Иностранные слова в современной речи: за и против.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1 Семантическое освоение и адаптация лексических заимствований в современном русском языке
2. Влияние заимствований на состояние современного русского языка
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Иностранные слова в современной речи: за и против.

– интернациональный характер современного заимствования (активный приток новых слов из других источников наблюдается во многих других развитых языках мира);
– преимущественно один язык-источник (американский английский);
– проникновение иноязычной лексики в разные области человеческой деятельности, вплоть до бытовой сферы, и в разные варианты общенародного языка – литературный язык (как книжный, так и разговорный) и субстандарт (жаргоны);
– активизация калькирования;
– сильнейшее взаимодействие процессов внешнего заимствования (заимствования из чужого языка) и внутреннего заимствования (заимствования из других вариантов этноязыка, преимущественно жаргонов);
– параллельное заимствование наряду со словом его производных (пицца, пиццерия; пейджер, пейджинг и др.);
– ставшее регулярнымзаимствование аббревиатур.
Кроме того, заимствование слов проходит на фоне чужеземного влияния на другие языковые сферы (синтаксис, интонация, графика), а в области лексики, помимо притока новых иноязычий, наблюдаются активное использование в речи ранее заимствованных слов, нередко их переосмысление или/и стилистическая «переработка».
Иноязычное слово, поступающее в язык-реципиент, представляет собой, как и любая двусторонняя единица языка, единство плана выражения и плана содержания. Русификации в процессе заимствования подвергаются обе стороны – и план выражения (звуковой, графический, грамматический облик слова), и план содержания (лексическое значение слова). Лексическое значение новозаимствованного слова формируется, уточняется, отшлифовывается по мере того, как слово включается в синтагматические и парадигматические связи со словами принимающего языка.
На рубеже ХХ-ХХI вв. семантическая адаптация иноязычных неологизмов имеет свои особенности, так как проходит в период языковой нестабильности, в период активизации многих языковых процессов. Во-первых, формирование лексической семантики нового заимствования идёт ускоренными темпами: иноязычный неологизм за относительно короткий срок (5-10 лет) «стремится» стать полноценной единицей лексической системы, освобождаясь от неопределённости, размытости, диффузности значения. Во-вторых, семантические изменения, которые претерпевает слово чужого языка в момент заимствования, во многом обусловлены общими процессами, происходящими в русской лексике на рубеже тысячелетий. Таковы, например, деидеологизация лексики (конец ХХ в.); активная ассимиляция иностилевых лексических средств; актуализация слов, находившихся ранее на периферии языка; трансформация семантики и стремительное развитие полисемии слов некоторых тематических групп; обновление сочетаемости слов; формирование новых тематических групп лексики и др. «Свежие» заимствования оказываются вовлечёнными в эти процессы. Так, например, в современной речи новые иноязычные слова активно «втягиваются» в процесс метафоризации, семантической деривации, детерминологизации, фразеологизации и др. Участие нового слова в общих семантических процессах, происходящих в русской лексике, ускоряет его русификацию2.
Исходя из этих наблюдений семантическое освоение иноязычных слов, заимствованных в конце XX - начале XXI вв. или актуализировавшихся в данный период, рассматривается в общем контексте активных процессов в современном русском языке. В то же время мы обращаем внимание на такие специфические явления, которые характеризуют именно процесс лексического заимствования – копирование/трансформация лексического значения слова-этимона; семантическое или/и стилистическое «отталкивание» иноязычного слова от его эквивалента и др.
В семантическом освоении иноязычных неологизмов можно выделить несколько адаптационных этапов, или стадий. Для каждого из заимствуемых слов они будут разными по временному параметру, но одинаковыми или похожими качественно.
Начальный этап заимствования характеризуется семантической диффузностью слова, расплывчатостью его значения, причём варьирование смысла происходит в пределах одного значения, так как слово заимствуется из чужого языка как моносемная единица. Особенности семантики нового слова отражаются на его функционировании. Во-первых, новое иноязычие имеет на первых порах ограниченную сферу употребления и, как правило, бытует преимущественно в письменной речи; во-вторых, его употребление в текстах обычно поддерживается особыми метатекстовыми приёмами (перевод, дефиниция, синтаксическая фигура приложения, нанизывание синонимов и др.), цель которых – пояснить читателю значение; в-третьих, несмотря на ограниченную сферу употребления, слово с диффузной семантикой, как правило, имеет широкую, неупорядоченную сочетаемость (например, слова фьюжн, спа, трэш, мейнстрим, гламур, экшн и др.) При первой фиксации слова разными словарями в толковании значения отражаются разные признаки обозначаемого словом понятия (таким образом различаются, например, толкования слов ноу-хау, харизма). С точки зрения восприятия говорящими, значительны различия в понимании значения нового иноязычия людьми разных социальных и возрастных групп. Тот или иной неологизм становится какое-то время своеобразным «тестом», выявляющим уровень образования человека, прежде всего знание им чужого языка; его профессиональную и социальную принадлежность и т.п.
Следующий этап семантического освоения иноязычного слова условно можно назвать стадией семантизации: новая звуковая оболочка заполняется конкретным, индивидуальным смыслом, содержанием. Это может происходить таким образом: зыбкое, диффузное значение заимствуемого слова подводится сначала под его самый общий перевод (имидж – образ и т.п.), затем значения или/и стилевая принадлежность соотносящихся слов дифференцируются. В результате за иноязычным словом закрепляется определённое значение; слово занимает то или иное место в стилистической системе языка (мониторинг спец.). Выравнивается восприятие слова говорящими разных социальных и возрастных групп. Это проявляется в том, что слово выходит за пределы письменной речи и начинает употребляться в разговорной речи.
Важную роль в формировании лексического значения нового иноязычного слова играет способ семантического заимствования: копирование значения слова-этимона (ср. англ. monitor и рус. монитор «устройство отображения текстовой и графической информации, основанное на использовании электронно-лучевой трубки или жидких кристаллов»3 или трансформация значения (ср. англ. smile «улыбка» и рус. смайлик «набор символов, служащий для передачи различных эмоций в процессе Интернет-общения»).
Условием копирования значения является совпадение частеречной принадлежности «прототипа» и заимствуемого слова. Если в качестве «прототипа» выступает словосочетание языка-источника или аббревиатура, то, как правило, значение иноязычного слова копирует «сумму» значений, складывающуюся из значений слов, входящих в словосочетание, см.: лав-стори и англ. love story «история любви»; хай-тек < Hi-Tech «высокие технологии» и др. Если же при заимствовании меняется морфологическая принадлежность слова (русс. сущ. экстрим и англ. прил. extreme) или происходит субстантивация предложения языка-источника, обязательной становится трансформация лексического значения слова-этимона.
Однако и при совпадении части речи слова-этимона и заимствованного слова языка-реципиента может происходить трансформация лексического значения. Она может проявляться в виде следующих процессов: сужение лексического значения слова-этимона (ср. рус. киллер «наёмный убийца» и англ. killer «убийца» и др.); расширение лексического значения слова-этимона (ник «прозвище, псевдоним» и англ. nickname «интернетовский псевдоним пользователя»); появление положительной оценки («улучшение»4 лексического значения слова-этимона), см.: тюнинг «доводка внутреннего или внешнего автомобильного оборудования до уровня «люкс»5 от англ. tuning «регулировка двигателя» – или, напротив, отрицательной («ухудшение»), см.: чёрный пиар и др.
Особо рассматривается пласт иноязычной лексики, который поступает в литературный язык опосредованно, через субстандарт (так называемые внутренние заимствования), см.: сингл, профи, лейбл, диджей и др. Семантическая «обработка» таких единиц отличается от семантической адаптации непосредственных внешних заимствований: «бывшие» жаргонизмы претерпевают стилистическую нейтрализацию; для них характерно расширение лексического значения и др.
Дальнейшее развитие семантики иноязычных слов - последний этап семантического освоения. На этом этапе слово вовлекается в процесс семантической деривации, в результате чего его семантическая структура пополняется новым значением (или значениями), расширяется сфера употребления слова, его сочетаемость. Некоторые, как правило наиболее употребительные, иноязычные неологизмы развивают вторичные значения и в книжной, и в разговорной речи (спонсор «о любом человеке, оказывающем кому-л. материальную помощь», зомби «безвольный апатичный человек», камикадзе «смертник» и др.). Ряд иноязычных слов становится высокочастотным именно в новом значении (пиар «формирование мнения о ком-, чём-л.», аутсайдер «неудачник»и др.). Полисемия новых иноязычий отражается и на других участках языковой системы. Так, если у иноязычного слова появляется новый лексико-семантический вариант (ЛСВ), то слово, образованное на базе иноязычия, тоже пополняет свою семантическую структуру новым значением (ср. зомби перен. и зомбировать население; зомбированный электорат). Иноязычное слово в новом значении может образовать новую синонимическую пару (рейтинг перен. – популярность, известность) или включиться в другой синонимический ряд (ср. виртуальный – возможный, потенциальный; виртуальный – сетевой, электронный; виртуальный – ирреальный, мнимый, вымышленный); оно может стать также компонентом фразеологического сочетания (брать тайм-аут, хит сезона, виртуальная реальность). Полисемия иноязычного слова отражается нередко и на его грамматическом поведении. Разные ЛСВ одного и того же слова могут по-разному относиться к грамматической категории числа (джинсы – джинса «заказная тематика в СМИ»), к категории одушевлённости/неодушевлённости (модель, пилот); могут принадлежать к разным грамматическим разрядам (гламур как абстрактное существительное и гламур как собирательное существительное – см.: Собрался весь столичный гламур).
Таким образом, в процессе семантического освоения иноязычной лексики непосредственно задействованы многие единицы языка, а также его основные механизмы; актуализированы его ресурсы. В некоторых адаптационных процессах, таких, как, например, метафоризация, фразеологическая деривация (на базе нового иноязычного слова), оказываются востребованными имеющиеся в языке «порождающие» модели. Например, модель метафорического переноса «жанр искусства → событие», реализованная в таких устойчивых употреблениях, как комедия (о забавном происшествии), фарс (Не собрание, а фарс какой-то!), драма (семейная) и др., породила ряд новых метафор на базе иноязычных слов, см.: (политический) триллер, (политическое) шоу, (политический) экшн, ток-шоу (о заседании правительства), блокбастер (о действиях НАТО), римейк (политической стратегии) и др.
Таковы общие черты основных стадий семантического освоения иноязычных слов. Необходимо отметить, что особенности адаптации слова как на начальной стадии, так и на последующих стадиях зависят от того, к какому типу иноязычной лексики оно относится. При заимствовании слов, не имеющих эквивалентов на русской почве, происходит преимущественно копирование лексического значения слова-этимона (бейдж, дискета, пейджер, файл, провайдер; см. также экзотизмы: интифада, грин-кард); при заимствовании эквивалентных лексем – трансформация слова-этимона (киллер, рэкет, электорат и др.). Эквивалентное слово пристраивается к уже существующим синонимическим парам или рядам (творческий, созидательный, креативный; исключительный, единственный, уникальный, эксклюзивный). Безэквивалентное слово само становится отправной точкой для нового синонимического ряда, новой синонимической пары, см.: триал – велоакробатика; копирайтер – текстовик; данспол – танцпол; маркер – текстовыделитель и др.
Дальнейшее развитие семантики слов эквивалентной лексики протекает в постоянном взаимодействии с их синонимами. Именно в сфере эквивалентной иноязычной лексики заметно действие языковой аналогии в процессе её освоения. Так, от своего эквивалента иноязычный неологизм может получить в наследство модель метафорического переноса (ср. политический ярлык → политический лейбл).
Особенности семантической адаптации зависят также от того, мотивированным или немотивированным приходит на русскую почву иноязычное слово. На рубеже XX-XXI вв. увеличилось количество параллельных заимствований – слов, пришедших из одного и того же языка-источника с общим корнем: имидж, имиджмент, имиджмейкер, имиджмейкинг, имидж-трансфер; тьютор, тьюториал, тьюторинг и др. Те заимствования, которые поступают в русский язык уже после того, как в нём освоились однокоренные слова, воспринимаются говорящими как более или менее мотивированные. Наличие мотивированности способствует адекватному пониманию нового слова уже на начальном этапе его адаптации. Немотивированные иноязычные слова (а такие единицы преобладают среди заимствований) осваиваются без опоры на какое-либо родство в принимающем языке. Такие заимствования прежде всего нуждаются в корректной подаче в текстах, рассчитанных на широкого адресата.
По-разному осваиваются и слова, относящиеся к таким типам заимствований, как терминологические/нетерминологические. Различие проявляется, например, в развитии у слов данных типов полисемии. Слова с первичным терминологическим значением, т.е. заимствованные из чужого языка как термины, порождают новый ЛСВ в большинстве случаев с помощью метафорического переноса (экология языка, бренд года), тогда как общеупотребительные слова часто развивают новое значение на основе метонимического сдвига (ср. слова пилинг «очистка кожи» и «очищающий крем», пирсинг «прокалывание различных частей тела и укрепление в образовавшемся отверстии украшений» и «украшение, вставляемое в место прокола» и др.).
Подчеркнём, что процесс освоения семантики иноязычий на рубеже тысячелетий приобретает специфические черты в условиях интенсивной интернационализации лексики. На современном этапе в семантической адаптации иноязычных слов преобладает следующий сценарий. Чаще всего при формировании семантики неологизма русский язык избирает копирование лексического значения слова-этимона (именно этот способ характерен для заимствования интернационального слова) – бартер, брокер, видео, гастарбайтер, грант, дистрибьютор, Интернет, курсор, папарацци, принтер, скинхед, хакер, чип и др. Если же происходит трансформация исходной семантики, то обычно она проявляется в сужении лексического значения слова-этимона. В процессе семантической деривации новый ЛСВ появляется традиционными способами – с помощью метафоры или метонимии или же на основе расширения первичного значения заимствованного слова (фьюжн «смесь, смешение», хит «что-л. популярное, пользующееся спросом» и др.). Чем больше новых значений обогащает семантическую структуру нового слова, тем разнообразнее его сочетаемость и выше частотность в речи.
Источником новых значений иноязычных лексем на рубеже веков, наряду с семантической деривацией, является вторичное заимствование: из английского языка приходят новые значения, закрепляясь за словами, заимствованными ранее. Результатом вторичного заимствования может быть и омонимия слов. Многие из них ещё не зафиксированы лексикографически. Например: кейс «дипломат, портфель» и кейс «методика моделирования и анализа ситуаций в сфере бизнеса» (от англ. case «случай»).
Процесс этот, активизировавшийся именно в новейшее время, имеет непосредственное отношение к интернационализации лексики, так как заимствуемые значения «присваиваются» в подавляющем большинстве случаев словам греко-латинского происхождения или европеизмам, входящим в международный словарный фонд (компьютерные термины адрес, архив, библиотека, меню и т.п.)6.
Особенности семантического освоения иноязычной лексики в конце ХХ – начале XXI вв. связаны не только с интернационализацией лексики, но и с некоторыми другими активными языковыми процессами и основными тенденциями языкового развития. Например, появление терминологического значения у слов общеупотребительной лексики, специализация значения иноязычного слова по сравнению с его эквивалентом (саунд – звук), дифференциация значений внутри ряда слов близкой семантики, обусловленная усложнением профессиональной деятельности (ремейк – ремикс – кавер-версия – трибьют), способствуют дальнейшей интеллектуализации лексики7. Активный характер имеют такие явления, как расширение сферы употребления терминов, их детерминологизация (сервер, процессор, интерактивный и др.), переход в литературный язык и освоение в нём иноязычных слов, заимствованных первоначально субстандартом, что вызвано действием тенденции к демократизации языка.
В результате современный человек получает огромный запас как однословных, так и составных номинаций, позволяющий использовать эти ресурсы в разных стилях, жанрах, целях, в разных сферах общения, с разными коммуникативными установками и т.п.
Многие слова были заимствованы ранее, до рубежа XX и XXI столетий (бизнесмен, менеджер, мэр). При этом некоторые из них и подверглись заметным семантическим изменениям. Значительную часть таких слов составляют идеологические экзотизмы (бизнес, бизнесмен, менеджер, маркетинг, промоутер, лобби, продюсер и др.). Из разряда пассивной лексики они перешли в разряд активной лексики, т.е. с периферии языка – в центр; утратили локальную окраску и идеологический налёт, доставшийся им с советских времён. Деэкзотизация захватила иноязычную лексику разных сфер коммуникации – от политической до бытовой – и разных тематических групп. Для многих бывших экзотизмов этот процесс завершился обогащением их семантической структуры новыми значениями (камикадзе, гуру, мафия, зомби). Для языка в целом деэкзотизация лексики на рубеже веков стала источником семантического обновления. Так же, как и заимствование новых лексем, возвращение к жизни старых привело к значимым изменениям в лексической парадигматике, прежде всего синонимике: обновлённые иноязычия пополнили существующие синонимические ряды и пары8, а некоторые стали «инициаторами» новых синонимических цепочек (уикенд – выходные; джип – внедорожник и др.).
В характере изменений, которые претерпели старые заимствования, наметилось общее направление адаптационных процессов новых заимствований. Его можно обозначить так: конкуренция иноязычных слов с лексическими единицами заимствующего языка, стремление органично влиться в систему и стать «своими». Такой вывод позволяют сделать рассмотренные процессы, а именно повышение иноязычного слова «в ранге», специализация значения (по сравнению с эквивалентом), передвижение с периферии к центру, развитие новых значений, выстраивание парадигматических отношений с другими единицами языка.
2. Влияние заимствований на состояние современного русского языка
Интенсивный рост заимствований в последнее десятиле­тие в значительной степени определяет речевой портрет мо­лодого россиянина конца XX века. С одной стороны, это про­является в закономерной интернационализации осваиваемого терминологического аппарата современной науки, в приобще­нии к современным технологиям (особенно показательно бур­ное обогащение той части лексикона, которая связана с ком­пьютерной техникой), с другой — в ничем не оправданной американизации обыденной речи.