Отношение скандинавских стран к Грузино-Осетинскому конфликту

Введение
Глава 1. Влияние основных процессов развития мирового сообщества на изменение концепции международной безопасности. Появление новых вызовов. Природа грузино-осетинского конфликта
Часть 1. Традиционное толкование понятия международной безопасности
Часть 2. Отражение современных процессов развития мирового сообщества в теории международной безопасности
Часть 3. Природа грузино-осетинского конфликта
Глава 2. Различные аспекты отношения скандинавских стран к грузино-осетинскому конфликту
Часть 1. Грузино-осетинский конфликт в рамках концепции устойчивого развития
Часть 2. Грузино-осетинский конфликт в рамках концепции защиты прав человека
Заключение
Список использованной литературы и источников

Отношение скандинавских стран к Грузино-Осетинскому конфликту

Возобновление спустя почти год переговорного процесса по грузино‑осетинскому урегулированию в рамках Смешанной контрольной комиссии (СКК) не принесло ощутимых результатов. На проходивших 23‑24 октября 2007 года в тбилисском офисе ОБСЕ переговорах грузинской и югоосетинской сторонам так и не удалось согласовать позиции и принять Совместное заявление.
31 марта 2008 года был подвергнут обстрелу из стрелкового оружия и гранатометов пост правоохранительных органов Южной Осетии у села Окона Знаурского района. Военными наблюдателями ССПМ и представителями миссии ОБСЕ установлено, что огонь велся с территории, подконтрольной грузинской стороне. За два дня до обстрела в этом же районе зафиксировано нахождение сотрудников госбезопасности и спецназа МВД Грузии, переодетых в гражданскую одежду41.
1‑2 августа 2008 г. ситуация в зоне грузино‑осетинского конфликта резко обострилась в результате повлекшего человеческие жертвы массированного минометного обстрела жилых кварталов Цхинвали. Погибли шесть граждан Южной Осетии, 15 ранены. Сами грузинские представители заявляли, что это ответная мера на обстрелы грузинских территорий с осетинской стороны. Южная Осетия начала эвакуиацию своих жителей из домов в Северную Осетию, в первые два дня после обстрелов 2.5 тыс. жителей покинули свои дома42.
А 8 августа Грузия начала боевые действия в зоне грузино‑осетинского конфликта.
Таким образом, перед нами пример конфликта нового типа, когда негосударственный актор, в данном случае Осетия, оказывается в противодействие с актором государственным, в данном случае Грузией. Но здесь особый интерес представляет посмотреть каким образом развивался данный конфликт.
События первых нескольких дней показали, что мы не были готовы к войне, несмотря на безусловную осведомленность военного и гражданского командования о готовящейся масштабной провокации. Но еще меньше были готовы к войне информационной – той самой, ради которой Саакашвили и его заокеанские дирижеры и заварили всю эту кашу. Еще в пятницу днем ведущие мировые СМИ, освещая конфликт в Южной Осетии, занимали весьма осторожную позицию, стараясь фиксировать более-менее объективную картину. Но уже к вечеру тональность резко поменялась, а в выходные картина (и телевизионная «картинка» тоже) и вовсе перевернулась с ног на голову. К утру воскресенья последовали жесткие заявления представителей ЕС и США. Саакашвили понял это как сигнал к тому, что у него окончательно развязаны руки – именно в выходные в Грузии были запрещены трансляции российских телеканалов и интернет-ресурсов, которые тут же заменили местные и заокеанские пропагандисты. И этот факт нагляднее всего демонстрирует истинные цели и намерения «розового» диктатора43.
В этом отношении совершенно непонятно, почему сразу после уничтожения грузинской армией Цхинавала мы не направили туда сотню западных журналистов и вообще не обеспокоились объективным освещением осетинских событий западными СМИ? Почему мы не раскручиваем перед Западом фигуру Эдуарда Кокойты и образ Южной Осетии как отдельной страны? Почему многие наши патриоты вместо того, чтобы объективно представить в этом конфликте Россию как носительницу освободительной и, кстати говоря, чисто демократической миссии, уподобляются грузинскому диктатору в желании походить на безрассудного агрессора, не требующего объективного обоснования своей правоты? Ведь нет большего торжества враждебной пропаганды, чем когда мы сами бессознательно смиряемся с ее мифами, когда истинный смысл войны совершенно забывается и на поверхности остаются лишь эмоции чистого национализма44.
26 августа президент РФ Дмитрий Медведев заявил, что подписал указ о признании Россией независимости Абхазии и Южной Осетии - самопровозглашенных республик, де-юре входящих в состав Грузии. С соответствующей просьбой к России ранее обратились власти этих регионов, их просьбу поддержали обе палаты российского парламента. Россия, ранее поддерживавшая самопровозглашенные республики, однако при этом не оспаривавшая территориальную целостность Грузии, изменила свою позицию после попытки грузинских властей силой вернуть под контроль Южную Осетию. Дмитрий Медведев призвал другие страны также признать независимость этих территорий. Пока примеру России последовала только Никарагуа. В Грузии происходящее расценивают как попытку РФ аннексировать часть ее территории45. Более того, Федеральная таможенная служба России ввела отдельный буквенный код для Абхазии.
* * *
Таким образом, конфликт между этими двумя акторами мировой политики, проходивший при участии прочих субъектов чуть не привел к признанию Осетии как государственного актора. Это могло бы привести к тому, что конфликт Грузии и Осетии сегодня рассматривался уже в другой плоскости.
В свою очередь Президент Грузии Михаил Саакашвили, выступая перед парламентом страны с ежегодным докладом, заявил, что "термины "грузино-абхазский" и "грузино-осетинский" конфликты в корне не верны и являются выдумкой имперской идеологии и технологии для того, чтобы помешать мирному урегулированию конфликтов"46.
Но тем не менее ситуация выглядит не совсем так, как представляет ее нам президент Грузии. Грузино-осетинский конфликт без сомнения имеет две противодействующие стороны и является одним из конфликтов современности, где значение власти информационной зачастую превышает значение власти военной.
Осетия в данном случае выступает, как негосударственный актор мировой политики и должна рассматриваться не как инструмент политики Российский Федерации, а как самостоятельный субъект. И поведение этого субъекта оказывает непосредственное влияние на мировую политику и международную обстановку.
Именно поэтому в рамках следующей главы нам будет интересно проанализировать позицию скандинавских стран по отношению к грузино-осетинскому конфликту с позиций различных международно-правовых концепций.
Глава 2. Различные аспекты отношения скандинавских стран к грузино-осетинскому конфликту
Материалы, предоставленные делегацией петербургских парламентариев - членов партии «Единая Россия» в ходе встречи с финскими коллегами, помогут формированию окончательной точки зрения Финской Республики по поводу событий в Южной Осетии и будут использованы в работе комитета по международным делам парламента Финляндии. Об этом сообщил журналистам в понедельник, 15 сентября, вице-спикер Законодательного собрания Северной столицы Сергей Анденко47.
«По итогам встречи нас заверили, что полученная информация поможет в окончательном формировании точки зрения Финляндии на грузино-осетинский конфликт, а сама встреча, по словам финских коллег, была крайне плодотворной», - отметил он. С. Анденко добавил также, что представители всех центристских партий Скандинавии заявили о готовности встретиться с российской делегацией, а самой делегации было высказано предложение о возможности приезда финских коллег для более детального ознакомления с материалами, также было предложено организовать поездку в Южную Осетию для скандинавских парламентариев. Говоря в целом об отношении и сведениях финских коллег по данной проблеме, С. Анденко отметил, что как подавляющее большинство населения, так и сами парламентарии были не осведомлены о действительно произошедших событиях в Южной Осетии. Так, С. Анденко привел в пример один из вопросов депутата финского парламента, касающийся проведения этнических чисток со стороны осетин по отношению к грузинам48.
«Информационная война, которая происходила и происходит, нами, к сожалению, была проиграна», - отметил он и добавил, что вместе с тем сама поездка, организованная «Единой Россией», все-таки способствовала налаживанию диалога на уровне центристских партий и народной дипломатии. Хотя, как добавил депутат Виталий Милонов, консервативная партия от встречи отказалась49.
На вопрос журналистов к С.Анденко о том, поверили ли финские депутаты петербургским коллегам, он ответил, что это «сказать довольно трудно». «Но мы увидели, что настроение в начале встречи и в ее конце сильно поменялось», - пояснил вице-спикер. В свою очередь депутат Государственной Думы РФ, член партии Наталья Карпович отметила, что, по ее ощущениям, финские парламентарии серьезно задумались о произошедшем, поскольку услышали те аргументы и факты, которые до сих пор не были представлены в финских СМИ50.
В Норвегии делегация «единоросов» встретилась с Партией христианских демократов. Иностранные коллеги согласились, что западные страны используют двойные стандарты при оценке событий на Кавказе.Член партии Ханс Сайверсен на встрече заявил: «Конфликт развязала Грузия. Михаил Саакашвили просто не отдавал себе отчет в том, что делал. А в результате пострадали мирные жители. И это должно стать очевидным для всех»51.
Петербургские депутаты успели также заехать в Швецию. В Стокгольме они встретились с членами Совета Министров Северных Стран и договорились провести российско-скандинавский семинар молодых политиков, на который пригласят представителей Южной Осетии и Абхазии52.
Здесь надо отметить влияние такого аспекта как трансграничное сотрудничество, укрепляющее взаимоотношения Северо-Запада России со скандинавским регионом.
Необходимо отметить, что было бы ошибочным считать, что российский северо-запад нужен Европе лишь как «сырьевой придаток». Напротив, ЕС заинтересован в стабильном развитии сопредельных с ним регионов, а также в решении широкого круга проблем, его затрудняющих. Это касается и экономики, и социальной сферы, и экологии, и становления рыночных институтов, и преодоления разрыва между странами ЕС и регионами, примыкающими к новой внешней границе Евросоюза. Исходя из этого, можно высоко оценить перспективы развития сотрудничества между Северо-Западом России и другими странами, входящими в такое направление внешней политики ЕС, как Северное измерение.
В 1992 г. Финляндия и Россия подписали также договор о сотрудничестве, который касается Ленинградской и Мурманской областей, Республики Карелия и Санкт-Петербурга. Целью является создание юридических рамок для поддержки прямых контактов между региональными и местными администрациями. Сотрудничество включает в себя научные обмены, оказание технической помощи, подготовку международных проектов и контакты на личном уровне.
При этом главными целями приграничного сотрудничества являются: установление стабильности и безопасности в странах-участницах и повышение их уровня благосостояния; повышение уровня национальной безопасности; уменьшение экологической опасности и т. п53.
Часть 1. Грузино-осетинский конфликт в рамках концепции устойчивого развития
Тем не менее, надо признать, что грузино-осетинский конфликт изначально вызывал глубокую обеспокоенность СМИ скандинавских стран.
На современном этапе изменились сами понятия влияния и власти, столь часто употребляемые исследователями мировой политики. Власть военная или «жесткая», как ее стало принято называть, с каждым днем утрачивает свои позиции как единственный способ влияния на глобальной арене. Вследствие растущей значимости транснациональных акторов на международной арене, возникает так называемая власть «мягкая» и власть «структурная». Дело в том, что эти акторы не обладают военной силой, но в то же время, бесспорно, что они способны оказывать влияние на международные события и менять глобальную повестку дня. Как утверждает Джессика Мэтьюс, с окончанием «холодной» войны произошел существенный «сдвиг власти» (power shift), а другими словами, ее перераспределение между Государством, Рынком и Гражданским обществом54.
Значение «мягкой» власти существенно возросло в рамках развивающегося информационного общества. Современные технологии массовых коммуникаций увеличили возможности различных социальных групп и отдельных личностей, не включенных в жесткую государственноцентричную иерархию; они оказывают непосредственное влияние на события на международной арене, генерируют новые расклады распределения власти, которые уже не совпадают с картами государственных границ вестфальской системы.
Этика играет не последнюю роль в реализации «мягкой власти». Она все чаще выступает в качестве критерия принятия или не принятия международным обществом политики того или иного актора международных отношений.
Таким образом, в глобализующемся мире при появлении новых акторов международных отношений и понятии «мягкой власти» становится все сложнее оставаться на позициях реализма и проводить закрытую внешнюю политику. Война уже давно объявлена вне закона, споры и конфликты теперь принято разрешать если не путем переговоров, то другими методами воздействия (так называемая «мягкая власть»), а это в свою очередь означает, что государствам нужно искать иные пути для оправдания своей политики. Этика и мораль все чаще служат этим целям.
Одним из необходимых условий сохранения и развития человеческого потенциала как на индивидуальном, так и на социальном уровне является устойчивость человеческого развития. Данный фактор мы считаем частью этического фактора мировой политики.
Человечество столкнулось со все обостряющимися противоречиями между своими растущими потребностями и неспособностью биосферы обеспечить их, не разрушаясь. В результате социально-экономическое развитие приняло характер ускоренного движения к глобальной экокатастрофе, при этом ставится под угрозу не только удовлетворение жизненно важных потребностей и интересов будущих поколений людей, но и сама возможность их существования. Возникла идея разрешить это противоречие на пути перехода к такому цивилизационному развитию, которое не разрушает своей природной основы, гарантируя человечеству возможность выживания и дальнейшего непрекращающегося, т.е. управляемого и устойчивого, развития.
Концепция устойчивого развития была предложена, а точнее, сформулирована на Конференции ООН по окружающей среде и развитию (ЮНСЕД) в 1992 г. в Рио-де-Жанейро. Первоначально эта концепция была ориентирована на решение глобальных проблем выживания человечества на фоне взаимодействия природы и общества. История самого термина “устойчивое развитие” фактически началась с Декларации Конференции ООН по окружающей среде (Стокгольм, 1972 г.), а также с работ Римского клуба, когда была отчетливо осознана и обозначена проблема негативных последствий техногенных трансформаций социоприродных систем. Созданная в результате Международная комиссия при ООН по окружающей среде и развитию поставила задачу сформировать соответствующую программу, для названия которой было предложено понятие “устойчивое развитие”, которое было закреплено как термин на упомянутой Конфереции ООН в Рио-де-Жанейро.
Таким образом, в июне 1992 г. в Рио-де-Жанейро было принято историческое решение об изменении курса развития всего мирового сообщества. Такое беспрецедентное решение глав правительств и лидеров 179 стран, собравшихся на ЮНСЕД, было обусловлено стремительно ухудшающейся глобальной экологической ситуацией и прогнозируемой на основе анализа ее динамики глобальной катастрофой, которая может разразиться уже в XXI в. и привести к гибели всего живого на планете.
Проблема выживания человечества требует сегодня создания глобального и устойчивого, справедливого и ненасильственного баланса сил. Такой баланс сил реализуется как в региональном, так и в глобальном пространстве. Оба данных аспекта неразрывно связаны между собой. Иными словами, взаимосвязь глобального и регионального баланса сил прослеживается в социально-пространственном и социально-видовом характере баланса сил.
В распоряжении человечества на данный момент существует лишь два способа разрешения всевозможных конфликтов: первый - силовой способ, используя военные средства или угрозы; второй - способ ненасилия, который подразумевает проведение переговоров, подписание соглашений, постепенное мирное устранение причин конфликта или явления55.
И сегодня мировое сообщество все чаще делает выбор именно в предпочтение мирных способов урегулирования. Война – это общепризнанное международное преступление. ООН стоит на этих позициях и защищает их. Об этом написано не одно исследование и тема эта достаточно избита. Тем не менее, именно отсутствие войны является одним из факторов устойчивого развития мирового сообщества с одной стороны и порождением этического фактора мировой политики с другой.
В настоящее время Объединенные Нации ввели запрет на использование войны в качестве средства разрешения противоречий. Концепт справедливой войны был заменен правилом запрета войны как формы поведения на международной арене. Но это отнюдь не означает, что война исчезла из мировой политики. Напротив, она перешла в одну из своих наиболее жестоких форм, оказавшись вне контроля со стороны норм международного права.
Грузино-осетинский конфликт и потенциально возможное признание Осетии, как независимого государства, имело все возможности разрушить установивший статук-кво в вопросах международной безопасности.
США, многие страны Скандинавии и подавляющее большинство восточноевропейских членов альянса выступили за суровое осуждение действий России. В итоговом заявлении НАТО, принятом непосредственно после известных событий в Осетии, упоминается и необходимость начать международную дискуссию о предоставлении Абхазии и Южной Осетии твердых гарантий безопасности, однако о возможности изменения статуса непризнанных республик, на чем упорно настаивает Москва, там не говорится. НАТО выражает свою поддержку Грузии, которая названа «ценным и долгосрочным партнером альянса». Поддержка выразится в помощи членов НАТО по восстановлению грузинской инфраструктуры, разрушенной в ходе боевых действий. Для этого альянс создаст специальную комиссию НАТО—Грузия по образцу комиссии НАТО—Украина56.
Вероятно именно поэтому парламентарии восьми стран Скандинавии и Балтии в ходе трехдневной встречи в Риге осудили решение России признать независимость Абхазии и Южной Осетии. В совместном заявлении спикеры парламентов выразили мнение, что подобное действие нарушает резолюции Совета Безопасности ООН и противоречит принципам Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе.Среди стран, выступивших с совместным заявлением, - Норвегия, Швеция, Финляндия, Дания, Исландия, Эстония, Латвия и Литва. Они призвали Москву пересмотреть решение о признании независимости республик57.
Но в отличие от Балтийских стран, чья антироссийская риторика была почти тождественной (по крайней мере, до брюссельского саммита), Скандинавия в своей оценке отношений с Россией явно разделилась. Наиболее жесткую позицию заняло шведское правительство – в пресс-релизе по итогам заседания парламентского Комитета по внешней политике премьер-министр Фредрик Рейнфельдт заявил о прекращении любого военного сотрудничества с нашей страной. Отметим, что решение Рейнфельдта предшествовало заявлению российского руководства о замораживании военных контактов со странами НАТО. В своем интернет-блоге министр иностранных дел Карл Бильдт следующим образом охарактеризовал признание Абхазии и Южной Осетии: «Россия выбрала политику конфронтации в своих отношениях с Европой и большей частью стран мира». Ранее он характеризовал акцию России против Грузии как нарушение основополагающих принципов международного права. Министр обороны Швеции Стен Толгфорс заявил газете Svenska Dagbladet, что стране следует изменить оборонную политику из-за риска военных конфликтов в соседних регионах, некоторые эксперты оценили это заявление как намерение Швеции вступить в НАТО. Масла в огонь подлил посол США в Швеции Майкл Вуд – он призвал Швецию не допускать прохождения через ее исключительную экономическую зону газопровода Nord Stream. Дипломат пугал шведов не экологическими последствиями (что было бы логично), а ростом возможностей России использовать поставку энергоносителей как средство политического давления58.