Этический аспект любви Э.Фромм

Введение
Глава 1. Эрих Фромм о любви
Глава 2. Сравнительный анализ взглядов на любовь Э. Фромма и Ж.-П. Сартра
Список использованной литературы

Этический аспект любви Э.Фромм

Э. Фромм отмечает, что современное общество, в подавляющем большинстве не владеет «искусством любви». Любовь к Богу, стоит у автора на последнем месте, после любви «к себе любимому» и конечно же после эротической любви. Почему у Э. Фромма братская любовь стоит на первом месте? Потому что автор марксист. Почему эротическая на втором? Потому что он фрейдист. Почему же любовь к Богу на последнем. Потому что Э. Фромм атеист, а религию всегда воспринимал только как арифметическую сумму туманных нравственных правил, причем в наименьшей степени затрагивающих человеческую личность.
Э. Фромм справедливо замечает, что «любовь является по необходимости маргинальным явлением в сегодняшнем западном обществе». Ныне это высказывание вполне применимо к России, ставшей столь открытой ко всем западным «ценностям». Только вот «причины этого не в природе капиталистического общества». Потому что, отталкиваясь от подобных представлений, которые предлагал К. Маркс и которые видятся вполне убедительными Э. Фромму, что общественные классовые отношения являются определяющими и в личном духовном мире человека. Путем классовой борьбы никогда не удастся создать гармоничных межличностных отношений и любви, как первейшей из них. Э. Фромм вводит два понятия капиталистической этики: «этику честности» и так называемую «иудео-христианскую норму братской любви». У Э. Фромма эти два представления в современном обществе входят в противоречие друг другу. Этика честности у Фромма подразумевает лишь уважение к правам своего ближнего, но не любовь к нему. В подобном утверждение, несомненно, видно внутреннее противоречие. Абсолютно нет необходимости проводить противопоставление между любовью к человеку и уважению к его правам. Очевидно, что любовь к ближнему подразумевает и уважение к его правам, но и уважение к правам ближнего ни только не препятствует активной творческой любви, но и является одним из необходимых ее аспектов. Уважение к правам человека является актом признания его свобод, и, конечно же, признанием права любить и быть любимым, как важнейшей свободы. А объединять иудейскую и христианскую любовь, вообще, означает полное непонимание нравственной сущности двух религий. Для марксиста Э. Фромма подобные конфессиональные «нюансы» были не только лишними, но и по всей вероятности незнакомыми.
В работе «искусство любви» ее автор ничего не говорит о таком важном предмете, как защита и оберегание любви. Ведь если мы любим, то в объект своей любви вкладываем всю свою душу. Должны ли мы в таком случае предпринимать какие-либо действия по защите предмета своей любви от посягательств чужого? Или мы должны всегда делиться; причем делиться не только своей любовью, но и тем, кому она предназначена? Такой чрезвычайно важный вопрос остается у Фромма без обсуждения. Тема эта не относится к разряду очевидных. Любой мужчина скажет, что любимая женщина, несомненно, должна быть оберегаема от посторонних людей. А как насчет посторонних мыслей? А как насчет того, что любовь является проявлением свободы человека? Еще большей сложностью обладает вопрос о любви к Родине. Она требует более возвышенного духовного развития, чем любовь к человеку противоположного пола, поэтому для людей недалеких и циничных ее и вовсе не существует. Поэтому говоря честно, мы вынуждены признать, что большинство населения стран западного мира сегодня не признают подобного типа любви, включая и Э. Фромма.
Итак, основными предпосылками в любви являются семейные, родовые и духовные, понимаемые, в первую очередь, как взаимоотношения с Богом. У Э. Фромма, первым и основополагающим типом любви является братская. «Наиболее фундаментальный вид любви, составляющий основу всех типов любви, это братская любовь» – пишет философ.
Глава 2. Сравнительный анализ взглядов на любовь Э. Фромма и Ж.-П. Сартра
Жан-Поль Сартр и Эрих Фромм очень разные. Жан-Поль Сартр – философ-экзистенциалист, мрачно смотрящий на мир, исполненный ощущением безысходности. Эрих Фромм, прежде всего, психолог, рассматривающий человеческие переживания в их связи с природой самого человека. Их взгляды на любовь и ее сущность настолько различны, что поначалу кажутся несравнимыми.
Ж.-П. Сартр пессимист (2). Он с отчаянием говорит о неизбежности любви, а главное о том, что, начавшись однажды, она уже не отпустит человека до конца жизни. Э. Фромм, подходя к этому вопросу с другой стороны, как врач, считает, что любовь не приходит к человеку сама, он должен сам начать любить и научиться этому искусству. Тогда он будет счастлив, ибо соединится с другим человеком и придет к гармонии с собой и с миром. По Ж.-П. Сартру, гармония в любви наступить не может, процесс превращения человека из любимого в любящего и наоборот постоянен, более того, в нем заключена сущность любви. Человек в любви всегда колеблется между бытием-взглядом и бытием-под-взглядом, соблазняет и соблазняется. Когда движение этого маятника прекратится, исчезнет и Любовь. Любящий же поэтому находится в состоянии постоянной неудовлетворенности. Таким образом, если Э. Фромм рассматривает любовь как своего рода благость, счастье, что дано достичь не каждому, и оно составляет лишь часть жизни человека, то для Ж.-П. Сартра это неизбежность, мучительное состояние, в котором человек пребывает в течение всей жизни.
Сама сущность любви и роль любящего в ней понимаются ими по-разному. Так, Э. Фромм полагает, что любовь – это стремление к единению, слиянию двух людей. Любя одного из многих в окружающем его мире, человек исполнен любви ко всему этому миру, он живет в соответствии с учением возлюби ближнего твоего, как самого себя. Э. Фромм говорит: «Если я в самом деле люблю всех людей, я люблю всех людей, я люблю весь мир, в тебе я люблю себя самого» (4, С. 134). Ж.-П. Сартр, исходя из безысходности любви, рассуждая о неизбежности ненависти, когда человек устанет от вращения в круге любви, мучающем его. Ненависть возникает у любящего не как к отдельно взятому любимому человеку, к тому единственному, который им выбран, а как к символу безжалостности любви, символу другого, которого он вынужден любить. Поразительно: у Э. Фромма любовь порождает любовь, а у Ж.-П. Сартра – только ненависть; по Э. Фромму, любя другого, человек любит весь мир, а по Ж.-П. Сартру, – «я возвращаю себе утраченную свободу». Главная цель любви, по его мнению, заключается в стремлении любящего обрести свободу, находящуюся в руках другого, того, кто завоевал его свободу. (Я должен как бы подчинить себе свободу другого, стать для него абсолютом, непревзойденным, несравнимым.) У Ж.-П. Сартра в любви участвуют и имеют значение только двое, которые существуют друг для друга и друг друга избирают. По Э. Фромму же, любимый для любящего неотделим от остального мира, любя его, он лишь воплощает свою любовь ко всем людям, так как... «это любовь ко всему живому в мире одного человека» (2, C. 139). Таким образом, если, по Э. Фромму, любовь приносит счастье обоим любящим, то у Ж.-П. Сартра любовь заключается в стремлении человека заставить любить его, то есть любя, человек не задумывается о судьбе, переживаниях своего любимого, он эгоистичен. То есть Ж.-П. Сартр как бы имеет в виду то, что Э. Фромм определяет как незрелую любовь, когда замечает: «Незрелая любовь говорит: «Я люблю тебя, потому что ты мне нужен». Зрелая любовь говорит: «Ты мне нужен, потому что я тебя люблю» (4, С. 130). Но эта похожесть кажущаяся, если учесть, что для Э. Фромма любовь – счастье, а для Ж.-П. Сартра – потеря свободы. По Ж.-П. Сартру, человек, потерявший свободу, не может иначе относиться к тому, кто у него эту свободу отобрал. Интересно, что у обоих философов есть то, что их объединяет в понимании любви. Причем это сходство не в деталях, а в важных проблемах. Оба, и Ж.-П. Сартр, и Э. Фромм, признают, что человек изначально одинок в мире, он стремится к любви, чтобы преодолеть одиночество, выйти за пределы только своего мира, найти воссоединение с другим. То есть оба считают, что именно любовь есть та попытка, которую человек предпринимает, чтобы преодолеть одиночество, найти себя. Но при этом Э. Фромм верит, что, любя, человек преодолевает одиночество. Ж.-П. Сартр же, наоборот, приходит к мысли, что человек все больше ощущает это одиночество, а любовь лишь увеличивает его мучения, вызванные тем, что человек не может определить своего бытия, своего места в мире, над ним постоянно что-то довлеет. Да, по Ж.-П. Сартру, один человек не может жить без другого, но причина этого – не обретение счастья. Роль этого другого в любви у него совсем иная, чем у Фромма.
Ж.-П. Сартр рассуждает так: когда другой смотрит на меня, он видит меня таким, какой я есть и каким я себя не увижу никогда. Он свободен в восприятии меня. Он знает меня лучше, чем я сам, ведь я-то себя не вижу. Я зависим от другого, я потерял свою свободу. Единственный путь для меня вновь обрести не – завоевать свободу другого, вновь стать хозяином своего бытия, лишить другого возможности произвольно распоряжаться им.
И у Э. Фромма, и у Ж.-П. Сартра есть свой идеал любви. Для Э. Фромма это братская любовь, которая заключается в любви ко всем людям, в испытании человеком чувства ответственности, заботы, уважения, знания другого человека, это любовь, при которой достигается полное слияние с другим человеком. По Ж.-П. Сартру, человек изначально стремится отождествить свою свободу с бытием другого, ведь другой – это основание его бытия, он как бы творит его бытие. В идеале должен возникнуть другой, который совмещал бы в себе свое и его бытие, то есть идеал любви, – это абсолютное, полное слияние, преодоление конфликта.
Казалось бы, оба философа видят выход в единении и преодолении конфликта. Однако Э. Фромм верит в то, что братская любовь осуществима, нужно лишь уметь любить, овладеть этим искусством, а Ж.-П. Сартр подрывает нашу веру в идеал в корне, говоря, что этот идеал недостижим, так как при полном слиянии нарушилась бы инаковостъ другого, то, что отличает нас друг от друга. Он утверждает, что полное слияние реально невозможно.
Еще одна точка соприкосновения взглядов обоих философов. Оба они считают, что каждый человек сам ответствен за свою любовь. Э. Фромм говорит, что главное – это не тот, кого мы любим и кого пытаемся создать в мечтах и не находим в жизни. Главное – это наше умение любить, заботиться о любимом, уважать его. И Ж.-П. Сартр говорит о добровольной отдаче свободы любящего любимому, отдаче осознанной, при которой любящий полностью вверяется любимому.
А значит, при всей безысходности любви утешает одно: человек сам хозяин своей любви, определяет ее течение. И нас любят в той мере, в какой любим мы.
Говоря слова «я тебя люблю», лишь только малая доля представляет себе, а что это такое вообще. Путают первое чувство влюбленности с искусством любви.
«Можно ли сказать, что любовь – искусство? Если это так, она требует знаний и усилий. А может быть, любовь – это приятное ощущение, которое можно испытать, если повезет? Э. Фромм исходит из первого мнения, в то время как большинство людей в наше время придерживаются второго.
Люди считают, что любить просто; трудно найти подходящий объект, чтобы любить его или быть им любимым.
Подобное отношение – предполагающее, что нет ничего проще, чем любить, - так и остается превалирующим, несмотря на многочисленные свидетельства обратного. Вряд ли есть хоть одна другая деятельность или занятие, к которому приступали бы с такой безграничной надеждой и упованием и которое так неизменно оканчивалось бы неудачей, как любовь. Если бы то же самое относилось к любой другой деятельности, люди, безусловно, стремились бы узнать причины неудачи, чтобы научиться избегать ее, или совсем оставили бы это занятие. Поскольку применительно к любви последнее невозможно, есть как будто лишь один адекватный способ избежать неудач – проанализировать их причины, а затем приступить к изучению того, что есть любовь.»
Подведем итоги. Согласно Э. Фромму, любовь – это не счастливая случайность или мимолетный эпизод; любовь – искусство, требующее от человека самосовершенствования, самоотверженности, готовности к поступку самопожертвованию. Э. Фромм выделяет пять элементов любви: давание, забота, ответственность, уважение и знание.
Любовь как давание – это высочайшее проявление силы человека, способного отдавать, силы, рождающей ответную любовь, это способ самореализации, заключающийся в том, чтобы давать, а не брать.
Любовь как проявление заботы и интереса предполагает душевный отклик, изъявление многообразных чувств по отношению к любимому человеку. Она созидательна и плодотворна, она противостоит разрушению, конфликтности, вражде. Это форма продуктивной деятельности. Любовь как ответственность есть ответ на выраженные или невыраженные потребности другого человеческого существа, состояние и готовность «отвечать». Любящий человек чувствует ответственность за своих ближних, как он чувствует ответственность за самого себя. В любви ответственность касается, прежде всего, духовных потребностей другого человека.
Итак, любовь – это не только высшая моральная ценность, но и реальное земное отношение и влечение, и относительно самостоятельное стремление и потребность, и в этом качестве – высшая форма межличностного общения.
Заключение