Стилистические приемы формирования стратегии культурного шока в СМИ на примере журнала Esquire

Содержание



Введение
1.Культурный шок: определение понятия и основные аспекты
2.Анализ журнала Esquire
Заключение
Список литературы

Стилистические приемы формирования стратегии культурного шока в СМИ на примере журнала Esquire

Культурный шок, как правило, сопровождает период межкультурной адаптации, то есть приспособления человека к новой культурной среде. Довольно часто ситуация «чужой за границей» культурантропологи рассматривают в контексте модели культурного шока. Под адаптацией понимается основанный на личностных изменениях процесс достижения совместимости с чужой культурой и восстановление нарушенного при столкновении с ней равновесия между личностью и её ближайшим окружением.
В теории межкультурной коммуникации используется не только термин культурная адаптация, но и понятие аккультурация, которое обозначает процесс вхождения индивида в новую культуру и её освоение. Многие авторы, к примеру, Леонтович, рассматривают адаптационный процесс как процесс активной межкультурной трансформации личности2.
Конечно же, процесс приспособления к чужой культуре сопровождается как негативными, так и положительными эмоциями. Рассмотрим более подробно поступенчатую модель культурной адаптации К. Оберга, а рамках которой дифференцируются четыре основных стадии в процессе аккультурации.
Первая фаза, обозначаемая как «медовый месяц» (так же как фаза эйфории или туристическая), характеризуется позитивным восприятием действительности. Чужая культура привлекает новизной, даже восхищает. «Люди, которые утверждают, что они не испытывали трудностей во время своего пребывания в другой стране, как правило, находились в ней с кратковременным туристическим или деловым визитом. Их общение с чужой культурой как раз и ограничилось мягким «медовым месяцем». При более продолжительном соприкосновении с культурной чужеродностью начинается второй период адаптации, постепенно окрашивающий чувства и эмоции в негативные тона. Культурные различия становятся слишком явными и раздражающими, появляются проблемы в общении, возможны конфликтные ситуации. «Усвоенные в процессе инкультурации в рамках своей культуры, ценностные ориентации и способы поведения не «состыковываются» с новой реальностью. Временно наступает кризисный этап. Если человек не в состоянии справиться с этой стадией, он, скорее, уедет из страны либо будет пытаться убежать от реальности, общаясь преимущественно со своими земляками и жалуясь им на жизнь». Высокая мотивированность человека и его стремление влиться в новое социальное окружение способствуют возвращению чувства оптимизма и уверенности. Эта фаза пребывания за границей «характеризуется как фаза восстановления. Нормализация физического и морального самочувствия, конструктивное восприятие культурно обусловленных различий свойственны для четвёртого этапа – этапа приспособления (нормализации). Визитёр дистанцируется от своего негативного опыта и начинает понимать, насколько это возможно, гостевую культуру. Специалистами отмечается при этом, что конструктивная адаптация не ведёт к потере личностной и культурной идентичности индивида, тогда как при «ложном» приспособлении возможны либо полный отказ от своих культурных норм и традиций, либо агрессивное отношение к новой культуре»3.
Термином «культурный шок» обозначается «кризисная точка процесса аккультурации, или пик негативного опыта, наступившего от столкновения с новой культурой». Иногда термин «культурный шок» может заменяться такими терминами, как «шок перехода», «культурная утомляемость» (Стефаненко), «коммуникативный шок» (Стернин) или «стресс аккультурации».
По причине культурных различий коммуникация приобретает совершенно иное качество, требует иных усилий, большей сосредоточенности и внимания. Н.К. Иконникова отмечает, что, «когда мы разговариваем с близкими друзьями, то обращаемся к общему опыту, можем использовать понятные обоим жаргон, недосказанности и намеки. С человеком из другой культуры все иначе»4.
Как справедливо отмечает Л.В. Куликова, культурный шок не стоит понимать как неожиданную реакцию на некий экстремальный фактор. Скорее наоборот, культурный шок наступает в результате длительного, неявно выраженного стрессогенного воздействия новой культурной среды на личность. «Культурный шок – это шок от нового. Гипотеза культурного шока основана на том, что опыт новой культуры является неприятным или шоковым частью потому, что он неожидан, а частью потому, что он может привести к негативной оценке собственной культуры»5.
Большинство исследователей рассматривает состояние культурного шока прежде всего в контексте психологических изменений индивида. Однако стоит отметить и наличие подходов, в рамках которых культурный шок интерпретируется в меньшей степени как психологический феномен, а в большей – как «следствие недостатка компетенции, необходимой для эффективной коммуникации с чужим культурным окружением»6.
Культурный шок сопровождается когнитивным диссонансом. Когнитивный диссонанс – это достаточно дискомфортное состояние, когда человек чувствует, что его поведение несоответствует поведению большинства окружающих. Кроме того, состояние культурного шока сопровождается напряжёнными усилиями в «переработке» новых впечатлений; чувством изолированности и даже отверженности; путаницей в ролевых ожиданиях, ценностных ориентациях и в собственной идентичности; удивлением и дискомфортом из-за невозможности эффективно взаимодействовать со своим новым окружением»7.
Наиболее ранние разработки в области межкультурной коммуникации, которые пришлись на 60-70-е годы XX века, рассматривали культурный шок как негативное явление, оказывающее на личность болезненное влияние. Однако, начиная уже с 80-х годов XX столетия, более актуальным стал позитивный подход к понятию культурного шока. В результате, культурный шок стал рассматриваться не как «неизбежное зло», а как источник для личного роста, расширения ценностной и поведенческой палитры и повышения способности к адаптации в новых ситуациях»8.
Как отмечает Л.В. Куликова, в рамках позитивной концепции культурный шок должен оцениваться как нормальная реакция, как часть обычного процесса аккультурации. Более того, «эмпирическая очевидность показывает, что пережившие культурный стресс в дальнейшем эффективнее взаимодействуют с новым окружением, чем те, кто, казалось бы, избежал этого состояния»9.
В довольно тесной взаимосвязи с понятием «культурный шок» находится понятие «лингвистический шок». В.П. Белянин таким образом охарактеризовал данное явление: «Это явление следует по аналогии с культурным шоком назвать лингвистическим шоком. Лингвистический шок можно определить как состояние удивления, смеха или смущения, которое возникает у слушающего при общении с носителем иностранного языка, когда он слышит в иноязычной речи языковые элементы, звучащие на его родном языке странно, смешно или неприлично». В процессе коммуникации с представителем другой страны довольно часто возникает эффект неадекватного восприятия языкового факта, когда «нейтральное по значению слово иностранного языка омонимично слову родного языка, имеющему другое (например, неприличное или комическое) значение»10.
На сегодняшний день явление культурного шока является очень актуальным вследствие глобализации и глобальной интеграции. Однако резко изменилось содержания самого понятия «культурный шок»: «новые принципы социальных отношений, основанные на конкуренции, индивидуализме, экономической рациональности, заставляют видеть в представителе другой культуры в первую очередь соперника»11, соответственно, и культурный шок может как процесс носить более агрессивный и острый характер.
Кроме того, резко снизился уровень восприятия межкультурных различий. Результаты этого достаточно неутешительны: во-первых, несовпадение динамики межличностного общения с развитием процессов взаимодействия культур на уровне исторически сложившихся «нормативных» социальных и духовных структур; во-вторых, знания, полученные в прошлом, в системе формального образования, из средств массовой информации и литературы, художественной и научной, часто интегрируются в негативные стереотипы другой культуры, рационализируются в идеях радикального национализма и расизма, коммунализма. Это ведет к проявлению таких реакций, как отрицание возможности межкультурных различий, уверенность в том, что все люди в мире разделяют (или обязаны разделять) одни и те же убеждения, установки, нормы поведения, ценности12.
Однако на сегодняшний день более частым явлением стало не игнорирование межкультурных различий, а акцентирование на них, их отчётливая фиксация. Причём, эти межкультурные различия фиксируются в виде негативных стереотипов другой культуры. В их основе обычно лежат «расовые, национальные, религиозные, возрастные, профессиональные отличия между культурами и субкультурами. В любом случае все люди оказываются разделенными по признаку «мы» – такие правильные, культурные, рациональные (или духовные), открытые (или чувствуем себя неотъемлемой частью семьи, клана) - и «они» — полная противоположность. Набор характерных черт, ролей, способностей, интересов, личных качеств приписывают при этом всем (или подавляющему большинству) членам стереотипной группы и каждому из них в отдельности»13.
Таким образом, в современной действительности процесс культурного шока тесно взаимосвязан с проблемой оппозиции «свой» - «чужой» в целом. Довольно ярко данная взаимосвязь отражается в СМИ. Проблема оппозиции «свой» - «чужой» многоаспектна, она относится как к сфере массового сознания, так и к социальной психологии. Смысл данной проблемы заключается в «самоидентификации социальной общности путём соотнесения с другими и выработке отношения к «иному»14. Также следует отметить, что предметом осознания «своего» является «некий набор качеств членов социума, который может быть различен в зависимости от типа и масштабов общности»15.
Национальная и культурная идентификация играет важную роль в обострении оппозиции «свой» - «чужой». Ничего плохого в национальной идентификации как таковой нет, только если она не происходит по принципу «мы», то есть «свои», и «они», то есть «чужие», другими словами, если «противоположный член оппозиции воспринимается как чуждое, враждебное начало»16.
2. Анализ журнала Esquire
Для формирования стратегии культурного шока в СМИ используются различные стилистические средства, однако наиболее часто среди них встречаются те, которые обладают наибольшей силой языковой выразительности (эпитеты, различные метафоры, ирония, абсурд). На примере текстов из журнала Esquire мы рассмотрим более подробно эти стилистические приёмы.
Для анализа мы выберём последние номера журнала. Достаточно показательной в контексте рассматриваемой нами темы является статья «Командный менеджмент». Прочитав данный заголовок, на первый взгляд кажется, что статья будет посвящена обсуждению менеджмента, экономики и т.п. Однако данная статья посвящена пиратам. Более того, здесь деятельность пиратов рассматривается исключительно в экономическом ключе, их называют «основоположниками подлинной демократии». Таким образом, мы привыкли воспринимать пиратство как нечто варварское, как пережиток старых времён, однако оказывается, что пиратство – это актуальное в контексте развития современной экономики явление. Конечно же, у многих такой подход вызовет «культурный шок». Каким же образом автор статьи добивается формирования этого «культурного шока»?
Во-первых, сам заголовок статьи – у читателя возникает «эффект обманутого ожидания» за счёт того, что заголовок настраивает читателя в ложном направлении, ориентирует его на рассмотрение определённой темы, а на деле оказывается, что содержание статьи отнюдь (на первый взгляд) не соответствует названию. «Сочетание несочетаемого» (эти два понятия: пиратство и командный менеджмент) порождают абсурд. Кроме того, автор использовал довольно распространённый стилистический приём – иронию. Действительно, заголовок «командный менеджмент» можно считать ироничным, учитывая то, что в статье идёт речь о пиратах.
Во-вторых, в статье широко используются экономические понятия, которые коррелируют с областью цивилизованной общественной жизни. Но суть заключается в том, что эти экономические понятия вступают в конфликт с самим понятием «пиратство», поскольку, как уже отмечалось ранее, пираты воспринимаются большинством людей как «безжалостные варвары, скитающиеся по свету». Рассмотрим, какими лексемами автор репрезентует понятие «пиратство»: «профессия», «организация», «бренд»17. Таким образом, сам нетрадиционный подход автора к пиратству вызывает «культурный шок» у неподготовленного читателя.
Отметим, что статья написана в форме интервью с Питером Лисоном, автором монографии о пиратах XVIII века. Журналист задаёт ему вопросы, а Лисон отвечает. Но, важно заметить, что сам характер вопросов носит провокационный характер, таким образом, журналист направляет разговор в необходимое для него русло, чтобы статья в итоге получилась максимально неожиданной для читателя. К примеру, таким вопросы: «Можно ли сравнивать пиратское судно с компанией или корпорацией?», «Насколько большую роль в становлении бренда пиратства играла жестокость?», «Пираты оказались новаторами в социально-политической сфере?» и т.п18.