Образ России в русской философии

Оглавление
Введение
Особенности русской философии
Россия глазами русских философов
Заключение
Литература

Образ России в русской философии

Следует так же добавить, что как таковая, русская философия сформировалась достаточно недавно. Естественно, ее отголоски можно найти и в ранних текстах, например, но рассматриваемая нами тема, связанная с образом России в философском контексте наиболее ярко проявилась только в XIX веке.
В данной работе мы обратимся к такому направлению как философия истории, как к наиболее полно дающему возможность раскрыть предложенную тему.
Акцент нами будет сделан на т.н. «русской идее», которой пронизана вся русская философии. Естественно, что р этом случае мы не сможем обойти такие, исключительно русские явления, как западничество и славянофильство.
Кроме того, существует необходимость уточнить, что мы ограничимся временными рамками период, когда понятия «православие, самодержавие и народность» были крайне актуальны для всей русской философии.
Особенности русской философии
Предпосылками русской религиозной философии можно равно считать и философемы древнерусской литературы, и предания святых отцов, и европейскую философскую традицию. Многие исследователи истории русской философии сходятся во мнении, что ее основой служит православная религиозность русского народа и его многовековой духовный опыт.
Философия в России конца 19-го начала 20-го века представляла собой весьма неоднозначный феномен, в котором наличествовали различные направления, имевшие своим основанием западноевропейскую философию, продолжавшие и развивавшие ее идеи. Если же мы попытаемся вычленить именно русскую философию в ее отличии от современной ей западноевропейской философии, то, очевидно, речь может идти только о русской религиозно-идеалистической философии, представленной такими именами, как: В.С. Соловьев (1853-1900), Н.А. Бердяев (1874-1948), С.Н. Булгаков (1871-1944), П.А. Флоренский (1882-1943), С.Л. Франк (1877-1950), С.Н. Трубецкой (1862-1905), Е.Н. Трубецкой (1863-1920) и ряд других.
Отличительная черта этого направления от всех современных ей философских направлений в том, что, ее специфика заключались в усиленном внимании к индивидуальной судьбе человека, к проблеме ценности и смысла жизни. Но индивидуальная судьба человека вне истории, вне исторической действительности оказывалась лишенной смысла, а отсюда в фокусе внимания русской религиозно-идеалистической философии оказывались проблемы смысла истории и прогресса. Кроме того, человек, как нравственная личность, рассматривается русскими философами как одна из определяющих сил исторического развития. Именно в решении этих проблем, а, по сути, в экзистенциальной проблематике русские философы пытались обрести собственную почву, пройдя ученичество у западноевропейской философии.
Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физической и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремленность в бесконечность как и в русской равнине. Поэтому русскому народу трудно было овладеть этими огромными пространствами и оформить их. У русского народа была огромная сила стихий и сравнительная слабость формы. Русский народ не был народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, он был более народом откровений и вдохновений, он. не знал меры и легко впадал в крайности.
У народов Западной Европы все гораздо более детерминировано и оформлено, все разделено на категории и конечно. Не так у русского народа, как менее детерминированного, как более обращенного к бесконечности и не желающего знать распределения по категориям. Россия никогда не была в, западном смысле страной аристократической, как не стала буржуазной.
Два противоположных начала легли в основу формаций русской души: природная, языческая дионисическая стихия и аскетически-монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм; вольность; жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, всечеловечность; эсхатологически-мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт. Но никогда русское царство не было буржуазным, и определении характера русского народа и его призвания необходимо делать выбор, который я назову выбором эсхатологическим по конечной цели. Поэтому неизбежен также выбор века, как наиболее характеризующего русскую идею и русское призвание.
Россия глазами русских философов
Русская идея в своих истоках, когда еще не было и самого понятия «русская идея», указывала на провиденциальную роль православия, как единственно способного спасти мир на краю пропасти и на Россию, а тем самым и на русский народ, как носителя этой великой миссии. Первые ростки русской идеи ясно и отчетливо просматриваются в весьма обширном трактате «Слово избранно от св. писаний, еже на латыню, и сказание о составлении осьмаго собора латыньского, и о извержении Сидора Прелестнаго, и о поставлении в русской земле митрополитов, о сих же похвала благоверному великому князю Василию Васильевичу всея Руси»1, появившемся в 15-ом веке после взятия Константинополя турками в 1453 году.
На русскую религиозную философию несомненное воздействие оказала идея «Москвы – Третьего Рима». С падением Римской империи наследником римских императоров становится московский князь – носитель “истинного” христианства. Политическое первенство перешло “новому Риму” – Византии, а далее – на Русь. Таким образом, Московский князь становится царем православия, главой всего православного мира. Эта идея была сформулирована игумном псковского Елизарова монастыря Филофеем в посланиях к Великому князю Василию III: «Блюди и внемли, благочестивый царю, яко вся христианския царства снидошася в твое едино, яко два Рима падоша, а третий (Москва) стоит, а четвертому не быти»2. Это – своеобразное приближение к воплощению Царства Божия на земле, потребность в сочетании небесного и земного, человеческого и божественного в конкретной реальности. Именно эта тема стала основой для русской идеи, зародившейся в среде религиозных философов в последней четверти XIX в. и сформировавшейся окончательно под влиянием кризиса, к которому пришла страна в начале ХХ в. Суть ее заключается не только в идее сохранить, преобразить и спасти Россию и человечество вообще, но также весь мир – космос. В подобном триединстве и заключен основной смысл русской идеи3.
Как отмечает церковный историк А. Карташев, в этом «Слове» пока еще очень осторожно высказываются следующие идеи: 1) русское православие есть подлинное православие и высшее, нежели чем греческое, 2) русский народ теперь призван занять первое место в православном мире, 3) русский государь наследует в церкви православной место византийского императора4.
В конечном счете, именно падение Константинополя придавало силу этим идеям. Русская православная церковь начинает превозноситься над всем миром христианским, а вслед за ней московский государь и Москва, а затем и вся Русь начинает рассматриваться как спасительница и охранительница подлинного благочестия, которой предписывается и такая задача, как освобождение Константинополя от неверных и возвращение его миру христианскому, а поскольку Русь наследует Византии, то и присоединение его к России.
В 60-е годы 19-го века выразителем русской идеи и программным документом воинствующего национализма и панславизма является книга Н.Я. Данилевского “Россия и Европа”. Здесь уже несколько иначе, на новом основании излагается старая концепция “Москва – Третий Рим”. Царьград остается в качестве цели для России, на который она имеет законное историческое право и он уже видится как столица Всеславянского союза, в котором у России, естественно, и особая роль и особые задачи. Сообразно с разработанной Данилевским концепцией культурно-исторических типов речь уже идет о едином славянском культурно-историческом типе, где русский народ, Россия опять же осуществляют, вернее должны осуществить свою великую миссию. Данилевский, как никто другой, весьма далек от религии и религиозных исканий и обосновывает старую идею на базе истории, философии и политики, используя и естественнонаучные знания.
Истинная русская идея, таким образом, заключается в восстановлении на земле верного образа божественной Троицы. Ипостаси же божественной Троицы на земле – это церковь, государство, общество. Следуя истинному смыслу христианства (уж так открылся он Соловьеву), Россия, русский народ должны утвердить на земле вселенскую церковь, вселенское государство и вселенское общество. Говоря иными словами, должна быть создана единая христианская цивилизация, вселенское братство, исходящее из вселенского сыновства и вселенского отечества. Естественно, что с этой точки зрения он подвергает резкой критике идеи панславизма и особенно русского национализма, которые есть, по его мнению, возвращение к грубому варварству и невежеству, ибо у Бога нет ни эллина, ни иудея.
Этический подход к метафизическим проблемам истории не нов. Всегда сохраняется надежда на то, что практически все вопросы мира решаемы — не сегодня, так потом. Надо только изучить опыт прежних поколений и научиться наконец не повторять старых ошибок. В этом деле часто помогает метод сравнения, к примеру: мы и они (Россия и Запад). Стремление опереться на что-то прочное часто приводило к абсолютизации мифа, неважно, какого рода: будь то ностальгия по неудавшемуся (или удавшемуся, но прерванному) «озападничиванию» России или же, наоборот, плач по допетровскому прошлому.
Еще в 1912 году Е. Н. Трубецкой заметил, что образ народа- богоборца заслоняет истинный облик России. Стереотипные восприятия всегда опасны, хотя без твердых определений действительно трудно. В самом деле, как обойтись без формул "Москва — Третий Рим", "Святая Русь" и т. п.? Без них многое внятно не объяснить, но, видимо, и — не надо тешить себя надеждой на возможность полностью и окончательно разрешить многие сложнейшие метафизические проблемы истории с помощью изучения лишь фактологической стороны предмета.
Впрочем, что касается тезиса графа Уварова «православие, самодержавие, народность», то среди русских религиозных философов не все были согласны с подобным утверждением. Православие? Да. Соборность? Да. А вот самодержавие - от антихриста.
Приведем пример одной из нумарологических концепций, автором которой, в нашем случае является З.Н. Гиппиус, боее известная, конечно, как поэт-символист, однако, в последнее время, ее религиозно- философскими взглядами заинтересовались современные исследователи. Если представить «Я», присущее каждому, в виде 1 как единство личности, а 2 как любовь к другому, два «Я» в соединении (1+1), Гиппиус получила выход во множественность, т.е. любовь к окружающему миру, выраженную 3. Человек по природе своей социален, поэтому общественная идея в людях присутствует изначально. Доминирование власти одного над многими не только античеловечно, но и, по мнению Гиппиус, не по-христиански. Отсюда логично предположить происхождение самодержавия от антихриста. Впрочем, единовластие революционное, вырастая, как она полагала, из того же корня имеет более страшный характер.
Если признать принципиальную неразрешимость «имперского вопроса» (в нашем случае — в России), легче понять мотивацию действий как политических реакционеров, так и их идейных противников, вне зависимости от личных симпатий и антипатий.
Многовековое движение нашей страны по имперскому пути сформировало специфические отношения между властью и народом, определило роль религии и породило значительное число национальных проблем, существующих и по сей день.
Н. А. Бердяев писал о том, что загадочность русской истории заключается как в судьбе самого русского народа, так и с в судьбе русского государства, с его имперскими амбициями, позже экстрапалированными на СССР. Отношения между русским народом, которого славянофилы прославляли народом безгосударственным, и огромным русским государством до сих пор остаются загадкой философии русской истории.
Заключение