Проблема смысла жизни в творчестве Леонида Андреева

Введение
Глава 1. Обзор научно-критической литературы о творчестве Леонида Андреева
Глава 2. Проблема смысла жизни в произведениях Л.Андреева
2.1. «Жизнь Василия Фивейского» – повесть о поисках человеком смысла бытия
2.2. Проблема смысла жизни в рассказах Л.Андреева «Жили-были», «Красный смех», «Губернатор», «Стена».
Заключение
Список литературы

Проблема смысла жизни в творчестве Леонида Андреева

Эта мысль о воскрешении души человеческой, когда его «рожа» превратится в лицо. Чуковский отмечает преобладание данной темы в раннем творчестве писателя: «перемена, перерождение, перевоплощение души человеческой, отрешение человека от самого себя, отречение человека от душевной своей «рожи». Значит вся трагедия – это всего лишь игра, фарс, а страшные рожи персонажей – это грим – именно такое открытие делает Чуковский, именно это и составляет настоящий художественный талант Андреева. Жизнь оказывается не страшной и трагичной, а прекрасной, легкой, бессмертной и свободной, но только в том случае, если человек открыт, чист, когда он живет, а не лицедействует. Страшный мир не утверждается Андреевым, а отрицается. «Он отрицает один мир, чтобы тотчас же обрести другой». Поэтому Л.Андреев для К.Чуковского в итоге «самый добрый, самый радостный, самый оптимистический русский писатель», а «те, кто звали его мрачным и безнадежным отрицателем жизни, поэтом отчаяния и ужаса, судили о нем по его обезьяне, и знать не хотели его самого, и не видали его потаенно жизнерадостной души».Таким образом, проблема смысла жизни в творчестве Андреева видится Чуковским в сохранении человеком своего истинного «голого» «Я», освобождении от масок, принятии красоты жизни. Не нужно искусственно искать какого-либо смысла, так как он, в любом случае, обречен на поражение, ибо ведет человека в тупик. Образ тупика вызывает ассоциации со стеной и бездной, которые являются ключевыми образами в творчестве Андреева. Об этом пишет Богданов А.В. в своей статье об Андрееве «Между стеной и бездной». Вечные вопросы, которые ставит перед собой каждый человек, критик называет «проклятыми», как и другие исследователи творчества писателя, он отмечает, что данные вопросы, как бы они не назывались, с самого начала «завладели художественной мыслью Андреева» Его «маленькие люди», персонажи, возомнившие себя «сильными мира сего», безумцы и герои – все без исключения задаются вопросами о смысле жизни, о самой сущности жизни, о человеке, затерявшимся в катастрофичности бытия и истории. Сам Андреев вводит образ стены, которая рано или поздно возникает перед каждым человеком: «Стена - это все то, что стоит на пути к новой, совершенной и счастливой жизни. Это, как у нас в России и почти везде на Западе, политический и социальный гнет; это несовершенство человеческой природы с ее болезнями, животными инстинктами, злобою, жадностью и пр.; это вопросы о цели и смысле бытия, о Боге, о жизни и смерти - "проклятые вопросы"»Мир, изображенный в произведениях Андреева, достаточно страшен, Богданов пишет: «Бесчеловечность, уродующая и индивидуальные и социальные отношения людей, обусловлена законами мироустройства, чуждыми их логике; абсурдность и непостижимость смерти - высочайшая из стен, возведенных природой в человеческом сознании. Гуманность, любовь, справедливость - естественные, казалось бы, основополагающие понятия - не имеют никакой объективной основы и легко отбрасываются» Поэтому любое усилие человека по исправлению окружающей действительности, бессмысленно. В отличие от двух предыдущих критиков Богданов пытается найти объяснение того абсолютного одиночества, в котором оказывается персонаж Андреева. Он пишет, что так может рассуждать человек, утративший веру в Бога. Но нам кажется важным и тот факт, что данное явление – это не трагедия отдельной личности, а драма целой эпохи. В подтверждение приведем отрывок из письма А.Блока «Пока мы рассуждаем о цельности и благополучии, о бесконечном прогрессе,- оказалось, что высверлены аккуратные трещины между человеком и природой, между отдельными людьми и, наконец, в каждом человеке разлучены душа и тело, разум и воля» Одни стремились разрешить данное противоречие в революции, другие – в возвращении к вере, третьи – в идеи о потустороннем, но идеальном мире. Андреев же, по мнению Богданова, разгадку бытия искал в самой жизни, в столкновении разума человека с «Мировой волей».Завершая обзор отдельных критических произведений о творчестве Андреева, мы еще раз подчеркиваем актуальность вопросов о смысле жизни в творчестве писателя. Нам кажется очень интересным взгляд К. Чуковского на произведения Л.Андреева, который сумел за некоторым пессимизмом и отчаянием, страшной реальностью, трагичностью существования человека увидеть прославление прозаиком и драматургом Андреевым самой жизни. Поэтому бунт Андреева – это протест не против истории и реальности, это неприятие того, что скрывает от человека истинное лицо жизни. Глава 2. Проблема смысла жизни в произведениях Л.Андреева 2.1. «Жизнь Василия Фивейского» – повесть о поисках человеком смысла бытияПовесть о жизни Василия Фивейского считается одним из лучших произведений Л.Андреева. Образ отца Василия, над всей жизнью которого «тяготел суровый и загадочный рок», вызывает противоречивые отклики у читателя и критиков. Василий Фивейский – священник, вера и религия должны составлять основу его жизни, но все повесть рисует ситуацию борьбы священника с собственным неверием в Бога, которая сначала завершается отказом от сана, а затем – поражением героя в попытке повторить чудо Христа. Основная тема этого произведения – тема бунтарства, Василий Фивейский протестует во имя попранного человека.Драматично-торжественный тон повествования задается автором с самого начала характеристикой жизни Василия Фивейского: «Точно проклятый неведомым проклятием, он с юности нес тяжелое бремя печали, болезней и горя, и никогда не заживали на сердце его кровоточащие раны. Среди людей он был одинок, словно планета среди планет, и особенный, казалось, воздух, губительный и тлетворный, окружал его, как невидимое прозрачное облако. Сын покорного и терпеливого отца, захолустного священника, он сам был терпелив и покорен и долго не замечал той зловещей и таинственной преднамеренности, с какою стекались бедствия на его некрасивую, вихрастую голову. Быстро падал и медленно поднимался; снова падал и снова медленно поднимался, - и хворостинка за хворостинкой, песчинка за песчинкой трудолюбиво восстановлял он свой непрочный муравейник при большой дороге жизни» Василий Фивейский – одинокий и угрюмый человека, которого преследуют многочисленные несчастья, а люде боятся даже смотреть ему в глаза, опасаясь дурного сглаза. Когда мы читаем о всех тех несчастьях, которые выпали на долю отца Василия (гибель сына, пьянство жены, рождение сына-идиота), то задаемся вопросом, а для чего Фивейскому вера? Найдет ли он в ней спасение и ответы на те вопросы, которые мучают каждого человека. Богданов пишет: «Не смирение перед незаслуженным страданием, а наоборот - чудовищная гордыня дает отцу Василию силы пережить преследовавшие его несчастья... Каждая служба в церкви, как и вся жизнь, представляется ему казнью, "где палачами являются все: и бесстрастное небо, и оторопелый, бессмысленно хохочущий народ, и собственная беспощадная мысль". О. Василий неимоверным усилием воли отбрасывает (как ему кажется) даже свою возмущенную гордость, когда не с вызовом, как в первый раз, а "с восторгом беспредельной униженности, изгоняя из речи своей самое слово "я", говорит: "Верую!" Он как бы принимает правила игры, предложенной ему Богом, и вступает с ним в своего рода соглашение, в котором пытается навязать абсурдному миру простую человеческую логику, объясняющую каждое новое испытание так: "Он избран"» Следовательно, не вера, а гордыня питают Василия в его мученическом пути. В повести ставится главный для автора вопрос: кто и как поможет бескрайним людским страданиям? Ведь не случайно, Андреев своего героя делает священником: христианская религия предполагает смирение и терпимость, а зло называет испытанием для человека. Герой повести Андреева далек от простого смирения, он убеждается в собственной избранности, поэтому, как отмечает Смирнова Л.А., предельным напряжением сил Фивейский приходит к духовному подъему, разорвавшему "тесные оковы" его "Я" во имя "нового и смелого пути" к "великому подвигу и великой жертве". К Фивейскому люди потянулись, даже с дальних деревень начали стекаться толпы страждущих. Смирнова л.А. такую дает оценку дальнейшим событиям повести: «Страстное тяготение к жертвенному деянию, сам тип подвижника, чья боль переплавилась в активное сочувствие людям,- здесь выражена авторская вера в достижения Человека. Но Фивейский хочет взрастить в себе "любовь властелина, того, кто повелевает над жизнью и смертью". Приняв мощь своего самоотвержения за сверхъестественную энергию, он готовит себя к свершению чуда, благодаря которому все обездоленные поверят в высшую справедливость и возродятся. Естественно, обнаруживается несостоятельность такой надежды. В экстазе требует поп от праха погибшего Мосягина восстать живым из мертвых, в ужасе бегут из церкви прихожане. А сам священник, потрясенный разочарованием, проклинает Бога и, спасаясь от его гнева, бросается на дорогу, где падает замертво».Многие критики подробно анализируют последние страницы повести, в которых и раскрывается авторский замысел. Андреев позволяет о. Василию подняться на самую вершину страдания и самоотречения, «откуда ему открывается "непостижимый мир чудесного, мир любви, мир кроткой жалости и прекрасной жертвы",- чтобы оттуда сбросить его, как и других своих героев, в бездну», пишет Богданов В.А. Бездна разверзлась в тот момент, когда о. Василий решился потребовать у Бога подтверждения своей избранности - воскрешения нелепо погибшего прихожанина. Чуда не происходит; вместо воскресшего о. Василию видится в гробу дико хохочущий идиот, и - "падает все". Образ Идиота имеет для автора чрезвычайно важное значение. Как рок выражает зависимость человека от трансцендентных сил, так безумие, воплощённое в образе Идиота, — суть его земного существования. Вася-идиот “выражает собой всё роковое, безымянное и непостижимое для человеческого ума зло, которое со всех сторон окружает Василия Фивейского”Василий Фивейский не простой образ, это бунтарь против самой религи, образ богоборца. Богданов считает, что изображенная трагедия "гордого смирения" Фивейского – это самообман, "заряженный" бунтом, и в то же время это трагедия измученного "проклятыми" вопросами человеческого разума перед лицом абсурда. «Герой Андреева ищет смысла в бессмысленном; его "прыжок в Бога" оказывается падением в пропасть. Но гордость о. Василия не сломлена: даже мертвый, "в своей позе сохранил он стремительность бега", и это очень существенно для писателя, что подтвердят последующие его произведения»Несмотря на трагический конец, повесть Андреева, как и многие другие его произведения, не даёт оснований для вывода о полном пессимизме автора, считает Михеичева Е. «Всесилие рока касается только физической оболочки человека, обречённого на смерть, но дух его свободен, и никто не в состоянии остановить его духовных исканий. Зародившееся сомнение в любви идеальной — к Богу — приводит героя к реальной любви — к человеку. Ранее существовавшая между отцом Василием и другими людьми пропасть преодолевается, к священнику наконец-то приходит понимание людских страданий. Его потрясают своей простотой и правдой откровения прихожан на исповеди; жалость, сострадание к грешным людям и отчаяние от понимания собственного бессилия помочь им толкают его на бунт против Бога. Ему близки тоска и одиночество угрюмой Насти, метания пьяной попадьи, и даже в Идиоте прозревает он душу “всезнающую и скорбную”. Вера в собственную избранность — это вызов року и попытка преодолеть безумие мира, способ духовного самоутверждения и поиск смысла жизни. Однако, обладая задатками свободного человека, Фивейский не может не нести в себе последствий духовного рабства, пришедшего из опыта предков и собственной сорокалетней жизни. Поэтому способ, который он избирает для реализации своих бунтарских замыслов, — свершение чуда “избранником” — архаичен и обречён на провал» Таким образом, повесть «Жизнь Василия Фивейского», раскрывает проблему смысла жизни человека не с позиции христианской морали, а с точки зрения самого человека. Когда отец Василий обратился взглядом к людям и проникся к ним искренним сочувствием – именно здесь он максимально был близок к истине. Реальная любовь к человеку – именно эту ценность Л.Андреев утверждает в своем произведении, но делает он это не через победу героя, а продемонстрировав его поражение в безумном стремлении реализовать божий промысел. 2.2. Проблема смысла жизни в рассказах Л.Андреева «Жили-были», «Красный смех», «Губернатор», «Стена».Рассказ «Жили-были» повествует о богатом и одиноком купце Лаврентии Петровиче Кошеверове, который приехал в Москву лечиться. Смирнова отмечает, что в данном произведении важен авторский интерес к человеку как таковому. Герои писателя конкретны, их противоречия складываются в определенной среде: купечества (Кошеверов), глухой провинции (Сперанский). Само название – сказочный зачин - вызывает щемящее ощущение отшумевшей уже жизни. В палате № 8 в университетской клинике собрались люди, с неизлечимыми, но интересными болезнями. Как только Лаврентий Петрович попадает в палату, вся прошедшая жизнь его уходит далеко, теряет смысл все то, чем жил он 52 года: «Торопливо, точно спасаясь от погони, Лаврентий Петрович снял халат, туфли и лег. И с этого момента все, что еще только утром гневило и мучило его, отошло от него, стало чужим и неважным. Память его быстро, в одной молниезарной картине, воспроизвела всю его жизнь за последние годы: неумолимую болезнь, день за днем пожиравшую силы; одиночество среди массы алчных родственников, в атмосфере лжи, ненависти и страха; бегство сюда, в Москву, - и так же внезапно потушила эту картину, оставив на душе одну тупую, замирающую боль» Окончательно и бесповоротно герой разрывает связь с прошлым: «- А можно сделать так, чтобы совсем ко мне не пускали?». Лаврентия Петровича не покидает чувство глубокого одиночества, под его влиянием он становится злым и едким, его не любят сейчас перед лицом смерти, так же как не любили в той, уже далекой жизни. Страшное открытие делает герой, оставшись один на один со своей душой: «Он не верил в бога, не хотел жизни и не боялся смерти. Все, что было в кем силы и жизни, все было растрачено и изжито без нужды, без пользы, без радости. Когда он был молод и волосы его кучерявились на голове, он воровал у хозяина; его ловили и жестоко, без пощады били, и он ненавидел тех, кто его бил. В средних годах он душил своим капиталом маленьких людей и презирал тех, кто попадался в его руки, а они платили ему жгучей ненавистью и страхом. Пришла старость, пришла болезнь - и стали обкрадывать его самого, и он ловил неосторожных и жестоко, без пощады бил их... Так прошла вся его жизнь, и была она одною горькою обидой и ненавистью, в которой быстро гасли летучие огоньки любви и только холодную золу да пепел оставляли на душе. Теперь он хотел уйти от жизни, позабыть…» Нет и не было смысла в жизни Лаврентия Петровича, потому что не было радости, эта мысль становится главной в его мироощущении. «Ду--ррак» повторяет герой, когда смотрит на окружающих: на студента, к которому ходит любимая девушка, на отца дьякона, восхищающегося самой жизнью, природой, солнцем, каждым днем новой жизни. Все повествование об умирающих людях полно обреченности и безрадостности, но в тоже время сопровождается образом солнца. Смирнова Л. считает, что «основным принципом и стилевым приемом изображения в рассказе избран контраст: холода и весеннего солнца, ночи и дня, палаты и вольного пространства за пределами больницы»Два героя – Кошеверов и дьякон Сперанский, поначалу тоже кажутся контрастными образами. Кошеверов, несущий "холодную зиму и пепел на душе", издевается над человеческой и своей глупостью. «Сперанский добр, улыбчив, доверчив. Тем не менее оба, как и эпизодические персонажи, воспринимаются разными "фигурами" общего ущербного существования. Кошеверов в озлоблении ничего и никого не может понять. Сперанский смутен мыслью, стихиен в поступках, поклоняется тому, что на деле лишено красоты и справедливости». Противопоставленность Сперанского и Кошеверова вызывает у последнего приступ злобы против дьякона, и он сообщает ему о его обреченности на скорую смерть: «Дьякон молчал и остановившимся взглядом смотрел на Лаврентия Петровича, а тот продолжал говорить.И было что-то отвратительное и жалкое в бесстыдной прямоте его речи.- Смотрю я на тебя, отец дьякон, и думаю: старый ты человек, а глуп, прямо сказать, до святости. Ну и чего ты ерепенишься: "К троице поеду, в баню пойду".Или вот тоже про яблоню "белый налив". Жить тебе всего неделю, а ты...- Неделя?- Ну да, неделя. Не я говорю, - доктора говорят.Лежал я намедни, быдто спал, а тебя в палате не было, - вот студенты и говорят: а скоро, говорят, нашему дьякону и того. Недельку протянет»Финал рассказа неожидан, Кошеверов и Сперанский, оба начинают тосковать по чему-то неведомо Прекрасному. Оба плачут. Но плачут они не о себе, а о «солнце, которого больше не увидят; о яблоне "белый налив", которая без них даст свои плоды, о тьме, которая охватит их, о милой жизни и жестокой смерти».Получается, что смысл жизни заключен в самой жизни, в ее вечности и возможности существования без человека, но только человек так сильно тоскует по ней. Последняя фраза многозначительна: «Солнце всходило», по нашему мнению, она обозначает тот вечный порядок вещей, который установлен самой природой: человек рождается, живет, умирает, а солнце вечно, жизнь бесконечна, и смысла в ней нет, кроме самой жизни. Душа человека интересовала Андреева в первую очередь, поэтому исторические и социальные процессы изображались с позиции внутреннего бытия личности. Многие критик отмечают, что Андреев сумел создать «психологический документ эпохи». Страшной войне, убийствам и очерствению души посвящена повесть «Красный смех». Это произведение малореалистично, построено в виде отрывков, перед читателем экспрессивные картины войны, убитые тела людей и животных.