Генерал-прокурор князь А.А. Вяземский-"серый кардинал" екатерининского правления.

Оглавление


Введение
Глава I. Генерал-прокурор А. А. Вяземский на посту
§1. Особенности работы в Сенате
§2. Обязанности генерал-прокурора А. А. Вяземского
§3. Особые государственные поручения и важные документы в работе генерал-прокурора А. А. Вяземского
§4. Личное дело князя Вяземского
Глава II. Особенности полемики издателя Н. И. Новикова с императрицей и его арест как государственного преступника
Заключение
Список использованной литературы
Приложение

Генерал-прокурор князь А.А. Вяземский-"серый кардинал" екатерининского правления.

К сожалению, многие просветители подверглись гонению со стороны властей. Это относилось и к издателю Н. И. Новикову.
Развитие издательского дела для нужд дворянства было связано с развитием общественной мысли, достижениями науки и культуры.
Недавно еще по всей стране говорили о деле Е. Пугачева. Императрица писала: «Дело сие такого существа, что без ужаса на оное воззреть не можно! Оно доказывает, что человек, погруженный в невежество, забыв долг и присягу, данную пред богом верховной монаршей власти, и не опасаясь за то ни вечныя, ни временныя казни, выступя из послушания законов, преступает тем самым все пределы обязательства пред родом человеческим. Вообще преступлении главнаго злодея и его способников столь многочисленны и разнообразны суть, как по следствию оказалось и собственным добровольным признанием некоторых из них открылась таковая редкость, что чиня преступлении всякаго рода, сами они не упомнят числа содеяннаго зла»14.
Правительство Екатерины II, напуганное крестьянской войной Е. Пугачева15, приняло репрессивные меры против книжного дела.
В 1790 году был конфискован и почти полностью уничтожен при вмешательстве А. А. Вяземского тираж «Путешествия из Петербурга в Москву», которое автор – А. Н. Радищев (1749–1802) – напечатал в своей домашней типографии.
Многое для развития книжной торговли сделал Н. И. Новиков. Он внедрил рекламу, печатал каталоги.
Усилия книжников не замедлили сказаться и принести положительные результаты. Книжная торговля стала прибыльным делом, и ею занялись не только купцы, но и чиновники, служащие типографий, студенты университета.
«Они распространяли книги по подписке, особенно многотомные издания, составляющие 22 процента от общего объема выпуска литературы. В 1789 году книги столичных издателей продавались в 27 книжных лавках, которые располагались в Ярославле, Костроме, Архангельске, Орле, Тобольске, Иркутске. Продажа книг велась и на крупнейших ярмарках страны. Итогом развития русской книги второй половины XVIII века является разрушение ее первоначальной однородности, вызванной введением гражданского шрифта в начале века»16.
Разделение, дробление книги шло по нескольким направлениям – содержательному, оформительскому и потребительскому. В русский репертуар были привнесены новые типы книг: научная, учебная, энциклопедическая, беллетристическая, детская.
Новые оформительские приемы, используемые русскими мастерами, упорядочили, подчинили убранство книги ее содержанию и назначению.
В конце 1760-х – начале 1770-х гг. широкое распространение получает сатирическая журналистика.
Императрица Екатерина II разрешила свободу печати и печатания, благодаря чему с 1769 года появилось множество журналов по образцу английских еженедельников.
Наибольшим успехом пользуются журналы Николая Ивановича Новикова (1744–1818) «Трутень» (1769–1770), «Пустомеля» (1770), «Живописец» (1772–1773), «Кошелек» (1774).
«Многие книгу взяв в руки уже зевают, а листочку навстречу с улыбкой бегут», – рассуждала Екатерина II, учреждая свой журнал «Всякая всячина». Понимал это и Новиков, основывая в 1769 году журнал «Трутень».
«Второго января 1767 года на улицах Санкт-Петербурга прохожим раздавали напечатанный на небольших листках – в половину формата школьной тетради – журнал. Назывался он «Всякая всячина». Издатель приглашал всех, кто пожелает, принять участие в искоренении недостатков русского общества, высмеивая их на страницах таких же журналов. «Мой дух восхищен до третьего неба, – писал неизвестный автор. – Я вижу будущее. Я вижу бесконечное племя «Всякия всячины». Я вижу, что за нею последуют законные и незаконные дети… вижу сквозь облака добрый вкус и здравое рассуждение, кои одною рукою прогоняют дурачество и вздоры, а другою доброе поколение «Всякия всячины» за руку ведут». Автор называл «Всякую всячину» «бабушкой» будущих сатирических журналов. Вскоре стало известно, что за официальным редактором журнала, секретарем императрицы Г. В. Козицким, стоит сама Екатерина Великая»17.
Умная и образованная, императрица Екатерина Алексеевна желала прослыть «просвещенной монархиней», вполне в духе идей французских философов, со многими из которых поддерживала оживленную переписку.
В письмах к Вольтеру Екатерина излагала собственные проекты преобразования страны, рисовала идиллические картины жизни народа, прославляющего ее благодетельное правление. За рубежами империи Екатерину считали великим реформатором и добрым гением России.
Влиять на общественное мнение она решила с помощью российских литераторов, высочайше позволив им издавать сатирические журналы, поманив свободой слова. Так родилась идея выпускать журнал «Всякая всячина», а Екатерина II оказалась у истоков русской сатирической журналистики.
То, о чем рассуждала императрица не имело никакого отношения к русской жизни. «Материал брался в основном готовый – из зарубежных сатирических журналов. И бродили по страницам «Всякой всячины» безликие щеголи и невежды, сплетники и моты, скряги и неряхи. «Многие молодые девушки чулков не вытягивают, – глубокомысленно рассуждал журнал, – а когда сядут, тогда ногу на ногу кладут; через то подымают юбку так высоко, что я сие приметить мог, а иногда и более сего».
Жизнь народа Екатерину не интересовала. Зато на все голоса восхваляла она деньги и богатство:
Можно ли нищенство
Деньгам предпочесть?
Деньги – лучшее средство
В свете все обресть.
Деньги в честь выводят…
Где богач идет,
Путь открыт свободный…
И в заключение:
…Это есть бесспорно:
Деньгам все покорно.
Все находим в них»18.
Императрица не сомневалась в том, что владельцы новых журналов, зная, кто является действительным автором статей во «Всякой всячине», хотя бы из осторожности будут публиковать материалы, которые нужны ей. И в конце концов образуется согласный журнальный хор, воспевающий ее правление.
Действительно, дело сначала пошло так, как хотелось императрице: к призыву «Всякой всячины» литераторы не остались равнодушны.
В течение первой половины 1767 года появилось семь новых сатирических журналов: «И то, и сио» М. Д. Чулкова, «Ни то, ни сио в прозе и стихах» В. Г. Рубана, «Полезное с приятным» И. А. Тейльса и И. Ф. Румянцева, «Подёнщина» В. В. Тузова, «Трутень» Н. И. Новикова, «Адская почта» Ф. А. Эмина. До сих пор ведутся споры по поводу того, кто был издателем широко известного журнала «Смесь». Существует мнение, что его совместно издавали Эмин и Новиков.
Во втором номере «Всякой всячины» императрица, чтобы предупредить возможное своеволие журналистов, сообщила, что признает свободу слова только в дозволенных ею рамках «улыбательной» сатиры, принципы которой и перечислила:
«1) Никогда не называть слабости пороком. 2) Хранить во всех случаях человеколюбие. 3) Не думать, чтоб людей совершенных найти можно было, и для того 4) просить Бога, чтоб нам дал дух кротости и снисхождения…». Прозвучала здесь и угрожающая интонация – так, на всякий случай: «Впредь о том никому не рассуждать, чего кто не смыслит… чтоб никому не думать, что он один весь свет может исправить».
Однако скоро выяснилось, что согласного журнального хора не получается. Издатели не желают следовать «мудрым» советам венценосной писательницы, предпочитают самостоятельность суждений, а порою и не стесняются открыто спорить с ней.
«Трутень» выходил с 1 мая 1769 года по 27 апреля 1770 года. Тираж его был в среднем 1240 экземпляров, а с 1770 года – 750 экземпляров. Стоимость годовой подписки была 1 рубль 40 копеек, в розницу – 4 копейки лист, но даже такой тираж приносил существенный доход издателю.
Уже эпиграф журнала из басни А. П. Сумарокова «Жуки и пчелы» говорит нам о его направлении: «Они работают, а вы их труд ядите».
«Они» – это крепостные крестьяне, а «ядящие их труд» – дворяне. Журнал поднимался до подлинных сатирических высот, не стесняясь намекнуть, что главным «трутнем» была сама Екатерина II.
Но, начиная с 10 листа, эпиграф пришлось снять и заменить новым: «Опасно наставленье строго, где зверства и безумства много».
Новиков думал, что затея с «Трутнем» не обернется для него моральным и материальным крахом. Но такой убежденности и уверенности поначалу не было. Полусерьезный тон предисловия, которым открывался журнал, свидетельствовал о том, что издатель не очень-то верил в успех своего предприятия. Он пытался шуткой прикрыть тревогу:
«…я знаю, что ленность… непремиримый враг трудолюбия… Порок сей так мною овладел, что ни за какие не могу приняться дела… От ленности никакой еще и службы по сие время не избрал… Думал иногда услужить каким-нибудь полезным сочинением, но воспитание мое и душевные дарования положили к тому непреоборимые препоны. Наконец вспало на ум, чтобы хотя бы изданием чужих трудов принесть пользу моим согражданам. Итак, вознамерился издать в сем году еженедельное сочинение под заглавием Трутня»19.
В этих словах прослеживалась определенная дань моде. На заре русской журналистики многие литераторы говорили о своей деятельности в таком пренебрежительном тоне.
Одним из самых ярких примеров сатиры «Трутня» были «Копии с отписок», составленные в форме крестьянских прошений помещику. Тема этих «отписок» – тяжелая доля крестьян.
«Указ твой господский, – сообщает своему господину староста Андрюшка, – мы получили и денег оброчных со крестьян на нынешнюю треть собрали: с сельских ста душ по сто двадцать три рубля двадцать алтын (алтын соответствовал трем копейкам); с деревенских с пятидесяти душ шестьдесят один рубль семнадцать алтын… Неплательщиков, по указу твоему господскому, на сходе сек нещадно, только они оброку не заплатили; говорят что негде взять…».
«Трутень» вовсе не ратовал за отмену крепостного права. Его издатель был последователем европейских философов-просветителей и пытался всего лишь доказать, что крестьяне – тоже люди. А потому необходимо искоренить жестокость в отношении помещиков к крестьянам.
Политическая и гражданская позиция редактора и издателя завоевала множество приверженцев. За год было выпущено 53 листа, а скромный первоначально тираж 626 экземпляров через несколько номеров удвоился.
«Новиков был сатириком-патриотом. Он смело выступал против российского рабства и крепостничества, беззаконий и безобразий. Новиков едко высмеивал людей, которые, побывав за границей, раболепно преклонялись перед иностранными обычаями.
На страницах журнала читатель мог найти такое, например, объявление: «Молодого российского поросенка, который ездил по чужим землям для просвещения своего разума и который, объездив с пользой, – возвратился уже совершенной свиньей, – желающие смотреть могут его видеть безденежно по многим улицам сего города»20.
«В «Трутне» находим известие, которое сразу вводит читателя в мир сатиры и аллегории того времени.
Известие идет с парнаса. Музы жалуются Аполлону на искажение переводчиками славных поэтов. «Мельпомена и Талия проливали слезы и казались неутешными. Великий Аполлон уверял их, что сие случилось без его позволения, и показал Талии новую русскую комедию, сочиненную одним молодым писателем. Талия. Прочитав оную, приняла на себя обыкновенный свой веселый вид и сказала Аполлону, что она сего автора с удовольствием признает своим законным сыном. Она записала его имя в памятную книжку, в число своих любимцев»21. Это известие знакомило читателей с успехом комедии Фонвизина «Бригадир».
Журнал Новикова вступил в полемику со «Всякой всячиной» по острым общественно-литературным вопросам, что вызвало гнев императрицы и последующие цензурные ограничения. Это привело к снижению остроты публикаций и интереса читающей аудитории.
Екатерина Великая не была одарена талантом сатирика и плохо владела русским языком. Но она всегда пыталась ответить на острые нападки Новикова. Ее ближайший помощник А. А. Вяземский был недоволен такой дерзостью со стороны журналиста.
Издатель пытался полемизировать со «Всякой всячиной» о сатире.
«Господин Трутень!
Второй ваш лист написан не по правилам вашей прабабки. Я сам того мнения, что слабости человеческие сожаления достойны; однако ж не похвал.
Покривила своею мыслию и душою госпожа наша прабабка, дав знать, что похвальнее снисходить порокам, нежели исправлять оные. Многие слабой совести люди никогда не упоминают имя порока, не прибавив к оному человеколюбия. (Такое) человеколюбие приличнее назвать пороколюбием.
По моему мнению, больше человеколюбив тот, кто исправляет пороки, нежели тот, который оным снисходит или сказать по-русски потакает…»22.
В дискуссию включились и другие сатирические журналы. На стороне «Трутня» выступили «Смесь» и «Адская почта».
На страницах «Смеси» появлялось немало злободневных материалов: в них говорилось о кошмарах крепостного права, о том, что знатные дворяне относятся к крестьянам, как к животным. Осуждал журнал и глупое и жадное духовенство, дворян, кичащихся своим происхождением, – словом, все то, что критиковал Новиков в «Трутне».
«Смесь» отказывала «Всякой всячине» в праве поучать других издателей. «Внучата поразумнее бабушки: в них не вижу таких противоречий, в каких она запуталась. Бабушка в добрый час намеревается исправить пороки, а в блажный дает им послабление» – так говорилось в письме к издателю, помещенном в одиннадцатом номере журнала
«Смеси» вторила «Адская почта»: «Знай, что от всеснедающего времени ничто укрыться не может. Оно когда-нибудь пожрет и твою слабую политику. Когда твои политические румяна сойдут, тогда настоящее бытие твоих мыслей всем видным сделается».
«Адская почта» выпускалась в форме переписки двух бесов – Кривого и Хромого и не была журналом в полном смысле этого слова. Эмин печатал в ней только свои произведения.
К 1770 году после споров с «Трутнем», «Смесью» и «Адской почтой» Екатерина потеряла интерес к сатирической журналистике и прекратила выпуск «Всякой всячины».
«20 апреля 1770 года, видя, как над ним сгущаются тучи, «Трутень» жаловался своим читателям: «Всякая всячина простилась, и то и се в ничто превратилось, Адская почта остановилась, а Трутню пора лететь на огонек в кухню, чтоб подняться с пламенем сквозь трубу на воздух и занестись сам не знаю куда, только, чтоб более людям не быть в тягость и не наскучать своими рассказами».
«Трутень» едва дотянул до конца апреля. 27-го числа вышел его последний, 53-й номер. «Против моего желания, читатели, я с вами разлучаюсь», – говорил издатель в своем прощальном извещении, намекая на насильсвенную смерть своего детища»23.
Журнал «Трутень» прекратил существование на непродолжительное время, а летом 1770 года был зарегистрирован под новым названием «Пустомеля» (выходил в июне–июле 1770 года).
Издание инкогнито печаталось под редакцией некоего маклера Фока.
Самым ярким сатирическим произведением, напечатанным в «Пустомеле», является «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке», принадлежащее перу Дениса Ивановича Фонвизина – впоследствии знаменитого автора «Недоросля»:
Попы стараются обманывать народ,
Слуги дворецкого, дворецкие господ,
Друг друга господа, а знатные бояря…
Нередко обмануть хотят и государя…