Поэзия Гражданской войны, как исторический источник

Оглавление
Введение
Глава 1 Красное и белое .
1.1.Пресса гражданской войны. Мифологемы: общая характеристика
1.2.Историография вопроса
Глава 2.Поэзия гражданской войны: два взгляда
2.1.Поэзия Белой Гвардии
2.2 Поэты Красной Армии .
Заключение
Литература.

Поэзия Гражданской войны, как исторический источник

Эмир Афганский - Амманулла.
После некоторых колебаний, все соглашаются с Троцким. Афганский правитель возлежит на подушках, непрерывно поедая зажаренных быков и другие яства, мечтая о вкусе человеческого мяса. Когда вся компания является к нему со словами: «мы стосковались все о мире и так измучались в пути, позвольте нам у Вас в квартире остаток жизни провести», Амманулла милостиво соглашается. Только вот остаток жизни для Совнаркома оказывается совсем коротким: эмир велит своим слугам изжарить их на ужин.68
Подобными приятными фантазиями тешат себя люди, ведущие битву с врагом. Складывается впечатление, что сами они в борьбе не участвуют, это дело кого-то другого - великих воинов, сказочных богатырей (им посвящено не одно стихотворение), восточных людоедов. Воля к победе уступает место надеждам на благо извне.
«Чудес таких, каких бывало
У нас не мало…И страна
Хотя в борьбе изнемогала,
Но чудо Родину спасало,
И возрождалася она»69
Призывы к наступлению, к решительным боевым действиям появляются только после сообщений о удаче на фронте. Современники замечали это:
Кричать «вперед», когда боец
Сам полон сил, к победе рвется,
И враг трусливо подается,
Предвидя горестный конец./.../
Все это так сродни толпе,
Все это так доступно многим
В кавычках «гражданам», в душе
Лишь обывателям убогим.
Но ободрить, но поддержать
Бойца, уставшего от битвы,/…/
К победе волю укреплять
В горниле наших отступлений,
И с гордой головой читать
Итоги скорбные сражений.»70
Тем не менее, стихотворений, подобных тем, что в большом количестве встречаются на страницах красноармейских газет, наполненных энергией, готовностью сражаться до конца, очень мало. В основном это тексты, наполненные горечью и надеждой на некие счастливые события, ожидающие в будущем:
«Да, мы разбиты, мы в царстве ночи,
Семья осталась в руках жестоких,
Но все же отвагой сияют очи.
Но все же в гневе тоски упорной
Убийцам подлым мы шлем проклятья,
Не торжествуй же, ты, коршун черный,
Готовьтесь к мщенью, мужайтесь, братья!
……………………………………………..
Но близко мщенье! Но близко мщенье!
Промчится буря над красной плесенью!
Придет желанный час искупленья,
Безумству храбрых поем мы песню!»71
Что касается простых людей, не обремененных политическими лозунгами, а желающими просто «жить», можно привести пример из ежедневной газеты «Приамурская жизнь». Стихотворение «Плач обывателей» очень характерно отражает настроение, которое преобладало в 18-19 годах. Все ждали «ветра перемен» и революции февраля 1917 года, а тут получилось, что вместо свободы - война и диктатура пролетариата.
Естественно, что под понятием обыватель подразумевается человек интеллигегтный, т.е. «из бывших».
«Ой ты горе, горе, горюшко
Горе, спутник нашей братии
И зачем ты нам досталося
От судьбы-злодейки - матери.
Всю-то жизнь мы жили, маялись
Как невольники острожные
На весь мир нуждой прославились
В дни тяжелые тревожные.
Исполняли мы с терпением
Все приказы-повелния
Ждали долго со сирением
В жизни тяжкой облегчения
Ждали долго и дождалися
Вновь мы гибнем от несчастия.
С жизнью мирной мы рассталися
Не видать во век нам счастия.

Что ж за притча? Что ж мы маемся
Создаем себе лишь бедствия.
С отцом, братьями сражаемся
Гибнем в вихре сумасшествия
Что мы! Все, что ль слабоумные?
Не умеем жить как следует?
Отвеайте ж, люди умные,
Кто теперь-то жизнью ведает?
Получаем пятисоточки
И слезами обливаемся
Надрываем свои глоточки
Целый день в хвостах толкаемся.
Дождались, что уж от голода
И в желудке «революция»
Мрем как мухи мы от холода.
М-да, не жизнь, а проституция»72.
.
2.2. Поэты Красной Армии
Рассматривая литературу тех лет, невозможно не обратить внимание на преобладание поэтических произведений, большую часть которых составляет именно революционная поэзия. Небывалый творческий всплеск в рядах сторонников революции отмечают все исследователи. И напротив, та творческая интеллигенция, которая отвернулась от Октября, переживала «горечь и страх, а в целом затяжной кризис, следствием которого явилось резкое сокращение объема художественной работы и замирания некоторых искусств, например прозы».73
Действительно поэзия в те годы «торжествовала почти безраздельно»74. Почти полное отсутствие прозы можно объяснить не только (и не столько) кризисом «старой» культуры, но и тем, что проза, как верно подметила исследователь Семенова, «для своей аналитической осмысляющей работы требует времени и дистанции. Поэзия моментально выражает первую реакцию, порыв души, взрыв чувств, полет мечты»75. Кроме того, традиционно, облекание текстов в стихотворную форму было связано с желанием отделить таким образом текст от обыденной речи, маркировать как наиболее важный, значимый.
Говоря о красноармейской поэзии, прежде всего, необходимо отметить массовый характер поэтического творчества. С одной стороны это было вызвано тем, что творения «старой» культуры не отвечали эстетическим запросам масс и своеобразию исторической эпохи. Не хватало «новых светлых песен», поднимающих на борьбу и вдохновляющих на мирное строительство. Создать их стало задачей нового, революционного искусства.
Само понимание искусства необычайно расширилось. Возникло стремление пересмотреть само содержание культуры: «С одной стороны в культуру стала включаться не только художественная деятельность, но шире – весь материально-творческий комплекс масс, результаты их труда, несущие на себе печать рабочего ума, чувства, профессионального умения, с другой – искусство призвано сформировать саму действительность, вносить строй, форму и красоту в жизнь».76
Говоря об этой «бытопреображающей» функции искусства, исследователи отмечают, что все формы бытового (фольклор, зрелищно-праздничные, игровые, самодеятельные формы творчества) и «ученого» искусства (общедоступного и экспериментального) «ставили своей задачей вызвать активную реакцию масс и стимулировать в массах творческую активность».77
«Творчество пролетария первых лет революции, пришедшего из деревни, с фабрики к выражению своих высших устремлений, не породило великих, больших поэтов, ибо по самой своей сути было явлением коллективным. Никогда в истории литературы не было такого широчайшего, поистине низового поэтического движения, объединенного общими темами, устремлениями, образами, интонациями. Это была поэзия мечты, творчество идеала – ценнейшее свидетельство предельных чаяний народной души.»78
Рабочая поэзия существовала и до революции 1917г. Поэты объединялись, в основном, вокруг редакции газет «Правда», «Прибой», но это были еще единицы. После Октября, поэзия стала поистине массовым явлением. Всеобщее ощущение небывалого времени наполняло людей чрезвычайно интенсивными переживаниями происходящего и потребностью выразить свои переживания.
Такой всплеск не мог оказаться не замеченным, творческие устремления масс поощрялись и поддерживались, а также эффективно использовались в агитационной борьбе. Стихи повсеместно звучали на митингах и в рабочих клубах, включались в тексты листовок, издавались отдельными сборниками. Листовки с агитационными стихами распространялись как в частях Красной Армии, так и забрасывались на территорию противника.
Непрофессиональных поэтов стремился объединить также Пролеткульт – объединение пролетарских культурно-просветительских организаций при Наркомпросе.
Большую работу по привлечению начинающих литераторов к сотрудничеству проводили советские газеты. На страничках большинства из них помещались призывы к читателям присылать свои работы:
«Товарищей наших, всех красноармейцев,
Редакция просит побольше писать
О зверствах врагов наших, белогвардейцев,
Дабы это все могли также узнать.
Старайтесь рассказы, статьи присылать,
А может из вас и стихи кто составит –
Не надо таланты в земле зарывать,
Что нужно, редакция все вам исправит»79
Как отмечала газета Военный вестник: «Не беда, если эти стихи не отличаются кабинетной изысканной формою, наивные по форме, но всегда искренние по содержанию, они для нас представляют особую ценность»80
Наравне с редакциями газет, созданию и распространению революционных песен и стихов уделяло большое внимание командование Красной Армии. Командиры частей записывали произведения народной поэзии героического и сатирического характера, зачитывали их на митингах, использовали в стенгазетах, включали в донесения, поручали наиболее способным бойцам собирать и помогать разучивать товарищам тексты стихов и песен. Так, например, один из собирателей красноармейского творчества, Гурьянов, вспоминал: «Я тогда читал по слогам, еле понимал написанные слова… комиссар… сказал, чтоб я их как мог, так и записывал, тетрадку мне небольшую дал. Хоть и коряво, что потом кое-как разбирал написанное, но все же сбирал и потом с другими делился, кто их не знал. Понял я, что от песни немалая польза идет».81
Сами поэты осознавали необходимость поддержать бойцов, так, например, Логинов призывает «поэтов труда»:
«Туда,
Где снаряды рвутся,
Пусть ежедневно несутся
Литературные поезда
С пищей духовной,
Коммунистической, кровной,
В этой пище на фронте большая нужда.
Туда, для красных геройских полков
И вы, поэты труда,
Несите больше стихов»82

С одной стороны интерес к народному творчеству носил целенаправленный характер – записывались и распространялись произведения, призывающие к борьбе, утверждающие уверенность в победе. Действительно, в песнях, способных вести на бой, очень нуждалась Красная армия. Сами красноармейцы обращались в ЦК партии с просьбой «надавить, куда следует, родить сборники свежих пьес, благородных песен и истинно художественных произведений прозой и стихами. Если такие сборники уже изданы (мы их не видим) – гоните их, товарищи, срочно на позицию!»83
С другой стороны, уже тогда имело место осознание уникальности происходящего процесса, необходимости сохранить для потомков эти живые свидетельства истории. «Революция и война, захватившая огромные низы трудового крестьянства и рабочих, пробудили в них дремавшие духовные силы. В неизмеримо тяжелых условиях военной жизни, наши доблестные герои и защитники, призванные творить, защищать и укреплять новую жизнь, чутко отзываются на совершающиеся события.»84
«Творчество окопных солдат когда-нибудь будет собрано, и им надо дорожить – это народная поэзия»85
Ободренные вниманием, самодеятельные поэты активно присылали свое творчество в редакции. Писем со стихами поступало достаточно много: «В среднем на 10 писем приходится по 3 стиха».86 При редакциях создавались литературные комиссии для обработки поступающей корреспонденции, газеты исправляли ошибки, по мере возможности давали уроки стихосложения, извинялись, что не могут напечатать все, поступающее в редакцию (иногда можно даже встретить мольбы редакторов не писать так много).
Ни одна красноармейская газета не выходила без поэтической странички. Стихи включались в тексты статей, боевых сводок, издавались отдельными приложениями. Почти все красноармейские издания посвящали статьи этой новой поэзии.
Обращение к воспоминаниям часто встречается и в текстах тех, с кем они воевали, с тем лишь отличием, что для авторов и адресатов этих текстов в прошлом были лишь «палки и плети», «мрак тюремной скуки», «голод и невзгоды».87
Призывая на подвиги красноармейцев, поэты также предлагали вспомнить прошлое, но как раз для того, чтобы навсегда закрыть возможность возврата к нему:
«Все, что хочешь, только не назад!
Человеку жизнь дана для счастья –
Будь же счастлив, цепи свергший брат,
В солнечных шатрах народовластья.»88
«Два пути» - этот мотив красной строкой проходит практически через все тексты рассматриваемого периода:
«У нас два выхода: победа
И с ней свободное житье –
И все, от юноши до деда
Мы встанем дружно за нее,
Иль цепи вновь, неволя, рабство –
Тогда зачем нам жизнь нужна?»89

«Выпустить красное знамя свободы
Значит – рабом умереть в кабале»90
Мотив усталости, так четко проявляющийся в белогвардейской поэзии, здесь почти отсутствует. Точнее, вслед за строками о трудностях звучит понимание необходимости продолжать борьбу, возвращение к мирной жизни возможно только после разгрома врагов революции.
«Мы устали, кто же спорит?
Но не отдых ведь,
В том, что он тебя запорет:
«Не бунтуй, мол, впредь!»
В том, что он тебя принудит
Молча спину гнуть-
Так ведь будет, так ведь будет,
Коль откроем путь»91
Даже в описании боя красноармейский поэт фантазирует, отгоняя прочь мрачные мысли:
«Стань к дереву, послушай – еще, еще, опять,
Не надо про любимых, про милых вспоминать.
Ты слышишь? Валят бревна, кому-то строят дом –
То звуки перестрелки, но вот – нежданный гром./…/
То в муках и проклятьях, в страданьях и в борьбе
Мы новый дом слагаем, свободный мир тебе»92
Большевики чаще всего представляются как иноземные завоеватели, насильники и грабители. Вот, например, стихотворение «Русский кошмар», повествующее о солдате, который «ушел на войну в неизвестную даль», а в его родном городе «советский отряд из латышских зверей над семьей добровольца глумится». Сам воин умирает у красных в плену:
«На плечах процарапаны в кровь тесаком
И гвоздями прибиты погоны.
Слышишь, русский народ, раздаются кругом
По Отчизне измучены стоны.»
Там, где прошел враг:
«…проклятья, там всюду мучительный мрак,
Царство крови и вечного страха.»
Обращаясь к большевикам, автор провозглашает: «не тебе устоять: Русь идет на тебя. Русь! Ты слышишь великое слово?» Говорит завоевателям: «прочь из русской земли, из Отчизны родной, прочь, наглец из родного предела».93
Анализируя творчество сторонников большевистского лагеря, можно сделать вывод, что бойцы действительно шли воевать за собственное благополучие «за счастье», при этом счастье понималось не как личная выгода, а как торжество справедливости, причем во всем мире, не только в родной стране. Вернее, (эта идея выражена очень четко) надежды на личное благополучие смогут осуществиться лишь тогда, когда восторжествует равенство и справедливость.
«Нам не надо большого богатства
Нам не нужно буржуйских хором,
Только надо нам жить по-братски.
Мы за мир и за правду идем.
С нами красное знамя свободы
Для защиты одной бедноты.
За свободу идут все народы,
Чтобы сбросить ярмо нищеты»94
Подобные настроения содержатся во многих песнях периода гражданской войны:
«И за свободу иду на борьбу
Всего добыть и себе и другим»95
Если белогвардейцы рассчитывают на помощь запада: «Младую Русь защитит мир» (и в примечании указываются те, на кого возлагает надежды автор: «Чехословаки, поляки, сербы, румыны, англичане, французы, американцы, итальянцы, японцы и др.»)96, то рабочие поэты видят свою миссию в помощи западу, досадуют на затягивание гражданской войны:
«Пора нам покончить с толпой паразитов –
Рабочие Запада помощи ждут»97
Окрыленные известиями о революциях в других странах, поэты писали:
«От Петрограда до Вены
Тянется фронт боевой,
Скоро от Темзы до Сены
Встанет гигант трудовой.»98
Образ грохочущего завода, постоянно встречающийся в пролетарской поэзии, как признак новой, советской России, связанный с образом «свободного труда», переносится и в Европу. Это как бы включает рабочих других стран в одну семью с советскими рабочими, а значит делает общими, понятными их идеалы и стремления. И там:
«Рабочие, уставшие от злой нужды,
Куют мечи у пламенного горна./…/
В угрюмых городах, где слышен лязг цепей,
Где с бедных лиц давно улыбки стерли,
Под гул машин и шорохи ремней
Стволы стальные с визгом режут сверла.»99
«Ведь в ваших руках всего мира свобода»100- осознание этого придавало сил.
При этом смерть не страшит героев. Кто-то из современных литературоведов, вспоминая слова фольклорной песни «чапаевцы смело привыкли умирать», поражался этому сочетанию – «привыкли умирать». Действительно, мотив смерти звучит в стихах как нечто само собой разумеющееся: «ибо для достиженья победы много прольется рабочей крови»101. Буквально в каждом втором стихотворении – обещание сложить «свою буйну голову /в чистом полюшке/да за волюшку»102.
Можно рассуждать о том, что за плечами этих людей была Первая мировая война, о привычке к войне, смерти, как к ремеслу. Это все имело место, но не менее важно и то, что подчеркивалось постоянно в их стихах: бессмертность достижений. Не жаль расстаться с жизнью во имя будущего, во имя благополучия детей:
«…В республике труда
Одежда, обувь, знание, еда,
Трамваи и театры – словом: все на свете
Безденежно получат наши дети.»103
Уверенность в том, что пробужденный революцией народ никогда уже не вернется в прежние оковы, давала право утверждать: «Нам нет пути иного – иль победить, иль честно умереть».104 Поэт говорит белогвардейцу:
«Ты можешь убить мое тело,
Из ружей его расстрелять,
Ты можешь мой труп посинелый
Досыта штыками терзать/…/
Но помни – я умер свободным»105
Именно это осознание имел в виду Петров-Водкин, объясняя оппонентам почему он верит в будущее советской страны: «люд» ощутил себя «человечеством», а раз это ощущение явилось, оно не исчезнет».106
Поражает тон советских газет, они изданы для Человека. Все статьи, стихотворения, призывы были обращены именно к нему, «Человеку – чуду мирозданья»107, а не к солдату, обязанному выполнить определенную боевую задачу. Белогвардейские газеты, рассчитанные не на офицерский состав, а на солдат, носят некий нравоучительный характер. Политическая обстановка, текущие задачи растолковываются «свысока», как неразумным детям. И в советских газетах тоже растолковываются, но как товарищам, и эта разница в тоне очень заметна.
Видимо таким отношением объясняется основное настроение стихов. В каждом стихотворении, независимо от его художественного уровня, осознание авторами своей решающей роли в революции.
Интересно, что практически во всех красноармейских текстах отсутствует ощущение, что на борьбу людей кто-то ведет, нет образа вождя. Есть только одна движущая сила – «Мы»:
«Мы молот, разбивший цепей наших звенья»108