Творчество В. Гюго

Содержание
Введение
1. Первый период творчества: от монархизма к романтизму
2. Драматургия В.Гюго
3.Социальная проблематика творчества в исторических и социальных романах
Заключение
Список литературы:

Творчество В. Гюго

3.Социальная проблематика творчества в исторических и социальных романах
Роман «Собор Парижской богоматери» вышел в свет 16 марта 1831 года, в дни холерных бунтов и разгрома архиепископского дворца парижским народом. Бурные политические события определили характер романа, который, как и драмы Гюго, был историческим по форме, но глубоко современным по идеям. Королевская власть и ее опора — католическая церковь — показаны в романе как враждебные народу силы. Расчетливо-жестокий Людовик XI очень близок к галерее коронованных преступников из драм Гюго. Образ мрачного изувера, архидьякона Клода Фролло (созданный вслед за кардиналом-палачом из «Марион Делорм») открывает собой многолетнюю борьбу Гюго против церкви, которая завершится в 1883 году созданием драмы «Торквемада».
В центре повествования — собор Парижской богоматери, символ духовной жизни французского народа. Собор сооружен трудом сотен безымянных мастеров; описание собора – это вдохновенная поэма в прозе о французском национальном зодчестве. Собор дает приют народным героям романа, с ним близко соединена их судьба, вокруг собора — живой и борющийся народ. Но парадоксальным образом, собор — символ порабощения народа, феодального гнета, темных суеверий и предрассудков, которые держат в плену души людей. Народ в понимании Гюго не просто пассивная жертва; он полон творческих сил, воли к борьбе, ему принадлежит будущее.
В конце 40-х годов Гюго переживает идейный и творческий кризис, вызванный и ситуацией в стране, и личными трагедиями. Гюго отходит от радикальных политических позиций, но он недолго оставался сторонником королевской власти и вскоре порвал с ней навсегда.
Революция 1848 года — «первая великая битва», как назвал ее Карл Маркс, между пролетариатом и буржуазией — была рубежом для всего XIX века и вместе с тем рубежом в жизни Виктора Гюго. Вскоре после победы февральской революции он объявил себя республиканцем и до конца жизни остался верен буржуазно-демократической республике.
По мнению писателя, пути истории начертаны провидением, социальные катастрофы, войны, революции — это только этапы на пути человечества к идеалу.
Но каким образом воцарится счастье на земле? Отвечая на этот вопрос, Гюго шел по стопам утопического социализма: новая эра наступит в результате нравственного совершенствования человечества, в результате победы идей справедливости, милосердия, братской любви. Гюго верил в преобразующую силу идеи. Он и себя считал просветителем и вождем людей, говорил, что писатель — это «пророк», «мессия», «маяк человечества», призванный указывать народу путь в светлое будущее. Значительную роль в творческом наследии писателя играют его политические памфлеты, такие как «История одного преступления»(1877) и «Наполеон Малый»(1852), в котором автор громит Наполеона. которым ранее восхищался.
В годы изгнания поэт создает прекрасную лирику (сборники «Созерцания», книга вторая; «Песни улиц и лесов»), работает над грандиозным поэтическим циклом «Легенда веков» (1859—1883). В этой громадной эпопее перед читателем проходит вся история человечества, облеченная в романтические образы, расцвеченная всеми красками буйной фантазии; история — это жестокая борьба народов против кровавых деспотов, она полна страданий, бедствий и несправедливости; но придет час, Зло будет повержено, и восторжествует Добро. В финале перед духовным взором поэта встает видение счастливого будущего. В изгнании Гюго написал также свои большие социальные романы.
Это люди из народа, «отверженные», герои нового романа Гюго, вышедшего в 1862 году. Тридцать лет труда и раздумий отдал писатель этому произведению, которое явилось итогом целого периода его жизни и прославило его на весь мир. Замысел книги о трагической судьбе народных масс, которые нелепое устройство буржуазного общества сделало «отверженными», вынашивался Гюго с конца 20-х годов; контуры ее сюжета проступали и в повестях «Последний день приговоренного к смерти» (1828) и «Клод Ге» (1834), и во многих стихотворениях 30-х годов; тема народного горя, глубоко волновавшая писателя, возникала и в «Соборе Парижской богоматери», и в драмах. Но только в «Отверженных» народная жизнь показана прямо, без романтических иносказаний. Из испанских замков, средневековых храмов Гюго смело перенес своих героев в современный Париж, поставил кричащие социальные вопросы, показал типичные судьбы и характеры; быт простого люда и буржуазии, жизнь парижских трущоб, отчаянная борьба бедняка за кусок хлеба, вражда между работницей и фабрикантом, народное восстание — все это есть в книге Гюго.
Гюго написал «Отверженных» в защиту народа; он прямо заявил об этом в предисловии: «До тех пор, пока силою законов и нравов будет существовать социальное проклятие, которое среди расцвета цивилизации искусственно создает ад и отягчает судьбу, зависящую от бога, роковым предопределением человеческим... до тех пор, пока будут царить на земле нужда и невежество, книги, подобные этой, окажутся, быть может, не бесполезными».
Три неразрешимые проблемы буржуазного общества — безработица, проституция, беспризорность — должны были, по первоначальному замыслу, раскрываться на примерах судьбы трех героев книги: Жана Вальжана, Фантины и Козетты.
Гюго ставил себе двойную цель: осудить социальное зло и указать путь к его преодолению. «Общество, которое не хотело бы, чтобы его критиковали, походило бы на больного, который не дает себя лечить»,— писал Гюго в одном из многочисленных набросков предисловия к «Отверженным». Подобно социалистам-утопистам, он стремился найти рецепт исцеления буржуазного общества. Гюго придавал своей книге особое значение, считая ее практическим оружием в борьбе за будущее; он даже называл ее «новым евангелием».
Романы Гюго этого периода — романы-эпопеи. Конкретные жизненные вопросы, живые образы людей, увлекательный сюжет — только одна их сторона; за этим всегда стоит вопрос о судьбах народа, человечества, морально-философские проблемы, общие вопросы бытия. Неповторимое своеобразие «Отверженных» состоит в «эпической величавости, в гуманизме, который окрашивает лирическим волнением каждую страницу, придает особую значительность каждому образу и поднимает картину народной жизни до высокой романтики»4. Сам автор писал: «...пропорции здесь огромные, ибо в это произведение целиком вмещается великан Человек. Отсюда — открывающиеся во все стороны широкие горизонты. Вокруг горы должен быть воздух»5. В центре книги образ Жана Вальжана, олицетворяющий угнетенный народ. «Часто весь народ целиком воплощается в этих незаметных и великих существах, попираемых ногами. Часто тот, кто является муравьем в материальном мире, оказывается гигантом в мире моральном»6,— писал Гюго в черновых набросках к роману. Такие «моральные гиганты» — все любимые народные герои Гюго: крестьянин Жан Вальжан, швея Фантина, уличный мальчишка Гаврош. Образ Гавроша — одно из лучших созданий Гюго, любимец читателей всех стран. Гаврош полностью погружен в народную жизнь, он — «душа Парижа» — воплощает лучшие национальные черты французского народа, его «галльский дух» — неистребимую жизнерадостность, великодушие и свободолюбие. Он и погибает за народное дело. Таким образом, по мнению исследователей «более чем где бы то ни было, главные персонажи «Отверженных» являются носителями авторских идей, своего рода символами»7.
В романе видно непримиримое противоречие: невозможность объединить идеи христианского смирения и прославление революции, — это противоречило художественной правде. Гюго сам не мог решить, что ему дороже, отвлеченная гуманность или активная революционная борьба за будущее. Роман «Отверженные», по характеристике самого Гюго, — «с начала до конца, в целом и в подробностях представляет движение от зла к добру, от несправедливого к справедливому, от ложного к истинному, от мрака к свету, от алчности к совестливости, от гнили к жизни, от скотства к долгу. Точка отправления — материя, цель — душа. Вначале — гидра, в конце — ангел»8.В 60-х годах автор стал рассматривать «Отверженных» как вторую часть трилогии, первую книгу которой должен был составлять «Собор Парижской богоматери», а последнюю — «Труженики моря». По мысли автора, эти три произведения показывают борьбу человека против судьбы в ее тройном обличье: религиозных суеверий, социальной несправедливости и непокоренной природы.
В «Тружениках моря», как и в «Отверженных», легко различить две стороны, два плана повествования: живой, порой сочувственный, порой иронический рассказ о жизни островитян и возвышенную поэму о человеке — покорителе природы. Все величие, вся поэзия этой борьбы связаны для Виктора Гюго с теми, кто трудится. В романе «Труженики моря» нет разветвленной, виртуозно построенной интриги, как в «Отверженных», нет и вереницы народных героев. Сюжет романа прост, но впервые в творчестве Гюго именно труд возвеличивает героя, делает его образ поэтичным.
Настойчиво стремясь разобраться в закономерностях истории, почти одновременно с «Тружениками моря» Гюго замышляет новую трилогию: аристократия — монархия — республика. Первая часть, «Человек, который смеется», была опубликована в 1869 году, третью составил впоследствии роман «Девяносто третий год», вторая часть осталась неосуществленной.
По форме «Человек, который смеется» — исторический роман, но, как обычно у Гюго, он весь обращен к современности. Действие происходит в Англии начала XVIII века, и Гюго еще раз показывает блестящее мастерство исторической живописи. Королевский дворец — и лондонские трущобы; зловещие подземелья Тауэра — и аристократические клубы; толпы бродяг, лишенных крова и работы,— и чванные, тупые лорды; освященный веками парламентский ритуал — и виселицы с просмоленными трупами на скрипящих цепях — таков фон, на котором развертывается захватывающая фабула.
Главный герой, Гуинплен, подобно Квазимодо, тоже символ народных страданий, за безобразной маской смеха в нем скрывается светлая душа. Но социальный смысл этого образа глубже: Квазимодо — просто чудовищный каприз природы, тогда как жизнь Гуинплена, так же как его лицо, в корыстных целях изуродованы людьми, обществом. Борьба добра и зла находит выражение в колебаниях Гуинплена между блестящей судьбой аристократа и скромным уделом простого человека, между страстью к герцогине Жозиане и чистой любовью к Дэе. Гуимплен скоро убеждается, что истинного счастья не найти в раззолоченных палатах, и возвращается, правда слишком поздно, на народную почву, от которой он был так внезапно оторван.
«— Епископы, пэры и принцы, знайте же, народ — это великий страдалец, который смеется сквозь слезы. Милорды, народ — это я ...Трепещите! Близится неумолимый час расплаты, отрезанные когти отрастают, вырванные языки превращаются в языки пламени, они взвиваются ввысь, подхваченные буйным ветром, и вопиют во мраке, голодные скрежещут зубами... Это идет народ, говорю вам, это поднимается человек; это наступает конец; это багряная заря катастрофы,— вот что кроется в смехе, над которым вы издеваетесь!»9
Рассмотрим роман «Девяносто третий год», который, как было сказано выше, составил третью часть трилогии о народных характерах.
Принято считать, что «Девяносто третий год» — непосредственный отклик писателя на события франко-прусской войны 1870 г. и Парижской коммуны 1871 г. Это верно в том смысле, что исторические потрясения 1870—1871 гг. способствовали окончательному прояснению замысла писателя и его реализации. Именно под влиянием событий Коммуны окончательно отлился и во многом переосмыслился давно задуманный роман «Девяносто третий год». Роман вышел из печати в 1874 году.
В нем, как и в других своих исторических романах, он затронул самые животрепещущие вопросы своего времени, поставив их, как это было свойственно его художественному мышлению, под углом вечности, в качестве мировых, непреходящих проблем.
В романе, Гюго стал на защиту демократических завоеваний. Рисуя французскую революцию конца XVIII века, он имеет в виду и Коммуну 1871 года и смотрит на прошлое сквозь призму настоящего. Все моральные и политические проблемы, возникающие в романе, для него — вопросы сегодняшнего дня. Вопросы, затронутые в романе актуальны и сегодня. Имеет ли народ моральное право пролить кровь своих угнетателей в борьбе за свободу? Как совместить любовь к человеку и к человечеству, личное счастье каждого и необходимость приносить жертвы ради общего блага в будущем? Каким образом примирить две стороны революции — ее гуманистические идеалы и насильственные методы?
Гюго безоговорочно берет сторону революции и в прошлом и в настоящем. Буржуазно-демократическую революцию 1789—1794 годов он оценивает как героическую страницу национальной истории, как одну из величайших вех на пути прогресса. В своей книге он стремился, прежде всего, передать героику революции. Непосредственной темой романа служит один эпизод: борьба якобинского Конвента с контрреволюционным мятежом, поднятым французскими феодалами среди отсталых крестьян Вандеи при поддержке войск королевской Англии. Таков один из самых острых моментов революции, когда решалась ее судьба, и это с большой силой раскрыто в романе. Гюго описывает бесстрашие и мужество французского народа. Вся картина сложных событий и бурных страстей эпохи сводится к столкновению двух «вечных» и враждебных друг другу моральных сил; Прошлого и Будущего, Добра и Зла, по словам С.Брахмана, «приобретает упрощенные и грандиозные очертания, свойственные образам народного эпоса»10.
Этим романом заканчивается путь Гюго-романиста. Гюго-романист начал историческим «Собором парижской богоматери». Здесь роман романтики нашёл своё наиболее совершенное выражение. Любовь к прошлому, фантастичность вымысла, экзотизм, гротеск, обширнейшие исторические экскурсы, часто повторяющиеся авторские отступления, — все эти элементы романтического творчества как основа для утверждения идеи добра, красоты, справедливости.
От исторического романа Гюго перешёл к социальному роману о современности, построенному на тех же принципах, затем, чтобы в романе «Девяносто третий год» ещё раз вернуться к историческому роману, где социально-идеологическая символика наиболее обнажена: не только человеческие образы, но и предметы, и города, и исторические события, и политические институты — всегда категории добра и зла, символы «движения от зла к добру», «от тени к свету».
Гюго признает справедливость народной мести за многовековые страдания и угнетения. Но из соображений гуманности он в принципе отвергает всякое насилие, как отверг и белый террор версальских палачей и красный террор Коммуны. Говен, стремящийся победить старый мир великодушием и милосердием, — это самый светлый образ романа.
Трагизм романа состоит в том, что каждый из героев по-своему прав. Писателю не удалось объединить «два полюса истины». Роман «Девяносто третий год» остался памятником революционного романтизма со всеми его достоинствами и недостатками.
Шедевр Гюго поразил современников: как писала тогда официальная газета «Ла Пресс» — над книгой веял «дух социальных требований», «не белое и трехцветное, а красное знамя». Но в глазах своих идейных врагов Гюго стал прежде всего автором этой книги, и они окрестили его самого «Девяносто третьим годом в литературе» — прозвище, которым Виктор Гюго справедливо гордился.
По мнению критиков, Гюго «воспел непреходящее значение революции, очистительный вихрь которой пронесся не только над Францией, но и над всем миром. Объективно это прозвучало как выражение сочувствия другой, только что потопленной в крови народной революции. Но одновременно Гюго продолжал разделять свои прежние романтические представления о том, что конечное изменение человеческого общества может произойти только одним путем — путем перерождения человека изнутри»11.
Заключение
Творчество Гюго обращено не к узкому кругу ценителей литературы, а всегда к большой аудитории, к народу. Ему есть что сказать людям, и он говорит полным голосом, вещает, чтобы было слышно во всех концах земли. Неиссякаемое воображение подсказывает ему самые грандиозные образы, самые ослепительные краски, самые резкие контрасты. А. Н. Толстой находил, что кисть Гюго скорее похожа на метлу. И этой метлой он разгонял призраки прошлого и стремился расчистить для человечества путь к будущему.
Романтик Максим Горький писал о Гюго: «Трибун и поэт, он гремел над миром, подобно урагану, вызывая к жизни все, что есть прекрасного в душе человека. Он учил всех людей любить жизнь, красоту, правду и Францию»12.
Список литературы: