Год 1990:Параметры политического противостояния.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА ?. ГОРИЗОНТАЛЬНЫЕ ПАРАМЕТРЫ
1. ОБЩЕСТВЕННЫЙ ПАРАМЕТР
1.1.ОБЩЕСТВО И ПОЛИТИКА ПЕРЕСТРОЙКИ В 1990Г.
1.2. ОБЩЕСТВЕННЫЕ ДВИЖЕНИЯ КАК НОВЫЙ ФАКТОР
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.
2. ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПАРАМЕТР
2.1.Экономический кризис в СССР, как фактор политической нестабильности в 1990г.
2.2. Борьба двух программ перехода к рыночной экономике
( проект Рыжкова- Абалкина и программа 500 дней)
3. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРАМЕТР ПРОТИВОСТОЯНИЯ,
КАК ФАКТОР РАЗМЕЖЕВАНИЯ РЕСПУБЛИК ВНУТРИ ССР.
ГЛАВА 2. ВЕРТИКАЛЬНЫЕ ПАРАМЕТРЫ.
4. ВЫСШИЙ ПАРАМЕТР
4.1. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ГРУППИРОВКИ В СОВЕТСКОМ РУКОВОДСТВЕ И БОРЬБА МЕЖДУ НИМИ.
4.2. ПРОТИВОСТОЯНИЕ ГОРБАЧЕВ- ЕЛЬЦИН КАК БОРЬБА ДВУХ ЦЕНТРОВ В СТРАНЕ.
5. ВНУТРИПАРТИЙНЫЙ ПАРАМЕТР
5.1. Война платформ в КПСС
52. Многопартийность как новыйуровень политической борьбы в СССР
6. РЕГИОНАЛЬНЫЙ ПАРАМЕТР
6.1 «БИТВА ЗА МОСКВУ»: БОРЬБА МГК КПСС И МОССОВЕТА
6.2.ЛЕНИНГРАД. МЕЖДУ ЛЕНСОВЕТОМ И ГОРКОМОМ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Год 1990:Параметры политического противостояния.

В проекте правительственной программы формирования регулируемой рыночной экономики, подготовленной в сентябре 1990 г., состояние экономики страны характеризуется так; «Кризис в сфере материального производства усугубляется расстройством финансов государства и денежного обращения, нарастанием товарно-денежной разбалансированности, усилением инфляционных процессов. "Бегство" от денег, ажиотажный спрос, тотальный дефицит товаров, жесткое рационирование покупок во многих регионах на фоне высоких темпов прироста товарооборота - все это свидетельствует о том, что существующая система распределительных отношений близка к полному развалу»23.
В дополнение ко всему кризисные явления в экономике еще более осложнялись социальной напряженностью, вызванной отсутствием товаров первой необходимости. Так,летом 1989 г. возникла острая нехватка сахара и моющих средств, осенью этого же года - чая. Летом следующего года разразился «табачный кризис» при избытке этой продукции в стране. Сложная ситуация складывалась в шахтерских регионах. Ухудшение обеспечения их промышленными и продовольственными товарами стало сигналом к началу лета 1989 г. массового шахтерского забастовочного движения в Кузбассе, Донбассе, Карагандинском бассейне. В протоколе «О согласованных мерах между региональным забастовочным комитетом Кузбасса и комиссией ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС» было отмечено, что «…в Кузбассе в результате длительного отставания социальной сферы обострилось социально-экономическое положение. Это явилось следствием диктата и произвола министерств и ведомств, попустительства местных партийных и советских органов, ухудшения снабжения населения продуктами питания и товарами первой необходимости».
Результатом массовых шахтерских забастовок стало принятие Верховным Советом СССР закона «О порядке разрешения коллективных трудовых споров». Однако закон так и не смог решить целиком возникшие противоречия в шахтерских регионах.
Со второй половины 1989 г. в стране росло массовое социальное недовольство по отношению к проводимым экономическим реформам. И это вполне объяснимо. Многие люди, выросшие и воспитанные в духе советских традиций, в условиях плановой антирыночной экономики были просто не готовы приспособиться к быстро меняющейся ситуации. Происходящие изменения вели к глубокому социальному и духовному перелому в сознании людей. В этих условиях авторитет горбачевского руководства в стране падает. М.С. Горбачев, в том числе и правительство СССР, возглавляемое Н.И. Рыжковым, столкнулись с кризисом доверия. Помимо продовольственного в стране начинается топливный, энергетический и транспортный кризисы24.
В 1989-1990 гг. союзное руководство все в большей мере теряет контроль над ситуацией в стране. Нарастающие экономические трудности, рост дефицита на потребительском рынке, расширение круга нормируемых товаров, - подрывают основы легитимности власти, обеспечивают массовую поддержку антикоммунистической агитации. Особенно это сказывается на ситуации в столицах и крупных городах.
В конце 1989 г. 52% опрощенных полностью одобряли деятельность М.Горбачева. К концу 1990 г. число тех, кто его поддерживал, сократилось до 21%. В 1988 г. 55% отвечали, что они готовы назвать М.Горбачева «человеком года». В 1990 г. эта доля сократилась до 12%. Привилегированные условия снабжения столичных городов, в первую очередь Москвы, режим всегда рассматривал как важнейший фактор, позволяющий сохранить контроль за политической ситуацией в стране. При всей деинтеллектуализацни советского руководства, то что революция в России, проложившая большевикам дорогу к власти, началась с продовольственных беспорядков в столице, они знали. К началу 1991 г. и в Москве ситуация на потребительском рынке становится катастрофической.
Все эти особенности взаимосвязаны. Углубление экономического кризиса ускоряет дезинтеграцию политического пространства, которая становится не просто специфической чертой, но и одним из основных факторов дальнейшего развития экономических процессов. А претендующий на представительство интересов всех и потому слабеющий центр шаг за шагом уступает свои полномочия возникающим или реформирующимся политическим структурам, которые демонстрируют готовность более точно отражать потребности тех или иных групп интересов.
В этой ситуации существенно трансформируется деятельность союзного правительства. Его политику отличают три основные характеристики. Во-первых, реактивность, то есть ограниченность действий лишь реакцией на возникающие текущие проблемы, кризисы и противоречия, оборотной стороной чего оказывается отсутствие стратегического подхода при оценке ситуации и принятии решений. Во-вторых, доминирующим мотивом при принятии решений является стремление удержать в своих руках власть, причем и в этом случае краткосрочные мотивы явно превалируют. В-третьих, политические решения принимаются слабым правительством, причем слабость его известна практически всем другим участникам политической борьбы, что объективно еще более укрепляет их позиции в противостоянии с официальной центральной властью (или в торге с ней).
Руководство СССР признало наличие экономического кризиса. Однако это не привело к ослаблению популизма его деятельности, хотя и изменило характер этого популизма. На протяжении 1986-1989 годов центральная власть, принимая явно популистские и опасные решения, все-таки была убеждена в их экономической и социальной эффективности, жизненной необходимости и оправданности. Тогда ее действия вытекали из достаточно ясной и в своей логике обоснованной программы. Теперь же неуклонно теряющее авторитет правительство стало принимать популистские решения, вполне осознавая их экономическую опасность. К тому же политические решения принимаются согласно логике противостояния другим органам власти без какой бы то ни было конструктивной антикризисной программы, не говоря уже о программе реформ.
2.2. Борьба двух программ перехода к рыночной экономике
( проект Рыжкова- Абалкина и программа 500 дней)
Результатом экономической политики стала потеря управляемости экономикой (в том числе «война бюджетов», отразившая противостояние федерального центра и республик), быстрое нарастание дисбалансов и дальнейшее «раскручивание» экономического кризиса. Демократизация вынула стержень принуждения, а новых механизмов создано не было. Несогласованность в действиях союзного и российского центров власти оказала огромное влияние на ситуацию в стране в целом, при вела к таким последствиям, которые в 1990 г. едва ли кто мог бы предсказать.
В результате на рубеже 1980—90-х гг. сложилась парадоксальная ситуация, когда, с одной стороны, в стране «предпринимались интенсивные меры по созданию социалистического рынка», проводилась конверсия военного производства, изменялась структура хозяйства и внешней торговли в пользу потребительского и социального сек торов, а с другой стороны, развивался социально-экономический кризис, проявлявшийся в падении производства в «открытой» экономике и росте ее «теневой» составляющей, в увеличении безработицы и ухудшении положения наименее обеспеченных слоев населения.
В стране началась подлинная война программ осуществления экономических реформ (а затем — программ выхода из кризиса и реформ). Разные органы власти и связанные с влиятельными политиками группы экономистов активно занялись разработкой такого рода документов. В конце 1980-х гг. предлагалось три основных варианта проведения антикризисных мероприятий и осуществления рыночных реформ. Консервативный вариант («административная стабилизация») предполагал остановку и поворот вспять процессов политической демократизации, повышение уровня управляемости в советском народном хозяйстве и на этой основе проведение мер по медленному реформированию и модернизации советской экономики. Рыночно-либеральный вариант действий предусматривал открытое признание необходимости приватизации собственности и в той или иной форме — либерализации цен (программа «500 дней» С. Шаталина и Г. Явлинского осени 1990 г., программа Е. Гайдара осени 1991 г.). Умеренный вариант, разработанный правительством СССР (вариант Н. Рыжкова — Л. Абалкина), предлагал набор компромиссных мероприятий. Умеренный вариант не имел политической поддержки в обществе, уставшем от непоследовательных реформ перестройки, сопровождавшихся снижением уровня жизни. Реализация программы консервативной стабилизации стала невозможной после провала путча в августе 1991 г. Таким образом, к осени 1991 г. лишь либерально-рыночный вариант оказался пригодным для практической реализации.
Намерение проводить решительные, хотя и очевидно болезненные преобразования было существенно простимулировано нарастающим экономическим хаосом в СССР. В середине 1990 г. в окружении Н. И. Рыжкова были разработаны два варианта перехода к рынку. Первый план («Основные направления») связывался с именем академика Л. И. Абалкина, отвечавшего в ранге вице-премьера союзного правительства за подготовку экономической реформы. Авторами второго варианта плана («500 дней») были С. С. Шаталин и Г. А. Явлинский. Последний длительное время работал в «абалкинской» комиссии, поэтому неслучайно специалисты отмечали совпадение базовых положений обеих программ.
Они включали приватизацию государственной собственности, поддержку малого и среднего предпринимательства и создание конкурентной среды, восстановление товарно-денежного баланса, плавную реформу ценообразования, индексацию денежных доходов и социальную защиту лиц, оказавшихся за чертой бедности, реорганизацию службы трудоустройства в связи с неизбежным появлением безработицы. Отличия программ касались двух моментов:
Программа «500 дней» предполагала проведение реформы при заключении лишь экономического союза между республиками, отодвигая на дальний план заключение политического договора. Основными субъектами государственного регулирования считались «суверенные государства», предполагалось верховенство их законодательств. Отражая настроения нетерпения, авторы полагали возможным перейти к рынку за 500 дней.
Сторонники абалкинского подхода рассчитывали, что на это уйдет 6-8 лет. Характерно, что в газете «Демократическая Россия» программа была опубликована под заголовком «Россия ждать не может».
В конце 1989 г. Л.И.Абалкин приступил к формированию созданной по решению Съезда народных депутатов Государственной комиссии Совета Министров СССР по экономической реформе. Она была призвана разрабатывать научные основы и принципы управления экономикой в условиях радикальной реформы, осуществлять подготовку предложений по совершенствованию различных элементов хозяйственного механизма, организацию изучения зарубежного опыта. Она должна была также осуществлять координацию деятельности центральных экономических органов по подготовке методических и нормативных актов, необходимых для осуществления экономической реформы. В ее состав вошли академики А.Аганбегян и С.Шаталин, член-корреспондент АН СССР В.Мартынов, крупные специалисты по проблемам управления профессора Р.Евстигнеев, Г.Егиазарян, Б.Мильнер. Разработка концепции радикальной экономической реформы стала главной заботой комиссии и ее председателя25.
Ее авторы, признав наличие трех вариантов проведения антикризисных мероприятий и осуществления рыночных реформ (радикально-либерального, умеренного и консервативного), заявили о своей приверженности, естественно, второму пути. Умеренный вариант, отрицавший как быстрое вхождение в рынок через либерализацию и приватизацию, так и консервацию экономических отношений и усиление административных начал в управлении хозяйством, представлялся авторам наиболее разумным и оправданным. Эту модель, условно можно определить как “административную стабилизацию”.
Вокруг нее сплачивались те социальные и экономические группы, которые в слишком быстром переходе к рынку видели угрозу стабильности своего экономического положения. Суть этого подхода состояла в остановке процессов политической демократизации или даже частичном повороте их вспять, повышении уровня управляемости в советском народном хозяйстве, наведении порядка (в том числе и макроэкономического). На этой основе предполагалось осуществлять меры по модернизации советской экономики. В известном смысле данный подход напоминал китайский (или вьетнамский) путь модернизации.
Этот путь избегал крайностей и, как и должно быть с “научно разработанными планами”, обещал наиболее плавное и наименее болезненное вступление в новое (в данном случае, рыночное) состояние общества. Этот план имел только один серьезный недостаток — в стране уже не было общественных сил (групп экономических интересов), готовых его поддерживать, а “правительство умеренных” практически исчерпало свой кредит доверия. Соответственно, сдвиг в сторону любого из альтернативных вариантов — не только консервативного, но и радикального — неизбежно должен был сопровождаться и сменой находящейся у власти команды.
Именно заключавшаяся в плане «500 дней» «философия действия» предопределила то, что он был взят на вооружение руководством РСФСР в качестве российской программы экономических реформ. Различия между союзной программой и «500 днями» стали трактоваться как непреодолимые. Пропаганда российского плана была сдобрена изрядной дозой популизма. Помимо революционных темпов, переход к рынку обещали осуществить без ущерба населению.
Осенью 1990 г. в полной мере проявилось противоречие между необходимостью проведения активной экономической политики и неготовностью государственно-политических структур это делать. Кризис народного хозяйства требовал принятия срочных мер, однако в Москве не было единства в том, какими они должны быть. Российский парламент одобрил программу «500 дней», Верховный Совет СССР принял свой план рыночного реформирования («Основные на правления»). В результате не только не было согласованных действий, но отношения между союзными и республиканскими властями приобрели остро конфронтационный характер, блокируя любые реформаторские начинания.
К началу 90-х годов практически сложился и был предложен политикам рыночно-либеральный вариант действий, основными компонентами которого были открытое признание необходимости приватизации собственности и в той или иной форме — либерализации цен. Наиболее четкое выражение эти позиции нашли в подготовленной под руководством С.Шаталина и Г.Явлинского программе “Пятьсот дней” (осень 1990 года) и программе рыночных реформ Е.Гайдара и его единомышленников (осень 1991 года)26.
Программа 500 дней расписана по дням для того, чтобы каждый, прочитав ее, знал, что произойдет сегодня, завтра, через неделю, месяц... Знание предотвращает или, по крайней мере, смягчает удар. Любой человек, зная, какие изменения произойдут в ближайшее время, сам выберет оптимальный вариант, оберегающий его от ударов судьбы. Программа «500 дней» предполагала не вертикальное соподчинение Центра и республик, но равноправное членство всех республик.
Программа «500 дней» ориентировалась на создание Экономического Союза Суверенных Республик. Идея Экономического сообщества, пожалуй, одна из самых главных идей Г. Явлинского. Впоследствии он еще не раз будет обращаться к ней. Эта идея предполагала сохранение единого экономического пространства СССР, что значительно облегчало создание условий для свободной предпринимательской деятельности. А свободная предпринимательская деятельность, в свою очередь, создавала условия для формирования среднего класса. Собственно говоря, именно эту цель и преследовала программа. Но это была лишь одна из целей. Главная же цель — изменить механизм управления: с плановой на рыночную экономику на основе Договора суверенных республик об экономическом союзе.
Особое внимание уделялось равноправию всех видов собственности. «Программа предусматривала начало приватизации государственных предприятий, систему мер по облегчению социальных последствий реформ. Для сокращения дефицита бюджета предлагалось урезать помощь развивающимся странам, сократить расходы на вооружение и госаппарат27.
С другой стороны, программа была построена как изложение технологии последовательных экономических преобразований буквально день за днем. Ведь успешное реформирование экономики возможно только в том случае, когда руководители страны могут управлять политическими событиями, а не шарахаться из стороны в сторону. Это возможно только при ясном понимании того, что должно быть сделано сегодня, завтра, через неделю, через месяц.
Конкретность реформаторских мероприятий и их точная определенность во времени задавали новую меру ответственности исполнительной власти. Парламент мог в любой момент вызвать ее представителей и сказать: «Вот что вы должны были сделать за последние три месяца по плану. А чего вы добились на самом деле ?»28
Последующее политическое противостояние двух последних политиков привело к утверждению в общественном сознании (и даже в среде экономистов) представления об альтернативном характере их программ, о том, что они предлагают противоположные пути стабилизации и вхождения в рынок. Между тем исходная разница между этими документами обусловливалась в основном лишь временем их написания. Программа “Пятьсот дней” разрабатывалась без особых надежд на немедленную практическую реализацию и рассматривалась скорее как политический манифест противостояния российских и союзных институтов власти, когда первые были склонны демонстрировать свой более “рыночно-демократический” характер. По этой же причине программе С.Шаталина — Г.Явлинского был присущ значительный элемент популизма и “всеохватности”, включая обещания провести реформы “без снижения жизненного уровня” и таким путем, чтобы от них выиграли все.
В программе была определена ответственность конкретных лиц за конкретные участки. Этого испугались. Испугались конкретной ответственности. У нас ведь привыкли иметь права и не иметь ответственности. Никто ни за что никогда не отвечает. Действовать или бездействовать - и не добиваться результата - классическое правило. А здесь у тебя есть конкретный участок, у тебя есть ответственность, и ты должен работать для достижения конкретной цели. Вот что было положено в основу программы.29
Важной особенностью названных программ была принципиальная готовность стоящих за ними политических групп взять на себя ответственность за их реализацию. Соответствующие политики, разумеется, осознавали опасность подобных действий для своей политической репутации. Однако понимание неизбежности выбора одной из альтернатив и наличие достаточно солидной социальной поддержки для каждой из них укрепляли позиции лидеров и побуждали их к более активным, наступательным действиям.
То, что промедление с принятием решений невозможно - доминирующая тема общественной дискуссии апреля-мая 1990 г. Предложения правительства СССР, предусматривавшие комплекс мер по преодолению кризисного положения в экономике, направленные в первую очередь на сокращение бюджетного дефицита, обеспечение сбалансированности потребительского рынка, были представлены на обсуждение Президентского совета и Совета Федерации 17-18 апреля 1990 г.30. 22 мая 1990 г. правительство Н. Рыжкова выступает с пятилетней программой перехода к регулируемой рыночной экономике. Ее первым шагом должно было стать троекратное увеличение цен на хлеб с 1 июля 1990 г. С 1 января 1991 г. предлагалось увеличение цен и на другие продовольственные товары.
Некоторые члены союзного правительства понимали смертельные риски, связанные с отказом от необходимых, но непопулярных мер. В. Бакатин в беседе с М. Ненашевым: «...Если попытаться охарактеризовать то чувство, которое владело нашими лидерами весной 1990 года, другого слова, как трусость, я не могу подобрать. И Горбачев, и Рыжков боялись перехода к рыночным отношениям, боялись от незнания, от непонимания того, что неизбежно, а задержка, топтание на месте опасны, ибо усиливают процессы дестабилизации экономики, противостояние центра и республик»31. Но в практические действия подобные обсуждения не переходили.