Тема № 11: Культура, как система знаков. Языки культуры.

Культура, как система знаков. Языки культуры.


Содержание
Введение
Основная часть
1. Язык как универсальная форма осмысления реальности
2. Роль знаков и символов в культурном пространстве
3. Текст и гипертекст в развитии культуры.
Заключение
Библиография

Тема № 11: Культура, как система знаков. Языки культуры.

Но, не смотря на изменения, происходящие в языке, он остается одним и тем же в течение столетий, и дети понимают своих предков, а деды – внуков и правнуков, потому что наряду с быстро изменяющимся слоем лексики в языке имеется основной словарный фонд – лексическое «ядро» языка, которое сохраняется веками.2
Таким образом, язык является одной из большого множества разнообразных знаковых систем, которыми люди пользуются в целях коммуникации, передавая сообщения о каких-то ситуациях в мире, о своих мыслях, чувствах, переживаниях, оценках, планах, целях, намерениях, делясь со своими собеседниками информацией о результатах познавательной деятельности.
2. Роль знаков и символов в культурном пространстве
В рамках семиотического подхода культура представляется как система коммуникаций, обмена информацией, а явления культуры рассматриваются как системы знаков.
Знак – это чувственно воспринимаемый предмет (звук, изображение и т.д.), который замещает, представляет другие предметы, их свойства и отношения. Возможности понимания и трансляции культуры могут реализовываться с помощью различных знаковых систем (или языков культуры): естественного языка, фольклора, традиций, предметов быта, охоты и другого вида деятельности, ритуалов, обрядов, церемоний, этикета, типа жилища, посредством художественных образов разных видов искусства, письменного текста и много другого. Язык культуры – это совокупность всех знаковых способов вербальной (словесной) и невербальной коммуникации, с помощью которых передается культурно значимая информация. Еще немецкий философ Э. Кассирер подчеркивал, что человек не может существовать, не выражая себя в таких великих формах социальной жизни, как язык, религия, искусство, политические институты. Для этого он создает символы: вербальные и религиозные, образы мифологические и художественные. Но выражая себя через символы, человек погружается в мир непостоянства значений.
В культуре исторически складываются разнообразные системы знаков. Знаковыми системами являются как естественные (разговорные, вербальные) языки – русский, английский и др., так и различного рода искусственные языки – язык математики, химическая символика, «машинные» языки и т.д.
Явления культуры – это знаки и совокупности знаков («тексты»), в которых закодирована социальная информация, т.е. вложенное в них людьми содержание, значение, смысл. Понимать какое-либо явление культуры – значит видеть в нем не просто чувственно воспринимаемую вещь, но его «невидимый» субъективный смысл. Именно постольку, поскольку явление выступает в качестве знака, символа, «текста», который нужно не только наблюдать, но и осмысливать, оно и становится фактом культуры.
Культура в качестве мира знаков предстает перед нами в единстве материального и духовного. Действительно, знак есть чувственно воспринимаемый, материальный предмет, а его значение (смысл, информация) – продукт духовной деятельности людей. Знаки выступают как своего рода «материальная оболочка» человеческих мыслей, чувств, желаний. Чтобы продукты духовной деятельности человека сохранились в культуре, передавались и воспринимались другими людьми, они должны быть выражены, закодированы в этой знаковой оболочке. Связь значения и знака (или, иначе говоря, информации и кода, в котором она фиксируется и транслируется) определяет неразрывность духовного и материального аспектов культуры.
Все многообразие знаковых средств, используемых в культуре, составляет ее семиотическое поле. В составе этого поля можно выделить следующие основные типы знаков и знаковых систем:
1. Естественные знаки. Под ними понимаются вещи и явления природы. Конечно, не все из них выступают как знаки. Чаще всего естественный знак является принадлежностью, свойством, частью какого-то целого и потому дает информацию об этом целом. Естественные знаки – это знаки-признаки.
2. Функциональные знаки. Какой-либо предмет становится функциональным знаком, если связь между ним и тем, на что он указывает, возникает в процессе человеческой деятельности и основывается на способе его употребления человеком.
Функциональные знаки – это тоже знаки-признаки. Но в отличие от естественных знаков связь функциональных знаков с тем, на что они указывают, обусловлена не их объективными свойствами и не законами природы, а теми функциями, которые они выполняют в деятельности людей. Ведь эти знаки являются предметами, имеющими какое-то прагматическое назначение. Они создаются человеком для практического использования, а не с целью наделить их знаковой функцией, и могут выступать в качестве знаков только потому, что включены в человеческую деятельность и вследствие этого несут в себе какую-то информацию о ней.
3. Иконические знаки – это знаки-образы. Они, как правило, искусственно создаются так, чтобы их внешний вид отражал облик обозначаемых ими вещей, хотя изредка возможно в качестве иконического знака использовать и естественно образовавшийся объект, если он очень похож (случайно или неслучайно) на то, что нам хотелось бы обозначить.
4. Конвенциональные (условные) знаки – это искусственно созданные знаки. Обычно они имеют мало общего с тем, на что указывают, и придание им определенного значения является результатом соглашения, договора. Конвенциональный знак обозначает определенный предмет не потому, что каким-то образом связан с ним, подобно естественным и функциональным знакам, и не потому что похож на него, как это свойственно иконическим знакам. Он служит обозначением предмета «по условию» - потому, что люди условились считать его знаком этого предмета. Конвенциональные знаки создаются специально для того, чтобы выполнять знаковую функцию, и ни для какой другой цели не нужны.
5. Вербальные знаковые системы – важнейшие из созданных людьми знаковых систем: они образуют семиотический базис культуры. Любой естественный язык – это исторически сложившаяся знаковая система, образующая основу всей культуры говорящего народа.
6. Знаковые системы записи. Важнейшая из них – письмо, система записи естественного языка, устной речи. Их особенностью является то, что они возникают на базе других знаковых систем – разговорного языка, музыки, танца, - и вторичны по отношению к ним. Изобретение знаковых систем записи – одно из величайших достижений человеческой мысли.
Таким образом, феномены культуры – это любые артефакты (искусственно созданные людьми предметы и явления), которые несут в себе смыслы, т.е. выступают как знаки, обладающие значениями. Совокупности знаков образуют тексты, в которых содержится социальная информация.
Знак становится символом тогда, когда он выражает общезначимую реакцию не на сам символический объект, а на отвлеченное значение, которое можно связывать с этим предметом. Знак фиксирует в предметной, жестовой или интонационной форме сходство между вещами, ситуациями и переживаниями. Он указывает на внешнее и внутреннее сходство между объектами культуры.
Символы – это знаки, которые не только указывают на некоторый объект, но кроме того еще несут в себе добавочный смысл: выражающие общие идеи и понятия, связанные с толкованием этого объекта.
Символ имеет двухслойное строение. Его внешний, «первичный» слой – наглядный образ некоего объекта, а «вторичный», собственно символический слой – мысленно сопрягаемая с этим объектом идея. Символический слой может, в свою очередь, содержать в себе смысловые слои разного уровня, т.е. идеи и понятия разной степени общности и абстрактности.
Связь внешнего облика символа с его глубинным идейным смыслом (символическим значением) хотя и имеет конвенциональный, условный характер, но не является чисто случайной. В основе ее всегда лежит некоторое иконическое сходство: символы своим внешним видом напоминают о каком-то конкретном воплощении выражаемых ими идей, между обликом символов и содержанием этих идей возникают наглядные ассоциации. Таким образом, символы имеют не только конвенциональный, но и иконический характер.
Ю.М. Лотман понимал символ не только как знак некоторого искусственного языка (например, химические или математические символы), но и как выражение глубинного сакрального смысла.1 Символы такого рода обладают большой культурно-смысловой емкостью (крест, круг, пентаграмма и др.), они восходят к дописьменной эпохе и представляют собой архаические тексты, служащие основой всякой культуры. Лотман Ю.М. проводит различие символа и аллегории, художественного образа, эмблемы, метафоры и других смежных категорий. Таким образом, символ – это социально-культурный знак, содержание которого представляет собою идею, постигаемую интуитивно и не могущую быть выраженной адекватно вербальным способом.2
В символах мифологического сознания закреплена жесткая связь, выражено тождество природного, предметного и знакового миров. Эта связь гарантировала неизменяемость и закрытость в самоорганизации дописьменных, традиционных культур: в поведении человека постоянно воспроизводился образец должного отношения и к природе, и к социуму.
Содержание символа зачастую складывается исторически: со временем в нем на первоначальный смысл наслаиваются новые смыслы. Глубинный историко-культурный смысл такого символа может быть понятным только тому, кто знает его происхождение и жизнь в развитии культуры.
Таким образом, специфика символа как знака состоит в способности вызывать общезначимую реакцию не на сам символизируемый объект, а на тот спектр значений, который конвенционально связывается с этим объектом.
3. Текст и гипертекст в развитии культуры
Как уже говорилось, всякое явление культуры есть сочиненный людьми с помощью знаковых систем текст. Тексты – это кровь и плоть культуры. Но любой текст – в виде вещи, ритуала, художественного произведения, речи и т.д. – представляет собою нечто такое, что подлежит прочтению и понимаю.
Ко всякому конкретному тексту как произведению культуры можно подойти двояко. С одной стороны, текст может рассматриваться как «вместилище информации», которая должна быть оттуда извлечена. Это значит, что требуется определить степень достоверности содержащейся в нем информации и увидеть «за» ним «подлинную» реальность, которую он отображает. Человек, пытающийся таким образом разобраться в тексте, действует подобно врачу, который, слушая жалобы пациента («текст»), стремится отделить их истинное содержание («информацию») от субъективных мнений или фантазий пациента и интересуется действительными причинами, вызвавшими жалобы («реальность»). С другой стороны, к тексту можно относиться как к уникальному, порожденному своеобразием личности автора произведению, которое представляет интерес само по себе. В этом случае не то, что «за» текстом, а именно он сам и есть «подлинная» реальность. Читатель ставит своей целью понять текст так, как хотел того автор, понять его мысли и замыслы, его чувства и переживания. Он действует тут не подобно врачу, а как близкий пациенту человек, который сопереживает, сочувствует больному и в этом смысле «понимает» его боль и тревоги – независимо от того, насколько они соответствуют реальному положению дел.
Первый подход – это научный подход. При нем текст сопоставляется с другими текстами, оценивается в свете исторических данных. Все это дает возможность объяснять и объективно оценивать его содержание. Но этот подход не позволяет взглянуть на текст «изнутри», вступить с ним и с его автором в живое духовное общение, уловить в нем тайные субъективные смыслы, выражающие особенности видения мира глазами автора и, в конечном счете, своеобразие культуры, носителем которой является автор.
Второй подход – это специфически «гуманитарный» подход. Он предполагает неформализуемое, эмоционально насыщенное общение с текстом (или, что то же – с его автором), диалог с ним, проникновение «внутрь» его культурного мира. Но вместе с тем этот подход страдает субъективностью, бездоказательностью, он затрудняет объективную оценку текста как произведения культуры.
Таким образом, ни один из этих подходов не ведет к единственной, полной и окончательной истины. По-видимому, оба они нужны, они дополняют друг друга. Но если первый нацелен на объективное понимание текста как исторического факта, то второй – на субъективное понимание, в котором текст осмысливается не как отчужденный от создателя, застывший и омертвевший продукт, а именно как произведение культуры – в его неотделимости от человека, наполненности субъективными смыслами, который читатель в живом диалогическом общении с автором по-своему пытается понять и интерпретировать.
Читательская интерпретация текста в принципе никогда не может совпасть с авторской. И не только потому, что читатель и автор – разные и неповторимые личности. Существенное значение здесь имеет также различие культурных контекстов, в которых воспроизводится данный текст. Когда читатель знакомится с текстом – скажем, с художественным произведением прошлого – у него возникает «избыточное видение»: ведь он знает то, чего создатель этого произведения знать не мог. Поэтому он способен к какой-то иной и в чем-то, возможно, даже более глубокой интерпретации того, что автором сказано.
Таким образом, понимание произведений культуры меняется от эпохи к эпохе. Оно никогда не может быть окончательным, «единственно верным». Не существует «единственно правильной» их интерпретации. Они живут в истории, и в диалоге с ними новые поколения осмысливают их содержание заново в поисках ответов на вопросы, которые ставит жизнь. Культурные ценности не умирают, потому что они все время обогащаются новым смыслом. Всякое самостоятельное осмысление произведений культуры есть, по сути дела, их переосмысление с позиций интерпретатора. Он вносит, вкладывает в них смысл от себя и для себя. Такое осмысление произведений культуры как бы продолжает творчество их создателей и является, в сущности, сотворчеством.
В силу того, что сеть коммуникаций постоянно разрастается, увеличивается количество связей. Различные коммуникативные системы (политика, повседневное общение, наука, религия, искусство) производят и передают по каналам связи свои тексты, которые, пересекаясь и реинтерпретируясь, порождают новые тексты. Тексты переплетаются между собой, "растекаются". Понимание единичного текста уже невозможно без привлечения других текстов. В отсутствие единого упорядочивающего центра совокупный текст общества образует хаотичные, сетевые структуры. Выражаясь словами Моля, современная культурная таблица образует мозаику, а не иерархию.1 Мозаичная культура требует новых форм коммуникации, новых способов обращения с текстом. Текст должен как бы выйти за свои собственные пределы, рассыпаться и собраться вновь. Текст становится гипертекстом.
Гипертекст представляет собой крайне расплывчатую и вместе с тем широко используемую концепцию. Гипертекстом называют Интернет, энциклопедию, справочник, книгу с содержанием и предметным указателем, а также любой текст, в котором обнаруживаются какие-либо ссылки (указания) на другие фрагменты. Гипертекст как новая текстуальная парадигма может рассматриваться как способ коммуникации в обществе, ориентированном на множественные, одновременные потоки информации, которые не могут быть восприняты и усвоены субъектом. Усвоение всей суммы знаний становится невозможным, более того, жесткое структурирование такого знания становится труднодостижимой задачей. Знание организуется в гипертекст, в сеть относительно свободных сообщений, которые могут объединяться и распадаться в процессе производства и потребления знания.
Гипертекст – текст, устроенный таким образом, что он превращается в систему, иерархию текстов, одновременно составляя единство и множество текстов.
Простейший пример гипертекст - это любой словарь или энциклопедия, где каждая статья имеет отсылки к другим статьям этого же словаря. В результате читать такой текст можно по-разному: от одной статьи к другой, по мере надобности, игнорируя гипертекстовые отсылки; читать статьи подряд, справляясь с отсылками; наконец, пуститься в гипертекстовое плавание, то есть от одной отсылки переходить к другой.
Настоящий словарь является подчеркнуто гипертекстовым, то есть построен так, чтобы постоянно провоцировать именно третий путь чтения. Например, сама статья "Гипертекст" безусловно связана со статьями текст и реальность (существует еще понятие гиперреальности), а стало быть, с пространством и временем, с мифом и неомифологизмом, виртуальными реальностями и измененными состояниями сознания, от которых путь недалек к психическим отклонениям, к шизофрении, психозу, неврозу, от чего один шаг до психоанализа, от него к Эдипову комплексу, оттуда к сновидению, от сновидения к проблеме индивидуального языка, от него к аналитической философии в целом, от нее к теории речевых актов, оттуда к прагматике, к семиотике, мотивному анализу, к интертексту и гипертексту. И тут цепочка (одна из возможных гипертекстовых цепочек - ибо гипертекст нелинеен) замкнется.
Попробуем проследить эту цепочку и заодно понять, что такое гипертекст. Связь с проблемой текста и реальности очевидно, так как гипертекст - это нелинейный лабиринт, своеобразная картина мира, и выйти из него, войдя один раз, труднее, чем может показаться на первый взгляд.
Чтобы пояснить, что мы имеем в виду, приведем два примера. Первый из массового кино. Вероятно, многие помнят фильм "Косильщик лужаек". Герой этого фильма, поначалу нечто вроде Иванушки-дурачка, познакомившись с компьютерными виртуальными реальностями, постепенно интеллектуально и физически окреп, а под конец стал претендовать на мировое господство, но, попав в компьютерный гипертекст, он не мог оттуда выбраться, он был заперт в нем собственной гордыней.