Военная реформа Петра1. Управление армией и флотом.

Оглавление

Введение
Глава I Создание военно-морского флота в России
Глава II Разработка военных уставов в период правления Петра I
Заключение
Список литературы

Военная реформа Петра1. Управление армией и флотом.

Из Воронежа царь отправился в Белгород для осмотра армии, оттуда выехал на юг в Азов, где проконтролировал ход строительства. Качеством работ в крепости остался недоволен. Из Азова возвратился в Воронеж. Здесь на Воронежской земле, зимой 1698 года состоялась его встреча с гетманом Украины Иваном Степановичем Мазепой. С ним он имел длительную беседу. Возвратившись домой, гетман отправил в столицу корабельного дела 3000 казаков для охраны готовых судов.
После освещения кораблей и молебна в весенний день 27 апреля состоялось торжественное отплытие пяти многопушечных парусных боевых судов – “Отворённые врата”, “Меркурий”, “Сила”, “Цвет войны”, “Миротворец”. Вместе с ними в “Керченский” поход вышли 28 лёгких гребных галер, бригантин, галеасов и 117 стругов.17 Матросами на них были солдаты Преображенского и Семёновского полков, числом в 2684 человека. Вице-адмирал Корнелий Крюйс командовал флотом. Два дня флотилия простояла в устье реки Воронеж и два дня в Костенске.
В Азове к флотилии присоединились ещё несколько боевых кораблей. 19 июля 1699 года узнав, что на реке Битюге неизвестные люди заселились на пустопорожних землях, царь приказал выселить их с тех мест, а избы - сжечь. На Битюг была послана военная команда. Освободившиеся земли были заселены дворцовыми крестьянами из Ярославля, Костромы и других мест. В 1701 году сюда прибыли новые поселенцы - около 5 тысяч крепостных крестьян (1021 семья) из Ростовского, Ярославского, Костромского и Пошехонского уездов. Они создали там обширную Битюцкую дворцовую волость, центром которой стала крепость Бобровск.
“Керченский поход” воронежских кораблей в Азовском и Чёрном морях продемонстрировали боевую мощь России и содействовали заключению мирного договора с Турцией на несколько лет. Это помогло Петру в 1700 году начать войну со Швецией за выход к берегам Балтики.
Перед отъездом из Воронежа Пётр I на несколько дней смог вернуться к своей любимой “Предестинации”. В письме адмиралу Лефорту он подробно описал строящийся по собственным расчётам корабль. План строительства под Воронежем большого числа многопушечных кораблей успешно претворялся в жизнь.
Однако другие государственные дела требовали внимания Петра. 16 декабря 1698 года царь покинул Воронеж, 20 декабря он вернулся в Москву, 22 и 23 декабря в селе Преображенском под Москвой провёл очередные заседания Боярской думы. Но и в эти дни Пётр думал о флоте, о Воронежских кораблях. Как свидетельствует друг царя генерал Патрик Гордон, приехав в Москву, Пётр I сказал ему: “Состоится ли мир или нет, я выведу флот мой в море”.18 Эти слова оказались пророческими.
Всего на воронежских верфях до 1702 года было построено 28 кораблей, 23 галеры и много мелких судов. Строительство кораблей продолжалось и позже, вплоть до отдачи туркам Азова и Таганрога в 1712 году, когда часть кораблей Азовского флота была уничтожена, а часть - продана туркам. Но к этому времени Азовский флот не был единственным флотом России. Уже десять лет на берегах рек Балтийского бассейна активно строились корабли.
Как и в Воронеже, опыт которого был, конечно, учтён, строительство флота на Балтике велось форсированными темпами. Начало ему было положено в 1702 году основанием верфи на реке Сясь. В 1703 году на Свири возникла знаменитая Олонецкая верфь, одна из самых крупных, с которой успешно соперничала лишь основанная чуть позже Петербургская верфь. Всего в петровский период было построено не менее 1104 кораблей и иных судов, при чём львиная доля - на Петербургской и Олонецкой верфях - 386 судов, из которых 45 линейных кораблей. Эти цифры отражают колоссальные успехи кораблестроения за двадцать лет.
По мнению историков кораблестроения в России, сам Пётр был незаурядным кораблестроителем, предложившим много новых технических решений, начиная с проектирования и кончая использованием морских судов. Стремясь добиться непрерывной работы верфей в течение года, Пётр предложил спускать корабли даже зимой - в специально подготовленную для этого прорубь. С годами рос опыт царя-кораблестроителя. Начав с проектирования и строительства яхт и шняв, Пётр закончил проектом и закладкой 100-пушечного корабля. Образцовым стал спроектированный им 64-пушечный корабль “Ингерманланд”, построенный Р. Козицем в 1715 году.
Одновременно со строительством кораблей в Петербурге и Кронштадте создавались мощные военно-морские базы, дополненные базой в Эстляндии. В Кронштадте строилась уникальная система каналов и шлюзов, которая позволяла беспрепятственно ремонтировать, вооружать и даже хранить в межсезонье на берегу огромные корабли.
Пётр не ограничивался строительством кораблей. Они также покупались за границей и перегонялись в Петербург. Так, за 1711 - 1714 годы было куплено и переведено в Россию 16 линейных кораблей.
Петровское время стало расцветом галерного флота, известного с античных времен. Опыт кораблестроения, перспективы военных действий на просторах Балтики непосредственно у берегов Швеции - следствие вытеснения шведов из Финского залива, - как и общие военно-морские амбиции Петра, - всё это привело к принятию приблизительно в 1714 - 1715 годах целостной программы увеличения и качественного обновления флота. И эта программа была не только выполнена, но и перевыполнена к концу царствования Петра: число кораблей с 1715 по 1724 год увеличилось с 27 до 34, а фрегатов - с 7 до 15. Мощь орудийного залпа флота возросла при этом почти вдвое: всего на борту вместо 1250 орудий стало 2226 орудий. Усиление огневой мощи было связано с появлением на вооружении нового поколения кораблей, среди которых выделялись 96-пушечный “Фридрихштадт”, 90-пушечные “Лесное” и “Гангут”, а также три корабля, имевшие по 88 пушек.
То, что флот России превосходил шведский, стало очевидно уже во второй половине Северной войны. Но забегая вперёд, следует отметить, что после того, как наметился перелом в пользу России, Пётр не собирался сворачивать военно-морское строительство. Ему, как опытному флотоводцу, было ясно, что русскому флоту далеко до флота “владычицы морей” Великобритании, трижды (в 1719 - 1721 годах) эскадра адмирала Норриса запирала русский флот в гавани. Не исключено, что ответом на это стала закладка Петром в 1723 году 100-пушечного корабля, получившего впоследствии название “Пётр I и II”. По-видимому, этот гигантский по тем временам корабль должен был начать собой новое поколение кораблей, которым явно была тесна Балтика.
Глава III Разработка военных уставов в период правления Петра I
Главной целью военных реформ, проведённых в начале XVIII века, было приспособление армии к новым историческим условиям, превращение её в послушное орудие правящего класса.
Военная тактика зависит от уровня военной техники. Кремневое ружьё и стальной штык, а также гладкоствольная артиллерия являлись материальной базой линейной тактики и маневренной стратегии. Усовершенствование этого оружия, а также появление “винтовального” стрелкового оружия обусловило переход к тактике колонн и рассыпного строя, к стратегии генерального сражения.
В 1699 году стала осуществляться реформа полевой армии. Комиссия под руководством Головина вначале решила развернуть 60 - 80 полков трехсотенного состава. Но Пётр I не утвердил этого решения и предложил формировать полки тысячного состава.
Организация полевой армии, куда вошли 2 гвардейских, 27 пехотных и 2 драгунских полка, завершилась в конце 1699 года.19 В то время молодая армия ещё не обладала высокой боеспособностью. В первом же сражении под Нарвой в 1700 году она потерпела поражение.
Развитие отдельных родов оружия шло следующим образом. Было решено иметь два вида пехоты. В соответствии с этим было определено сформировать 47 пехотных и 5 гренадерских полков, последние должны быть сформированы из гренадерских рот в существующих 27 пехотных полках. К 1710 году эта задача была завершена.
В 1705 году было положено начало формированию морской пехоты. Полк состоял из двух батальонов. Численность полка: 1250-рядовых, 70 унтер-офицеров и 45 офицеров.
Серьёзные выводы были сделаны и по вопросу формирования кавалерии. Конница являлась “глазами армии”, она как бы освещала местность, ведя дальнюю и ближнюю разведку, в ходе боя защищала фланги, являвшиеся наиболее уязвимым местом, преследовала разбитого противника. Для осуществления этих задач нужна была многочисленная, хорошо обученная конница, на создание которой требовалось значительное время.
Организация конницы ещё в 1700 году была возложена на комиссию, заседавшую в Золотой палате, под председательством Б. Голицына. Решено было ассигновать 100 тыс. рублей “на покупку лошадей для свейской службы”. В последующие годы число полков всё время изменялось. Всего в кавалерии к 1723 году было 41 920 человек.20
Первой частью, положившей начало регулярной артиллерии, была бомбардирская рота Преображенского полка. Она обслуживала полевую и осадную артиллерию до организации особого артиллерийского полка, который был сформирован в 1701 году и имел в своём составе 4 пушкарские роты, 4 бомбардирские команды, понтонную и инженерную роты и полковых чинов. Всего полк в этом году имел 674 человека.21
Артиллерия по своему назначению делилась на полковую, полевую и осадную. Полковая артиллерия входила обычно в состав полевой, но она находилась непосредственно в полках. Каждый пехотный полк имел на вооружении по две медные трёхфунтовые пушки и 4 мортирцы, а кавалерийский - по шесть или восемь орудий.
Полевая артиллерия имела непостоянную численность. В 1706 году она имела 157 орудий, в 1712 году -- 108 орудий, а в 1724 году - по окончании войны также 108. В 1724 году в составе полевой артиллерии было 80 трёхфунтовых пушек, 6 шестифунтовых, 12 восьмифунтовых, 3 двенадцатифунтовых, 4 однопудовые гаубицы, 3 полупудовых гаубицы.
Осадная (“большая”) артиллерия по штату 1723 года имела: 24-фунтовых пушек - 60, 18-фунтовых - 60, девяти- и пятипудовых мортир - 40, шестифунтовых мортирцов - 200. Эта артиллерия имела запас по 500 выстрелов на орудие.
В 1714 году было учреждено 12 фурштадтских команд, в которых состояло 1255 человек и 1986 лошадей.22
Инженерные войска как отдельный род оружия в первой четверти XVIII века не существовали. Инженеры, понтонеры и минеры входили в состав артиллерийского полка. Строевой инженерной частью была минерная рота. В 1724 году Пётр I принял решение сформировать инженерный полк, а инженеров разделить на два разряда. Но выполнена эта задача была позднее.
Во время Северной войны главной силой для подавления народных протестов и восстаний внутри страны были гарнизонные войска. В то же время они являлись резервом для пополнения полевой армии и выполняли функции запасных войск.
Для успешного решения этих задач правительство создало громадную внутреннюю армию. В 1711 году были проведены первые крупные мероприятия по упорядочению гарнизонных войск, в результате которых было сформировано два драгунских и 30 пехотных полков, насчитывавших 58 тыс. человек. Гарнизонные войска были разделены на 3 разряда. Штаты 1711 года предусматривали следующий состав людей в гарнизонном пехотном полку: строевых солдат - 1152, нестроевых - 211, унтер-офицеров -80, обер-офицеров - 40. Стабилизация штатов была достигнута лишь к 1720 году.
В пограничных областях гарнизонные войска выполняли функции полевых войск, особенно в крепостях Прибалтики и на Украине. Выполнение функции запасных войск видно из того, что полевые полки с 1708 года пополнялись главным образом из гарнизонных войск, а не из “скасованных”.
Таким образом, хаотическая на первый взгляд смена гарнизонных полков имела свой смысл. Они являлись учебными полками и поставляли для полевой армии обученный контингент.
В первой четверти XVIII века в Прибалтике и на Украине началось формирование ландмилицких полков. Ландмилиция была образована из людей “прежних служб”. Создание ландмилиции на Украине диктовалось необходимостью охраны южных границ от турок. Общая численность ландмилиции составляла 6282 человек. Политическая направленность этих войск была вполне ясна: они наблюдали как за неприкосновенностью границы, так и за состоянием окраинных губерний (Киевской, Азовской и др.) В состав иррегулярных войск входили казачьи полки, которые формировались в отдельных казачьих войсках. Количество казачьих войск достигало 40-45 тыс. человек. Постоянного штатного состава эти войска не имели. Общая численность казачьего полка составляла 500-700 человек.23
Более чёткую организацию имели украинские войска, которые несли внутреннюю службу, во время войны действовали самостоятельно. Украинское казачье войско имело 10 городовых и 8 охотницких полков. В “генеральной” артиллерии числилось 50 пушек, в полковой - 40. Численность их достигала 50 тысяч человек.
Первое появление лёгкой гусарской конницы относится к 1707 году. В этом году майор А. Кезич сформировал из сербов, валахов и венгров команду в 300 человек. В 1711 году было сформировано шесть полков и две хоругви. В мирное время поселённые гусары несли местную службу, а в военное - присоединялись к армии и использовались как разведчики в полевых войсках. Гусарская конница насчитывала 340 человек.
В годы Северной войны было обращено особое внимание на устройство и вооружение крепостей. Наиболее крупные крепостные сооружения возводились в городах, расположенных на северо-западе страны. Крепости предназначались для защиты русских границ от шведов. Такие крепости, как Петропавловская, Шлиссельбургская, Псковская, Нарвская, Ивангородская и Кроншлот, являлись мощными сооружениями, снабженными большим количеством оружия и пороха.
Большое значение имело сооружение крепостей в Сибири. В течение первой четверти XVIII в. построенные там крепости предназначались для прикрытия горно-промышленных округов Урала и Сибири: Ямшевская (1715), Омская (1716). Эти крепости прикрывали путь от р. Тары вверх по Иртышу до Чёрного Иртыша. Это были главным образом деревянные крепости, относящиеся ко 2-му и 3-му разрядам.
В основе тактического обучения войск Петра лежали не только одни чисто технические приёмы, но и воспитание ответственности, инициативы, сознательной дисциплины, то есть всего того, без чего не может существовать армия.
Особое значение в этих условиях приобретали воинские уставы, регламенты - одним словом, кодекс военного права. Пётр уделял их составлению много внимания, видя в них основу жизни армии, да и всего общества. На смену “Учению о хитрости ратного строю” Алексея Михайловича в начале XVIII века пришли новые уставы: “Строевое положение”, “Учреждение к бою” и др.
В 1716 году был издан знаменитый “Устав воинский”24, которым определялись не только организация и устройство армии, обязанности военнослужащих, основы строевой и полевой службы, но военно-уголовные, административные законы. Можно говорить о сильном влиянии на “Устав воинский” военных законодательств Швеции, Франции, Австрии, Дании, переработанных, дополненных в соответствии с условиями России, в зависимости от опыта Петра как полководца, организатора военного дела. Жизнь “Устава воинского” оказалась необычайно долгой - 150 лет. Все эти полтора столетия несколько поколений русских солдат и офицеров приносили воинскую присягу по тексту, включённому в “Устав воинский”, точнее - в его часть “Артикул воинский с кратким толкованием”. Среди них наверняка были Румянцев и Суворов, Барклай-де-Толли и Кутузов, Пестель и Бестужев-Рюмин, Шевченко и Лев Толстой, сотни тысяч, миллионы новобранцев русской армии.
Вот текст этой “Присяги, или обещания всякого воинского чина людям”: “Я (имярек) обещаюся всемогущим богом служить всепресветлейшему нашему царю государю верно и послушно, что в сих постановленных, також впредь поставляемых воинских артикулах, что оные в обе содержать будут, все исполнять исправно. Его царского величества государства и земель его врагов, телом и кровию, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в протчих воинских случаях, какова оные звания ни есть, храброе и сильно чинить противление, и всякими образы оных повреждаю потшусь. И ежели что вражеское и предосудительное против персоны его величества или его войск, такожде государева людей или интереса государственного, услышу или увижу, то обещаюсь об оном по лучшей моей совести и сколько мне известно будет, извещать и ничего не утаивать, но толь паче во всём пользу его и лучше охранять и исполнять. А командирам моим, поставленных надо мною во всем, где его царского величества войск государства и людей благополучия и приращения касается, в караулах, в работах и в прочих случаях, должны чинить послушание, и весьма повелению их не противится. От роты и знамя, где надлежу, хотя в поле, обозе на гарнизоне никогда не отлучаться, но за оным, пока жи непременно, добровольно и верно так, как мне приятна честь моя и живот мой, следовать буду. И во всем так поступать, как честному, верному, послушному, храброму и неторопливому солдату надлежит. В чём да поможет мне господь бог всемогущий”.25
Присяга, как и другие военные законы Петра, чётко определяла принципы службы шире - служения петровского солдата. Это последовательно проводимая иерархия, строгое подчинение воинской дисциплине и приказу вышестоящего, богобоязнь и законопослушание. Никогда ранее в России с такой полнотой, последовательностью и целеустремленностью эти принципы не формулировались и не проводились в жизнь.
Военное законодательство не привлекало бы столько внимания, если бы оно было отражением взглядов Петра только на войсковую структуру и отношения в армии. В военных законах петровской поры нашли яркое выражение общегосударственные идеи Петра, отразилась его идеологическая концепция.
В этом смысле Пётр следовал известной традиции, существовавшей в Европе. Справедливыми кажутся наблюдения П. О. Бобровского о совпадении идей Петра с идеями шведского короля Густава-Адольфа (1594-1632 годов), выдающегося полководца и реформатора. Речь идёт о стремлении обоих уйти от примитивной жестокости как единственной формы обращения с солдатом, о желании не превращать этого солдата в шагающую машину, воспитывать с помощью армии добрые нравы, просвещать, бороться с нелепыми суевериями. В полной мере влияние этих несомненно передовых идей нашло выражение в петровском “Уставе воинском”, составленном под сильным влиянием военных законов Густава-Адольфа. Не случайно приведенная выше присяга дословно повторяет (с некоторыми дополнениями) 110 артикулов военного кодекса Густава-Адольфа.
Иерархичность, субординация - становой хребет отношений в армии. Но не только это. Командир - не просто старший по чину, которому надлежит беспрекословно подчиняться. Он - олицетворение чего-то большего, чем воинское начальство. Сам он должен удовлетворять весьма высоким требованиям, как профессиональным, так и общечеловеческим.
Суть в том, что Пётр видел в армии, армейской структуре, армейских отношениях образец для всего общества. Пётр испытывал искреннее желание “поправить” общество, распространив на него так легко формулируемые в виде артикулов и так легко осуществляемые на армейском плацу нормы армейской жизни. Чёткая организация армии, ясно очерченный круг обязанностей начальников и подчинённых, отношения чинопочитания на основе строгой дисциплины и единомыслия - всё это, казалось, так легко перенести на всё общество.
“Устав воинский” следует рассматривать не только как чисто военный документ, в сущности, он содержит требования, обязательные для применения к любому начальствующему лицу.
Получив нарвский урок и заняв Ингрию уже в первые годы войны, Пётр сразу оценил значение её водных бассейнов и путей и соответственно выдающуюся роль, которую может сыграть здесь военно-морская сила. Важно и то, что Пётр не мыслил без флота могущества своего государства, не представлял без кораблей своей жизни. Создание флота было для него первейшим долгом после создания армии, естественным продолжением дела, некогда начатого его отцом, царем Алексеем Михайловичем, при котором в Дединове на Оке был спущен на воду первый русский корабль “Орёл”.
287 лет назад, 24 апреля 1720 года, в России был издан первый Морской устав, собственноручно составленный Петром I. Многие из его требований актуальны и сегодня.