Россия в современных международных отношениях.

Содержание

Введение
1. Россия в системе современных международных экономических отношений: внешняя торговля
2. Современный мир и внешняя политика Российской Федерации
2.1 Окончание холодной войны: под чем подведена черта
2.2 Модели общественного развития: плюрализм и синтез
2.3 Разрыв между глобальными экономическим и политическим порядками
2.4 Ветер перемен: Россия и США
Заключение
Список литературы

Россия в современных международных отношениях.

Пассивное использование протекционистских мер, вероятно, объясняется предстоящим вступлением России в ВТО, с которым связываются возможности улучшения положения национальных экспортеров.
В целях минимизации потерь от экспортных операций представляется необходимым активизировать способы устранения различного рода дискриминационных ограничений в отношении российского экспорта готовой продукции. Важнейшим направлением развития внешней торговли на долгосрочную перспективу должен стать переход к активной экспортной стратегии, основанной на применении механизмов торгово-политического характера по обеспечению благоприятных условий доступа российских производителей на зарубежные рынки, а также использование ответных санкций в отношении государств и союзов, ущемляющих экономические интересы РФ.6 Например, изменение подходов к применению системы тарифных преференций - на основе специальных расследований и решений правительства по каждому конкретному случаю - в отношении тех развивающихся стран, которые вводят ограничения против российского экспорта: Индия, Колумбия, Бразилия (данные страны входят в первую десятку стран по количеству ограничений против России, но при этом пользуются льготным режимом торговли на российском рынке); введение специальных пошлин может также рассматриваться как ответная мера.
Следующей отличительной чертой экспортной деятельности является ее сниженная доходность в результате неэквивалентного товарообмена России с торгово-экономическими партнерами. С точки зрения эффективности осуществления внешнеторговых операций серьезную проблему представляет высокая степень бартеризации торговли с государствами СНГ и некоторыми развивающимися странами. Объем бартерных сделок с регионом СНГ в 2 раза превышает соответствующий показатель в мировой торговле, а в торговых отношениях России с Украиной и Белоруссией его доля в последние годы достигла 40 % и 90 % соответственно.
Как показывает практика, товарообменные операции характеризуются крайней неэффективностью, поскольку ведут к сокращению выручки российских экспортеров в денежной форме; отличаются низким качеством поставляемых по схемам натурального обмена товаров; завышают стоимость поставляемых в Россию товаров в счет долгов за ранее экспортированную продукцию на рынки этих стран.
Более того, предоставляемая в качестве натурального средства расчетов по внешнеторговым сделкам продукция, как правило, не представляет коммерческого интереса для российского рынка, поскольку аналогичные товары производятся в Российской Федерации.
2. Современный мир и внешняя политика Российской Федерации
2.1 Окончание холодной войны: под чем подведена черта
Уже нет сомнений в том, что с окончанием холодной войны завершился наиболее длительный этап мирового развития – 400–500 лет, в течение которых в мире доминировала европейская цивилизация. На острие этого доминирования последовательно выдвигался исторический Запад.
Есть два принципиальных подхода к оценке того, в чем состоит содержание нового этапа в развитии человечества.7
Первый – мир через принятие западных ценностей постепенно должен становиться Большим Западом. Это своего рода вариант «конца истории».
Другой подход – и его разделяем мы – заключается в том, что конкуренция приобретает подлинно глобальный характер и цивилизационное измерение. То есть предметом конкуренции становятся в том числе ценностные ориентиры и модели развития.
Новый этап иногда определяют как «постамериканский». Но, разумеется, это не «мир после США» и тем более без США (см. статью Ричарда Хааса «Эпоха бесполярного мира» в этом номере журнала). Это мир, где вследствие подъема других глобальных «центров силы» и усиления их влияния сокращается относительное значение роли Америки, что на протяжении последних десятилетий наблюдается в глобальной экономике и торговле. Лидерство – другой вопрос, и он касается прежде всего достижения согласия в кругу партнеров, способности быть первым, но среди равных.
Чтобы определить содержание формирующегося миропорядка, выдвигают и такие термины, как многополюсный, полицентричный, бесполюсный. Последнее определение поддерживает, в частности, руководитель Совета по международным отношениям, бывший глава службы внешнеполитического планирования Госдепартамента США Ричард Хаас. Трудно не согласиться с его утверждением, что сила и влияние становятся более рассредоточенными. Но даже он признаёт, что для обеспечения управляемости мирового развития в новых условиях требуется какое-то ядро из ведущих государств. То есть в любом случае речь идет о потребности в коллективном лидерстве, за что последовательно выступает Россия. Конечно, многообразие мира требует, чтобы такое коллективное лидерство было по-настоящему представительным в географическом и цивилизационном отношении.
Идет естественный процесс формирования новой международной архитектуры – как политической, так и финансово-экономической, которая отвечала бы новым реалиям.
Одной из них является возвращение России в глобальную политику, экономику и финансы в качестве активного и полноценного «игрока». Это касается и нашего места на мировых рынках (не только энергоносителей, но и зерна), и наших лидерских позиций в области ядерной энергетики и космоса, и наших возможностей в сфере наземного, воздушного и морского транзита, и роли рубля как одной из наиболее надежных мировых валют8.
К сожалению, опыт холодной войны исказил сознание нескольких поколений, прежде всего политических элит. Многие полагают, что любая глобальная политика должна быть идеологизирована. И сейчас, когда Россия руководствуется в международных делах понятными, прагматическими интересами, лишенными каких бы то ни было идеологических мотивов, не все в состоянии воспринять это адекватно. Нам приписывают некие «обиды», «скрытые повестки дня», «неоимперские устремления» и что-то там еще.
Вряд ли эта ситуация изменится быстро, поскольку речь идет о факторах психологического порядка: в конце концов, как минимум, два поколения политических элит были воспитаны в определенной идеологической системе координат и подчас просто не способны мыслить категориями, выходящими за ее рамки. Заявляют о себе и вполне конкретные понятные корыстные интересы, связанные с теми привилегиями, которые предоставляет отдельным странам, например, существующая глобальная финансово-экономическая архитектура.
2.2 Модели общественного развития: плюрализм и синтез
Россия мыслит себя как часть европейской цивилизации, которая имеет общие христианские корни. Опыт этого региона дает материал, на котором можно смоделировать грядущие глобальные процессы. Так, самый поверхностный анализ позволяет прийти к выводу о том, что прекращение холодной войны не решило проблему путей общественного развития. Скорее, сняв крайние подходы, позволило подступиться к ее решению на более реалистичной основе. Особенно если учесть, что идеологические соображения сплошь да рядом искажали действие рыночных сил, равно как и представление о демократии.
Провозглашая цель создания социально ориентированной экономики, новая Россия обращается к нашему общему европейскому наследию. В этом видится еще одно свидетельство совместимости России с остальной Европой.
С окончанием холодной войны совпали попытки унифицировать развитие нашего континента по англосаксонскому образцу. Однако создается впечатление, что Европа вряд ли расстанется со своей моделью развития, которая отвечает ее мироощущению и имеет под собой более прочное финансово-экономическое основание. Перебалансировки по обе стороны Атлантики возможны и, видимо, неизбежны. В связи с этим вспоминается, например, «Новый курс» президента США Франклина Делано Рузвельта, обозначивший конвергенционный момент в развитии Америки.
Вероятно, одной из определяющих тенденций международного развития в обозримый период станет своего рода синтез различных моделей – именно как процесс, а не конечный результат. Соответственно будет сохраняться многоукладность современного мира, отражающая его более фундаментальную характеристику – культурно-цивилизационное многообразие. Можно также предположить, что в этих условиях глобальные «правила игры», должны быть освобождены от «идеологической нагрузки», чтобы быть эффективными.
Иной, унификаторский, подход ведет к интервенционизму. А эта стратегия вряд ли реалистична, поскольку ее эффективность может быть обеспечена только в условиях перехода к глобальному имперскому строительству. Движение в подобном направлении провоцировало бы рост напряженности в глобальной и региональной политике, усугубляло бы нерешенность практически всего круга мировых проблем. На это указывает, например, нынешнее обострение мирового продовольственного кризиса.
Все это, наверное, свидетельствует в пользу плюрализма по широкому спектру параметров общественного развития как безальтернативному и, главное, неконфронтационному способу существования международного сообщества на современном этапе.
Каковы бы ни были конкретные обстоятельства того, что называют «ревалоризацией» природных ресурсов, эта тенденция способствует движению по пути выравнивания уровней развития в современном мире. Задача состоит в том, чтобы создать модальности и механизмы эффективного использования перераспределяемых глобальных финансовых ресурсов в целях всеобщего развития. Так, суверенные фонды благосостояния уже участвуют в рефинансировании банковской системы Соединенных Штатов.
2.3 Разрыв между глобальными экономическим и политическим порядками
Между глобальными экономическим и политическим порядками образовался разрыв. И тут предстоит уяснить несколько вещей.
Во-первых, нет разумной альтернативы глобальной политической архитектуре с опорой на Организацию Объединенных Наций и верховенство международного права. Не будем забывать, что ООН создавалась в расчете на многополярную мировую систему еще до начала холодной войны. То есть ее потенциал полностью может быть раскрыт только сейчас9.
Во-вторых, глобальная финансово-экономическая архитектура создавалась во многом Западом под себя. И сейчас, когда налицо сдвиг финансово-экономической силы и влияния в сторону новых быстро растущих экономик, таких, как Китай, Индия, Россия, Бразилия, становится очевидной неадекватность прежней системы новым реалиям. По сути, требуется такой финансово-экономический базис, который соответствовал бы полицентричности современного мира. Иначе управляемость мирового развития не восстановить.
Об этом президент России Дмитрий Медведев подробно говорил в Берлине и на Петербургском экономическом форуме. Реформирование международных институтов – одна из тем саммита «Группы восьми» на острове Хоккайдо в Японии. Так что актуальность вопроса не вызывает сомнений и у наших партнеров по «восьмерке». Россия готова конструктивно участвовать в этой совместной работе.
2.4 Ветер перемен: Россия и США
Россия, как никакая другая страна, понимает всю болезненность происходящих перемен. От них не уйти никому. Более того, как показывает опыт, адаптация на уровне внешней политики может быть только результатом серьезных перемен внутри самих государств. Поэтому у России вполне реалистичные ожидания относительно того, когда следует ждать перемен во внешнеполитической философии ее международных партнеров10.
В современных условиях вряд ли уместно оперировать категориями «вызова», бросаемого одними государствами другим. Это только порождает зацикленность внешнеполитической стратегии на виртуальных опасностях. Взаимозависимость, обусловленная глобализацией, практически никому не оставляет стимулов бросать вызов кому бы то ни было. И России это нужно в последнюю очередь: у нас хватает своих дел, мы достаточно ясно представляем себе собственные проблемы и понимаем интересы партнеров. Опасно другое, а именно недостаток сотрудничества, отстраненность от проблем партнера – все то, что делает невозможным коллективные действия в интересах решения общих задач.
Российско-американские отношения сильно выиграли бы, установись в них атмосфера взаимного доверия и взаимного уважения. Она присуща отношениям президентов обеих стран на протяжении последних восьми лет, но не всегда проявляла себя на нижних этажах. Парадоксально, но взаимного доверия и уважения было больше в период холодной войны. Может быть, потому, что меньше читалось нотаций о том, кто каким должен быть и как надо себя вести. Было понимание необходимости и желание заниматься вопросами, действительно значимыми для наших двух стран и всего мира.
Понимаем, что перед Америкой стоят непростые задачи. Из позитивных тенденций мы видим, что начинает преобладать осознание: прежде всего это проблемы самих Соединенных Штатов, включая необходимость признать мир таким, какой он есть, во всем «многообразии голосов и точек зрения». Интеллектуальная жесткость будет только сдерживать свойственную Америке способность адаптироваться к меняющейся реальности. История «случается» со всеми странами и народами, и о России это можно сказать куда в большей мере, чем о любой другой стране. Но это учит толерантности, без которой не выживают империи и невозможны нормальные равноправные отношения между государствами.
Вызывает удовлетворение, что в ходе нынешней президентской кампании в США все громче звучат голоса в пользу сохранения и развития процесса разоружения и контроля над вооружениями. Одного такого сотрудничества уже было бы достаточно для того, чтобы обеспечить устойчивость наших двусторонних отношений, пока не появится взаимная готовность к их существенной модернизации в соответствии с требованиями времени.
Заключение
В современных международных отношениях трудно найти более фундаментальный вопрос, чем определение нынешнего этапа мирового развития. Это важно для любой страны, поскольку стратегию своего развития и свою внешнюю политику необходимо соотносить с видением мира, в котором мы живем. Как представляется, на этот счет уже формируется консенсус, хотя пока на уровне экспертного сообщества – как российского, так и зарубежного. Во многом подобное положение является следствием дебатов, на которых настаивала Россия. Более того, эскиз такого согласия в значительной мере воспроизводит анализ, изложенный в речи Владимира Путина в Мюнхене в феврале 2007 года и ставший исходной дискуссионной позицией России.
Очевидно, что без уяснения «больших вопросов» глобального развития, без достижения общего понимания по ним международному сообществу не удается решать частные проблемы мировой политики.