Внешнеторговая политика Эдуарда I

Содержание

Введение
Глава I. Английская экономика рубежа XIII-XIV вв
Глава II. Таможенная и внешнеторговая политика
Глава III. Carta merkatoria и реакция на изменения
Заключение
Список источников и литературы

Внешнеторговая политика Эдуарда I

Согласно новому статуту, кредитор должен был заключать сделки в присутствии мэра города так, чтобы они были зафиксированы в городских протоколах, о чем он получал соответствующий документ. Если в назначенный срок долг не уплачивался, то кредитору достаточно было предъявить мэру города этот документ, чтобы тот, без всякого судебного разбирательства назначил продажу движимости должника на сумму долга или, в случае отсутствия покупателей, должен был передать кредитору имущество должника на эту сумму. Если же у должника не окажется движимости, он должен быть арестован и находиться под арестом, пока не уплатит долг или не подпишет новое соглашение. Статут значительно упростил процедуру взимания долгов. Издание его прямо мотивировалось тем, что купцы сильно страдают от того, что в стране «не было быстродействующего закона, обеспечивающего им возвращение долга в назначенный день», и поэтому многие из них избегают приезжать в королевство. Статут распространялся, однако, не только на иностранцев, но и на английских купцов, как это явствует из его заключительной части, где оговаривается, что он распространяется на всех жителей королевства.
Однако в статуте 1283 г. не был предусмотрен порядок взыскания долгов с лиц, все имущество которых заключалось в земле, в частности с феодалов, которые весьма часто покупали товары в кредит и являлись должниками купцов. Их в основном имел в виду второй статут «О купцах», изданный в 1285 г. Согласно этому статуту, просрочивший уплату долга должник должен был подвергнуться аресту, а затем в течение 3-х месяцев продать свое имущество и уплатить долг. Если же он отказывался это сделать, то все его имущество, включая землю, передавалось кредитору и находилось у него до уплаты долга. При этом кредитор получал всю землю должника, которую тот имел в момент заключения сделки, даже в том случае, если часть земли была к этому времени отчуждена. Оба статута, несомненно, были изданы к выгоде горожан и, преимущественно, городской купеческой верхушки19.
Центральное правительство особенно в конце XIII в. заботилось также в какой-то мере и о защите торговых путей, без которых невозможно было успешное развитие торговли в стране.
Эту цель преследовали многочисленные постановления I и II Вестминстерских статутов, выгодные городскому сословию так же, как и всем жителям королевства. В этом же направлении шел Винчестерский статут 1285 г., издание которого мотивировалось ростом уголовных преступлений и массовым укрывательством преступников их земляками, жителями окрестных мест. Статут связывал круговой порукой в преследовании преступников всех жителей деревень, сотен, иммунитетных округов (ст. 2), предписывал окружать стенами все крупные поселения, в частности города, запирать на ночь ворота в городах и запрещал посторонним людям ночевать в городе или его пригородах. Горожанам было приказано охранять городские ворота в ночное время и не пускать чужих людей в город, а задерживать до установления их личности (ст. 4). Наконец, ст. 5 статута обязывала феодалов, по земле которых проходили «большие дороги, ведущие от одного рыночного местечка к другому», расширить эти дороги, срыть кусты и мелкие деревья, засыпать канавы на расстоянии 200 футов по обе стороны от дороги так, чтобы никто не мог спрятаться вблизи дороги для нападения из засады.
Центральное правительство Англии в какой-то мере защищало английских купцов и от притеснений, чинимых им в других странах. Если у английских купцов за рубежом отнимали их товары, то английский король принимал ответные меры в отношении купцов этой страны, находящихся в Англии. Если они подвергались нападению со стороны французских и голландских пиратов, король обычно вступался за них. Известно, что одним из поводов к англо-французской войне 1294—1303 гг. послужило торговое соперничество между английскими и гасконскими купцами, с одной стороны, и французскими — с другой20.
В первой главе мы рассмотрели систему налогообложения сформировавшуюся в Англии в конце XIII – начале XIV вв. Однако обложение городов не исчерпывалось прямыми налогами. Важную и все возраставшую статью доходов короны, которая также в основном пополнялась за счет городского населения, составляли косвенные налоги — преимущественно таможенные пошлины на ввоз и вывоз. Хотя косвенно все слои населения участвовали в уплате этих пошлин, так как наличие их повышало цены на внутреннем рынке, но непосредственным их плательщиком являлось в основном купечество английских городов, связанное с внешней торговлей. До 1275 г. таможенные пошлины собирались в портовых городах Англии в виде так называемых «захватов» (priese), при которых король мог брать у любого купца столько товаров и по той цене, которая была установлена обычаем, или совсем бесплатно. Эта прерогатива короны издавна вызывала недовольство горожан. В 1266 г. такие «захваты» короны за год составили 4000 ф. В 1275 г. эти обычные захваты были заменены, с согласия парламента, единой пошлиной на экспортные товары, которая получила потом название древней пошлины (antiqua custuma) и считалась законной и справедливой. Общая сумма таможенных поступлений в связи с этим возросла до 6000 ф. в год, а в 1278 г. составила уже 8800 ф.
Важно отметить так же то, что и таможенное обложение в конце XIII—начале XIV в. в общем сохраняло свой произвольный характер (несмотря на попытки парламента ограничить короля в этом вопросе), что оно неуклонно возрастало от середины XIII в. к началу XIV в. В последние годы правления Эдуарда I общая сумма ежегодных доходов казны от экспортных и импортных пошлин достигала в среднем 20 000 ф., то есть с 1266 г. повысилась в 5 раз.
Таким образом, в вопросе о пошлинах королевская власть также очень мало считалась с интересами английского городского сословия и даже купечества, преследуя главным образом одну цель — повышение доходов короны21.
Вплоть до 1340 г, парламент фактически был устранен от контроля за таможенными пошлинами на ввоз и вывоз, которые, как было показано выше, неуклонно и быстро росли в течение второй половины XIII в. и за период с 1272 по 1307 г. дали короне примерно столько же и даже немного больше, чем все прямые светские налоги (481 970 ф.). Именно поэтому парламент и представленные в нем социальные слои на всем протяжении изучаемого периода вели упорную, но в целом безуспешную борьбу за право контролировать таможенное обложение. Дело в том, что произвольное повышение пошлин, которое неоднократно проводилось в конце XIII в., вызывало резкое недовольство всех слоев населения, представленных в парламенте. В первую очередь оно затрагивало интересы купечества, связанного с внешней торговлей, которое не желало отдавать столь большую долю своих барышей казне.
Но произвольное повышение пошлин затрагивало также и интересы других слоев английского общества. Феодалы и зажиточные фригольдеры, сбывавшие свою шерсть и кожу скупщикам-экспортерам, терпели убыток, так как повышение пошлин понижало цены на эти товары внутри страны. С другой стороны, повышение импортных пошлин на готовые изделия, вино, предметы роскоши и т.д. также удорожало эти товары, которые потреблялись главным образом представителями господствующего класса. Между тем Эдуард I,. постоянно нуждаясь в деньгах, отстаивал свое право на произвольное повышение пошлин столь же рьяно, как и свое право на произвольный сбор тальи. Борьба за таможенное обложение имела длительную историю, на протяжении которой она выступала в различных формах22.
Уже ст. 41 Великой хартии, очевидно, выражавшая общие требования всех участников оппозиционной коалиции, обязывала короля не брать с купцов за ввоз и вывоз товаров из Англии «незаконные пошлины» (malis toltis), но только «древние и справедливые обычные пошлины» (antiquitas et rectas consuetudines). С этого времени всякое повышение пошлин королем сверх нормы, установленной древним обычаем, рассматривалось как злоупотребление правительства — «mala tolt».
Однако на практике и после издания хартии правительство продолжало производить так называемые захваты экспортных и импортных товаров в портах Англии, так что их владельцы-купцы для того, чтобы получить свои товары обратно, должны были уплачивать высокие произвольные пошлины.
Правда, когда Эдуард I решил в 1275 г. заменить эти неопределенные «захваты» единообразной пошлиной на основные экспортные товары — шерсть и кожу, он счел необходимым провести эту меру через парламент с представительством общин. Эдуард I поставил вопрос о новом повышении пошлин на обсуждение весеннего парламента 1275 г., на котором присутствовали представители графств и городов. Последние не только присутствовали в парламенте, но действительно дали свое согласие на повышение пошлин, как это можно заключить из специального ордонанса «о назначении таможенных сборщиков во всех графствах и городах». Однако, как показал дальнейший ход событий, король апеллировал к парламенту вовсе не потому, что считал его согласие обязательным, но, видимо, лишь потому, что после недавних событий гражданской войны не был уверен в своих силах и не хотел раздражать заинтересованные в этом вопросе социальные слои.
Через 19 лет, в 1294 г., находясь на вершине своего могущества после захвата Уэльса, установления верховенства Англии над Шотландией и успешно проведенных антииммунитетных мероприятий, Эдуард I резко повысил пошлины на шерсть и кожу (в 10 раз) и на овчины (в 6 раз) и не подумал обратиться за разрешением к парламенту. Это видно хотя бы из того, что повышение пошлин вызвало всеобщее сильное недовольство, заставившее короля сократить новые пошлины, хотя и не доведя их до размеров, установленных в 1275 г. Ограничен был. также и срок взимания этих повышенных пошлин— только до рождества 1297 г. Впрочем, это не устранило всеобщего недовольства. Повышенные пошлины удавалось взимать только при помощи конфискации экспортных товаров и возмущение этими самовольными действиями короля было одной из главных причин политического кризиса 1297 г23.
Сопротивление купечества уплате этих грабительских пошлин и недовольство в среде класса феодалов вынудили Короля уже осенью 1297 г. отказаться от взимания повышенных пошлин и признать их незаконными. Это было зафиксировано в статуте Подтверждение хартии, ст. 7 которого (французской версии) запрещала королю впредь повышать пошлины «без общего согласия и доброй воли общины королевства».
Однако, так же как это случилось со ст. 41 Великой хартии вольностей, обещание это было дано не для того, чтобы его соблюдать. Не прошло и 5 лет с издания статута, как в 1303 г. Эдуард I предпринял новую попытку повысить пошлины без согласия парламента. Собрав в Лондоне собрание иностранных купцов и даровав им купеческую хартию, он за право свободной торговли в Англии (право, которым они фактически пользовались и до этого) обязал их уплачивать новые, значительно более высокие пошлины по сравнению с (пошлинами 1275 г. и притом не только за шерсть и кожу, но и за другие важнейшие экспортные и импортные товары — вина, сукна, воск и др. Поскольку новые пошлины касались только иностранных купцов, их повышение формально не нарушало обязательства, данного в Подтверждении хартии. Но у короля были другие планы24.
Едва договорившись с иностранными купцами 5 мая 1303 г., он 7 мая разослал шерифам графств приказ, в котором им предписывалось прислать 25 июня в Йорк по 2 или по 3 представителя от наиболее крупных 42 городов Англии для совещания с королем о новых пошлинах. Текст этого приказа чрезвычайно любопытен и выдает с головой очередной маневр короля: «Так как нам стало известно, — гласит приказ,— что разные купцы нашего королевства желают платить нам некоторые новые платежи и пошлины со своих имуществ и товаров, которые нам платят со своего имущества и товаров иностранные купцы в пределах наших владений за то, чтобы быть свободными от всяких захватов с нашей стороны, и пользоваться различными привилегиями, уступленными нами иностранным купцам, мы, желая по этому поводу держать совет и обсуждение с вышеуказанными купцами... приказываем Вам, чтобы от указанного города нашего было прислано в нашу Палату шахматной доски в Йорк по два или три представителя к 25 июня 1303 г. с полномочиями от общины этого нашего города, чтобы принять к исполнению то, что будет постановлено нами по совету и с согласия купцов нашего королевства». Однако на этот раз намерениям короля не удалось осуществиться. Не помогла ему ни ссылка на «горячее желание» купцов повысить пошлины, ни пример иностранцев. Собравшиеся в Йорке в указанный день представители городов ответили на просьбу короля решительным отказом от имени своих городов, заявив, что «они никоим образом не согласны на увеличение несправедливых пошлин и на новые пошлины, уступленные королю иностранными купцами, как сказано в вышеуказанном приказе, и никоим образом не согласны ни на какие другие пошлины, кроме тех, которые платились из древности и установлены обычаем».
Решительность и даже резкость этого отказа, необычная в переговорах между королем и городскими представителями, очень знаменательна. Она показывает, с одной стороны, рост политического самосознания городского сословия, а с другой стороны, подчеркивает значение событий 1297 г. и Подтверждения хартии, которые несомненно создали почву, благоприятную для борьбы с вымогательствами короны в области таможенного обложения. И все же на всем протяжении изучаемого периода таможенное обложение не было поставлено под контроль парламента, который в этом отношении не мог налагать серьезных ограничений на решения короля25.
Понадобилось еще несколько десятков лет, чтобы короли окончательно потеряли реальную возможность изменять таможенные тарифы без разрешения парламента. Только тогда, когда английское купечество, постепенно вытесняя иностранных купцов, начало играть главную роль в английской внешней торговле, только тогда, когда в связи с развитием овцеводства и ростом вывоза шерсти широкие слои рыцарства и фригольдеров, втянутые в эту торговлю, оказались активно заинтересованными в стабильности таможенных пошлин и, в частности, пошлин на шерсть, парламент, представлявший интересы и тех и других, добился возможности контролировать таможенную политику правительства. Парламентский статут 1340 г. установил, что повышение пошлин впредь может проводиться только с разрешения магнатов и общин в полном парламенте.
В конце ХШ в. английский король Эдуард I проводил активную внешнюю политику, направленную на подчинение новых земель. "Старые феодальные источники поступлений в казну — щитовые деньги, талья и т.д. — давали во второй половине ХШ в. не более 2,5— 3 тысяч фунтов. Значительно больше приносил налог на движимость. При Эдуарде I его собирали девять раз и он давал казне дополнительно 30—40 тыс. ф. Однако денег постоянно не хватало. Уже первые войны в Уэльсе (1277,1282,1287 гг.) выявили нехватку денежных средств, общую слабость финансовых ресурсов престола. Продолжительная борьба за шотландский трон (1296—1328 гг.) и конфликт на континенте с Францией (1294— 1302 гг.) вынудили короля обратиться к поиску новых финансовых источников. И наиболее перспективным оказалось получение доходов от таможенных пошлин. В 1275 г. вводится первая пошлина на вывозимые товары: шерсть, кожи, шкуры. В дальнейшем ее обычно называли "старой пошлиной". В 1294 г., с началом англо-французской войны, король самовольно увеличил ее в шесть раз. "Дурная пошлина" 1294 г. вводилась на 2—3 года "...в помощь королю в его войне, которую он ведет против франзузов". К концу ХШ в. постепенное изменение финансовой основы королевской власти стало очевидным. Все большее место в доходах казначейства Англии занимают пошлины. За последнюю треть ХШ в"26.
Эдуард I собрал с населения в виде экспортных и импортных пошлин около 490 тыс. ф.
Одновременно король издает статуты, направленные на дальнейшее стимулирование и развитие торговли. Уже первый Вестминстерский статут 1275 г. запрещал королевским чиновникам притеснять купцов, взимая с них незаконные пошлины и налоги. Впрочем, сам статут соблюдать не очень строго. В 1279 г. вымогательство незаконных пошлин у испанских купцов бейлифами и чиновниками Портсмута привело к тому, что иностранные купцы перестали посещать этот порт "к большому ущербу для этого города и соседних с ним мест". Купеческие статуты 1283 и 1285 гг., принятые для привлечения иностранных купцов в Англию, создали систему регистрации долговых обязательств, которая предоставляла гарантию уплаты долга кредитору, а также предусматривала ответственность по долгам не только движимым имуществом, но и доходами с земельных владений.
Принятие этих статутов в конце ХШ в. не было полной неожиданностью для Англии. Статуты в законодательном порядке только оформили и узаконили те процессы и ту практику, которые уже имели место во второй половине этого столетия. Так, купеческие статуты вводили регистрацию долговых обязательств, но еще в 1280 г. в одной из королевских хартий упоминается, что "долговые обязательства... по контракту или по займу должны быть зарегистрированы в казначействе для большей гарантии признания долга должником27.
Эдуард I
Ордонанс принятый для процветания королевских купцов из герцогства Аквитания. 1302 г.
"Принимая во внимание благополучие купцов из нашего герцогства Аквитания и желая предоставить этим купцам привилегии, обеспечивающие им спокойствие и полную безопасность на время пребывания в наших владениях, чтобы они охотно служили нам и нашему королевству, мы решили благосклонно отнестись к их петициям и от имени своего и своих наследников жалуем этим купцам нижеперечисленные свободы. Все купцы-виноторговцы могут свободно приходить, пользуясь королевским покровительством и защитой, в королевство Англию и другие наши владения с вином и другими товарами. В нашем королевстве и в городах, находящихся под нашей властью, они могут торговать оптом (in grosso) как с натурализовавшимися иностранцами (denizens), так и с жителями нашего королевства, а также с чужаками, иностранцами или другими лицами. Товары, которые купцы-виноторговцы привезут, купят или иным образом приобретут в наших владениях, они могут как свободно перевозить внутри наших земель, так и вывозить, заплатив необходимые пошлины. Исключением являются только вина, вывоз которых без специального разрешения запрещен.
Кроме того, купцы-виноторговцы из этого герцогства могут селиться в городах и проживать со своим товарами с согласия тех, кому принадлежат постоялые дворы и дома.
Любой контракт, заключенный этими виноторговцами с любым человеком, откуда бы он ни происходил, относительно всякого рода товаров, должен быть прочным и нерасторжимым. Никто из купцов не должен отказываться от выполнения сделки по контракту или расторгать его после того, как дан задаток. В том случае, если возникает спор по такому контракту, судебное разбирательство должно быть проведено в соответствии с обычаями и порядками тех мест, где эти контракты были заключены и зарегистрированы.
Далее мы освобождаем купцов из герцогства Аквитания от взимания древнего побора (prise) в две бочки вина, который обычно взимался с каждого корабля, груженного вином, при прибытии его в королевство, таким образом, что одну бочку брали из груза, размещенного перед мачтой, а вторую-(из груза) за мачтой. Мы обещаем от своего имени и от имени своих наследников, что не будем ни под каким видом производить эти поборы с вина и других товаров. В случае, если товары будут отобраны против воли этих купцов, им надлежит немедленно уплатить цену, за которую они продали бы свои товары другим людям. При этом оценивать и определять цену вина и товаров должны сами купцы-виноторговцы, а не мы и не наши слуги.
Если при проверке окажется, что вина в бочке не хватает, продавец вина обязан возместить недостающую часть, и возмещение должно быть дано в соответствии с той ценой, за которую эту бочку вина продали.