Причины и проблемы расширения НАТО на восток

ВВЕДЕНИЕ
1. РАСШИРЕНИЕ НАТО В КОНТЕКСТЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ СИТУАЦИИ
2. ВСТУПЛЕНИЕ В НАТО НОВЫХ ЧЛЕНОВ И ПОЗИЦИЯ РОССИИ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Причины и проблемы расширения НАТО на восток

Два наиболее очевидных мотива инициации расширения – это исключить поиск Германией новых, альтернативных трансатлантическим, механизмов обеспечения безопасности ее восточных интересов, и не допустить возникновения на континенте отличных от НАТО наднациональных интегрированных военных структур.
Второй мотив не так отчетливо связан с расширением как первый. Формально проблема Еврокорпуса была решена путем его двойного подчинения: административного – ЗЕС, оперативного – НАТО. Что касается более широкого интереса европейских стран к самостоятельным от США военным операциям, то принципиально проблема решалась с помощью концепции Многонациональных объединенных оперативно-тактических сил. Но все же только этого было недостаточно9.
ЕС, ЗЕС и НАТО имеют несовпадающую систему членства. Совокупность обязательств европейских стран в отношении коллективной обороны по Вашингтонскому и модифицированному Брюссельскому договорам в случае более быстрого, чем НАТО, расширения ЗЕС ставило перед США, как гарантом европейской безопасности проблему «черного хода». В случае приема, например, стран Вышеградской группы в ЗЕС они получали бы гарантии со стороны европейских членов НАТО, а опосредованно и США. Хотя проблема была несколько надуманной, тем не менее, превращение европейской оборонной интеграции во внутреннее дело НАТО требовало большей географической универсальности Альянса. НАТО не могла остановить формирование европейской идентичности в области безопасности и обороны, но она могла ее инкорпорировать, прибегнув к внутренним трансформациям и расширению10.
То, что фокус расширения – страны Вышеградской группы – оказался совпадающим как исходя из необходимости гарантировать новые интересы Германии, так и стремления сохранить НАТО как единственную в Европе организацию с интегрированной военной структурой связано со следующим. Первоначально, идея ESDI была организационно связана с ЗЕС. Поскольку последний являлся подмножеством НАТО, единственная реальная возможность появления несовпадающего членства была связана с лоббированием Германией интеграции в ЗЕС стран Вышеградской группы. Развитие ESDI, сотрудничество Германии со странами ЦВЕ и расширение НАТО на Восток оказались тесно связанными11.
Третий мотив принятия НАТО решения о расширении, собственно и превративший расширение из события в процесс, нуждается в более широких комментариях. В целом, он связан с «реизобретением» НАТО как ключевого элемента Европейской безопасности. Четыре десятилетия развития превратили НАТО к концу «холодной войны» в дееспособный инструмент европейской безопасности, однако юридический статус Альянса не позволял ему быть ключевой организацией европейской безопасности. Единственное неограниченное право НАТО – это право на коллективную самооборону в случае внешней агрессии, а преобладающее понимание этого права оставляет мало места для интерпретаций. Во всех силовых действиях, отличных от самообороны, НАТО, в соответствие со статьей 103 Устава ООН и статьей 7 Вашингтонского договора, зависит от решений Совета Безопасности ООН. Прецедентное право, основанное на опыте последних лет, может дать иную интерпретацию, однако буква Устава ООН и Вашингтонского договора именно такова12.
В годы «холодной войны» проблема легитимности действий НАТО не стояла. Благодаря постоянному использованию права вето со стороны США и СССР деятельность Совета Безопасности в отношении европейской безопасности была блокирована, и принятие решений осуществлялось на уровне двустороннего диалога США – СССР. После этого, принятые решения реализовывались НАТО и ОВД в зонах их ответственности.
После распада двухполюсной системы появился шанс более эффективной роли Совета Безопасности ООН при решении проблем европейской безопасности. Определенные надежды существовали также в связи с институализацией СБСЕ, обсуждался даже вопрос о создании в рамках последней «европейского совета безопасности»13. Постепенно тенденция превращения НАТО в центральный форум европейской безопасности, а Североатлантический Совет в своего рода «Совет Безопасности Европы» стала проявляться все отчетливей.
Легитимизация новой роли НАТО имела два основных направления: усиление натоцентричности новой системы европейской безопасности и создание успешных прецедентов решения Североатлантическим Советом ключевых проблем европейской безопасности.
Поддержание натоцентричности новой системы настоятельно требовало от Альянса расширения членства, причем расширения открытого, понимаемого как процесс14.
Но самое главное, открытость процесса и отказ от установления принципиальных пределов расширения давали НАТО возможность решить проблему новой роли России. Эффективность органа, принимающего основные решения, касающиеся европейской безопасности, предполагает отсутствие принципиальных расхождений по ключевым вопросам. Совет НАТО избавлен от многих болезней Совета Безопасности ООН, но он лишен также поддержки России. Россию невозможно игнорировать, а единственный способ вовлечь ее в конструктивное сотрудничество, лишая при этом права вето в решении проблем европейской безопасности, состоит в том, чтобы не оставлять ей стратегических альтернатив такому сотрудничеству.
Пока новые независимые страны (ННГ) находятся в зоне де-факто признанного российского влияния, Россия, во-первых, остается самодостаточной, во-вторых – она потенциально может консолидировать ресурсы постсоветского пространства для блокирования действий НАТО в ее новой роли ключевой роли в Евро-Атлантическом регионе. Если Россия лишится доминирующего влияния на страны постсоветского пространства, то по военно-политическим и экономическим причинам ей будет крайне сложно находиться в оппозиции к НАТО15.
Провозглашение НАТО открытости процесса расширения дает странам, окружающим Россию возможность стать частью привлекательного для них западного сообщества наций. Концепция отсутствия у Запада восточной границы «сдувает» с России ее геополитический ореол и ставит ее перед выбором: либо конструктивное сотрудничество с НАТО, либо деструкция, чреватая саморазрушением.
Таким образом, третий мотив расширения НАТО, причем расширения открытого, понимаемого как процесс, состоит в придании новой системе европейской безопасности натоцентричности и превращение Альянса в ключевой элемент европейской безопасности.
Четвертый мотив расширения не связан прямо с проблемами европейской безопасности, он относится к лоббированию со стороны различных групп внутри ведущих членов НАТО, в первую производителей оружия. Каждый новый член НАТО должен будет тратить значительную часть своего бюджета на техническое перевооружение техникой западного производства16. Эти затраты достаточно велики, чтобы давление внутри западных стран в пользу расширения было существенным.
2. ВСТУПЛЕНИЕ В НАТО НОВЫХ ЧЛЕНОВ
И ПОЗИЦИЯ РОССИИ
Одним из основных процессов 1990-х гг. стало расширение Североатлантического союза на Восток. Это расширение представляло собой огромную проблему для многих стран, так как затрагивало интересы не только государств-участниц, но и всего мирового сообщества. После распада СССР, завершения «холодной войны», крушения Берлинской стены, распада ОВД, СЭВ и ряда других событий начала 1990-х гг. возникли дискуссии о месте НАТО в мире, которая не только не желала прекращать существование, но и имела весьма амбициозные намерения17.
Для чего же нужно расширять НАТО? Если рассматривать этот вопрос с точки зрения официальных заявлений, то для обеспечения европейской безопасности, а фактически для того, чтобы расширить сферу своего влияния, не допустить каких-то серьезных нежелательных изменений в странах Восточной Европы, предотвратить возможное влияние России на эти страны, а также приблизиться к ее границам. В целом для главного члена НАТО–США, расширение было выгодно с точки зрения появления новых союзников, так как «старые» страны-участницы не всегда оказывали полную поддержку, а в некоторых случаях даже сопротивление американским решениям. Появление новых стран-участниц укрепляло позиции США в самой организации. Включение же в процесс трансформации альянса России и учет ее мнения привели бы к ущемлению определенных устремлений НАТО. Тем не менее, президент России Б.Н. Ельцин в конце декабря 1991 г., выступая на заседании Совета Североатлантического сотрудничества, заявил о готовности российского руководства развивать диалог и контакты с НАТО как на политическом, так и на военном уровнях18.
Первыми странами, выразившими свое желание вступить в НАТО, были страны «Вышеградской группы» (Польша, Венгрия, Чехия). Представители НАТО опасались реакции России на заявление этих стран ЦВЕ и в связи с этим ничего конкретного им вначале не обещали. Многие западные аналитики считали, что главной проблемой в вопросе расширения является негативная реакция России.
Тогдашнее руководство этих стран говорило, что вступление в НАТО является подтверждением того, что они больше не принадлежат к советской или российской сфере влияния. Много кто аргументировал тем, что необходимо иметь гарантии безопасности на случай возможного усиления России на мировой политической сцене.
Но ситуация изменилась после 25 августа 1993 г., когда была принята Совместная российско-польская декларация, в которой содержался пункт по вопросу вступления Польши в НАТО, который «не противоречит интересам других государств, в том числе интересам России». Соответствующее заявление Б.Н. Ельцина страны центральной и Восточной Европы восприняли как согласие российского правительства на вступление их в НАТО. После этого странам Центральной и Восточной Европы оставалось ждать только реакции Запада, так как Россия, по их мнению, устами президента фактически дала свое согласие на их вступление в альянс. Однако уже осенью 1993 г. Б.Н. Ельцин направил президенту США и другим западным лидерам письма, в которых предостерегал их по поводу приема стран ЦВЕ в НАТО. В этот период Б. Ельцин начинал борьбу с парламентом, и ему нужна была широкая поддержка19.
Программа «Партнерство во имя мира», которую предложил Запад в качестве переходного этапа для возможных стран-кандидатов, явилась своеобразным компромиссом между теми силами на Западе и в России, которые по разным причинам опасались расширения Североатлантического союза. На Западе многие считали, что это приведет к ослаблению НАТО, поскольку ей придется взять на себя решение сложнейших и дорогостоящих социально-экономических проблем стран ЦВЕ, в России – наоборот, опасались усиления НАТО через расширение и приближение альянса к западным границам нашей страны.
В тот период, т.е. во второй половине 1993 г., когда Польша впервые поставила вопрос о присоединении к НАТО и первоначально получила от российского президента нейтрально-положительный ответ, в России отношение к разработке ПИМ было достаточно спокойным, поскольку многие российские политики и военные полагали, что ее реализация как бы оттягивает вопрос о расширении НАТО на неопределенно долгий срок, в течение которого много воды утечет и проблема создания новых структур безопасности в Европе будет решаться в иных исторических условиях20.
Однако политическая жизнь в посткоммунистических странах зачастую оказывается далека от представлений о ней. Развитие событий в самой России, прежде всего в октябре и декабре 1993 г., когда была предпринята попытка государственного переворота и власти подавили ее с помощью военной силы и когда вслед за этим на парламентских выборах внушительную победу одержала по сути национал-патриотическая партия В.Жириновского и руководство страны сразу же откорректировало внешнеполитический курс в сторону расстановки неоимперских акцентов, но также и в самих странах Центральной и Восточной Европы побудили наших восточноевропейских соседей более настойчиво стучаться в двери Североатлантического союза, стремясь обрести гарантии своей безопасности прежде всего от непредсказуемого развития ситуации на крайне нестабильном пространстве бывшего СССР и на Балканах21.
Проблема расширения НАТО на восток была крайне болезненно воспринята рядом российских политических и военных элит. Здесь необходимо напомнить, что просьба о вступлении в НАТО была инициирована не Западом, а самими странами ЦВЕ в значительной степени под влиянием событий в России. Среди мотиваций стран ЦВЕ следует упомянуть следующие:
– членство в НАТО является для них институционализацией независимости от Москвы и гарантией принадлежности к западной системе ценностей, поскольку вопрос о присоединении к ЕС откладывается на достаточно длительную перспективу, прежде всего по финансово-экономическим причинам;
– исторический опыт сосуществования России и Германии научил их быть не очень оптимистичными в отношении природы человеческого поведения, а присоединение к западным интегрированным структурам безопасности гарантирует от любого негативного развития как к востоку, так и к западу от их границ22;
– одна из основных функций НАТО состоит в том, чтобы воспрепятствовать ренационализации политики безопасности ее членов, поэтому эффективная военная интеграция стран-членов сводит на нет риски, связанные с непомерным военным строительством какого-либо одного государства, которое может угрожать своим соседям;
– страны ЦВЕ понимают, что в самой России в результате внутриполитического развития последних лет нарастают националистические тенденции. Причем национализм этот – с антизападным лицом. Страхов добавляют и многочисленные этнические конфликты на территории бывшего СССР: события в Чечне, Приднестровье, Таджикистане, согласно их оценке, показали, что Москва готова использовать военную силу для достижения политических целей;
– наконец одним из серьезнейших стратегических просчетов России явилось то, что после распада ОВД российские политики не разработали убедительную концепцию взаимоотношений со странами Восточной Европы. Последние не входили в список приоритетов внешнеполитических ведомств, им не было предложено никаких гарантий безопасности на случай возникновения эвентуальной угрозы, уровень торговли резко упал, научно-технические и культурные связи оказались практически свернутыми.
Ситуация с расширением НАТО может быть сравнима с моментом объединения Германии, когда явочным порядком восточные немцы сломали Берлинскую стену и в определенной степени поставили ФРГ перед свершившимся фактом и вынудили решать проблему незамедлительно, а не растягивая на десятилетия, как предполагали западногерманские политики. Кроме того, следует помнить, что НАТО в период "бархатных" революций в странах ЦВЕ выступала за сохранение Организации Варшавского Договора с тем, чтобы затем и НАТО, и ОВД трансформировались в панъевропейскую оборонную структуру. Однако когда Варшавский Договор распался сам собой, НАТО пошла на создание Совета Североатлантического сотрудничества (ССАС), целью которого было обеспечить членам бывшего ОВД возможность диалога, консультаций и реализации совместных проектов. ССАС стал общеевропейским форумом для дискуссий, касающихся контроля над вооружениями, сотрудничества в сфере оборонных усилий, управления кризисными ситуациями, координации мер по поддержанию мира23.
Аргументы противников расширения НАТО в России сводятся к следующему: 1) процесс расширения приведет к «выталкиванию» России из Европы, к появлению новых разделительных линий и ослаблению ее безопасности, к нарушению военной стабильности в Европе и несет в себе возможности нарушения договоров по сокращению вооружений; 2) Россия потеряет рынки вооружений стран ЦВЕ, и, следовательно, будет нанесен ущерб ее экономическим интересам; 3) процесс расширения явится «подарком» леворадикальным политическим силам в России и приведет к дестабилизации обстановки в стране.
Первая группа аргументов как бы исключает следующие реалии политической жизни. НАТО уже начала процесс внутренней и внешней трансформации. Во всех без исключения натовских документах подчеркивается, что система безопасности в Европе может быть построена только совместно с Россией, а не против нее. Североатланти-ческйй союз, с пониманием относясь к опасениям России, пошел на модификацию ДОВСЕ на три «нет» (не имеет ни причин, ни планов, ни намерений размещать ядерное оружие на территории стран-кандидатов) в ядерной области. НАТО настаивает на усилении роли ОБСЕ и других институтов. Таким образом, если только сама Россия не встанет на путь, исключающий сотрудничество с Западом, она не может быть по определению "вытолкнута из Европы" – это противоречит интересам Запада24.