К. Лоренц "Агрессия"

Эссе по книге Конрада Лоренца «Агрессия. (Так называемое «зло»)».
М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994, 272 с.

К. Лоренц "Агрессия"

Эти специальные механизмы, тормозящие агрессию, связаны с необходимостью для животного, заботящегося о потомстве, большей агрессии, по отношению ко всем прочим существам.
Если щенку не больше семи-восьми месяцев, то они, как правило, могут не бояться взрослых собак, потому что существует особый механизм торможения, не позволяющий взрослым собакам всех европейских пород серьезно укусить молодую особь. Но у гренландских эскимосских собак подобный запрет распространяется только на молодежь из собственной стаи, если щенок «чужой», то возникновение конфликта неизбежно.
Принцип, по которому молодняк узнается более взрослым собратом, пока еще недостаточно изучен. Учитывать разницу росте вряд ли стоит потому что, исходя из примера, приведенного автором, рост не играет здесь никакой роли: крошечный, но старый и злобный фокстерьер относится к громадному ребенку-сенбернару, уже смертельно надоевшему своими неуклюжими приглашениями поиграть, так же терпеливо и дружелюбно, как к щенку такого же возраста собственной породы.
Не исключено, что здесь большую роль играет как поведение щенка так и обоняние взрослой собаки. Молодая собака, практически, требует, что бы ее обнюхали. Когда по какой-то причине приближение взрослого пса кажется молодому опасным, то он ложится на спину, предъявляя свой еще голенький щенячий животик, и к тому же выпускает несколько капель, которые взрослый тотчас же нюхает.
Следующий вид торможения запрещает убийство или ранение сородича должен быть наиболее развит у тех видов, которые, во-первых, как профессиональные хищники располагают оружием, достаточным для быстрого и верного убийства крупной жертвы, а во-вторых, социально объединены.
У хищников-одиночек бывает достаточно того, что сексуальное возбуждение затормаживает и агрессию, и охоту на такое время, чтобы обеспечить безопасное соитие полов. Но если крупные хищники постоянно живут вместе как волки или львы, то надежные и постоянно действующие механизмы торможения должны быть в работе всегда, являясь совершенно самостоятельными и не зависящими от изменений настроения отдельного зверя.
Таким образом, возникает особенно трогательный парадокс: как раз наиболее кровожадные звери, прежде всего волки, обладают самыми надежными режимами торможения, контролирующими убийства.
Ритуализованные движения, обеспечивающие торможение агрессии у сородичей, обычно называют позами покорности или умиротворения; второй термин, пожалуй, лучше, поскольку он не так склоняет к субъективизации поведения животных. Церемонии такого рода, как и ритуализованные выразительные движения вообще, возникают разными путями.
Некоторые из жестов умиротворения у самых различных животных возникло под давлением, которое оказывали механизмы поведения, вызывающие борьбу. Животное, которому нужно успокоить сородича, делает все возможное, чтобы не раздражать его. Так, петух, серьезно побитый в драке, прячет голову в угол или сам весь прячется за какое-нибудь укрытие.
Схема, по которой человек пытается удержать агрессию подконтрольно, довольно проста. Можно переориентировать, перенести ее на что-то другое, найти объект - заменитель2.
Наиболее распространенной подобного рода сублимацией является в человеческой среде спорт, учащий человека подчинению своих эмоций, обузданию агрессии.
Например, в боксе, основной психологической установкой является процессе поя не почувствовать злости по отношению к противнику. Если идет бой, то он идет по строго регламентированным правилам. Выход отрицательной эмоции провоцирует потерю контроля над собой. А это, в лучшем случае, - пропущенный удар, а про худший, я не хочу даже и думать.
Современный человек, обладающий разумом, не всегда употребляемым в мирных целях, носит в себе инстинкт агрессии, полученный в наследство от человекообразных предков, с которым его рассудок не может совладать.
Лоренц полагает, что особенностью агрессии является спонтанность, которая неудержима по своей природе. Впрочем, этот фактор присущ человеку как особи живой природы в равной степени так же, как и другим ее представителям.
Человечество, порой загоняет себя в рамки немотивированной неприязни, и пребывает в этом состоянии, чувствуя себя вполне комфортно.
Рассмотрим недоразумения, вязанные с взаимной неприязнью разных культурных групп. Эти, возможно, сначала мелкие недоразумения, способны перевоплотиться в крупные, и даже иметь глобальный характер.
Здесь присутствует фактор неправильного понимания. Обычная неспособность понять выразительные жесты и ритуалы другой культуры возбуждает страх, который способен привести к открытой агрессии.
Правильно и закономерно, что мы считаем "хорошими" те обычаи, которым научили нас родители; что мы свято храним социальные ритуалы, переданные нам традицией нашей культуры. Но мы должны, со всей силой своего ответственного разума, подавлять нашу естественную склонность относиться к социальным нормам и ритуалам других культур как к неполноценным.
Без терпимости, вытекающей из этого осознания, человеку слишком легко увидеть воплощение зла в том, что для его соседа является наивысшей святыней. Как раз нерушимость социальных норм и ритуалов, в которой состоит их величайшая ценность, может привести к самой ужасной из войн, к религиозной войне.
Хотя, даже на уровне идеологии, может возникнуть стойкая неприязнь к «чужому», как, например, в случае арабо-израильского конфликта, который, практически неразрешим, на межличностном уровне, люди могут спокойно контактировать с представителями «другого» мира.
Если человек имеет знакомых или друзей среди представителей иной культурной традиции, он вряд ли сможет быть махровым шовинистом, в отношении других представителей этой нации.
Впрочем, бывали случаи, когда многолетнее мирное сосуществование, вмиг превращалось в неутихающий конфликт. Как происходило в России в годы перестройки, например, в Нагорном Карабахе. Но это уже влияние на человеческий фактор посредством государства. Здесь в ход идут иные механизмы.
Избежать подобной участи, по мнению Лоренца, можно, только устранив определенное внутреннее сопротивление, мешающее многим людям увидеть самих себя как частицу Вселенной и признать, что их собственное поведение тоже подчинено законам природы.
Неприятие простых, на первый взгляд истин, заложено в каждом и связано, с одной стороны, с тем, что, если исходить из позиции Божественного творения, то тогда нивелируется способность к волеизъявлению. С другой стороны, человечеству свойственно мыслить себя «царем природы», жаль, только, что об этом не знают звери.
Лоренс предлагает человечеству попытаться «познать себя». При кажущейся простоте данного предложения, существует ряд препятствий. Одно из них – это сложность восприятия того, что человек, согласно теории Дарвина своими предками должен считать животных.