Философия истории в творчестве Марка Твена

Содержание
Стр.

Введение
I. Жизненный путь автора
II. Концепция детства в творчестве Марка Твена
III. Философское осмысление истории в творчестве Марка Твена
Заключение
Список использованной литературы

Философия истории в творчестве Марка Твена

В другом исследовании А.М. Зверев замечает: «Твен был реалистом, ему безмерно докучали вялые романтические цветы.... И в «Томе Сойере» он высмеял все эти ненатуральные страсти, искусственно нагоняемую меланхолию и плетение бессмысленных, зато «красивых» словес»6. Это высказывание верно в том смысле, что Твен действительно прекрасно владел приемами пародии и в самом деле высмеивал неестественность детской воскресной литературы.
Творчество Твена свидетельствует о глубоком интересе писателя к значительным и подлинным открытиям романтического искусства, об усвоении целого комплекса идей и мотивов этого направления. Тема детства генетически восходит к романтической эпохе, так как именно романтизм с его культом ребенка начал создавать произведения о детях и для детей. Традиционно исследователитворчества Твена говорят о создании им нового типа ребенка, принципиально отличающегося своей естественностью от слащавых, приглаженных детей из произведений эпигонов романтизма.
Классический романтизм трактовал детство и ребенка иначе. В повести Твена обнаруживается традиция Э.Т.А. Гофмана («Чужое дитя», «Щелкунчик»), В. Гюго (Гаврош из «Отверженных»). Во многом близки трактовки детства и образов детей у Твена и английского романтика У. Блейка («Песни Невинности и Песни Опыта»). В 1874 г. Твен начинает, а в 1875 г. заканчивает работу над повестью «Приключения Тома Сойера», которая задумывалась и была написана прежде всего не как книга для детей, а как книга о детстве. Писателю, наблюдавшему Америку спустя десятилетие после Гражданской войны, детство представлялось утраченным раем. Не случайно чуть позже Твен признавался, что «Том Сойер просто псалом, переложенный прозой».
Действительно, как отмечают большинство исследователей, в повести противопоставлены мир детства и мир взрослых. Однако это не столько конфликт поколений, «взрослого» и «детского» как психологических категорий, сколько противостояние идеала и действительности. Концепция детства у Твена удивительным образом совпадает с романтической концепцией детства у Блейка и манифестирована в повести множеством мотивов, которые несут в себе память об их романтическом прошлом.
Общеизвестно, что романтизм видит в ребенке мудреца, философа, которому открыто сокровенное знание о мире, его сути, о его чудесной природе. Маленькие герои Твена во многом соответствуют этим представлениям романтиков. Не случайно Гек Финн, как маленький Диоген, живет в бочке.
Он сбегает от богатства и благополучия в доме вдовы Дуглас в свою бочку, где и делает открытие о безобразной сущности мира социального, основой которого является богатство, расчет, отсутствие свободы: «Оказывается, Том, быть богатым вовсе не такое веселое дело. Богатство - тоска и забота, тоска и забота... Только и думаешь, как бы поскорей околеть!»7. Геку и Тому дано как бы особое знание жизни, ее иной, чудесной стороны. Дело, конечно, не в детских суевериях о старом пне, кошке или бобе как средстве выведения бородавок. Романтический мотив чуда, веры в его возможность достаточно полно развит в книге Твена.
III. Философское осмысление истории в творчестве Марка Твена
Литературной школой Твена была газета, а его излюбленными жанрами долгое время оставались сатирический очерк, комическая зарисовка, юмореска, нередко использующая ходы и приемы повествования, типичные для фольклора.
Историческая тема привлекает Марка Твена на всем протяжении его зрелого творчества и, как правило, связана с критикой социальной несправедливости в минувшие исторические эпохи.
В повести «Принц и нищий» королевский отпрыск и оборванец меняются местами. Аллегорическое, но наполненное точными историческими деталями повествование опровергает идею о несокрушимости социальных перегородок и привилегий.
В этом произведении М. Твен разоблачает лживую цивилизацию Средневековья. Писатель обращается к истории Англии XVI в. Это сказка, но ее действие происходит не в придуманном, а в самом настоящем государстве. В ней правда переплелась с вымыслом.
«Принц и нищий» - демократическая гуманная притча с элементом сказочности в сюжете. Роман «Принц и нищий», в котором писатель обращается к истории Англии XVI в., рассказывает о том, как оборванец Том Кенти и наследник английского престола, принц Эдуард, благодаря случайности, на время поменялись местами.
Еще осенью 1877 года Твен в краткой записи в дневнике наметил фабулу повести: За день или два перед смертью Генриха VIII Эдуард VI случайно меняется местами с мальчиком-нищим. Принц блуждает в лохмотьях и терпит лишения, а нищий претерпевает мучительные (для него) испытания придворного этикета - вплоть до дня коронации в Вестминстерском аббатстве, когда путаница разъясняется и все становится по местам.
В мае 1880 года, в ходе работы над повестью, в письме к У. Д. Гоуэллсу он уточняет социально-воспитательный замысел новой книги. «Я хочу дать близко почувствовать, - говорит Твен, - всю жестокость законодательства этого времени, показать, как король сам становится жертвой иных из своих законов, а действие прочих наблюдает собственными глазами».
Привлекая обширный исторический материал, Твен притом не стремится к полной исторической точности. В анналах жестокой и сумрачной английской истории эпохи Тюдоров, в промежутке между царствованиями Генриха VIII и Марии Тюдор Кровавой, он находит юного Эдуарда VI, вступившего на престол в 1547 году десятилетним подростком, и умершего через несколько лет, - и неисследованность, некоторая загадочность этой фигуры дают писателю простор для фантазии.
«Принц и нищий» стал первой из книг Твена, где гуманная сторона его творчества, сочувствие жертвам социального гнета и произвола получают столь яркое выражение.
Безысходные муки бедняков в «Принце и нищем», их бесправие и беззащитность, духовная гибель людей, ожесточившихся из-за непомерных страданий, дополняются красноречивой картиной полнейшей моральной бесчувственности и безответственности богатых и знатных.
«В то же время в этой истории двух мальчиков на историческом фоне феодальной Англии XVI столетия контрастно представлена характерная для Твена концепция детства и отрочества как своего рода «естественного состояния» каждого нового поколения - до того, как оно, повзрослев, становится жертвой социальных условностей и тривиальных житейских забот»8.
Собственно исторический фон, картины средневекового Лондона привлекают писателя своей живописностью, колоритом: он не раз подробно рисует парадные трапезы, празднества, пышные шествия.
Сатирический шедевр Марка твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889) — квинтэссенция того, что он долго носил в себе, — боясь высказать вслух.
Эта «притча о прогрессе» отражает мучительный процесс его духовных метаний, противоречий и горечь прозрения. Как и его любимец, Сервантес, задумавший в «Дон Кихот» осмеять моду на рыцарские романы, Твен задумал поначалу высмеять сентиментальное увлечение средневековьем, создав пародию на роман Мэлори «Смерть Артура».
«Полагаясь на разящую силу смеха, он вознамерился окончательно сокрушить европейскую феодальную традицию и ее пережитки — наследственную монархию, церковь, сословное неравенство, атаку на которые он начал в «Простаках за границей» и продолжил в «Принце и нищем»9.
Полемические стрелы Твена были нацелены против поэта - викторианца Теннисона, «Королевские идиллии» которого с их унылым дидактизмом в глазах благонамеренной публики почитались эталоном «деликатности» и могли соперничать с Новым Заветом.
Первоначальный замысел со временем изменился. Марка Твена все больше волновали проблемы современности. Несмотря на влюбленность в научно-технический прогресс, Твен начал сомневаться в исключительно благотворной его роли. А ведь идея технического прогресса служила опорой целого комплекса национальных иллюзий.
Новые тенденции исторической жизни Америки, проявившиеся в последние десятилетия уходящего века (стремительный рост монополий, массовое обнищание фермеров, рабочее движение как следствие углубившихся противоречий между правящей верхушкой и народом, серия колониальных войн).
Все это выявило полную несовместимость американской демократии с твеновскими критериями прогресса, оказались бесконечно далеки от разума, справедливости и естественности. История начинала казаться писателю трагической бессмыслицей.
Желая выявить универсальные законы истории, писатель «сталкивает лбами» две эпохи, «стягивает» время, соединяя «конец» и «начало». Для этого он использует оригинальную фантастическую ситуацию — его современник попадает в условия VI в., в самый мрак раннего средневековья.
Герой — Хэнк Морган, человек простой, мастеровой-умелец, этакий американский «Левша». Твен дает ему нарицательное имя Янки. Это условная комическая фигура американского газетного фольклора. Твен сохранил его самоуверенные манеры и «простецкий» язык.
Оказавшись в условиях экстремальных, Янки превращается в бизнесмена, настоящего титана организаторства. Писатель полемизирует с расхожим образом бизнесмена-злодея, показывая, что те черты, которые третировались как низменные — энергия, практичность, отсутствие сентиментальности или озабоченности проблемами вкуса и приличия, как раз и позволяют ему добиться значительных успехов в деле преобразования средневекового общества посредством новейших технологий.
Марк Твен был не уверен в главном — сулят ли преобразования Янки подлинный «золотой век» человечеству. Он дал скорее отрицательный ответ, потому что все и заканчивается в эксперименте Янки гигантской бойней, в которой не остается победителей.
Сомнения и колебания, владевшие писателем, определили противоречивость образа нового «простака», каким является Янки. Носитель технического прогресса, воинствующий прагматик, Янки выглядит более «естественным» человеком, чем злокозненный волшебник Мерлин или фея Моргана, эта прародительница инквизиции.
«Естественность» Янки роднит его в какой-то мере с рыцарями Круглого стола, простодушными и наивными. Хитроумный Янки, ошеломляющий дикарей «волшебством» своих познаний, в чем-то не менее примитивен, чем они.
Явившись из века победившей буржуазии, он, однако, лишен ее стяжательского духа и по-своему благороден. Рыцарей короля Артура влечет мечта о святом Граале, у Янки своя американская мечта — подлинная демократия, народная республика. Янки — тоже рыцарь, «рыцарь труда».
В 1886 г., выступая в Хартвордском клубе в защиту рабочих организаций, Твен произнес речь «Рыцари труда — новая династия». Ниспровергатель коронованных и титулованных деспотов, Марк Твен готов возвести на трон трудящегося человека. Он признает его право быть законным хозяином государства.
Горькая ирония кроется в том, что Янки чувствует себя хозяином (боссом) лишь в условиях невероятных, переместившись во времени далеко в прошлое.
В современности самое большее, на что он может рассчитывать, - место заводского мастера. Янки походит на Санчо Пансо, который стал губернатором тоже по воле случая, и на благородного Дон Кихота одновременно.
«Он называет себя «чемпионом сурового, несентиментального здравого смысла». «Здравый смысл» — так американцы называли просветителя Томаса Пейна, участника Войны за независимость, защитника народных прав. Деловитость, смекалка, энергия сближают Янки и с таким героем литературы Просвещения, как Poбинзон Крузо.
Современникам, узнавшим в романе многие идеи Просвещения, показалось, что перед ними новая социальная утопия. Между тем Твен прокладывал путь иному жанру — антиутопии, в которой литературная пародия сочеталась с философским гротеском, а облечено все было в форму романа-приключения»10.
Он был очарован наукой и научными изобретениями. Он близко и долго дружил с Николой Тесла, и они оба провели много времени в лаборатории Тесла.
Его книга «Янки из Коннектикута при дворе Короля Артура» рассказывает о путешествии во времени из современной Америки, используя знания науки, чтобы ввести научные технологии в Англию времен Короля Артура. Некоторые предполагают, что эта книга сделала Твена пионером в жанре научной фантастики.
С помощью фантастики и иронии Твен не создает, а разрушает утопический идеал. Оценивая прошлое сквозь призму сознания человека XIX в., Твен развенчивает средневековую идиллию, сокрушает романтическую легенду о средних веках как о золотой поре человечества.
Однако и насаждаемая Янки цивилизация не есть абсолютное благо. Многие нововведения двусмысленны и подвергаются дискредитации.
Превращение рыцарского сообщества Круглого стола в Торговую палату, превращение сэра Ланселота, променявшего славу храбрейшего защитника справедливости на карьеру удачливого биржевика, — это же насмешка над самой идеей прогресса и эволюции.