Возникновение и развитие древнерусского права.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Источники права Древней Руси: понятие, общая характеристика, значение
1.1. Обычное право
1.2. Религиозная норма как источник древнерусского права
1.3. Договорное право в Древней Руси
Глава 2. Русская Правда как первый кодекс Древнерусского права
2.1. Русская Правда как источник права: общая характеристика, значение
2.2. Правовое регулирование гражданских отношений по Русской Правде
2.3. Уголовное право и процесс по Русской Правде
Заключение
Список использованных источников и литературы

Возникновение и развитие древнерусского права.

Такой всеобъемлющий переворот мог бы повести к полной замене местного права чужим, но благодаря устойчивости русского обычного права он привел только к необходимому усвоению церковного права и к частичной и свободной рецензии некоторых кодексов византийского светского права23. Действительно такие кодексы были реципированы с самого принятия христианства, это доказывается тем, что светские кодексы включались в состав греческих номоканонов (и русских кормчих книг), которые в своей сфере были обязательны в полном своем составе. Кормчая24 (номоканон Иоанна Схоластика) принесена к ним, по всей вероятности, уже в славянском переводе. Ссылки на номоканон, как на обязательный источник права, делаются в русских законах (в уставной Ярослава и Всеволода; в Новгородской судной грамоте: архиепископу «судити суд свой... по св. отец правилу, по манакануну»). Несомненно, что в Русской Правде есть весьма близкие заимствования из светских памятников кормчей. Возможность заимствования облегчалась тем, что византийские кодексы (особенно иконоборческой эпохи) составлены под явным влиянием славянского элемента в самой Византии. Впрочем, - заимствование светского византийского права совершалось с некоторой свободой в выборе кодексов: состав русских кормчих не вполне тождествен с греческими номоканонами; на Руси составлялись и обращались сборники («Книги законные» и «Мерила праведные»), во многом отличающиеся от кормчих. Наиболее важные из рецепированных кодексов следующие: во-первых, Эклога Льва Исаврянина и Константина Копронима (739-741 гг.), усвоенная в самостоятельной переделке; во-вторых, Прохирон Василия Македонянина (870-878 гг.), называемый в наших кормчих «законами градскими» - памятник, богатый содержанием и близкий по духу к римскому праву; но в «книгах законных» из него реципировались только некоторые, наиболее необходимые и пригодные части. Свободное отношение к византийским кодексам обнаруживается особенно из состава так называемого Судебника царя Константина или Закат судного мюдем, который дошел до современности в двух редакциях (краткой и пространной) в кормчих и мерилах праведных. Этот памятник приписан Константину каким-либо переписчиком, а в самом деле есть выборка разных статей из эклоги, новелл, закона Моисеева - выборка, сделанная славянскими (болгарскими и русскими) юристами для практической цели. Что Закон судный действительно имел практическое значение, доказывается тем, что он в рукописных кормчих иногда излагается вперемешку со статьями Русской Правды25. Свободная рецепция проявляется и в переработке содержания византийских источников (приспособлении их к русскому праву); например, членовредительные и болезненные наказания заменены денежными пенями и продажами; назначено определенное число послухов, смотря по важности дела; закон о подделке монеты (которой на Руси еще не чеканили) заменен другим. Сфера действия реципированного права простирается в некоторых отношениях на все гражданское общество (право семейное и некоторые части уголовного) и во всех отношениях на некоторые классы общества («людей церковных»). Для указания пределов непосредственного действия реципированного права возникли церковные уставы наших князей26.
Под влиянием византийского права уже в XI в. членовредительные и болезненные наказания уступили место денежным штрафам, произошли серьезные изменения в семейно-брачном праве, появились нормы в праве, защищающие честь и достоинство личности и др27.
Переворот, произведенный в древнерусском обществе и праве христи­анством и византийским правом, сказался, в первую очередь, на положении церкви и церковных людей. Это нашло отражение в церковных уставах, принятых русскими князьями: Устав князя Владимира, Устав князя Ярослава, уставы новгородских князей Всеволода и Святослава и др. Они содержат положение о церковной десятине, которую со времен Владимира Святого русская церковь получала из казны на содержание; церковные люди освобождались уставами от всяких сборов и частично oт юрисдикции княжеского суда; церковь получила право надзора за правильностью мер и весов, совершения брачного союза и др. Уставы, таким образом, позволяют выяснить отношения государства и церкви, помогают восстановить правовые нормы, не нашедшие отражения в Русской Правде28.
Характерной чертой древнерусских кодексов было разграничение двух понятий – греха и преступления, что относилось к византийскому наследию. Это было следствие компромисса, заключенного между христианской этикой и римским гражданским правом на основе законодательства цезарей, учитывавшего оба эти источника. Компромисс сформировал этико-правовое сознание, из которого выросло убеждение, что каждое преступление является грехом, но не каждый грех преступление. На этом убеждении была построена правовая культура всех европейских христианских государств. Сохранение различий между грехом и преступлением вызвано было, с одной стороны, невозможностью процедурного согласования высших этических требований христианства с легалистской формулой римского права, а с другой – иным определением их источников и, следовательно, иным образом реагирования. Грех, согласно христианской этике, является порождением несовершенства человеческой природы, непониманием добра, источником которого есть Бог, избранием ложных ценностей. Преступление, в соответствии с этикой римского права, злодейский поступок, противоположность добра, которое, согласно античной концепции, существует ради самого человека29. Античная концепция добра и зла вводила понятия долга и справедливости в отношения между людьми.
Говоря о древнерусской правовой культуре, следует принять во внимание тот факт, что Русская Церковь была митрополией патриархата в Константинополе и подлежала его юрисдикции, и тем самым русский митрополит становился исполнителем его власти в законодательной, судебной и административной областях. Три первых русских кодекса наделяли Церковь очень широкой сферой судебной компетенции. В нее входили дела семейные, дела об оскорблении морали, о посягании на частную собственность и оскорблении словом, о деятельности во вред природе, дела, касающиеся ереси, посягания на церковную собственность, об осквернении религиозных символов, о языческих религиозных обрядах, чародействе и колдовстве. Особое место занимала защита женской чести. Названные категории дел были выделены на основе критериев христианской этики и рассматривались в соответствии с требованиями, установленными Церковью30.
Византийская культура пыталась уменьшить дистанцию между языческой этикой, из которой выросло римское право, и этикой христианской, выросшей на почве христианского государства, создавая синкретические правовые кодексы и распространяя христианскую этику на многие области жизни. Однако ей не удалось ни заменить наказание покаянием, ни исключить дохристианской значимости понятий долга и справедливости.
Русские князья ощущали принципиальную разницу между старым положительным правом, опиравшимся, главным образом, на экономические основы, и многоаспектным византийским правом. Поэтому, когда дело касалось проблем моральных, не укладывавшихся в рамки правовой нормы, они передавали его на рассмотрение митрополитским судам31.
Таким образом, религиозные нормы христианства были рецепированы через призму языческих обычаев Руси и закреплены в различных видах источников, являясь при этом основой регулирования многих общественных отношений.
1.3. Договорное право в Древней Руси
Значимый источник права Киевской Руси – это собственное законотворчество раннефеодального государства в первые десятилетия его существования, обобщавшее судебную практику. О том, что таковое имело место, узнаем из текстов договоров Руси с Византией, могущественным южным соседом державы Рюриковичей. В русской летописи можно найти тексты 3-х таких договоров: 911, 944 и 971 гг.32 Договоры регулировали торговые, союзные и военные отношения между двумя государствами, устанавливали разные виды наказаний за преступления (убийство, кражи, увечья), совершённые на чужой земле, разрабатывали процедуру возмещения убытков, выкупа пленных, наследования и др. Эти памятники демонстрируют довольно высокий уровень права не только Византийской империи, но и Руси, выступавших в них как равные партнеры. В текстах договоров 911 (ст. 5) и 944 (ст. 6) годов прямо указывается на существование уже к этому времени закона русского (в первом случае) и устава и закона русского (во втором), на основе которых законодатель разрешает спорные вопросы33.
Весь X в. есть век периодических движений целых масс восточных славян на Византию. С греками было заключено тогда 4 договора: в 907 г. Олегом, в 911 г. им же, в 945 г. Игорем, в 972 г. Святославом34.
Первый договор. В 907 г. Олег пошел на греков, собравши множество варяг, славян (ильменских), чуди, кривичей, мери, полян, северян, древлян, радимичей, хорватов, дулебов и тиверцев. Дойдя до Константинополя, он заставил греков заплатить единовременный выкуп по числу его воинов и затем, несколько отступив от города, заключил мир с царями Львом и Александром через посредство пяти своих послов. Главные пункты договора заключались в следующих обязательствах греков: 1) платить дань русским на каждый из старших городов, в которых сидели князья - подручники Олега (Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч и др.); 2) давать корм тем русским, которые приходят в Византию, а гостям-русским месячное содержание. Греки со своей стороны прибавили условие, чтобы русские, приходящие в Византию, жили в одном предместье Св. Мамы и чтобы входили в город только через одни ворота в сопровождении императорского чиновника35. Этот договор сохранился в летописи не в целом виде, а в пересказе, с буквальными, однако, выдержками из документа; отсюда возможно предположение, что это не отдельный договор, а ряд стаей второго договора 911 г., выхваченных и занесенных летописцем ошибочно под 907 г. Но отсюда следовало бы, что Олег вовсе не воспользовался плодами победоносного похода 907 г. - не заключил тогда никакого договора и что дань от греков потребована не под влиянием одержанной победы, а 4 года спустя. Статьи договора 907 г. не противоречат обстоятельствам времени: побежденные греки согласились на все, что требовал Олег для руссов, только прибавили необходимую оговорку, чтобы эти руссы, приходящие в Византию, не разбойничали на улицах и в окрестностях Византии.
Бедное содержание договора 907 г. казалось, однако, на первых порах достаточным (дань и корм были для русских главнее всего); но в следующие годы сами греки должны были внушить им мысль о необходимости более подробных условий, и в 911 г. был заключен второй договор в Византии через послов Олега; он дошел до нас в полном виде, с начальной формулой («копия другой грамоты»), заключительной клятвой и обозначением даты; никаких повреждений в середине содержания грамоты не заметно36. Этот договор гораздо богаче первого юридическим содержанием; он касается отношений (уголовных и гражданских) между греками и русскими, находившимися в Византии, международных обязательств русских возвращать имущество греков, потерпевших кораблекрушение, взаимного выкупа и возвращения в отечество рабов и пленников.
В 944 г. мир был нарушен русским князем Игорем, который опять пошел на Византию со всеми почти подвластными племенами и союзниками - печенегами; но греки не были захвачены врасплох, и поход был неудачен; тогда в 945 г. был заключен новый, третий договор с греками, в который включены статьи и договоров 907 и 911 гг. с некоторыми изменениями не в пользу русских и с добавлениями o пограничных странах. Ольга жила с греками в мире и сама ездила в Византию, но сын ее Святослав хотел совсем переселиться на Дунай в Болгарию; в войне 971 г. он был побежден греками и заключил договор (четвертый), дошедший до нас также в полном виде, но весьма бедный содержанием (ограничивается только клятвой Святослава быть в вечном мире с греками).
Договоры (по своей древности и по своему содержанию) имеют чрезвычайную важность для истории русского права; но Шлецер выразил сомнение в их подлинности. Однако важнейшие основания для такого подозрения (мнимые анахронизмы) уже давно основательно разобраны и опровергнуты Кругом, Погодиным и др. Договоры были написаны на греческом языке и тогда же (в копии, назначенной для русских) были переведены на славянский язык весьма неискусно и неправильно; отсюда - темные места (удачно реставрированные П.А. Лавровским)37. Право, выраженное в договорах, не есть ни право византийское, ни чисто русское: оно составлено искусственно договаривающимися сторонами для соглашения русского обычного права со столь отличным от него культурным византийским правом. Однако в договорах гораздо больше следов русского права, чем византийского (не потому, что русские взяли перевес над греками, а потому, что культурному человеку легче приспособиться к младенческому состоянию, чем наоборот). Так, за убийство постановлена смерть, что для греков означало смертную казнь, а для русских - месть рукою родственников убитого. Конфискация имущества (разграбление), взамен мести, по договорам допускается, но не распространяется на имущество жены преступника. За кражу полагается имущественное наказание (двойное или тройное возвращение цены вещи), и, сверх того, вор должен быть наказан «по закону греческому и по уставу и закону русскому». Постановления договоров обязательны не только для договаривающихся правительств, но и для подданных - как греков, так и русских в Византии и отчасти на территории Русского государства.
Поэтому договоры, не устанавливая норм для отечественного русского права, имеют, однако, значение и для внутренней истории источников русского права: под влиянием народа высшей культуры русские в первый раз пробуют выразить нормы своего права в объективной (письменной) форме и притом сделать их для себя обязательными по силе внешнего принуждения и клятвы.
Подобное же значение имеют договоры с немцами, хотя и относятся ко времени гораздо более позднему, именно в XII и XIII вв. С немцами заключали договоры западнорусские земли: Новгородская (важнейшие договоры 1195 и 1270 гг.), Смоленская (дог. 1229-1230, 1240 гг. и др.), Полоцкая (1264, 1265 гг. и др.) и Галицкая. Договоры заключались с ганзейскими городами, Готландом, Ригой, Немецким орденом и Швецией. В отличие от договоров с греками, в них содержание юридических норм (в некоторых весьма богатое) почти тождественно с русским правом (благодаря культурной близости обеих договаривающихся сторон). Там, где немецкое право противоречит русскому, в договорах берет перевес русское. В договорах определяется в равной степени и положение немцев на территориях русских государств, и положение русских на немецких территориях, а потому они имеют значение внутреннего действующего права38.
Договоры, таким образом, выходят за пределы известных в современном гражданском быту договоров. Эти последние определяют отношения сторон на основании существующего уже права. Нового права они не созидают, а только применяют действующее к известным лицам и отношениям. В древнее время роль договоров была гораздо шире, они не применяли только известное уже право, а устанавливали его вновь. Эта особенная роль договоров в древнее время стоит в тесной связи с отсутствием законодательной власти в настоящем смысле этого слова и с преобладающим образованием права путем обычая. Обычай идет от действий автономной воли частного человека. Та же автономная воля во всех тех случаях, которые не определены еще обычаем или относительно которых он не ясен или спорен или, наконец, когда он ей не нравится, и она желает отступить от него, - определяет свои отношения соглашением и этим путем творит новое право39. Это древнее свое значение договоры сохранили и в настоящее время, но только в международных отношениях. Здесь они по-прежнему творят новое право. И причина, вызывающая это, прежняя: отсутствие законодательной власти. Область действия договоров как источников права в древнее время была гораздо шире. Они встречаются с этим творческим значением не только в международных сношениях, но и внутри государства: разные составные его элементы определяют свои отношения путем договоров. В Германии, например, такие договоры заключаются между сословиями (Landstande) и государями (Landesherren)40, в Англии между королями и рыцарством, на Руси - между городами и князьями. Даже отдельные лица, определяя свои частные отношения путем договоров, творили для себя новое право, неизвестное обычаям и уставам. Но договоры имеют и другое значение: иногда они определяют отношения сторон на основании существующего уже обычного права. В этом случае нет творчества нового права; договоры только формулируют и скрепляют соглашением уже существующее. Необходимость такого формулирования и скрепления обусловливается некоторой, свойственной всякому обычному праву, неопределенностью. Обычное право познается из отдельных действий, из соблюдения, но оно не формулировано в очные положения. При этом условии, естественно, понимание начал обычного права может быть спорно. Чтобы поставить его вне споров и сомнений, оно формулируется договорами и скрепляется обоюдным соглашением сторон. Наконец, договоры содержат в себе иногда и просто указания на существующие порядки, ничего относительно их не установляя. В древних памятниках права договоры называются: миром, рядом, докончанием, целованием. Олег посылает мужей своих «построити мира и положити ряд межю русью и грекы»41.
Можно выделить несколько видов договоров: 1) договоры русских князей как представителей русской земли с иностранными государствами; такие договоры называются международными; 2) договоры между князьями различных русских областей, договоры междукняжеские; 3) договоры между составными элементами одной и той же волости, между народом и князем.
Таким образом, договорное право содержало не только порядок правового регулирования в отношениях с иностранцами, но и отражало характер и специфику правовой культуры того времени, что и имеет значение в рамках данного исследования.
Глава 2. Русская Правда как первый кодекс Древнерусского права
2.1. Русская Правда как источник права: общая характеристика, значение
Важнейший источник древнерусского права – Русская Правда, представляющая собой первый свод законов Руси, которая вобрала в себя и обычное право, и право византийских источников, и законотворческую деятельность русских князей XI–XII вв. Русская Правда дошла до современных исследователей в более чем ста списках XIV–XVI вв., которые сильно отличаются друг от друга по составу, объёму, структуре42. О происхождении этого законодательного памятника в литературе не выработано единого мнения, как, собственно, и о толковании его содержания. Учёные спорят об этом на протяжении более 250 лет, с того времени, когда в 1738 г. В.Н. Татищевым был обнаружен и подготовлен к печати первый список Русской Правды в Новгородской летописи письма исхода ХV в. Татищев оценил его важность, выписал из летописи, перевел, снабдил примечаниями и представил в 1738 г. в Академию наук. Там Русская Правда оставалась без движения почти в течение 30 лет, и только Шлёцер отдал ей должное и впервые напечатал в 1767 г. С этого времени она сделалась предметом изучения43.
Списки Русской Правды находятся в новгородских летописях, в кормчих книгах и в сборниках разного рода статей, которые содержат в себе, между прочим, и целый ряд юридических памятников, например: Судебник царя Константина, извлечение из книг Моисеевых, договор смоленского князя Мстислава с немцами, Устав о мостовых и пр., а между ними и Русскую Правду. Некоторые из сборников этого рода носят наименование «Мерило Праведное». В настоящее время известно более 50 списков Русской Правды.
Издания Синодального, Пушкинского и Археографического списков представляют точное воспроизведение подлежащих рукописей. Таково же издание Русской Правды и проф. Мрочек-Дроздовского по спискам Синодальному, Чудовскому и некоторым другим. Издатель приложил к своему труду и объяснительный словарь, дополняющий словарь Дубенского44.