Нравственно-философский смысл "Троицы" А. Рублева

Нравственно-философский смысл «Троицы» Андрея Рублева
Содержание:
Введение. Эпоха подъема русского национального самосознания.
Сергий Радонежский и его духовный подвиг
Мировоззрение Андрея Рублева
Историческое и вечное в «Троице» А. Рублева
Заключение. Русское возрождение XIV – XV вв.

Нравственно-философский смысл "Троицы" А. Рублева

Имя преподобного Сергия Радонежского связано с нравственным возрождением русского народа, сделавшим возможным и возрождение политическое. Своим духовным подвигом Сергий Радонежский утвердил закономерность: политическая власть крепка только тогда, когда опирается на нравственные идеалы народа. Идеалом Сергия Радонежского было «преображение вселенной по образу и подобию Святой Троицы, то есть внутреннее объединение всех существ в Боге. Тем же идеалом вдохновлялось все древнерусское благочестие; им же жила и наша иконопись. Преодоление ненавистно­го разделения мира, преображение вселен­ной во храм, в котором вся тварь объединя­ется так, как объединены во едином Божес­ком Существе три Лица Святой Троицы, – такова та основная тема, которой в древне­русской религиозной живописи все подчи­няется»9.
Известно, что догмат о Пресвятой Троице является одним из центральных в христианстве. Как известно, его становление было связано с борьбой различных богословских точек зрения, в конце концов приведшей к единому мнению. Это мнение удалось сформулировать в виде догмата, нашедшего свое выражение в никео-цареградском Символе веры. В современном изложении основ православной веры говорится: «Лица Троицы неслиянны, но составляют единое Божество, в котором каждая Ипостась имеет одинаковое Божеское достоинство с каждой другой. Ипостаси св. Троицы не являют собою трех Богов, но одного Бога». Б.В. Раушенбах в своей статье «О логике триединства» пишет, что «в Символе четко говорится о том, что каждое из трех Лиц является Богом. Утверждение "Бог един" при известных условиях вполне может быть согласовано с утверждением "есть три Бога" без возникновения какой-либо антиномии»10. Также Б.В. Раушенбах детально рассматривает свойство триединой сущности Бога, предлагая дополнить общепринятый перечень свойством специфичности, или неслиянности. Итак, Б.В. Раушенбах следующим образом разъясняет триединность, единосущность, неразделность, соприсущность и специфичность:: «Триединость. Это свойство совершенно очевидно, оно говорит о том, что единый Бог и Троица одно и то же. Единосущность. Здесь утверждается, что три Лица Троицы имеют одинаковую Друг с Другом сущность.  Нераздельность. Подчеркивание того, что Троица нераздельна, становится особенно важным после утверждения, что каждое Лицо является Богом.  Соприсносущность. По учению Церкви Отец, Сын и Св. Дух существуют совместно и всегда, т.е. обладают свойством соприсносущности.
Специфичность. Указанное свойство странным образом обычно не подчеркивается, возможно потому, что кажется очевидным. Однако, анализируя логику троичности, его следует сформулировать и обязательно учитывать при поиске подходящего математического объекта, который еще предстоит провести. Суть этого свойства сводится к тому, что, несмотря на единосущность, три Лица не сводимы друг к другу, а каждое обладает своей спецификой. О. Сергей Булгаков в своей монографии "Православие" так, например, пишет о триедином Боге: "... В .этом триединстве соединяется самобытность и раздельность трех Божественных Ипостасей с единством Божественного самосознания". Эти специфичность, самобытность трех Лиц хорошо видна из практики Богослужения, молитв и песнопений. В молитве к Св. Духу "Царю небесный" есть слова: "Прииди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны", прошение, с которым во время молитвы обращаются лишь к Св. Духу. Иисусова молитва "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного" обращена к Сыну (а не к какому-либо другому Лицу), потому что по Символу веры именно Христос грядет "со славою судити живым и мертвым". Специфичность трех Лиц особо подчеркивается в ежедневной молитве к Троице, где прошения к трем Лицам формулируются совершенно различно: "Господи, очисти грехи наша; Владыко, прости беззакония наша; Святый, посети и исцели немощи наша...". Даже когда просьбы по существу совсем одинаковые, они выражаются разными словами, как бы выявляя специфичность Лиц. Так, в молитве "Сподоби Господи", читаемой на вечерней службе говорится: "Господи, научи мя..., Владыко, вразуми мя..., Святый, просвети мя...". Прекрасно понимая неуместность такого термина, рискну сказать, что каждое Лицо Троицы выполняет свою "работу", не свойственную другим Лицам. При желании последние два свойства - соприсносущность и специфичность - можно было бы объединить в одно: неслиянность (неслиянность Лиц и неслиянность их действий)»11.
Мировоззрение Андрея Рублева
Естественно, на формирование мировоззрения Рублёва большое влияние оказала атмосфера национального подъёма 2-й половины XIV — начала XV вв. В своих произведениях Рублёв воплотил новое, возвышенное понимание духовной красоты и нравственной силы человека. Наиболее значимое в контексте истории русской культуры отражение мировоззренческих установок Рублева содержится в иконе «Живоначальная Троица» (предположительно создана ок. 1412 г.). Традиционный библейский сюжет Рублёв наполнил глубоким богословским содержанием, отражавшим идеи преподобного Сергия Радонежского. Отойдя от традиционной иконографии, он поместил в центре композиции единственную чашу, а её очертания повторил в контурах боковых ангелов. Одежды среднего ангела (красный хитон, синий гиматий, нашитая полоса — клав) отсылают к иконографии Иисуса Христа. Двое из сидящих за столом главою и движением стана обращены к ангелу, написанному слева, в облике которого читается отеческая начальственность. Голова его не наклонена, стан не склонен, а взгляд обращен к другим ангелам. Светло-лиловый цвет одежд свидетельствует о царственном достоинстве. Все это — указания на первое лицо Святой Троицы. Наконец, ангел с правой стороны изображен в верхней одежде дымчато-зеленого цвета. Это ипостась Святого Духа, за которым возвышается гора. На иконе есть еще несколько символов: дерево и дом. Дерево — мамврийский дуб — превратилось у Рублёва в древо жизни и стало указанием на живоначальность Троицы. Дом воплощает Божие Домостроительство. Дом изображен за спиной ангела с чертами Отца (Творец, Начальник Домостроительства), Древо — за спиной среднего ангела (Сын Божий), Гора — за спиной третьего ангела (Святой Дух). Центральный ангел выделен выразительным контрастом пятен тёмно-вишнёвого и голубого цветов, а также изысканным сочетанием золотистых охр с нежным «голубцом» и зеленью. А внешние контуры образуют 5-угольник, символизирующий вифлеемскую звезду. Гармония всех элементов формы является художественным выражением основной идеи «Троицы» — самопожертвования как высочайшего состояния духа, созидающего гармонию мира и жизни12.
В иконе Рублева, созданной для длительного созерцания, нет ни движения, ни действия. В полном молчании восседают на невысоких седалищах три ангела. Их головы слегка склонены, взгляд устремлен в бесконечность. Каждый из них погружен в свои думы, но в то же время все они выступают носителями объединяющего их смирения. Композиционным центром иконы является чаша с головою жертвенного тельца13.
Наиболее существенный композиционный прием, реализованный А. Рублевым в «Троице» состоит в том, что ангелы предельно выдвинуты на передний план. Стремление предельно выдвинуть фигуры привело к тому, что средний ангел находится на переднем плане14.   Это позволило Н.А. Деминой отождествить центральную фигуру с Богом-Отцом.
М.В. Алпатов15 отметил, что ангелы на рублевской иконе вписаны в круг. Иконописец взял старые элементы из хорошо известных иконографических вариантов «Троицы» и по-новому гармонизировал их, подчинив основной идее изображения, которая является отражением его мировоззрения. Выдвижение ангелов, уменьшение масштаба пейзажных элементов, срез крыльев правого и левого ангелов, сближение подножий под острым углом – все это способствует не только внесению в композицию разнообразных ритмов, но и служит четкому определению позиции зрителя, всегда ориентируемого на прямое предстояние среднему ангелу.
Итак, «Троица» Рублева – это полное художественное отображение восточнохристианского учения о Троице. На иконе изображены не сами ипостаси Святой Троицы, а ангелы, в действиях и атрибутах которых проявляются ипостаси.
Историческое и вечное в «Троице» А. Рублева
Следует согласиться с теми исследователями, которые видят в «Троице» символический отклик на Куликовскую битву. В своем произведении Рублев противопоставил «ненавистной розни мира сего» идеал согласия и любви, он сумел поведать современникам нечто совершенно новое и в форме, и в содержании «Троицы», вполне оставаясь притом в пределах традиционных элементов и формы, и содержания.
«Троица» написана Андреем Рублевым в первой трети XV в. для церкви Троицы в Сергиевой Лавре по поручению Никона Радонежского. По замыслу Никона это должна быть храмовая икона в память о Сергии Радонежском: «в похвалу отцу своему Сергию чудотворцу», так как именно он прославлялся в качестве имеющего особое «дерзновение ко святой Троице». Образ в его «похвалу» должен был носить сугубо умозрительный, философский характер в отличие от предшествовавших изображений «Троицы».
Таким образом, начиная с «Троицы» Рублева на Руси появляется так называемый отвлеченный тип «Троицы». Позднейшие весьма многочисленные изображения этого типа уже не имеют иного содержания, кроме изображения Самой Троицы. В дорублевское время почти не было распространено изображение Троицы без праотцев, потому что иконография вслед за догматикой только раскрывала представления о явленном Божестве. «Троица» с праотцами является библейско-историческим образом, то «Троица» без них уже до Андрея Рублева являлась откровением самой троичности – столь существенной для христианской догматики.
Создавая похвалу Сергию Радонежскому, Андрей Рублев должен был превзойти главный храмовый образ Троице-Сергиевой Лавры – «Троицу» с праотцами, на которой было пять фигур – три ангела, явившихся Аврааму и Сарре. Рублеву же было необходимой чистую идею троичности, которую развивал преподобный Сергий Радонежский. Именно эта идея стала наивысшим выражением идеалов эпохи Андрея Рублева.
В результате пространственного осмысления композиции «Троицы» можно ответить истолковать смысл движения среднего ангела: Отец посылает Сына в мир, причем особенно важным является мотив любви к миру16. "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного ... чтобы мир спасен был чрез Него" (Ин. 3, 16-17).
Таким образом, художник остается в рамках библейского историзма, но изображение праотцев становится необязательным.
Рублевым изображен момент, предшествующий отосланию одним из ангелов двух других в Содом и Гоморру (Быт. 18, 21-22). Сын мгновенно отвечает согласием исполнить порученное ("слово плоть бысть"), поэтому бурность его движения выражает любовь и послушание. Подъем ангела изображает его нисхождение в мир и готовность к искупительной жертве. Символами его жертвы, как известно, в иконе рассматривается древо и чаша; композиционно ангел представлен посреди них. Исторический и надисторический смысл в обоих символах перекрещиваются, и напряженность движения ангела получает обоснование в смысловой напряженности, раскрывающейся через символы.
П. А. Флоренский пишет: "Нас умиляет, поражает и почти ожигает в произведении Рублева вовсе не сюжет, не число "три", не чаша за столом и не крила, а внезапно сдернутая пред нами завеса ноуменального мира, и нам, в порядке эстетическом, важно не то, какими средствами достиг иконописец этой обнаженности ноуменального и были ли в чьих-либо других руках те же краски и те же приемы,- а то, что он воистину передал нам узренное им откровение. Среди мятущихся обстоятельств времени, среди раздоров, междоусобных распрей, всеобщего одичания и татарских набегов, среди этого глубокого безмирия, растлившего Русь, открылся духовному взору бесконечный, невозмутимый, нерушимый мир, "свышний мир" горнего мира. Вражде и ненависти, царящим в дольнем, противопоставилась взаимная любовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной беседе, в вечном единстве сфер горних. Вот этот-то неизъяснимый мир, струящийся широким потоком прямо в душу созерцающего от Троицы Рублева, эту ничему в мире не равную лазурь - более небесную, чем само земное небо, да, эту воистину пренебесную лазурь, несказанную мечту протосковавшего о ней Лермонтова, эту невыразимую грацию взаимных склонений, эту премирную тишину безглагольности, эту бесконечную друг пред другом покорность - мы считаем творческим содержанием Троицы. Человеческая культура, представленная палатами, мир жизни - деревом и земля - скалою, - все мало и ничтожно пред этим общением неиссякаемой бесконечной любви: все - лишь около нея и для нея, ибо она - своею голубизною, музыкой своей красоты, своим пребыванием выше пола, выше возраста, выше всех земных определений и разделений - есть само небо, есть сама безусловная реальность, есть то истинно лучшее, что выше всего сущего. Андрей Рублев воплотил столь же непостижимое, сколь и кристально-твердое и непоколебимо-верное видение мира. Но чтобы увидеть этот мир, чтобы вобрать в свою душу и в свою кисть это прохладное, живительное веяние духа, нужно было иметь художнику пред собою небесный первообраз, а вокруг себя - земное отображение,- быть в среде духовной, в среде умиренной. Андрей Рублев питался как художник тем, что дано ему было. И потому не преподобный Андрей Рублев, духовный внук преподобного Сергия, а сам родоначальник земли Русской - Сергий Радонежский должен быть почитаем за истинного творца величайшего из произведений не только русской, но и, конечно, всемирной кисти."17 
С появлением на исторической сцене Рублева начинается новый период в истории московской иконописи, характеризующийся выработкой стилистической общности. Рублеву удалось сплавить в единое целое местные традиции и все почерпнутое из произведений византийских мастеров. Определенное влияние на творчество А. Рублева оказал Феофан Грек, однако Рублева можно назвать и антиподом Феофана. Рублеву чужды полные драматизма образы Феофана Грека. Идеалы Рублева созерцательны. И он сознательно отмел и византийскую переутонченность формы, и местные архаические традиции. На этом пути Рублев выработал столь совершенный художественный язык, что на протяжении всего XV века его стиль сделался ведущим, а его личность оказалась овеянной ореолом столь великой славы, что ее долгое время воспринимали как непревзойденный идеал иконописца.
Заключение. Русское возрождение XIV – XV вв.
Расцвет русской культуры XIV – XV вв. связан не только с политико-экономическим и нравственно-духовным развитием, ростом народного сопротивления, но и с так называемым «вторым южнославянским влиянием» на русскую культуру, которое по мнению Д.С. Лихачева проявилось в новом видении мира, усилением интереса к человеческой личности и психологии творчества, стимулировало совершенствование как отдельной личности, так и общественных отношений в целом. В целом «второе южнославянское влияние» влияние выразилось в распространении исихазма и привнесении идей Предвозрождения на Русь. Круг лиц, связанный с идеями эпохи Предвозрождения, сложился в Москве вокруг князя Дмитрия Донского18. Приобретение философской глубины русским живописным искусством XIV – XV вв. особенно четко прослеживается на примере творчества Андрея Рублева, выросшего как художник в кругу новой предвозрожденческой образованности. Характеризуя мировоззрение иконописца исследователи связывают его формирование и развитие с влиянием идей Сергия Радонежского, развитой эллинской эстетики19, с тонким анализом поэтики древнерусской иконописи20. Философское содержание творчества А. Рублева проанализировано в монографии В.А. Плугина «Мировоозрение Андрея Рублева. (Некоторые проблемы). Древнерусская живопись как исторический источник. – М., 1974). Основная философская проблема, поставленная и решаемая А. Рублевым, – тринитарность мироздания
«Творчество Андрея Рублева не может быть целиком объяснено особенностями средневековой русской живописи. Как и всякое гениальное мастерство оно перерастает границы своего времени. Подобно «Божестенной комедии» Данте лучшее из произведений Андрея Рублева – его знаменитая «Троица» - сочетает в себе особенности средневекового символизма с высоким гуманизмом и простой человеческой правдой»21.
Литература:
1. Алпатов М. Немеркнущее наследие. Книга для учителя. – М.: Просвещение, 1990.