в книге Фридрих Август фон Хайек "Дорога к рабству".Глава 1 . "Отвергнутый путь"-Глава 13 "Тоталиристы среди нас"

в книге Фридрих Август фон Хайек "Дорога к рабству".Глава 1 . "Отвергнутый путь"-Глава 13 "Тоталиристы среди нас"

Таким же образом стремление ввести конкурентные рынки в государстве с тоталитарным режимом приводило к сильнейшим политическим потрясения из-за несовместимости и нежизнеспособности свободы выбора с автократическими задачами, о чем подробнее будет сказано ниже в анализе глав с 1 («Отвергнутый путь») по 13 («Тоталитаристы среди нас») книги Фридриха Августа фон Хайека «Дорога к рабству».
Автор выделяет, как общую проблему, рассмотренную в своей книге, необходимый пересмотр политических принципов так как иначе «мы столкнемся с самыми неприятными последствиями, которые вовсе не были целью для большинства сторонников этой политики», но, несмотря на столь общий подход, автору приписывают вывод, что любое движение к социализму приведет к тоталитаризму.
Так или иначе Фридрих Август фот Хайек признается, что недооценил опыт российского коммунизма, на оценку которого повлияла позиция России, как союзника против Гитлера. Напомним, что книга увидела свет в 1944 году, т.е. Вторая Мировая и Великая Отечественная война еще не закончились и тоталитарные движения волновали умы общественности.
В своем труде автор рассматривает контрастную пару индивидуализм-социализм, в которой первый, берущий начало от христианско-антично-философического микса и сформировавшийся в эпоху Возрождения, стал идеологической составляющей, можно даже сказать основой западной цивилизации, с характеризующей его чертой в виде уважения к личности, что в свою очередь можно расширить признанием «абсолютного суверенитета взглядов и наклонностей человека в сфере его жизнедеятельности, какой бы специфической она ни была, и убеждение в том, что каждый человек должен развивать присущие ему дарования». Выбирая между терминами для более четкого формирования определения данной позиции, Хайек отказывается от свободы, в силу повсеместного использования и не подходящего для фиксации смысла ценностей эпохи, в пользу терпимости, передающей суть идеалов и готовой к исчезновению в границах тоталитаризма.
Примечательно, что свобода, под лозунгом которой английская общественная идеология больше, чем два века закрепляла свои принципы на Востоке, имела все шансы распростанится везде и вся, пока иные идеи не первой навизны притормозили шествие английских и устремились с Востока на Запад, превратив Британию в поглотителя экспортируемых идей, в частности из Германии, начитая от «социализма, принимавшего радикальные формы, или просто "организации" и "планирования"». На тот момент Германия занимала настолько основополагающую роль в продвижении теории и практики социализма, что даже обсуждения в нашей стране, следствие тех выводов, какие вынесли немцы.
Продолжая тему свободы, можно сказать, что обещание оной явило собой одно из мощнейших подспорий в деле социалистической пропаганды, тем самым привлекая на свою сторону большее количество желающих, в том числе и либералов, которые увидели в социализме продолжение своих идей, достичь освбождения, не взирая на то, что «обещанный Путь к Свободе есть в действительности Столбовая Дорога к Рабству». Последнее утверждение как нельзя лучше конкретизирует полученные результаты и последствия социализма, ставших совершенно неожиданными для наблюдавших фашизм и коммунизм, а так же отмечавших удивительное сходство реалий казалось бы противоположных по военному лагерю идеологий.
Cоциализм является привлекательным для тех многих людей, которые выделяют важным для себя лишь одно из значений этого термина, т.е. достижение общих высоких целей, не взирая на способы и средства такого возможного достижения. В свою очередь есть те, кто отказывается поддерживать социализм в силу угрозы его целей иным ценностям, пусть даже и верят в необходимость всеобщего стремления к светлому будущему.
Автор так же пишет о попытках анализа общих черт держав-последовательниц нацизма – Германию и Италию – и коммунизма – Россию. Собственно, было замечено, что «сталинизм – не только не лучше, но хуже фашизма, ибо он гораздо более беспощаден, жесток, несправедлив, аморален, антидемократичен и не может быть оправдан ни надеждами, ни раскаянием», что само по себе вызвало шок у последователей коммунистических идей, так как утверждение это принадлежит Максу Истмену, коммунисту и другу Ленина.
Показательно и то, что многие лидеры нацистской и фашистской идеологии когда-то начинали как социалисты. Схожесть коммунистичесткого или фашистского значения была одинаковой величины, но как будто с разным знаком, поэтому эволюция подобного рода происходила крайне просто так как считалось среди германских активистов, что «легко было обратить молодого коммуниста в фашиста, и наоборот». То же подтверждают и многие преподаватели университетов Великобритании и США, которые с удивлением созерцали студентов, побывавших в Европе и крайне неприязненно относившихся к западному либерализму, но так и не определившихся кем они на самом деле являются то ли коммунистами, то ли фашистами.
Автор убежден, что получи ход английский или американсткий тип фашистского режима, то у него было бы принципиальное отличие от того, что получилось в Италии или Германии, и Хайек сам бы предпочел жить в при фашизме англо-саксонского образца нежели какого-либо другого имейся на тот момент выбор. Здесь интересный момент прослеживается. Будучи немцем-австрийцем, жившим в Англии и Америке, Фридрих фон Хайек по-видимому воспринял общность британо-американского менталитета настолько, что даже из чуства патриотизма не готов поддержать отечетсвенного производителя.
По сути можно достичь какого-то подобия социализма, но только при условии применения тех способов, которые большинство социалистов даже не приемлет. Таким образом итальянские и немецкие социалистические партии в свое время не приняли на себя столь тяжелую ношу в виде управления страной в силу недостатка безжалостности и противеречия демократическим идеалам. Методологическая база эти партии абсолютно не устраивала, а правление, с которым было бы согласно большинство, могло бы быть осуществленно большой группой, готовой управлять и которую тоже надо было создать.
Правда, Хайек приводит оговорку, что «если бы переход к нему не сопровождался насилием», то есть перейди Америка к фашистскому режиму быстро и не больно. Но отбросим шутки в сторону, далее автор бросает попытку мечтать и возвращается к серьезным вопросам об имеемых сейчас тоталитарных режимах, негативные проявления которых вполне себе закономерное и теперь даже прогнозируемое явление каким бы ни было это тоталитарное правление. Таким образом перед любым государственным мужем (как перед буридановым ослом сено и вода) в условиях планирования экономической составляющей жизни страны возникают две практически равнозначные альтернативы – «либо переходить к диктатуре, либо отказываться от своих намерений».