"Автопортрет" Ивана грозного-человека и государственного деятеля(на основе произведений Ивана IV)

Введение
Глава 1. Иван Грозный –писатель
1.1.Основные вехи деятельности
1.2.Деятельность Ивана IV : современные интерпретации
Глава 2. Переписка Грозного
2.1. Взгляд сквозь призму веков
2.2. «Я» - Иван Грозный: понимание собственной значимости
Заключение
Литература

"Автопортрет" Ивана грозного-человека и государственного деятеля(на основе произведений Ивана IV)

Выводы
Историческая деятельность Ивана IV весьма значима для последующего периода истории. Все, что бы не сделал неординарный человек всегда, подвергалось критике, не важно, благоприятной или нет. Это, безусловно, коснулось и царя Иоанна.
Внешняя политика Иоанна Грозного отличалась особой жестокостью, но, по мнению самого царя, эти меры были вызваны необходимостью. Внутренняя политика Грозного тоже не оставила однозначной реакции в истории.
Глава 2. Переписка Грозного
2.1. Взгляд сквозь призму веков
Наиболее интересный материал для суждения о личности царя Ивана дает его переписка с князем Курбским. Однако профессор Э. Кинан из Гарвардского университета (США)5 пришел к заключению, что Иван IV никогда не был писателем, а приписанные ему сочинения были написаны совсем другим лицом, затеявшим сложную мистификацию через полвека после смерти царя.
Э. Кинан обнаружил текстуальное сходство в первом послании Курбского и в сочинениях монаха Исайи. Это открытие стало главным в системе доказательств подложности переписки Грозного и Курбского.
Православный литовский монах Исайя приехал на Русь с целью изучения некоторых переводов церковных книг, находившихся в Москве, но по доносу греческого митрополита Иосафа был арестован. В тюрьме Исайя написал несколько посланий, одно из них — «Плач» — точно датировано 1566 годом.
Э. Кинан обратил внимание на совпадение одной фразы в «Плаче» Исайи и первом послании Курбского к царю, а так же второе письмо Исайи («Жалоба»), показалось исследователю очень похожим на тексты Курбского. Из чего Э. Кинан делает вывод, что письмо Курбского» было написано кем-то другим. Естественно, были и другие нюансы, например с датировкой, позволившие исследователю прийти к такому мнению.
В текстах посланий Курбского и «Плача» Исайи все сходство исчерпывается одной неполной фразой, которая не заключает в себе никакой серьезной биографической информации. Совпадение исчерпывается сравнительно небольшой богословской цитатой из Евангелия от Матфея. Сходство единственного богословского штампа, несколько видоизмененного каждым из авторов, едва ли может служить достаточным доказательством прямого заимствования текста6.
Спор о переписке Грозного продолжался несколько лет. В ходе дискуссии были опубликованы три монографии и множество статей. Их авторами были ученые самых различных школ и направлений. В конце концов гипотеза Э. Кинана была отвергнута мировой наукой. Спор завершен. Подлинность сочинений Грозного и Курбского не вызывает более сомнений
Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским до сих пор представляет живой интерес, как для историков или филологов, так и для обычных читателей, поскольку является примером русской публицистической прозы XVI века.
В основе конфликта мировоззренческих позиций князя Андрея Курбского и царя Ивана IV Грозного лежат два момента, в различии которых выражается по сути вся смысловая сторона таких знаковых событий русской истории.
В основании конфликта между князем Андреем Курбским и царем Иваном Грозным лежат два пункта:
- они оба «Рюриковичи», но, в силу сложившихся внутренних установок по-разному понимают, что такое государственная власть;
- их православные ментальности разнятся, поскольку представляют собой иные статусы, православного подданного и православного государя;
Князь Андрей Курбский принадлежал к старинному роду ярославских князей и считал себя потомком Владимира Мономаха. Он был видным военачальником, активным участником Казанского похода Грозного и одно время (1560) даже стоял во главе всего русского войска. Однако, опасаясь опалы, столь часто настигавшей ближайших сподвижников Грозного, Курбский бежал в 1564 г. в Литву под покровительство польского короля Сигизмунда-Августа. Стремясь обосновать свой поступок, он написал письмо Ивану Грозному, содержащее осуждение его государственной политики.
Полемика Грозного и Курбского затрагивает ряд основных стратегических и тактических вопросов, касающихся непосредственного правления русского царя.
Несмотря на то, что обращение князя Курбского к царю Иоанну - стандартная дипломатическая формула, ее продолжение далеко от уважительного обращения подданного к государю.
Мотивация поступка, совершенного Курбским аккумулируется в обвинительных строках послания, где говориться о том, что его подданные далеки от христианского идеала спокойной жизни, поскольку внешняя политика Грозного по отношению к своему народу, и в особенности к приближенным (боярам) носит явно агрессивный характер, поскольку, по свидетельству Курбского, те, кто был убит Иваном Грозным просят, чтобы за них отомстили, а те, кто пребывает в заточении, огульно охаянные, вопиют денно и нощно к Богу7.
Быть может впервые в истории Российского государства столь открыто поднимается вопрос о соответствии (или несоответствии) правителя идеалу монарха. Не стоит забывать, что на Руси царь был, как правило, «батюшка», самодержец – помазанник, а власть дана свыше.
Уже в то время существовали стандарты, по которым происходила дипломатическая переписка. Ответ Грозного выстроен как раз в подобной манере, когда было принято последовательно отвечать на все пункты обвинения или претензии, что весьма облегчает сопоставление текстов и идей двух первых посланий обоих противников.
Грозный, начиная ответ, в соответствии с каноном, вскоре не выдерживает нейтрального тона, поскольку его захлестывают эмоции. По мере того как он переходит к возражениям, тон письма его становится оживленнее. Грозный резко возражает против мнения Курбского о необходимости иметь мудрых советников из бояр и в полемическом задоре называет бояр своими рабами. А еще дальше тон письма становится запальчивым, Грозный с азартом издевается и высмеивает Курбского, отпускает такие насмешки, которые уже лишены всякой официальности.
Основной аргумент Грозного в споре с Курбским - зеркальное отражение тезиса оппонента. Если Курбский говорит о несоответствии Грозного идеалу правителя, то Грозный ставит вопрос о том, насколько Курбский далек от идеала подданного. Царь гиперболизирует масштабы проступка Курбского, говоря, что ради спокойной жизни («тела»), тот погубил свою бессмертную душу, при чем мотивирует это тем, что Курбский восстал против Бога8.
Что здесь имеется ввиду? Царь – наместник Бога, ибо вся власть – от Господа, соответственно, проступок князя – это своеобразный «поцелуй Иуды» в христианской интерпретации.
В качестве примера настоящего подданного, в противовес оппоненту, Грозный приводит слугу Курбского Василия Шибанова, который остался верен, несмотря на угрозу смерти, царю и народу9. Грозный делает акцент на народе, поскольку предательство Курбского – это не столько личное оскорбление, сколько предательство страны.
В словах царя чувствуется продуманность и логичность, поскольку противопоставление «господин – подданный» для Грозного извечная проблема. Для Иоанна IV несправедливость подданных по отношению к государю – больной вопрос, ибо именно подобное их поведение вынуждает правителя на жестокие меры.
По мнению самодержца, предательство князя Курбского – один из случаев, в ряду аналогичных измен, через которые царю пришлось пройти на протяжении жизни. Иоанн IV считает, что царь может быть праведным только при условии выполнения своего гражданского долга его подданными. Именно по данному факту у Курбского нет оправданий. Он – предатель.
Чем дальше, тем более эмоциональным становится стиль послания Грозного. Величавость вступления сменяется запальчивой эскападой обвинений, когда, не повинующиеся царю, погрязшие в междоусобицах, приравниваются к служителям силам тьмы, сами того не осознавая10.
Естественно возмущение грозного поступком бывшего соратника приводит к эмоциональному всплеску и обвинениям. Однако кульминацией текста является высмеивание наиболее сильные места в послании своего оппонента, в частности, его упование на грядущий Страшный Суд, на котором будут облечены все неправедные дела нечестивого правителя.
В тексте происходит апеллирование в сторону Христа, как высшей инстанции, при чем, Курбский не сомневается, что его встреча и последующее «распределение» в качестве посмертного воздаяния будет положительным, в то время как для Грозного, результатом будут муки ада.
На что государь ему, очень точно почувствовав эмоциональную силу высказанной князем фразы, именно поэтому она и стала объектом осмеяния ответил, приблизительно следующее, а кто ж твое эфиопское-то тлицо захочет лицезреть11? В данном случае понятие «эфиопский» синонимично понятию «бесовский»
Грозный впервые стал лично вести переговоры с иностранными послами. Грозный непосредственно сам, а не через своих дьяков или бояр, обращался и к литовскому послу Ходкевичу в 1563 г. и к польским послам Кротошевскому и Роките в 1570 г. Речь его к польским послам была столь обширна, что секретарь польских послов отметил, что Грозный обладает от Бога государственным умом, и блестящей памятью.
Минуя обычаи своего времени, Грозный сам непосредственно вел споры о вере с Яном Роки-той и Поссевином. По свидетельству англичанина Горсея, царь отличался в этих выступлениях «большим красноречием», «употреблял смелые выражения». Ему было интересно, каково это христианство, но не православное.
Переписка Ивана Грозного и Василия Грязного относится к 1574 - 1576 гг. В прошлом Василий Грязной - ближайший царский опричник, верный его слуга. В 1573 г. он был направлен на южные границы России - в заслон против крымцев.
Грязной должен был отправиться в глубь степи с отрядом в несколько сот человек и добыть языков. Но крымцы «подстерегли» отряд Грязного и настигли его. Поваленный наземь Грязной отчаянно сопротивлялся, до смерти перекусав «над собою» шесть человек и двадцать два ранив, о чем не только писал впоследствии Василий Грязной Грозному, но что подтверждали и очевидцы.
Грязного «чють жива» отвезли в Крым к хану, и здесь, «лежа» перед ним, юн вынужден был признаться, что он у Грозного человек «Беременный» - его любимец. Узнав об этом, крымцы решили выменять его на Дивея-Мурзу - знатного крымского воеводу, захваченного в плен русскими.
Из плена Василий Грязной и написал Грозному свое первое письмо, прося обмена на Дивея. Осенью 1574 г. Василий получил ответ Грозного через гонца Ивана Мясоедова. С этим гонцом Грозный передал Грязному свое государево жалование и сообщил ему, чтобы он не беспокоился о семье: сына его Грозный пожаловал поместьем и деньгами. Но самое письмо Грозного содержало решительный отказ выкупить его за большие деньги или обменять на Дивея-Мурзу. Но, в результате, опричник был, таки, освобожден.
Для стиля царя Ивана характерна еще одна особенность: лаконизм, находящийся как будто в противоречии с длиной многих его произведений. Дело в том, что лаконичен он не всегда, но в лучших местах умеет одной фразой выразить сложную мысль или создать яркую, живую картину жизни. Вот, например, его послание в Кирилло-Белозерский монастырь. В нем царь выступает поборником чистоты монашеских нравов, «крепости».
Послание в Кирилло-Белозерский монастырь - одно из лучших произведений царя. Именно его цитирует в пьесе М.А. Булгакова «Иван Васильевич» Иван Грозный диктуя дьяку послание.
Обстоятельства написания этого произведения таковы. В Кирилло-Белозерском монастыре оказались в числе монахов, кто по желанию, а кто невольно, многие бояре. Знатные иноки перессорились, в спорах хвастались близостью к государю. Напуганные монастырские власти не знали, что делать, и игумен Козьма обратился к царю с просьбой помочь разобраться в боярских сварах.
Царь Иван рассвирепел: ведь большинство монахов-аристократов он сам почитал за ссыльных «собак-изменников». Но все же послание начал в очень смиренном, если не сказать уничижительно-сокрушенном тоне, что, явно не в привычке было у царя12.
Целенаправленное уничижение придает особый колорит тексту. В первой части этого удивительного одновременно по таланту и лицемерию произведения Иван Васильевич проявляет феноменальную изобретательность в поисках самых черных красок для собственной характеристики. Причем все перечисленные обвинения очень серьезные, поскольку Грозный не столько себя обличал, сколько признавался в смертных грехах – прелюбодеянии, убийстве, обжорстве, гневе, воровстве и т.д. Конечно, с высоты исторического возраста, мы можем сказать, да, все так и было, но если вспомнить тот период, когда религиозность являлось неотделимым качеством от человека, то признаваться в смертных грехах, да еще не на исповеди, а публично, несколько неосторожно.
Только постепенно, почти незаметно тон послания меняется до неузнаваемости. Да, не он должен учить монахов, а они - его, в силу того, что наделены ангельским чином. Но ведь он, царь, давно еще рассказал кирилловским старцам, что мечтает «о пострижении» и даже дал обет.
Настоятели покупают свои должности, и в монастырях творятся непотребства, нарушающие тот установленный порядок, который столь необходим для соблюдения всех «братьев, да и сестер во Христе».
В монастыри многие постригаются не для спасения души, но для того, чтобы чувствовать себя комфортно. Опять же часто в делах пострижения Иоанн IV принимал не посредственное и активное участие, выражающееся в том, что отправлял неугодных бояр, равно как и жен в монастырь.
Это было обычной, и, надо отметить, гуманной практикой, на Руси.
Государь Иван Васильевич был исключительно богомолен, совершал то и дело паломничества в монастыри, даже пищу крестил за обедом. Он заказывал молебны по душам собственноручно им или по его приказу убиенных людей, приказав составить огромные синодики. И, насколько можно судить, покаяние государя было искренним и глубоким. Он непоколебимо стоял против ересей, не допустил в страну протестантизм.
Этот человек сыграл свою роль в истории России, положительная она или отрицательная — пусть об этом скажут историки. Если она была неправильно оценена в дореволюционной или советской истории, то сейчас есть возможность, ссылаясь на исторические документы и свидетельства, опровергнуть данную им оценку.
Но многократное нарушение заповедей Декалога вряд ли способствует канонизации этого царя, за что в последние годы ратуют некоторые катакомбные православные церкви России.
История сохранила для нас множество имен выдающихся людей, которые сыграли важную положительную роль в свое время для государства, народа и Церкви. Но они не канонизированы.
Те, кто выступает за канонизацию Ивана Грозного, руководствуются явно нецерковными и псевдодуховными соображениями, поскольку вносит в церковную среду попытку дискредитировать идею святости, что, в свою очередь, способно привести к расколу, как уже было не единожды.
Так что идея канонизации Ивана Грозного носит провокационный характер. Какие бы аргументы ни приводили сторонники канонизации, они не могут быть достаточными, потому что не было, и нет общенародного его почитания.
2.2. «Я» - Иван Грозный: понимание собственной значимости
На любой период нужно смотреть с исторической точки зрения, а не с высоты ХХI века. Если обратиться к Средневековой Руси, то следует отметить, что она сильно отличается от последующих веков, особенно это заметно по рассматриваемому нами периоду.
Даже религиозное состояние тех, кто жил при Иване Грозном было инаковым, по сравнению с тем православием, которое исповедует нынешняя Россия, уже хотя бы потому, что не было реформ Петра I в области религии с переписывание текстов. Восприятие мира было более целостным, а время не имело такого стремительного бега, как сейчас.
Базой успешного проживания жизни на тот момент являлся тезис, о котором, вряд ли имели понятие жители Российского государства, но который соответствовал укладу жизни на протяжении многих веков китайцам, а именно, главное не жить в эпоху перемен.
Реформы, естественно, ломали установившиеся традиции, привычный уклад жизни. А Московское государство должно быть патриархальным, а олицетворением этой патриархальности должен быть царь-батюшка.
Иоанн IV, получивший эпитет «грозный», не вполне подходил на роль «лубочного» государя. «Грозный царь»—тот, от кого исходит «царская гроза». «Царская гроза» в свою очередь вызывает сакральные ассоциации с «божьей грозой»13.
Иоанн Грозный известен своими глубокими суждениями о смысле царской самодержавной власти. В своей полемике с бежавшим на Запад А. Курбским Царь подчеркивает, что порицание его поступков на основании народного права других стран (указываемых Курбским) – не имеет значения. «О безбожных человецех что и глаголати! Понеже тии все царствиями своими не владеют: как им повелят подданые, так и поступают. А российские самодержавцы изначала сами владеют всеми царствами, а не бояре и вельможе».
Как-то Грозный передал и польскому королю Стефану Баторию (избранному по решению шляхты) через его послов: «Государю вашему Стефану в равном братстве с нами быть не пригоже». Ибо: «Мы, смиренный Иоанн, царь и великий князь всея Руси, по Божьему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению»...
Ответственность же Царя – перед Богом, нравственная, впрочем для верующего вполне реальная, ибо Божья сила и наказание сильнее царского.
В логике Ивана IV отсюда вытекает, что главная обязанность монарха — карать зло, поражать подобно грозе. В этом убеждении царя укреплял образ Ангела Грозного Воеводы, как он рисовался средневековому религиозному сознанию.
Согласно православной доктрине, все люди грешны. Человек как отдельное лицо не в силах сопротивляться греху, в силу изначальной природной греховности.
Бог наказывает людей на страшном суде, но у Него есть свои наместники. Иван IV, как наделенный властью правитель, берется искоренять зло самолично, видя в этом промысел Божий.
Чего стоит 25 июля 1570 г. царь решил устроить публичную казнь «изменников» по новгородскому делу, среди земского населения столицы. Естественно, город охватила паника, это напоминает ситуацию с пожаром в Риме. Тогда Нерон во всем обвинил христиан. Понимая, что народ пебывает в нервозном состоянии Иван Грозный успокаивал людей «говоря, что, правда, в душе у него было намерение погубить всех жителей города, но он сложил уже с них свой гнев»14.
   Коль скоро главная функция царя—наказание, то пролитие крови его не страшит. Кровь не будет вменена ему в вину. Иван уверял в этом Курбского, ссылаясь на исторические примеры, когда император Константина, признавший официально христианство, убил собственного сына, дабы не иметь претендентов на престол15.
Можно сказать, что Грозный, в момент оправдания равноапостольного императора, как бы запрограммировал сыноубийство за 17 лет до смерти царевича Ивана Ивановича.
Как известно, Иван IV сочинил «Канон Ангелу Грозному Воеводе», обращенный к Михаилу Архистратигу 76. Здесь упор сделан на одной его функции—функции «смертного ангела», который огненным трезубцем исторгает душу человека, затем ведет ее по двадцати мытарствам.
Д. С. Лихачев совершенно прав, когда в исследовании канона пишет, что сочинить его побудили царя Ивана больная совесть и панический страх смерти. Впрочем, автор канона вполне ортодоксален и не проявляет поползновений к религиозному вольномыслию.16.
Трудно умирает нераскаянный грешник, зато душа праведника радостно от тела отлетает, привходя в руки архангела Михаила17. Такой легкой смерти просил себе царь Иван.
Кроме канона он составил также «Молитву Иисусу Христу и архангелу Михаилу». В ней царь просит воеводу небесных сил оградить раба Божьего от различных бед и неприятностей, плохих людей и дъявольских козней.
Здесь же отразились, по-видимому, кое-какие личные черты Ивана IV, в частности боязнь сглаза и порчи. Он был суеверным человеком, и об этом мы знаем из многих источников. Но нас интересует сам Михаил Архангел, прежде всего как «учитель» самодержца, как образец монаршего поведения. В этом аспекте канон и молитва мало что дают и без опоры на широкий историко-культурный контекст.