Воспитание"чужого " в регионе Кавказ.

Введение
Глава 1. Понятие «чужой» для наиболее многочисленных народов Северного Кавказа.
Глава 2. Национальные проблемы на Кавказе: «Свои» или «Чужие»?
Заключение
Литература

Воспитание"чужого " в регионе Кавказ.

Это - проблема национальной истории и национального самосознания, которое она формирует. Как мы не раз отмечали, чеченцы и ингуши - единый вайнахский народ нахчи. Но злейшему врагу вайнахов, Российской империи, на протяжении более чем двух веков удалось убедить часть ингушей, являющихся одним из тукхумов единого нахчинского народа, что они отдельный народ. Ну, раз отдельный народ, так должна быть и своя история, отличающаяся от истории всех других вайнахов. Идея вроде бы абсурдная, но любой абсурд может претвориться в жизнь, если есть люди его продвигающие. И таких людей воспитала Российская империя.
Сказать ради справедливости, первые ингушские просветители и российские офицеры из числа ингушей оказались людьми чести, не в пример историкам-ингушам наших дней, высасывающих "свою" историюпрямо из пальца. Так, общенародно известный Чах Ахриев, горячо любя свой народ тукхум, но также, будучи патриотом всей своей нахчинской нации, не отрицает принадлежности ингушей к "чеченскому племени". Но этого не скажешь об ингушских историках и этнографах наших дней.
К примеру, героические песни - илли, в отличие от других нахчинских тукхумов не получили распространения среди тукхума, по причине того, что ингуши, в силу исторических обстоятельств не принимали участия в событиях, описываемых в илли. В последующие времена ингуши лишь изредка исполняли чеченские илли. Но ущемлённое самосознание историков "новых ингушей", считающих себя отдельным народом, не могло смириться с тем, что их "народ" не создал такого фольклорного жанра. И в 70-80-е годы прошлого столетия они занялись тем, что начали откровенно приписывать своему тукхуму, части народа, творения всего народа. А после воссоздания в начале 90-х годов Ингушской Республики эта практика приобрела размах.
Но это всё ничего, если бы разные там истории, эпосы и прочее общенациональное достояние озоглавили бы не словом "ингушский", а "вайнахский". Ни одна отдельно взятая часть народа не может создать такой жанр как илли. Создание илли относится к определённому историческому периоду и территории, когда и на которой после монгольской оккупации вновь консолидировалась нахчинская нация. Я.С.Вагапов пишет по этому поводу: "Наиболее пристально эпос илли интересуется судьбами плоскостной Чечни. Взаимоот-ношение жителей этой части Чечено-Ингушетии, как с соседями, так и между собой, стали его основной темой". Илли - это творение всего народа, всех нахчинских тукхумов, к процессу консолидации которых опоздало на два века ингушское племя - тукхум. В основном, это обстоятельство и является главной причиной негладкой интеграции ингушей в общенахчинскую, вайнахскую среду.
Чеченские и ингушские героико-эпические песни - одно и то же. Жанр чеченских героических илли зародился и вырос в ходе беспрерывной борьбы чеченского народа за освоение равнинных земель, за изгнание кабардинских, кумыкских, Тарковских феодалов, а позже в борьбе с царскими завоевателями. Началась эта борьба в XVII и продолжалась, если считать борьбу и с царскими завоевателями, до середины XIX века. Эту борьбу ингушам вести не пришлось, они выселяться на плоскость начали в основном с начала XIX века. Поэтому героико-эпических песен илли у ингушей не было.
Известный лингвист Н.Ф. Яковлев в своей книжке "Вопросы изучения чеченцев и ингушей" прямо говорит, что у ингушей этого жанра нет, и что такие песни ингушские гармонисты поют по-чеченски. Профессор Л.П. Семёнов много лет уделявший внимание этнографическому изучению горной Ингушетии, также не упоминает о существовании такого жанра устного творчества. Наконец литературоведы Д. Мальсагов и О. Мальсагов также не упоминают о существовании этого жанра у ингушей.
Как и откуда "возник" этот жанр?
В 1937 году был арестован чеченский писатель Ахмад Нажаев. В это время в издательстве находилась его рукопись сборника чеченских илли, записанных им в селении Старые Атаги у известного гармониста Гады. Рукопись эта попала в руки некоторых ингушских литераторов. Они отобрали некоторые илли и как ингушские в 1940 году опубликовали.
В подготавливаемый институтом  к опубликованию сборник были включены четыре чеченских илли, в качестве записанных у ингушских сказителей.  Среди  них  были  илли  об  исторических лицах: Бейбулате Таймиеве, Джаммирзе Мадиеве и его сестре Альбике и другие.
Институт мировой литературы, куда попали переводы чеченских песен на русский язык, сразу определили, что это переводы на ингушский язык чеченских песен.
Сам факт включения чеченских песен в сборник, как ингушских, очень некрасив.
Представитель любого нахчинского тукхума имеет право считать себя причастным к истории и творениям, принадлежащим всему нашему народу. Но ни один тукхум не имеет право приписывать себе достижения и историю, которую творил сообща весь народ, тем более те исторические события и достижения, к которым этот тукхум не имеет никакого отношения. Это - кощунственное хищничество. История ингушского тукхума, при глобальном её рассмотрении, ни на одном из этапов своего развития не была в отрыве от общенахчинской истории. Даже в период Кавказской войны, когда ингуши оказались в заложниках старейшин-предателей общенациональной идеи независимости, и приглашённых ими российских войск, ингуши не оставались безразличными к много-страдальной судьбе своего нахчинского народа и приняли в его борьбе посильное участие. Так, правомерно ли говорить о какой-то отдельной ингушской истории?
Не раз слышали "оправдания" от псевдоисториков, минирующих историю нахчинского этноса, что, мол, везде пишут "история чеченцев", и это, якобы, даёт право нахам, не относящим себя к чеченцам, писать собственные истории. Но ради справедливости они забыли отметить, что этноним "чеченцы" являлся в прошлом соби-рательным, общим для всех нахчинских, вайнахских племён. И, когда писали "история чеченцев", то имели в виду всех. И, если в этом качестве термин "чеченцы" устарел, то надо применять другой термин, покрывающий всех нахов. Но когда пишешь отдельно, скажем, об аккинцах, ингушах, чеберлойцах и даже чеченцах (когда имеется в виду отдельное нахчинское общество чоьхьарой), нужно писать в форме описания истории лишь одной части единого нахчинского народа.
К тому же, противопоставление в современной литературе термину "чеченцы" термина "ингуши" не правомерно с научной точки зрения. Да, конечно, в некоторых российских документах царского периода под словом "чеченцы" понимался не общенациональный собирательный термин, а понималось плоскостное население вайнахского народа. Но дело в том, что плоскостное население областей Большая и Малая Чечня вбирала в себя все этнические единицы - тукхумы вайнахского народа, имеющие родовые земли в горах, кроме крайне западной части вайнахов и южных бацбийцев. А под ингушами российские источники понимали нах-чинское  (нахское)  общество  галгаи (гIалгIай),  которое  упоминается наряду с другими западными нахчинскими обществами, такими как фяппи (кисты), цхоройцы, галашевцы, орстхойцы. (8, С. 56)
Российские офицеры, будучи грамотными людьми, много писали обо всех вайнахах, с подвластной им территории ингушей и мирных (надтеречных) чеченцев воспринимая культуру и фольклор вайнахов через их уста, так как сама Чечня, форпост сопротивления российской оккупации на Кавказе, для них оставалась в основном недоступной. И вот эти этнографические записи вражеской военной элиты, брезгливо относившейся ко всему нерусскому, и откровенно ненавидевшей чеченцев, посмевших стать поперёк имперских устремлений России, послужили основой для истории "новых ингушей" и чеченских коллаборационистов, плюющих в общевайнахский колодец и одновременно льющих воду на российскую, то есть вражескую мельницу. Тем более что в военных донесениях и этнографических записках российские офицеры часто употребляли не общенахское название - нахчи или вайнах, а многочисленные названия различных нахчинских племён тукхумов, в зависимости от того, с кем именно они имели дело. Но племена-тукхумы - не народы, а лишь части народа. Это должны уяснить для себя историки "новых ингушей" и все другие нахчинские историки.
А в русских источниках много ошибочных утверждений. В начале о вайнахах, как о народе, имели мало представления. Все кавказцы русскими воспринимались как черкесы или даже как татары. Затем, когда этническая картина Кавказа для них выяснилась, утвердившимися в обиходе уже оказались названия, которыми сами кавказские народы себя не называли. Приведу цитату из работы Адама Шавхелишвили, которая ярко иллюстрирует вышеприведённый тезис: "По данным Берже, который сам основывается на данных Бартоломея, следует, что под ингушами были известны: назрановцы, карабулаковцы, галгаи, чеберлоевцы, мичиковцы и др. Этот список свидетельствует о том, насколько смутны были понятия историков периода до окончания Кавказской войны об этническом составе чечено-ингушского народа".
До конца XVIII в. общим названием для всего нахчинского народа в российских письменных источниках служил этноним "мичкизы", заимствованный русскими у кумыков. Об этом, в частности, свидетельствует карта второй половины XVIII в., приведённая Волковой Н.Г. в своей монографии "Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII - начале XX века", изданной в Москве в 1974 году. Все вайнахи, на территории с запада на восток от реки Терек и села Заур, обозначены в ней как митцсегисы (мичкизы), из которых выделены в отдельные общества "ингушенские деревни", расположен-ные между верховьями рек Терека и Сунжи, по реке Камбилеевке, "Галичи деревни" (галашевские - Б. Дж.) между реками Сунжа и Ендарсу (Яндырка - Б. Дж.), "карабулакские деревни" между реками Ассой и Мартан (Фортанга - Б. Дж.), "Чечна-ата-ла деревни" по реке Аргун и т.д.
Данные этой карты, а также многие другие факты свидетельствуют о том, что в прошлом среди вайнахов существовал тукхум "чечаной". До сих пор существует  речевой оборот "чечанойн ярташ" - "селения чеченцев". В предгорьях и на плоскости, вероятно, сущест-вовали племена тукхумы, как, например, "чечаной", так же как и горные тукхумы, собирающие в себя тайпы определённого естественно-географического района. Это значит, что были тайпы, чьи родовые земли находились не в горах, а в предгорьях и на равнине.
Во время монгольских завоеваний равнинные тайповые гнёзда-поселения не устояли перед врагом и их союзы-тукхумы распались. Вероятно, такие тайпы, как устрадой, мескерой и гумсой, не имеющие родовых земель в горах, являются тайпами, некогда входившими в союз равнинных тайпов - тукхум чечаной. Затем, когда Монгольская империя развалилась и горные тайпы спустились на равнину к сохранившимся остаткам своего народа, то соседи (кабардинцы, осетины  др.) перенесли на них название некогда могущественного  вайнахского племени чечаной (чачаны-сасаны-шашаны), являвшегося, по сей вероятности, основным нациюобразующим ядром народа.
С середины XVIII в., когда чечен-аульцы, во главе с узденями центороевского тайпа вступили в длительный конфликт с кабардинской княжеской фамилией Черкасских, которой покровительствовала царская военная администрация на Кавказе, во главе с кизлярским комендантом, то в российских письменных источниках вайнахи стали чаще упоминатся под именем "чеченцы". Этому способствовало и то, что кабардинцы, посвящавшие русских в кавказские дела, также называли вайнахов чеченцами. Этноним "чеченцы", как принято было считать до сих пор, не образован от названия селения Чечен-Аул. Скорее, само село названо по имени племени тукхума, его основавшего, так как ещё до прихода русских на Кавказ вайнахи почти всем их соседям известны под этнонимом чечен. После народно-освободительной борьбы под руководством шейха Мансура этноним "чеченцы" широко входит в обиход в российских документах. Н.Гриценко, конечно, прав, когда пишет, что этноним "чеченцы" появился в российских источниках в XVII в.: "Во второй половине XVII века русские люди больше узнали о чеченцах. В это время и появляется собирательный термин "чеченцы"". Но собирательным он стал позже, когда в XVIII веке Россия вплотную приступила к покорению Кавказа, и её этническая картина для колонистов полностью разъяснилась.
Топоэтноним "ингуши" или "ангушевцы", как название населения одноимённого галгаевского селения Ангушт, появляется в российских военных донесениях с середины XVIII в. До этого он неизвестен: "От села Ангуш происходит название народа - ингуши, появившегося впервые у кабардинцев в XVIII в., от которых оно было заимствовано и русскими".
Причём, этот термин изначально появился не как этническое название народа или даже племени, а именно как название населения селения Ангушт, в форме "ангушевцы". Подобными названиями, как, например, гехинцы, атагинцы, шалинцы и т.д., пестрят российские документы тех времён. Племенным названием термин "ангушевцы" или "ингуши" стал, когда они с урочища Ангушт и окрестностей Владикавказа переселились в Назрань. Тогда их стали называть в российских документах не иначе как "назрановскими ангушами" или "ангушевцами Назрани". С тех пор как у названия "ангушевцы" или "ингуши" пропадает привызка к населённому пункту, от которого оно произошло, данное название переходит от топонимического в этническое, в племенное.
Российская военная администрация на Кавказе провела среди ингушей колоссальную работу по разжиганию внутринациональной розни, и в российских документах того времени ингуши упоминаются намного чаще, чем названия других вайнахских тукхумов, почти что, наравне с чеченцами, доставлявшими много хлопот русским генералам. Это обстоятельство послужило поводом для некоторых современных историков из "новых ингушей" причислить термин "ингуши" к названию народа и противопоставлять его термину "чеченцы", тем самым, приравнивая его к нему. Более этого, они умудряются приписывать к российскому термину ингуши ещё и соседние племена тукхумы, такие как карабулаки-орстхоевцы, галашевцы, цхоринцы и фяппинцы, лишь потому, что они перечисляются в военных отчётах российских генералов, в связи с военными событиями в районе ингушского Назрани.
Антинародные историки могут пудрить мозги обывателю, ссылаясь на документы царских времён, но для того, чтобы разъяснить абсурдность заявлений этих писак, ворошить архивы и приводить антидоводы, нет необходимости. Достаточно напомнить читателю этническую структуру нашего народа, хотя и претерпевшую некоторые изменения по причине многовековых войн, этнических чисток и депортаций, но существующую до сих пор. Если отодвинуть назад современное понятие русского этнонима "ингуш", и название "галгай" понимать не как его синоним, а так как его понимают в простом народе, то получим: тукхум, состоящий из тайпов - шахьаров Таргим, Эгикал и Хамхи; тукхум орстхой, состоящий из тайпов цечой, мержой, мужухой, ялхорой и т.д.
А теперь, когда мы напомнили каждому, кто он есть, по сути, пускай кто-нибудь убедит орстхоевца, цхороевца или фяппинца, что они галгайцы. Нет, цхорой - это цхорой, а галгай - это галгай. Это - самодостаточные, полноценные племена-тукхумы. Истинные ингуши - это галгайцы, но советская власть придала этому топоэтнониму царских времён более широкое содержание. Представителей соседних галгаям вышеупомянутых тукхумов, по воле Москвы, записали в советских паспортах ингушами, внушая им, что вместе они отличаются от остальных вайнахов и составляют отдельный народ.
Но чем цхоринец, например, близок к галгайцу и далёк от мялхинца, и чем орстхоевец ближе к галгайцу, чем к аккинцу? Во втором примере, скорее, наоборот, орстхоевцы и аккинцы по сути одно племя тукхум. Сами галгайцы интуитивно, на подсознательном уровне, тоже чувствуют этот терминологический беспредел и при удобном случае не примнут заявить орстхоевцам, цхороевцам и фяппинцам, что они не настоящие галгайцы, что истинная правда. Это потому, что они считают современное название "ингуши", записанное в паспортах фяппинцев, цхоройцев и орстхойцев, синонимом названия своего тукхума - галгай. А в народе известно, что вышеперечисленные тукхумы к галгайцам не принадлежат. (10, С. 97-122)
В природе современной вайнахской или нахчинской нации определённо есть тукхумы, орстхой, шотой, нахчамахкахой, но нет ни тайпа, ни тукхума под названием "нахчой" или "чечаной". Хотя в прошлом, вероятно, было нахчинское племя тукхум под названием чечаной - чеченцы. Но и вполне возможно, что это было вторым, общенародным, названием, что (наличие двух самоназваний) встречается и у других народов мира. А нахчий - определённо общее название всей нашей нации.
Надо отметить, что русские генералы, когда писали в своих военных донесениях вышеупомянутые названия тукхумов или названия, произошедшие от населённых пунктов, понимали что это племенные названия, а не названия отдельных народов. Так, в частности, генерал Абхазов отличает от ингушей неингушские вайнахские общества. Он "приказал им (назрановским ингушам) принять меры к недопущению хищников из чеченцев и арштхоев пробираться через их земли на плоскость. На них же было возложено наблюдение за  поведением алконцев (селение Алкун в Ассинском ущелье, также как и селение Яндари, в то время населяли орстхойцы и чеченцы, и лишь позднее в них появилось ингушское население. - прим. Б.Дж.) и галашевцев (жители ущелья Ассы и селения Галашки из чеченского тайпа галай, выходцев из Галанчожа).
Царские генералы определённо осознавали ингушей как одно из нахчинских племён и вовсе не путали их, скажем, с джейраховцами. Как отмечает С.Котиков: "Сами русские, говоря об ингушах, подразумевали под ними назрановцев". И приводит цитату из доклада генерала Паскевича царю Николаю I: "Назрановцы, или ингуши, на Сунже".
Но, конечно, при том, что генералы знали нахчинские этноединицы как части одного народа, упоминая их не единым этнонимом, а многочисленными племенными и посёлковыми названиями, они имели целью их дальнейшее разъединение. Тот же С.Котиков, сам ингуш, перечисление в царских документах тукхумов карабулаки, галашевцы и др. по соседству с  ингушами понял как причисление их к ним, хотя осознаёт, что тем самым проводилась политика на разъединение единого народа: следует выяснить, что именно включала в себя Ингушетия в географическом, территориальном и этническом отношениях в конце XVII - начале XIX веков. Чечено-ингушский или, точнее говоря, вайнахский, народ, единый по происхождению и языку, начиная со времени проникновения царизма на Северный Кавказ и вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции искусственно изолировался друг от друга стараниями царских властей.
На мой взгляд, при таком подходе к документам царских времён логичнее было бы и чеченцев причислить к ингушам XVII-XVIII вв., потому что наравне с вышеупомянутыми западнонахчинскими племенами часто упоминаются и чеченцы. Так к истине было бы ближе, а как называется народ - чеченцы или ингуши - не столь важно. Важнее, чтобы его не четвертовали.
Таким образом, упоминаемые в царских документальных источниках позапрошлого века названия - ауховцы, шубутовцы, мичи-ковцы, ичкерийцы, ингуши, карабулаки, качкалыковцы, галашевцы и другие - это названия нахских племён тукхумов, а не народов. Как мы говорили выше, во многих царских документах чеченцы упоминаются именно как плоскостная часть вайнахов, населяющая районы Большой и Малой Чечни. Но так как Чеченская равнина - это район консолидации всей нахчинской нации, а чеченцы (чоьхьарой) составляют её ядро, русские к скорому времени вкладывают в этноним "чеченцы" значение общенационального названия. При этом игнорируется известное им самоназвание вайнахов - нахчий, по той причине, что термин-название "чеченцы" уже прочно вошёл в обиход и стал для них привычным за период Кавказской войны. Даже при условии низведения значения названия "чеченцы" до уровня значения населения Чеченской равнины, его статус не сравним с названием "ингуши".