"Властвующая элита" Ч.Р. Миллса и структура власти в современной России

Содержание

Введение
Элита как институт
Властвующая элита
Элитарная власть в России
Заключение
Список литературы

"Властвующая элита" Ч.Р. Миллса и структура власти в современной России

Важной для институциональной деятельности элиты является согласованность ее членов. Эта проблема особо рассматривается исследователями элит. Классики элитологии подчеркивали, что элита внутренне однородна, едина и осознает себя как таковая 3. Джеймс Майзель сформулировал это положение следующим образом: “three C’s” — group consciousness, coherence, and conspiracy (in the sense of common intentions) — групповое сознание, согласованность, сговор (заговорность) (в смысле общей устремленности). Глубинно это связано с существованием специфического для элиты смыслового подуниверсума, придающего объективный смысл деятельности этой специфической группы, а также, одновременно, придающего этой группе внутреннее единство. С представлениями о необходимости согласования основополагающих принципов деятельности в политической и экономической сферах связана и концепция конституционного выбора Джеймса Бьюкенена, в которой консенсус при принятии решения — норма, а “остальные возможные правила рассматриваются лишь как его варианты”.
Вместе с тем, необходимо отметить, что часть исследователей рассматривает возможность существования типа элит, характеризующегося открытым конфликтом элитных фракций и рассогласованностью базовых интересов .
Кроме того, можно даже сказать, что само существование элит как определенного исторически конкретного института связано с фундаментальными ограничениями. О такого рода ограничениях подробно сказано в разделе, посвященном проблеме институционализации элит.
Властвующая элита
В работе Властвующая элита ((The Power Elite), М., 1959), Миллс осуществил институциональный анализ современной ему Америки. Как он указывает, среди всех сфер жизни общества главенствующее место занимают три – экономическая, политическая и военная. Именно здесь и надо искать корни реальной элиты общества. Миллс сделал вывод, что во главе Америки находится более или менее постоянная группа семей. У представителей этой «правящей элиты» настолько много общего (начиная с религии и образования и заканчивая членством в одних и тех же клубах), что они представляют собой единую группу, постепенно концентрирующую в своих руках всю полноту власти. Хотя эти люди состоят в разных партиях, у них сходные интересы и взгляды. В результате это приводит к тому, что выборы президента или конгрессменов – это, по сути, фикция, не имеющая существенного значения. Таким образом, страной в своих интересах правит узкая властвующая элита, которая занимает самую верхнюю ступень в структуре власти. Нижнюю же ступень в этой структуре занимает большинство граждан, которые якобы являются опорой демократии, но на самом деле подчиняющиеся воле элиты. Единоличное правление властвующей элиты, как утверждал Ч.Миллс, не только представляет угрозу для демократии, но и может спровоцировать третью мировую войну. Резко критикуя засилье элиты, Ч.Миллс возлагал позитивные надежды на интеллектуалов, которые, по его мнению, должны были стать тем стержнем, который укрепит американское общество, вернув его к демократическим истокам.
Властный подход к исследованию элитных групп представлен в теориях Х. Лассуэла, Г. Моска, Р. Миллса, Р. Михельса. Властные подходы, в свою очередь, подразделяются на структурные и функциональные. Структурный подход определяет элиту как круг лиц, занимающих высшие должностные позиции в рассматриваемых институтах (министры, директора и пр.). Наиболее последовательно этот подход развертывается в теории итальянского социолога Г. Моска. Он в своей концепции правящего класса предложил рассматривать элиты как меньшинство общества, которое более активно действуя в политическом плане, чем остальное большинство, берет на себя функции управления. Тем самым теория Г. Моска дала толчок новому рассмотрению элиты, которую стали понимать как правящий класс, а не индивидуального деятеля, способствующего прогрессу общества в силу обладания исключительными качествами, причем основным критерием для выделения правящего класса является его отношение к власти. При этом Г. Моска отмечает, что правящий класс наличествует в любом обществе, вне зависимости от соблюдения или несоблюдения им неких моральных принципов, положительного или отрицательного влияния на общество.
Основные положения концепции Г. Моска были развиты его последователем Р. Миллсом, являющимся сторонником позиционного подхода, определяющего элиту как людей, чьи позиции в трех важнейших институтах (государство, крупные экономические корпорации, армия) позволяют им подняться над окружающими и принимать решения со значимыми последствиями. Эти три элитные группы в структуре общества сплачиваются в единую группу на основе общих интересов и взаимозависимой деятельности. Излагая концепцию «властвующей элиты», Р. Миллс обратил внимание на существование множества элит в обществе и множества уровней элитной иерархии. Членов элиты объединяют между собой не только общие интересы, но и общие этапы социализации, которая предполагает сходное воспитание, социальное происхождение, карьеру, стиль жизни, социальные контакты, общие ценности.
Сформулированные Г. Моска и Р. Миллсом структуралистские теории явились методологической основой для формирования функционального подхода к изучению элит, в котором элита стала рассматриваться в связи с ее функцией в обществе, т.е. как субъект, оказывающий наибольшее влияние на другие слои, социальные институты и процессы. Основной проблемой при использовании функционального подхода является выделение групп, обладающих реальной властью в принятии общественно важных решений (так как многие представители этих групп могут не занимать каких-либо видных общественных постов, оставаться в «тени»).
Элитарная власть в России
Глубина и перманентность российского постсоветского кризиса во многом обусловлены низким качеством властвующих политических элит.
В чем причины слабой дееспособности «правящего класса»? При ответе на данный вопрос легко сбиться на перечисление недостатков, характерных для представителей властвующего слоя.
Однако констатация множества негативных качеств представителей элит только лишний раз проиллюстрирует наивность т.н. «концепции черт», которая ошибочно исходит из того, что для вхождения в элиту индивидам необходимо обладать высокими личностными характеристиками (чертами). Практика последних лет более чем убедительно сокрушила остатки подобных иллюзий.
Для ответа на интересующий нас вопрос, как представляется, особенно важно обратить внимание на процессы институализации элит, а также особенности взаимодействия центральной и региональных элит.
Говоря вообще, абстрактно, природа элитарности всегда институциональна. Кандидаты в правящий класс получают политическое рождение в рамках определенных институтов. На пути к высоким государственным должностям они неизбежно проходят институциональное чистилище и конкурируют за благословение материнского института, служащего им трамплином во власть.
В современных демократиях такими институтами выступают политические партии. Они выполняют функции первичного отбора, способствуют продвижению своих кандидатов на политическом рынке, несут перед обществом ответственность за результаты деятельности людей, приведенных их усилиями к власти. Таким образом, партии вынуждены выступать как институциональные фильтры, которые из общего числа кандидатов в элиту выбраковывают людей непрофессиональных и аморальных. Партийные опека и контроль над своими индивидуальными членами дополняются контролем со стороны гражданского общества, что резко уменьшает вероятность попадания в элиту людей, лишенных качеств, необходимых для эффективного и результативного исполнения политико-управленческих функций.
Иначе дело обстоит в современной России. Партийная система здесь, как и гражданское общество, все еще находятся в зачаточном состоянии. Властвующая элита рекрутируется вне зависимости от принадлежности рекрутов к фундаментальным опорам демократической политической системы – партиям.
Какие же тогда институты являются поставщиками людей в правящий слой? Практика последних лет показывает, что выдвижение людей в элиту осуществляется в зависимости от интересов финансово-промышленных групп, состоящих в союзе с теми или иными политическими группировками. В конечном счете это приводит к формированию своеобразной господствующей политической группировки, получившей образное наименование «Семьи».
Детальное изучение главной российской «Семьи», первородной для нашей, условно говоря, демократии, а также множества разномастных региональных «семей», господствующих в России в эпоху президента Бориса Ельцина и продолжающих господствовать во многих российских регионах до сих пор, предстоит в будущем. Время обобщений, может быть, еще не наступило. Однако уже сейчас можно выделить некоторые очевидные и типичные для «семей» отличительные характеристики:
-                    скрытый и независимый от общества процесс подготовки и принятия решений («византийство»). Лица, принимающие решения, руководствуются не национальными, а групповыми («семейными») интересами, главным из которых является удержание власти. Решения часто носят спонтанный, иррациональный характер и, как следствие, угрожают стабильности и развитию;
-                    стремление к монополизации власти путем установления контроля над наиболее влиятельными финансово-промышленными группировками и СМИ. При этом вопросы происхождения денег (у ФПГ), нормы морали и этикета (СМИ) рассматриваются как находящиеся «по ту сторону добра и зла»;
-                    пренебрежительное, циничное отношение к действующему законодательству, рассмотрение его как инструмента по достижению политического господства. Приоритет «политической целесообразности» над правом, подчинение судебной системы отрицающей право идеологии;
-                    назначение на ответственные должности людей, главным «достоинством» которых являются не профессиональные и деловые качества, а неуклонное следование интересам господствующей политической группировки в соответствии с принятыми правилами игры («понятиями»).
Региональные российские элиты формируются по таким же примерно правилам, хотя процессы их рекрутирования имеют существенные особенности и варьируются в зависимости от конкретного региона.
Во взаимодействии центральных и региональных властвующих элит прослеживаются две основные тенденции: 1) жесткая конкуренция в борьбе за ресурсы в условиях их убывания; 2) взаимная поддержка.
В интересующем нас аспекте особенно важна вторая тенденция. Ее суть состоит в том, что центральная элита для удержания власти ищет опору в регионах в лице региональных элит и наоборот. Поддержка центральной элиты региональными «вознаграждается» тем, что региональным элитам прощаются злоупотребления. Практика взаимного политического торга приводит к внутреннему разложению элит и их дальнейшему дистанцированию от интересов общества.
Прочности бюрократического союза центральной и региональных элит способствует конструкция политической системы: суперпрезидентская республика (Российская Федерация) включает в себя множество автократических режимов и режимчиков (за редким исключением).
Особенностью большей части северокавказских властвующих элит является то, что их происхождение базируется, прежде всего, на активном использовании титульно-националистического политического ресурса. Центральная элита, заинтересованная в поддержке выросших на титульном национализме региональных элит, ради удержания власти принесла в жертву законность и принцип равенства политических прав граждан (этим во многом объясняется исход русских с Северного Кавказа).
Особенность новейшего этапа в эволюции северокавказских элит состоит в том, что социальная база их поддержки значительно сузилась, часто – до размеров клана (землячества, «племени»). Это объясняется падением ажиотажного спроса на титульно-националистические лозунги, разочарованием титульных и других этнических групп в проводимой титульными элитами политике, которые так и не смогли достичь видимых успехов. В процессе эволюции элит в республиках все отчетливее просматривается тенденция соперничества кланов.