Неправомерные действия в процессе банкротства и ответственность за их совершение

Введение
1. Банкротство и его признаки
3. Субъективная сторона неправомерных действий при банкротстве (ст. 195 УК РФ): актуальные вопросы теории и правоприменительной практики.
Заключение
Список использованной литературы:

Неправомерные действия в процессе банкротства и ответственность за их совершение

- неисполнение руководителем юридического лица или индивидуальным предпринимателем обязанности по подаче заявления о признании соответственно юридического лица или индивидуального предпринимателя банкротом в арбитражный суд в случаях, предусмотренных законодательством о несостоятельности (банкротстве).
Условием привлечения к административной ответственности, предусмотренной ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ, является доказанность следующих обстоятельств: фактов невыполнения арбитражным управляющим правил, применяемых в период наблюдения, внешнего управления, конкурсного производства, заключения и исполнения мирового соглашения и иных процедур банкротства, предусмотренных законом; факта совершения им противоправных действий по невыполнению указанных правил; виновности в совершении этих действий (бездействия); наличия причинно-следственной связи между действиями (бездействием) арбитражного управляющего и невыполнением процедур банкротства. Изложенное основывается на положениях законодательства и материалах судебной практики, что подтверждается следующим примером.
Управление Федеральной регистрационной службы по Республике Хакасия (далее - Управление) обратилось в Арбитражный суд Красноярского края к арбитражному управляющему о привлечении к административной ответственности, предусмотренной ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ.
Как следует из материалов дела, решением Арбитражного суда Республики Хакасия отсутствующий должник - Хакасская республиканская общественная организация инвалидов (далее - организация) признана несостоятельной (банкротом), в отношении нее открыто конкурсное производство.
Определением суда конкурсное производство в отношении организации завершено и арбитражному управляющему указано на необходимость в пятидневный срок направить определение в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц, для внесения сведений о прекращении деятельности организации.
В Управление поступило письмо и.о. руководителя Управления Федеральной налоговой службы по Республике Хакасия, в котором сообщено, что конкурсным управляющим в установленный законодательством срок определение Арбитражного суда Республики Хакасия в регистрирующий орган не направлено.
Управлением Федеральной регистрационной службы по Республике Хакасия в отношении арбитражного управляющего составлен протокол об административном правонарушении, в котором указано на неисполнение арбитражным управляющим требований п. 2 ст. 149 Закона, что выразилось в непредставлении им в регистрирующий орган определения арбитражного суда о завершении конкурсного производства.
Управление обратилось с заявлением о привлечении предпринимателя к административной ответственности, предусмотренной ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ.
Отказывая в удовлетворении заявленного требования, арбитражный суд первой и апелляционной инстанций исходил из отсутствия в действиях арбитражного управляющего состава административного правонарушения, предусмотренного ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ. При этом суд посчитал, что административным органом не доказано наличие вины арбитражного управляющего в непредставлении в установленный срок в регистрационный орган определения арбитражного суда о завершении конкурсного производства.
Материалами дела не подтверждается факт получения конкурсным управляющим определения Арбитражного суда Республики Хакасия в срок, позволяющий своевременно исполнить обязанность, установленную п. 2 ст. 149 Закона.
Таким образом, арбитражный суд правильно счел, что фактические обстоятельства дела свидетельствуют о невозможности арбитражного управляющего совершить предписанные законом действия и, соответственно, о недоказанности его вины во вменяемом административном правонарушении. В связи с этим суд правомерно отказал в удовлетворении заявленного требования о привлечении к административной ответственности, предусмотренной ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ, по мотиву отсутствия в действиях арбитражного управляющего состава административного правонарушения, установленного данной нормой.
Субъекты правонарушения - юридические лица и индивидуальный предприниматель, а также должностные лица. Субъективная сторона правонарушения характеризуется виной в форме умысла.
3. Субъективная сторона неправомерных действий при банкротстве (ст. 195 УК РФ): актуальные вопросы теории и правоприменительной практики.
Часть 1 ст. 195 Уголовного кодекса РФ (далее - УК) предусматривает ответственность за неправомерные действия при банкротстве, раскрывая содержание этого понятия посредством перечисления конкретных незаконных действий (актов бездействия): сокрытия имущества, сведений об имуществе и т.д. Эти действия (бездействие) преступны, если совершены при наличии признаков банкротства и причинили крупный ущерб.
Статья 195 УК РФ (Уголовный кодекс Российской Федерации № 63-ФЗ от 13.06.1996// «Собрание законодательства РФ». - 17.06.1996. - № 25. - Ст. 2954), по существу, предусматривает три преступных состава, определенных в трех частях данной статьи:
1) сокрытие имущества, имущественных прав или имущественных обязанностей, сведений об имуществе, о его размере, местонахождении либо иной информации об имуществе, имущественных правах или имущественных обязанностях, передача имущества во владение иным лицам, отчуждение или уничтожение имущества, а равно сокрытие, уничтожение, фальсификация бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя, если эти действия совершены при наличии признаков банкротства и причинили крупный ущерб;
2) неправомерное удовлетворение имущественных требований отдельных кредиторов за счет имущества должника - юридического лица руководителем юридического лица или его учредителем (участником) либо индивидуальным предпринимателем заведомо в ущерб другим кредиторам, если это действие совершено при наличии признаков банкротства и причинило крупный ущерб;
3) незаконное воспрепятствование деятельности арбитражного управляющего либо временной администрации кредитной или иной финансовой организации, в том числе уклонение или отказ от передачи арбитражному управляющему либо временной администрации кредитной или иной финансовой организации документов, необходимых для исполнения возложенных на них обязанностей, или имущества, принадлежащего юридическому лицу, в том числе кредитной или иной финансовой организации, в случаях, когда функции руководителя юридического лица, в том числе кредитной или иной финансовой организации, возложены соответственно на арбитражного управляющего или руководителя временной администрации кредитной или иной финансовой организации, если эти действия (бездействие) причинили крупный ущерб.
Если иметь в виду первый состав неправомерных действий при банкротстве (ч. 1 ст. 195 УК РФ), то в литературе указывается в общем виде, что субъективная сторона характеризуется умыслом (как прямым, так и косвенным). Лицо осознает фактические обстоятельства объективной стороны совершаемого преступления, предвидит наступление крупного ущерба для граждан, организаций или государства и желает либо (чаще всего) сознательно допускает наступление таких последствий или безразлично относится к их наступлению (Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: Комментарий судебной практики и доктринальное толкование (постатейный) /Под. ред. Г.М. Резника. Волтерс Клувер, 2005 // СПС «КонсультантПлюс»). Вместе с тем нужно иметь в виду, что преступное банкротство не является конечным результатом преступления, предусмотренного ст. 195 УК РФ. Криминальное банкротство само по себе не может быть уголовно наказуемым, если оно не повлекло за собой преступных последствий (крупный ущерб или иные тяжкие последствия). Банкротство является лишь промежуточным результатом, создающим объективные предпосылки для причинения крупного ущерба или иных тяжких последствий. Поэтому умыслом виновного должно охватываться не только банкротство как таковое, но и наступившие вследствие банкротства крупный ущерб или иные тяжкие последствия. Субъект должен предвидеть наступление не только банкротства, но и вытекающих отсюда крупного ущерба или иных тяжких последствий (Пустяков А.В. Уголовное банкротство: некоторые аспекты субъективной стороны и субъекта в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 195, 196, 197 УК РФ // Закон. 2006. N 9. С. 21).
Отсюда возникает неоднозначность определения субъективной стороны криминальных банкротств. Дело в том, что форма вины может определяться как относительно преступления в целом (Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1996. С. 219, 220, 222.) так и отдельно по отношению к деянию и отдельно по отношению к последствиям (Лопашенко Н.А. Вопросы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности. Саратовский университет, 1997. С. 125; Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Преступления в сфере экономической деятельности. М., 1998. С. 161, 164, 167). Думается, что прав А.В. Пустяков, говоря о том, что умысел не может определяться отдельно по действиям преступника и по последствиям. Эти составляющие преступлений связаны единым умыслом, и их формальное разделение при определении умысла является некорректным. Лицо, совершающее криминальное банкротство, предпринимает для этого ряд мер: свои денежные обязательства увеличивает, а свое имущество уменьшает. Эта разность активов и пассивов имеет денежное выражение, и банкрот желает наступления таких последствий. Он может не знать, что такое «крупный ущерб» с позиции юриспруденции, тем более что законодатель это понятие не определил по отношению к криминальному банкротству. Оценка размера ущерба и характеристика последствий являются прерогативой органов предварительного следствия и суда. Но это не меняет того факта, что банкрот желает наступления именно конкретных последствий, т.е. действует с прямым умыслом.
Сопоставление наших рассуждений со ст. 25 УК РФ показывает, что если причинение ущерба вследствие действий лица неизбежно, то причинитель ущерба его, безусловно, желает, а не допускает. Но в практике причинения ущерба, как правило, отказывается от прямого умысла. Оценивая такую ситуацию, в литературе отмечается, что следователь и прокурор оценивают объективные обстоятельства, и если на основании такого анализа они делают вывод о том, что какие бы версии обвиняемый ни выдвигал, он просто не мог не понимать очевидного следствия своих действий - причинения ущерба, лицу предъявляется обвинение в совершении преступления с прямым умыслом. В этом отношении характерен следующий пример. Руководитель ООО «Нить» К., зная, что арбитражным судом принято заявление о банкротстве его организации, вернул долг одному из кредиторов третьей очереди. Как затем он заявил следователю, к неизбежно причиняемому тем самым другим кредиторам ущербу глава фирмы отнесся безразлично. На основании этого защитник гражданина К. потребовал дело прекратить, поскольку, как он указал в ходатайстве, данное преступление может быть совершено только с прямым умыслом, которого у его подопечного, обвиняемого по ч. 2 ст. 195 УК РФ, не было. Тем не менее следователь в удовлетворении ходатайства отказал. Постановление следователя об отказе в удовлетворении ходатайства в данном случае следует признать обоснованным. В ст. 195 УК РФ подчеркивается, что отдающий предпочтение одним кредиторам должен делать это заведомо в ущерб другим. Эти слова дали правоведам основание утверждать, что обсуждаемое преступление может совершаться только с прямым умыслом. Никакие ссылки руководителя на безразличное отношение к причинению ущерба кредиторам и, следовательно, непреступность содеянного совершенно правильно следствием во внимание приняты не были, поскольку К. понимал, что ущерб наступит обязательно, а значит, действовал с прямым умыслом.
Учитывая, что деяния, перечисленные в ст. 195 УК РФ, зачастую могут ничем не отличаться от обычных действий субъекта в процессе его нормальной хозяйственной деятельности, следует признать, что в рассматриваемых действиях «форма вины является объективной границей, отделяющей преступное поведение от непреступного» (Уголовное право России. Особенная часть / Отв. ред. Б.В. Здравомыслов. М., 1999. С. 160). И несмотря на отсутствие единого мнения среди юристов по вопросу конкретизации вида умысла при совершении преступных действий, связанных с банкротством, следственная практика в ряде случаев все же идет по пути признания возможности наличия косвенного умысла. Так, по одному из уголовных дел директору коммерческой организации - гражданину К. в вину были вменены затраты, осуществленные в связи с преддоговорными переговорами с зарубежным партнером. Договор заключен не был, и издержки, связанные с преддоговорным процессом, составили убытки коммерческой организации. Данный случай выступает наглядным примером косвенного умысла руководителя организации к возникшим негативным последствиям: он предвидел возможность недостижения соглашения по всем условиям договора и, таким образом, допускал, что понесенные расходы могут быть неоправданными. На наш взгляд, в данном случае вообще нет состава преступления, поскольку предвидеть возможность недостижения соглашения по всем условиям еще не заключенного договора проблематично.
Подытоживая, следует констатировать, что умысел по ч. 1 ст. 195 УК РФ может быть только прямой. Действительно, трудно представить себе ситуацию, когда преступник, осознавая состояние банкротства, только лишь сознательно допускает наступление общественно опасных последствий в виде имущественного ущерба иным лицам от таких деяний, как сокрытие имущества, имущественных прав или имущественных обязанностей, сведений об имуществе, о его размере, местонахождении либо иной информации об имуществе, имущественных правах или имущественных обязанностях, передача имущества во владение иным лицам, отчуждение или уничтожение имущества и др., указанные в ч. 1 ст. 195 УК РФ. Он делает это, безусловно, только с прямым умыслом. Что касается действий по ч. 2 и ч. 3 ст. 195 УК РФ, то их характер предусматривает очевидный прямой умысел. В частности, лицо осознает, что неправомерно удовлетворяет имущественные требования отдельных кредиторов либо принимает такое удовлетворение и желает этого.
Заключение
Настоящей работе исследована ответственность за неправомерные действия при банкротстве.
Выводы можно свети к следующему:
1) Юридическое лицо считается неспособным удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены.
Таким образом, признаки банкротства могут иметь место до подачи в арбитражный суд заявления о признании должника банкротом. Их наличие предполагается и при возбужденном производстве по делу о банкротстве.