиографического образа рассказчика. Герой Радищева — не эмпирический, не «жанровый» человек, умеющий радоваться жизни и находить наслаждение в самом человеческом бытии, занятый собой, своими чувствами, своими страстями. Путешественник Радищева — общественный человек. Его нравственный кодекс сформулирован с поразитель­ной четкостью: «Я взглянул окрест меня — душа моя страдания­ми человечества уязвленна стала». Способность уязвляться стра­даниями других и определяет всю духовную жизнь личности. Распахнув свое сердце для страданий человечества, герой не про­сто стал жить интенсивной нравственной жизнью — изменилось качество его эмоций, они приобрели общественный характер. Гер­цен сразу почувствовал эту особую природу радищевского путе­шественника, заявив, что «он едет по большой дороге, он сочув­ствует страданиям масс, он говорит с ямщиками, дворовыми, рек­рутами, и во всяком слове его мы находим с ненавистью к наси­лию громкий протест против крепостного состояния».
Просветительский рационализм, естественно, сказался на построении многих образов Радищева, и образа путешествен­ника в том числе. Духовная эволюция его раскрыта не психологически, а логически. Вводимые в книгу факты, описания тех или иных явлений, которые определяют опыт путешествен­ника, и следующие за ними рассуждения, обобщения опыта за­ранее обусловлены характером эволюции, которую должен прой­ти герой. Отсюда некоторая схематичность образа, строго обозна­ченная последовательность духовных испытаний путешест­венника. Его путь — от заблуждения к истине — прочерчен с такой же ясностью, как и тракт от Петербурга до Москвы, по которому он едет.
2.3 Г.Р.Державин – поэт и драматург
Настоящий бунт в царстве жанров совершил Г.Р. Державин (1743—1816). Молодой поэт учился у своих именитых предшествен­ников: правилам версификации — у Тредиаковского, поэтической прак­тике — у Ломоносова и Сумарокова. Но так уж сложилась биография Гаврилы Романовича Державина, что с самых первых его шагов в поэзии наставницей ему была сама жизнь. Подтверждение этому — твор­чество поэта и его собственное признание (1805):
Кто вел его на Геликон
И управлял его шаги?
Не школ витийственных содом, —
Природа, нужда и враги!
К этому четверостишию Державин добавил, что «объяснение четы­рех сих строк составит историю моего стихотворства, причины оного и необходимость». Действительно, поэт увидел истинную природу, мир многозвучный и многоцветный, в его вечном движении и изменениях, безгранично раздвинул рамки поэтического.
Значительное расширение объекта поэзии требовало новых форм выражения. Этот поиск Державин начал с трансформации установив­шейся жанровой системы классицизма. В 1779 году, когда, по словам самого поэта, «избрал он совсем другой путь», были опубликованы два его произведения: «На смерть князя Мещерского» и « На рождение в Севере порфирородного отрока». Оба они приближаются к жанру оды: первое — по серьезности темы, второе — по адресату (порфирород­ный отрок — будущий император Александр I). Но между этими про­изведениями Державина и канонической торжественной одой обнару­живается значительно больше различия, чем сходства. Это различие подчеркивается в том числе «графически». Поэт отказался от ставшей традиционной для оды десятистишной строфы (строфа «На смерть кня­зя Мещерского» состоит из восьми строк, а стихи «На рождение...» астрофичны). «На смерть князя Мещерского» — это элегические размы­шлениях) неизбежности смерти, равняющей перед собой «монарха и уз­ника», глотающей целые «царства», сокрушающей «звезды», гасящей «солнца» и грозящей «мирам». Все житейские радости, любовь, пирше­ства обрываются смертью: «Где стол был яств, там гроб стоит». Но за­ключительная строфа резко меняет тон всего произведения. Дается со­вет в духе гедонизма («Жизнь есть небес мгновенный дар; Устрой ее себе к покою»). По этой же строфе можно предположить, что перед на­ми элегия-послание (автор обращается к другу Мещерского: «Сей день, иль завтра умереть, Перфильев! Должно нам конечно...»).
В стихах «На рождение в Севере...» обнаруживается прямая поле­мика с Ломоносовым. Они написаны хореем (вместо четырехстопного ямба). Чтобы у читателя не было сомнения, с кем из поэтов ведет здесь спор Державин, он начинает свои стихи строкой (с небольшим измене­нием) из известной оды 1747 года Ломоносова («С белыми Борей вла­сами» — у Державина; «Где с белыми Борей власами» — у Ломоно­сова). Державин вводит новый мотив в свои наставления царям, при­чем пожелание, которое отсутствовало у Ломоносова, у него становится главным:
Непосредственное «разрушение» жанра торжественной оды Держа­вин начал своей «Фелицей» (1783), соединив в ней похвалу с сатирой. Ее подлинно новаторский характер был отмечен по живым следам со­временниками. Так, поэт Е.И. Костров, приветствуя «творца оды, со­чиненной в похвалу Фелице, царице Киргиз-кайсацкой», отметил, что «парящая» («высокопарная») ода уже перестала удовлетворять изме­нившийся вкус публики, а в особую заслугу Державину поставил «про­стоту» его стиля:
Наш слух оглох от громких лирных тонов...
Признаться, видно, что из моды
Уж вывелись парящи оды.
Ты простотой умел себя средь нас вознесть!