Взаимосвязь и взаимозависимость рыночной экономики и либерального общества.

Содержание

Введение
Теоретические взгляды на свободу индивида в либеральном обществе
Практика применения либерализма в экономике России
Заключение
Список использованной литературы

Взаимосвязь и взаимозависимость рыночной экономики и либерального общества.

Цель – выявление особенностей взаимодействия и взаимосвязь и взаимозависимость рыночной экономики и либерального общества.
Задачи решаемые при исследование:
- анализ теоретических взглядов на взаимоотношение экономики и либерального общества;
- влияние либерализма на рыночную экономику России.
Теоретические взгляды на свободу индивида в либеральном обществе
При всем многообразии их отличает одна общая черта: при оценке тех или иных социальных систем (институтов) либералы на первое место ставят свободу индивида. При этом ценности, которыми руководствуется индивид при пользовании своей свободой, оставляются на усмотрение индивида и объявляются областью индивидуальной этики и философии. По известной формулировке Дж.С.Милля, “человек сам лучше любого правительства знает, что ему нужно”. На социетальном уровне требованиям индивидуальной свободы в наибольшей степени отвечает экономический и политический либерализм. Правда, по поводу конкретной модели либерализма, которая в наибольшей степени способствовала бы возрастанию индивидуальной свободы, у западных обществоведов в настоящее время нет единой точки зрения. Чаще всего выделяют неолиберализм, или либерализм классический (его еще называют “традиционным либерализмом”, “либертаризмом”, “либерализмом ХIХ века”) и социальный либерализм (или либерализм “постклассический”, “новый”).
Две основные модели современного либерализма базируются на разных философско-экономических основаниях. Классический либерализм тяготеет к индивидуалистической, эгоистической и атомарной концепции общества, предложенной одним из основоположников английского классического либерализма И.Бентамом. Он рассматривал общество как сумму стремящихся к личному благу автономных индивидов-эгоистов. Из взаимоотношений на основе личной выгоды складывается внутренняя гармония их интересов, которая связывает их в единое целое. В таком случае государство и общество – искусственные институты, созданные для индивидов. Либералы-классики предлагали не вмешиваться в экономику, предоставить производство самому себе, ибо “естественный” порядок установится сам собой подобно тому, как вследствие закона тяготения устанавливается равновесие в мире физическом. Новый либерализм, напротив, базируется на представлении о том, что общество – органическое целое, а не сумма разрозненных частей, индивид — часть социального организма, а не независимый атом, человек может быть как эгоистом, так и альтруистом1.
Классический либерализм тяготеет к негативной трактовке свободы: как сформулировал эту позицию А. Берлин, “я свободен настолько, насколько в мою жизнь не вмешиваются другие”. Поэтому для приверженцев классического либерализма борьба за свободу означала борьбу за уничтожение внешних ограничений, накладываемых на экономическую, физическую и интеллектуальную свободу человека. Ведущую идею классического либерализма сформулировал Бенжамен Констан: “Свобода во всем: в религии, в философии, в литературе, в промышленности, в политике”.
Основные положения классических (неоклассических) либеральных концепций в части взаимосвязи индивидуальной свободы со свободой социетальной в самых общих чертах можно отразить в виде следующих тезисов.
1. Наиважнейшей частью общей свободы индивида выступает его экономическая свобода. Гарантом и мерой свободы является частная собственность (“свобода нуждается в собственности, собственность создает свободу”). Напротив, экономический контроль означает контроль над всей жизнью людей, ибо, контролируя средства, нельзя не контролировать цели.
2. Необходимым (хотя и недостаточным) условием индивидуальной свободы выступает экономическое устройство рыночного типа (“рынок всегда прав”): возможно, и существуют какие-то способы сохранить свободу при социализме, однако те, кто выступает и за социализм, и за свободу одновременно, по мнению либералов, не предпринимали серьезных попыток разработать институты, которые обеспечили бы их сочетание. Между тем, совершенно ясно, как способствует индивидуальной свободе свободное рыночное капиталистическое общество.
3. Экономическая свобода (как индивидуальная, так и социетальная) есть средство достижения свободы политической и гражданской. В частности, рынок резко сужает круг вопросов, которые нужно решать политическими средствами, позволяя свести к минимуму роль государства как прямого участника “игры”. Основные лозунги классического либерализма: “максимум личных свобод — минимум государственного вмешательства”, “государство – слуга народа, а не его хозяин” 2.
4. Все страны движутся в направлении экономического и политического либерализма, “у либерализма не осталось никаких жизнеспособных альтернатив”, “цель истории – вестернизация мира” . В преобразовании общественных структур предпочтение отдается методам эволюционно-реформистским, а не радикальным, взрывным, революционным.
Обосновывая свою концепцию, либералы-классики исходят из того, что, в принципе, существуют только два способа координации экономической деятельности миллионов: централизованное руководство, включающее принуждение (таковы методы армии и тоталитарного государства) и добровольное сотрудничество индивидов (таков метод, которым пользуется свободная частнопредпринимательская рыночная экономика). Возможность сотрудничества без принуждения в последнем случае обусловливается тем, что из экономической сделки выгоду извлекают обе стороны. Это касается как взаимоотношения “производитель-потребитель”, так и взаимоотношения “предприниматель-наемный работник”. В этих сделках обе стороны помогают друг другу зарабатывать средства к жизни; в противном случае та или иная сторона вправе не вступать в обмен.
Что дает принцип строго добровольного вступления в экономические сделки? “Пока сохраняется в силе свобода взаимообмена, главная особенность рыночной организации экономической деятельности состоит в том, что чаще всего она не позволяет одному человеку вмешиваться в деятельность другого. Потребитель огражден от принуждения со стороны продавца наличием других продавцов, с которыми он может иметь дело. Продавца ограждает от принуждения со стороны потребителя наличие других потребителей, которым он может продать свои товары. Работающего по найму ограждает от принуждения со стороны работодателя наличие других работодателей, к которым он может наняться, и так далее. И рынок делает все это беспристрастно и без центральной власти… Она [свободная экономика] дает людям то, чего они хотят, а не то, чего они должны хотеть по разумению какой-то группы”.
Действительными хозяевами в капиталистической системе рыночной экономики, по мнению либералов-классиков, являются потребители. Их не волнуют ни имущественные права капиталистов, ни судьбы рабочих, ставших безработными из-за того, что они перестали покупать тот или иной товар, главное для потребителей – их собственное удовлетворение. Тот, кто хочет зарабатывать и становиться богаче, непременно должен служить потребителям. Покупая или воздерживаясь от покупок, потребители определяют, что следует производить, сколько и какого качества, и сколько сырья и труда должно идти на изготовление данного товара, а сколько – на какой-то другой товар. Ценовая структура рынка (а не приказ бюрократов) говорит предпринимателям, насколько они свободны в выборе сферы вложения своего капитала. Стремление к прибыли заставляет предпринимателей поставлять те блага, на которые предъявляется повышенный спрос, искать не симпатичных им людей, а умелых работников, которые вследствие этого освобождаются от какой-либо личной зависимости от нанимателя, его пристрастия или неприязни, от необходимости угождать тем, кто уже достиг положения в обществе. Именно это (а не только конституции и билли о правах) в неискаженной капиталистической системе делает работающих по найму свободными людьми. Свобода здесь означает: ты зависишь от чьей бы то ни было оценки не больше, чем другие зависят от твоей.
Таким образом, экономические законы, основанные на стремлении к индивидуальной выгоде, ведут к наибольшему счастью для наибольшего числа людей: каждый получает выгоду от того, что предприниматель, производящий хорошие ботинки с минимальными затратами, становится богаче. Единственное средство добиться успеха — хорошо выполненная работа, так что каждый является творцом своего будущего: “смирительная рубашка бюрократической организации парализует инициативу индивида, в то время как в капиталистическом рыночном обществе новатор все еще имеет шансы на успех”. Вот почему необходимо предоставлять всем дееспособным членам общества максимум возможностей для самореализации и оптимум условий для свободной игры рыночных сил.3
Рынок способствует не только росту экономической свободы индивида, но и укреплению его свободы политической. Политическая свобода означает отсутствие принуждения одних людей другими. Ее сохранение предполагает наличие устойчивого противовеса концентрации власти в руках монарха, диктатора, олигархии или сиюминутного большинства, рассредоточение этой власти. Рынок способствует ослаблению принуждающей политической власти тем, что изымает экономическую деятельность из-под ее контроля. Даже если те или иные индивиды попали в “черный список” по политическим мотивам и потеряли государственную работу, они могут сохранить свою свободу, нанявшись на работу на частные предприятия, если их руководители не симпатизируют правительству или если их деятельность будет сулить работодателям коммерческий успех4. История свидетельствует о том, — заключает М.Фридман, — что капитализм есть необходимое условие политической свободы.
Практика применения либерализма в экономике России
Начиная реформы в России, все мы, за небольшим исключением, именно на такой эффект от введения рыночного хозяйства и рассчитывали. Но расчет был весьма наивным, отчасти по незнанию реальной рыночной практики. Впрочем, Горбачев сознавал, что для нормального функционирования рынка нужно человеческое самовоспитание, нужны определенные институты, независимые суды и многие другие нормы и традиции, которых у нас никогда не было. Но именно поэтому Горбачев и оказался сметен волною наивного рыночного романтизма, охватившего тогда российское общество. Люди были обмануты чувством ложной надежды на быстрый и безусловный эффект от перехода к рыночной экономике. Тогда считалось, что главное – по возможности быстро отменить прежние правила, ликвидировать планы, освободить цены, провести приватизацию и результат окажется (в чем тогда мало кто сомневался) скорым и положительным…
Нельзя забывать еще одну вещь. К началу реформ наша экономика была очень развитой, – правда, не по рыночным критериям и стандартам. К тому же в нас жило имперское сознание. Я помню, как спрашивал у многих коллег, знакомых и политиков: «Почему вы так уверены, что после ультрарадикальных реформ мы перейдем из «второго мира» в «первый»? А вдруг мы окажемся в «третьем мире»?». К моему большому сожалению, я оказался прав: производство готовой продукции резко сократилось, обозначилась примитивизация всей экономики, еще больше усилилась топливно-сырьевая ориентация страны.
Но во времена перестройки эйфория многим мешала трезво мыслить. Почти все были уверены, что, во-первых, политическую систему нужно сделать по западному образцу, а во-вторых, экономику нужно преобразовать в еще более «рыночную» по сравнению с той, которая существовала в западных странах. Кстати, и Запад в конце 1980-х тоже советовал нам идти в экономике более радикальным путем по сравнению с тем, которым двигался он сам. И мы, к сожалению, оказались очень хорошими учениками.
Сейчас принято о многом забывать. Однако нельзя не видеть плачевных пока результатов нашей трансформации: экономический рост последних лет обеспечил некоторую стабильность, но ведь это рост без развития – модернизация экономики практически не начиналась, страна по-прежнему живет за счет тех скважин, которые, образно говоря, были пробурены под руководством ЦК КПСС. И теперь уже совершенно очевидно: если мы хотим осуществить модернизацию хозяйства, осовременить свою жизнь и экономику, стране придется проводить сознательную экономическую политику, а не просто накапливать валютные резервы.
Заключение