Русская Православная церковь после революции.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение
Глава I. Русская Православная церковь и революция
§ 1. Положение Русской Православной церкви накануне революционных событий
§ 2. Русская Православная церковь и Февральская революция
§ 3. Поместный собор 1917 – 1918 гг.
Глава II. Русская Православная церковь в эпоху «военного коммунизма»
§ 1. Церковь и Советское государство
§ 2. История обновленческого раскола
§ 3. Краткий обзор дальнейшей истории церкви
Заключение
Список используемой литературы

Русская Православная церковь после революции.

Кроме того, на будущие сессии было запланировано обсуждения ряда вопросов, касающихся устроения автокефальных церквей, богословских школ, духовного просвещения, вопросов календаря, образовательного ценза русского духовенства, правового положения духовенства, литургических реформ и пр.
Особое внимание на Соборе было уделено «украинскому» вопросу. В марте 1917 г. была образована Центральная Украинская рада, которая в январе 1918 г. объявила о независимости Украины. Относительно украинской церкви существовало две позиции: за автономную Украинскую церковь в составе Русской и за полную автокефалию. Собор одобрил решение созвать собор на Украине, лишь бы он был созван по благословению патриарха. Патриарх дал благословение и отправил в Киев депутацию во главе с митрополитом Платоном (Рождественским). В результате работу нескольких сессий, собор занял позиции автономии украинской церкви. Автономия Украинской православной церкви (УПЦ) была одобрена Московским собором на последнем заседании 7 (20) сентября 1918 г.1
Работа Собора была прервана с усилением большевистского государства и началом гонений на Церковь: «…реформы начались слишком поздно. Атеистическое Советское государство развернуло планомерную борьбу против религии, в первую очередь, против православия»2.
ГЛАВА II
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ЭПОХУ «ВОЕННОГО КОММУНИЗМА»
§ 1. Церковь и Советское государство
8 ноября 1917 г. был выпущен Декрет о земле, по которому Церковь и приходское духовенство были лишены прав на землю. 4 (17) декабря был издан Декрет о земельных комитетах, согласно которому все сельскохозяйственные земли отбирались в пользу государства. В обсуждении этих Декретов Церковь участия не принимала. 11 (24) декабря вышел Декрет о передаче всех церковных школ в ведомство Комиссариата просвещения. Таким образом, Церковь была лишена академий, семинарий, училищ, а также всего их имущества. 18 (31) декабря аннулируется государственный статус церковного брака и вводится гражданский. В январе 1918 г. выходит Декрет об отделении Церкви от государства, согласно которому Церковь лишалась всего движимого и недвижимого имущества и права на него, прекращались государственные субсидии церковным и религиозным организациям. Основные положения данного декрета были следующими: религия есть частное дело каждого гражданина Российской Республики; запрет на издание местных законов или постановлений, которые могли бы ограничивать свободу совести; право каждого человека исповедовать любую религию или никакую; отмена официальных обрядов во всех государственных учреждениях; отмена религиозных клятв и присяг; передача учетных записей об актах гражданского состояния в ведение государства; приравнивание церковных организаций к частным обществам; отмена преподавания религиозных предметов в учебных заведениях; отмена принудительного взыскания церковных сборов; лишение церковных обществ прав юридического лица и права на владение собственностью; передача церковного имущества государству; передача имущества приходов в ведомство волостных, земских и городских самоуправлений; предоставление церковных зданий лишь с разрешения представителей соответствующих органов1.
Таким образом, у Церкви было единовременно отобрано 6 тыс. храмов и монастырей, закрыты все банковские счета религиозных организаций. Как уже было указано, Декретом запрещалось преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных образовательных учреждениях, а также в частных учебных заведениях, где преподавались общеобразовательные предметы. Договариваться о получении в пользование молитвенных домов могли только группы мирян, что значительно ослабляло позиции духовенства. У Церкви были отобраны типографии. Кроме того, духовенство было зачислено в число «лишенцев», а это при карточной системе военного коммунизма было чревато голодной смертью. Таким образом, выживание духовенства целиком и полностью зависело от добровольной помощи верующих. Пайка был лишен даже патриарх как «буржуазный элемент». В апреле 1918 г. была открыта «ликвидационная» комиссия при наркоме юстиции для проведения в жизнь Декрета от 20 января.
Собор пытался противостоять наступлению на Церковь. Однако, все решения Собора по данному вопросу ограничивались призывами прекратить кровопролитие, покаяться в грехе братоубийства, отказаться от разграбления чужих (в том числе, церковных) имуществ: «Призывайте к повиновению распоряжениям нового правительства и его агентов, и этим вы исполните не только свой священный долг пастыря, но и свободного русского гражданина»2. 19 января 1918 г. вышло соборное послание, которое нередко называют «анафемой» большевикам. Однако, анафема относилась к тем, кто принимал участие в избиении людей без каких-либо указаний на их политическую принадлежность. Далее послание призывало верующих встать на защиту Церкви – но не оружием, а покаянием. Это воззвание было выпущено патриархом в перерыве между сессиями собора, таким образом, патриарх Тихон взял на себя ответственность за него, ограждая от гонений властей духовенство и мирян.
В вопросах, касающихся гражданской войны, церковь придерживалась политического нейтралитета. В марте 1918 г. патриарх отказывает тайному посланцу белых генералов кн. Трубецкому в благословении, не желая поощрять братоубийство, от кого бы оно ни исходило. Послание патриарха от 8 октября 1919 г. запрещает духовенству показывать свое предпочтение любой из сторон. Решение о служении панихид по семье Николая II было принято, так как, во-первых, царь являлся членом Церкви и главой православного государства, во-вторых, сами большевики обвинили бы Церковь в беспринципности, откажись она от поминания того, кто в течение 25 лет провозглашался «помазанником Божиим». Собор не замалчивал факта гонений на Церковь, но стремился нормализовать отношений с властями: «Вплоть до конца 1917 г. церковное руководство считало, что советская власть слабая, и поэтому, боясь гнева верующего народа, она не предпримет решительных действий, направленных на ущемление интересов Церкви»1. Патриарх и Собор только дважды выступили с критикой политики советского правительства: так, они осудили Брестский мир как измену, во-вторых, патриарх издал послание Совету Народных Комиссаров с призывом прекратить красный террор. Постановление Совнаркома «О краном терроре» было принято 5 сентября 1918 г. в связи с началом Гражданской войны. Согласно данному постановлению, расстрелу подлежали все лица, причастные к деятельности Белой армии (в том числе, и духовенство).
В декабре 1918 г. советским правительством было издано постановление о недопустимости произвола при закрытии богослужебных зданий и осуществлении акции по отношению к духовенству. Но в марте 1919 г. началась кампания «по ликвидации мощей», в августе того же года обернувшаяся «полной ликвидацией культа мощей и мумифицированных трупов», которые были переданы государственным музеям. Сопротивление верующих пресекалось арестами и ссылками. Издавались новые запреты, регламентирующие все стороны церковной жизни: рассматривалась допустимость определенных тем проповеди, местные власти получали право закрывать храмы и даже распускать религиозные объединения, если их члены будут замечены в политической неблагонадежности.
К 1921 г. в отношении Церкви начинают применяться меры прямого централизованного преследования. До этого периода власть была озабочена задачами окончания войны и борьбы с разрухой. Однако, уже в 1920 г. Дзержинский в письме к Лацису говорит о необходимости вмешательства ВЧК в борьбу с «попами». С 1922 г. борьба с Церковью начинает осуществляться как силами ВЧК (позже – ГПУ и ОГПУ, затем НКВД), так и путем массовой атеистической пропаганды1.
Голод 1921 г. оказался поводом для развязывания кампании по изъятию церковных ценностей. В феврале 1922 г. появился декрет ВЦИК «Об изъятии церковных ценностей», реализацией которого руководил Л. Троцкий. Позицию государства по отношению к Церкви Ленин в письме от 19 марта 1922 г. определил как «беспощадное сражение черносотенному духовенству». В ходе кампании по изъятию церковных ценностей Церковь была вынуждена противостоять не только властям, но и обновленческим группировкам, которые поддерживались властями и стремились провести такие церковные реформы, которые превратили бы Церковь в простое религиозное сообщество. В дальнейшем гонения против Церкви только увеличивались, некоторое ослабление гонений имело место в период, предшествующий коллективизации, а также в годы Второй мировой войны.
§ 2. История обновленческого раскола
«Всероссийский союз демократического православного духовенства и мирян» был создан в марте 1917 г. группой клириков, оппозиционно настроенных по отношению к официальной церкви, во главе с протоиереем А. Введенским. В 1919 г. были также образованы группы «Религия в сочетании с жизнью» и «Друзья церковной реформации», возглавляемые священниками И. Егоровым и А. Боярским. Члены данных организаций поддерживали советскую власть как воплощающую христианские идеалы и говорили о необходимости «обновления» церкви, которое предполагало ликвидацию патриаршества и иерархического строя церкви, создание выборных органов коллегиального церковного управления, упразднение монашества, проведение литургических реформ (в частности, переведение богослужения на русский язык).
В Москве активными сторонниками обновленческого течения стали епископ Антонин и протоиерей В. Красницкий. На сторону «обновленцев» переходили священники, по разным причинам лишенные сана. В мае 1922 г. была создана так называемая «Живая Церковь», управляемая Центральным комитетом с В. Красницким во главе. Лидеры «обновленчества» пытались захватить управление церковью и добиться отречения от патриарха Тихона (который с мая 1922 г. находился под домашним арестом в Даниловом монастыре, а в мае 1923 г. был помещен в тюрьму). Активное содействие обновленцам оказывала Советская власть.
Первоначально под юрисдикцию обновленческого Высшего церковного управления (во главе с епископом Антонином) перешло 70 % приходов и 74 архиерея; митрополит Владимирский Сергий, архиепископ Нижегородский Евдоким и архиепископ Костромской Серафим издали «Меморандум трех», в котором признали обновленческое Управление единственной канонической церковной властью.
В мае 1923 г. в Москве состоялся обновленческий Собор, официально низложивший патриарха. Однако, разногласия начались среди самих «обновленцев». Так, из «Живой Церкви» выделилась организация «Церковное возрождение», которая, в свою очередь, распалась на «Союз общин Древнеправославной церкви» во главе с А. Введенским и «Союз религиозных трудовых коммунистов» во главе с Е. Белковым. После Собора распалось Высшее церковное управление. В августе 1923 г. был создан новый обновленческий орган – Синод во главе с А. Введенским. Тем не менее, после освобождения из-под стражи патриарха Тихона в 1923 г., последовавшего за его заявлением о своей лояльности Советской власти, большинство приходов и епископов вновь присоединились к патриаршей церкви.
Вероятно, обновленчество потерпело крах в силу неканоничности действий обновленческих лидеров и их открытого сочувствия богоборческой власти. Активное привлечение лишенных сана священников дискредитировало идеи реформ как таковую.
§ 3. Краткий обзор дальнейшей истории церкви
Патриарх Тихон скончался в 1925 г. Согласно его завещанию, местоблюстителями патриаршего престола назначались митрополиты Казанский Кирилл и Ярославский Агафангел, а в случае невозможности для них исполнения своих обязанностей – митрополит Крутицкий Петр. Митрополиты Кирилл и Агафангел находились в ссылке. Митрополит Петр, предвидя свой скорый арест (он был арестован в декабре 19295 г. и расстрелян в 1937 г.), назначил заместителем патриаршего местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия (Страгородского).
Церковь неоднократно пыталась предпринимать шаги по улучшению отношений с Советским государством. Так, в 1926 г. двадцать четыре епископа, находившиеся в Соловецком лагере особого назначения, провели тайный собор во главе с архиепископом Приамурским Евгением и архиепископом Верейским Илларионом, в результате которого было принято обращение к правительству СССР, известное как «Памятная записка Соловецких епископов». В данном документе в качестве необходимого условия нормализации церковно-государственных отношений признавалось проведение избрания нового патриарха (епископы предлагали произвести выборы путем сбора подписей, на что было получено и разрешение митрополита Сергия). Однако, этому намерению не было суждено осуществиться. В апреле 1927 г. митрополит Сергий был отпущен из тюрьмы и в июле того же года выступил со специальным посланием (декларацией) «К пастырям и пастве», в котором провозгласил принципы лояльного отношения церкви к Советскому государству, отмежевался от политических взглядов и поступков духовенства, находящегося в эмиграции (так называемого «карловацкого раскола»), призвал духовенство и верующих мирян быть верными гражданами Советского Союза1. Данная декларация была осуждена представителями православной церкви за границей, осудившими позицию митрополита Сергия как «сергианство».
В конце 20-х гг. поднялась волна новых антирелигиозных гонений. В 1925 г. был создан Союз воинствующих безбожников, который в 1932 г. объявил о начале «безбожной пятилетки», к концу которой религия на территории СССР должна была быть полностью искоренена.
В итоге, в результате форсированного проведения коллективизации и сопутствующей ей антирелигиозной деятельности партии и правительства, с одной стороны, Русская Православная церковь превратилась, в «церковь мучеников», с другой – ее внутренняя организационная структура была фактически разрушена, священники были по большей части репрессированы, для оставшихся на свободе были созданы невыносимые условия для жизни и отправления культа. Тем не менее, по мнению ряда исследователей, ситуацию в СССР рассматриваемого периода нельзя однозначно рассматривать как безрелигиозную: «И вообще СССР отнюдь не атеистическое государство, утверждающее свободу совести, а какая-то безобразная карикатура на старую самодержавную Россию…, с той лишь разницею, что большевизм не допускает от своей государственной религии никаких отступлений»2. Действительно, при исследовании мировоззрения, настойчиво внедряемого в население, можно выделить различные черты религиозной веры и религиозного культа: «Прежде в России в школе и в армии для всех православных устанавливалось обязательное, ежегодное говение. Теперь и тут и там, для всех без изъятия, установлены обязательные безбожные радения. Советская власть не только своим ответственным работникам, но даже рядовым служащим, чем дальше, тем меньше, позволяет быть религиозно-индифферентными. Она требует удостоверения, свидетельства об исполнении «антирелигиозных обязанностей», она требует присутствия своих войск и своих школьников на безбожных и богохульных «торжествах», точно так же как прежде русский император требовал присутствия своих полков на крещенском параде»1.
Безусловно, приведенное мнение можно оспорить, однако, несомненно, что целью советского правительства отнюдь не являлось внедрение «светского» мировоззрения, а отношение к религии вообще и к Русской Православной Церкви в частности было далеко не безразличным. Рассматриваемый нами период был особенно проникнут духом вражды против Церкви и интенсивной борьбы с ней.
Если в 20-е гг. борьба с религиозным мировоззрением осуществлялась в основном путем физического уничтожения священников, то позднее имело место целенаправленное уничтожение церковной организации путем проведения законодательных актов. Антирелигиозные репрессии, кроме того, были неразрывно связаны со стремлением «подмять» деревню под нужды государства и растущей промышленности. Антирелигиозная деятельность вплотную затронула систему школьного и дошкольного образования, привела к разрушению и уничтожению множества памятников архитектуры, превратила сотни тысяч семей в маргинальные элементы.